Медвежонок вернулся и вразвалочку пошёл мимо Ёжика.
- Не так, - сказал Ёжик. - Голову держи прямо, плечи откинь назад и - топай лапами.
- Слушай, - сказал Медвежонок, - давай я влезу на пенёк, а ты покажи.
Ёжик слез с пенька и ушёл в самый конец поляны.
- Тебя уж и не видно! - крикнул с пенька Медвежонок.
- Ту-ту-ту-ту! - затрубил Ёжик и, высоко вскинув мордочку и весь откинувшись назад, протопал мимо Медвежонка.
- Теперь я! - крикнул Медвежонок. - Ту-ту-ту-ту! - затрубил он что было мочи и прошагал мимо Ёжика.
- Теперь я! - крикнул Ёжик.
И прошагал мимо Медвежонка так торжественно, что Медвежонок сказал:
- Давай вместе!
- А кто будет стоять на пеньке?
- Попросим Белку!
И они позвали Белку и вдвоём, высоко вскинув головы, прошли мимо пенька.
- Возьмите меня! Я тоже хочу! - крикнула Белка.
Тогда они посадили на пенёк Зайца и пошли все втроём.
- Не сбивайся, Белка, - проворчал Медвежонок, когда они проходили мимо пенька.
- Я тоже хочу! - завопил Заяц.
Но на пенёк поставить было некого, и они стали по очереди вставать на пенёк и по трое ходить по поляне.
- А что если на пеньке никого не будет? - спросила Белка. - Что если мы вчетвером просто будем ходить - и всё?
- Можно! - сказал Ёжик.
И они встали парами - Ёжик с Медвежонком, Белка с Зайцем - и до вечера ходили по поляне, пока не стемнело и Медвежонок не пригласил всех в дом и не напоил чаем с мёдом, морковкой, орехами, грибами и самым любимым Ёжикиным малиновым вареньем.
Утро
О чём думал Медвежонок, просыпаясь рано-рано утром на лесной опушке?
А он думал так: "Вот ещё немножко, я сладко зевну и совсем проснусь. Или нет - я совсем проснусь, а потом сладко зевну. Или нет - лучше я сладко зевну и посплю ещё немножко…"
Так он и сделал: приоткрыл глаза, сладко зевнул, прилёг у пенька и заснул снова.
А в деревне уже давно проснулся Петух. Он взлетел на забор, несколько раз беззвучно открыл клюв, как бы сам с собой пробуя, хорошо ли у него должно получиться, а потом вдруг закричал во всё горло: "Ке-ки-ку!.."
"Ки-ки-ку-у.." - хрипло донесло эхо.
"Ки-ки-ку…" - ответил ближайший лес.
"Ки-ку!" - пискнула какая-то птичка.
"Всё в порядке, - подумал Петух, - все услышали".
И спрыгнул с забора.
Козёл тоже проснулся. Он хмуро щипал траву и смотрел на невысокое солнце. Оно висело так низко, что ему казалось, мотни он головой, и он подденет солнышко рогами.
"Ещё забодаю", - подумал старый Козёл.
И отошёл в сторону.
Закуковала Кукушка. Её никто не видел в густой листве, и поэтому всем показалось - закуковало дерево.
"Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!" - куковала старая осина.
Потом Кукушка перелетела, и теперь уже куковал исполинский дуб.
"Ку-ку!" - сказал дуб. И Зайцу сделалось так страшно, что он никуда не убежал.
"Вот, - подумал Заяц, переводя дух, - деревья закуковали. Может, мне попробовать?"
И он, встав на задние лапки, стал куковать, как умел.
"Шу-шу! Шу-шу!" - куковал Заяц. И от Заячьего шуршащего кукования проснулся Крот.
"Ну и ну! - подумал Крот. - Заяц кукует! Неужто я хуже?"
И, высунувшись из норы по пояс, зашелестел.
Как куковал Крот - никто не слышал, но все видели, что он куковал.
Накуковавшись, Крот снова залез в свою нору и пригласил Зайца пить чай.
"Шу-шу!" - в последний раз сказал Заяц. Присел у входа в Кротовую нору и достал морковку.
А у Медвежонка на опушке в носу защекотало.
"Мёд? - подумал во сне Медвежонок. - Да откуда ж ему теперь взяться!.." И не проснулся.
Но потом снова подумал во сне: "А что если всё-таки мёд?.."
И продолжал спать с открытыми глазами.
Потом прибежали муравьи. Они стали щекотать Медвежонка и щекотали его до тех пор, пока он не расхохотался, не подпрыгнул и не стукнул о землю лапами так, что закачался весь лес. И Петух в деревне и Козёл на лугу, и солнышко, и осина, и дуб, и Заяц, и Кукушка, и Крот - все ещё несколько минут качались, пока не проснулись совсем.
Щучья почта
С вечера Ёжик решил написать письмо Льву.
Мол, дорогой Лев, как вы поживаете, что делаете, не желаете ли написать нам письмо?
И уснул.
А утром было столько снега, столько солнца, такие тени ныряли в сугробах, что Ёжик подумал о Щуке. И не успел подумать, как дверь отворилась и вошла старая Щука с бородавкой на лбу.
- Доброе утро, бабушка! Я только о вас подумал, а вы - тут.
- Спасибо что позвал, Ёжик! Как вы тут с Медвежонком живёте?
- Хорошо. - И Ёжик налил Щуке чаю. - Вот грибки, вот яблоки - кушайте!
Щука захрумтела яблоком.
- Бабушка, вы слышали о голубиной почте?
- Как же - почтовые голуби!
- Ага! А нам с Медвежонком пришла мысль…
- Ну-ка!..
- Голубиная есть, а никаких других нету. Ни медвежьей, ни заячьей… Как будто одни голуби и могут письма носить.
- Чудная мысль! - Щука подцепила грибок.
- А что если открыть щучью почту?
- Щучью?.. А что? Голубь, он по небу летит. Упадёт, и всё. А щуки, мы - надёжные. И падать некуда: вода.
Ёжик принёс клюковки.
- До моря всегда доставим, а там уж с акулами разговаривать.
И кинула в пасть ягодку.
- Там - или с акулами, или с самим Китом, если письмо заморское.
- Бабушка! - сказал Ёжик. - Поговори с акулами! У нас письмо есть!
- Кому пишите?
- Льву.
- Здесь без Крокодила не обойтись. Я - Акуле, она - Крокодилу, он - по адресу: в Африке - крокодилы главные.
Пришёл Медвежонок, увидел две чашки:
- Ты с кем чай пьёшь?
- С бабушкой.
- С какой бабушкой?
- Как же ты меня не видишь, Медвежоночек? - Щука сморщилась. - Я же ваше письмо повезу!
- Извиняйся! - шепнул Ёжик.
- Реку переплыву, - щурилась Щука, - Акуле передам…
- Давай письмо, - сказал Ёжик.
- Какое письмо?
- Тогда пишите, - прошамкала Щука. - Напишете - несите к проруби. - И ушла, обидевшись.
- Всегда ты так! Письма не написал, обидел бабушку.
- Какое письмо? Какую бабушку?!
- Щуку-бабушку. Она всегда про тебя думает. Как, говорит, вы там живёте, с Медвежоночком?
- Ничего не понимаю! - сказал Медвежонок.
Но всё-таки они сели вместе с Ёжиком и написали письмо Льву.
Солнышко у тебя в углу
В осенний солнечный день Медвежонок ходил у реки и думал.
"Вон сколько солнца, - думал Медвежонок, - и на деревьях, и на воде, а потом солнце уйдёт, станет темно, хмуро и ничего не останется. Как бы так сделать, чтобы, когда солнце заходит, у нас с Ёжиком оставалось солнечное тепло".
Он остановился, поднял палку и стукнул по воде.
Полетели золотые брызги.
- Ну вот, - сказал Медвежонок. - Вон сколько солнца!
И Медвежонок стал думать дальше.
"Конечно, в деревьях солнца много. За лето деревья набирают столько солнца, что осенью оно выходит золотыми листьями. Ещё солнце у деревьев внутри. Положишь сучок в печку - он так и заполыхает".
- Это я знаю, - вслух сказал Медвежонок. - Это - огонь.
"Если ж набрать сухих листьев и поставить их в банку, - думал дальше Медвежонок, - будет очень красиво. Будто солнышко у тебя в углу. Но оно не греет. Что же придумать?"
Он остановился и стал глядеть на золотую реку.
На прибрежных кустах серебряными паутинками вздрагивала тишина.
"Нет, нельзя, чтобы всё это так пропало… Надо что-то придумать…"
- А что если, что если… Ур-ра! - завопил Медвежонок и побежал к Ёжику.
- Ёжик, - сказал Медвежонок, - бери два ведра, сито и туесок.
- Зачем? - спросил Ёжик.
- Потом расскажу. Бери!
Они схватили два ведра, сито, берестяной туесок и помчались к реке.
- Да зачем всё это? - по пути спрашивал Ёжик.
- Сам увидишь.
Солнце стояло высоко, река была золотая.
- Куда бы приладить сито? - оглядывался Медвежонок.
- Да зачем?
- Погоди. Ага. Вот сюда. - И Медвежонок прислонил сито к камню. - Теперь черпай воду и лей.
- Куда?
- В сито.
- Зачем?
- Увидишь.
И Медвежонок начал черпать воду из реки и лить в сито.
- Ты мне скажешь всё-таки, что ты делаешь?
- Скажу. Потом.
Вода проливалась сквозь сито и стекала обратно в реку.
- Да помогай, - сказал Медвежонок.
И Ёжик стал помогать.
Так они трудились полдня.
- Давай-давай, - подбадривал Ёжика Медвежонок. - Видишь, солнце стало заходить, теперь его особенно много.
- Где?
- В воде.
- Ну и что? - чуть не крикнул Ёжик.
- А то, - присел, умаявшись, Медвежонок. - Вода стечёт, а солнце останется. А мы его - в туесок.
- Солнце?
- Ага.
- Так здесь же ничего нет.
- Это кажется, - сказал Медвежонок. - Как же ничего нет, если в реке было столько солнца?
И он открыл туесок и аккуратно, чтобы не просыпать, пересыпал в него оставшееся в сите солнце.
- Ну вот, а теперь закроем крышечкой и - домой.
- Так там же ничего нет!
- Глупый, - только и сказал Медвежонок.
… Волоча ведро и сито, с туеском под мышкой, в сумерках они подошли к дому Ёжика.
Воздух был звонкий-звонкий, и палые листья хрумтели под ногами.
- Ну, открывай, - сказал Ёжик, когда вошли в дом.
- Нет, - сказал Медвежонок. - Не сейчас. Мы откроем его зимой, когда будет мести метель и свистеть вьюга. Откупорим, и запахнет рекой, рыжим солнцем; мы вспомним, как хорошо сегодня потрудились, и солнышко обогреет нас.
Медвежонок поглядел в круглые глаза Ёжика, придвинул табуретку и поставил туесок с солнышком в уголок.
Три муравья
По одной пыльной дорожке шли три муравья. Один волок соломинку, другой тащил сосновую иголку, а третий катил перед собой маленькую еловую шишку.
Стояла жара, трещали кузнечики, и пахло перегретой хвоей.
- Фу! - сказал Первый Муравей. - Жарко! - И сбросил с плеча соломинку.
Второй Муравей положил рядом с ней сосновую иголку и утёр лапкой вспотевший лоб.
Третий Муравей остановился, и еловая шишка, которую он катил перед собой, тоже остановилась.
Все трое уселись на пыльной обочине, развели костёр, повесили над огнём котелок с водой, и сладкий, горьковатый дымок пополз в небо.
- Не люблю работать по жаре, - сказал Первый Муравей. - С утра оно как-то сподручнее…
- Да, - поддержал Второй. - Утром как бы, работая, отдыхаешь.
- Это смотря какая работа… - сказал Третий.
- Конечно, тебе хорошо, - обозлился Первый Муравей. - Кати себе шишку да кати, а ты бы попробовал соломинку унести!
- Или сосновую иголку, - поддакнул Второй. - Она хоть и не велика, да тяжёлая!
- Или, скажем, вчерашний день… - продолжал Первый Муравей. - Я цветок кашку тащил. Еле добрался к вечеру. Упарился!..
- А я, - сказал Второй Муравей, - вчера хворостинку волок. Думал - погибну. С утра ещё ничего шло, а как солнце пригрело… Ну никакой мочи нет!..
- Не знаю, - проворчал Третий Муравей. - Я вот уже целую неделю шишки катаю. Приспособился.
- Эка! Шишки!.. - опять рассердился Первый Муравей. - Я тебе говорю, ты бы попробовал соломинку утащить! - И он зло посмотрел на Третьего Муравья.
- Я весь прошлый год солому таскал, - сказал Третий Муравей, - а в этом мне шишки положены.
- Ему шишки положены! - передразнил Первый Муравей. - Ничего тебе не положено. Вот сейчас бери соломинку и тащи!
- А ты что же, шишку покатишь?
- Покачу!
- Нет уж! - сказал Третий Муравей. - Шишка - моя. Ты как считаешь? - обратился он ко Второму Муравью.
- Шишку должен катить я! - сказал Второй.
- Нет, я! - сказал Первый.
- Я!!
- Нет, я!!
Они вцепились друг в друга и покатились по пыльной дорожке…
Третий Муравей укрылся в тени травинки, заложил лапки за голову и стал смотреть в небо. Высоко-высоко плыли белые облака.
"Интересно, смог бы я утащить такое облако? - думал Третий Муравей. - Конечно, целиком его не ухватишь, а по кусочкам, пожалуй бы, смог…"
"Я!.. Нет, я!.." - кричали за поворотом дорожки муравьи. "Я! Нет, я!" - разносилось по всему лесу.
А Третьему Муравью было так грустно всё это слышать, что он решил забраться на самую верхушку сосны, поближе к белому облаку.
Он откатил с дороги и спрятал в траве свою шишку и, петляя между сучков, стал подниматься на сосну.
Чем выше он поднимался, тем прохладнее и веселее ему становилось.
На самой верхушке он перевёл дух, огляделся и закинул голову.
Прямо над ним плыло облако.
Муравей поудобнее устроился и стал смотреть, как оно проплывает.
"Само оно ходить не умеет, - думал он. - Кто-то его тащит. Наверное, есть такой… Небесный Муравей, который таскает облака…" - "А почему его не видно?" - спросил он сам у себя. И, подумав, ответил: "Потому что он голубого цвета!"
"Вот бы мне стать Небесным Муравьём, - думал он, сидя на сосне. - Днём бы я таскал облака, а ночью - звёзды. А в следующий год мне бы вышло таскать тучи и луну… А ещё на следующий - месяц и солнце… А потом - всё сначала! А пока надо катить шишку…"
И он спустился вниз, отыскал в траве свою шишку и покатил её к муравейнику.
Первых двух муравьёв и след простыл.
В дорожной пыли валялись соломинка и сосновая иголка.
Старая коряга
На реке жила страшная чёрная Коряга. У неё была огромная голова, горбатое тельце и цепкие когтистые пальцы. С них клочьями свисала отвратительная скользкая тина. Все боялись Коряги, и она радовалась, что все бояться её.
Подошёл однажды к берегу реки Козлик. Посмотрел в воду, задрожал от страха и заплакал. А Коряга обрадовалась и пошевелила скрюченными когтистыми пальцами.
"Ах, какая я отвратительная! - думала она. - Отвратительнее меня нет на свете!"
И действительно: что могло быть отвратительнее старой чёрной Коряги?
Утки боялись нырять возле неё, плотвички проносились мимо, сом огибал стороной, и даже облака морщились, проплывая по реке в этом месте…
Но однажды Коряга очень удивилась, увидав неподалёку страшилище похлеще себя.
У страшилища были злые глаза на тоненьких ниточках, огромные усы и невообразимые клешни вместо лап. "Щёлк-щёлк!" - щёлкало страшилище клешнями и двигалось задом наперёд.
- Кто ты? - спросила Коряга.
- Я-то я, - сказало страшилище. - А кто ты?
- Как это - кто я? - возмутилась Коряга. - Я - Коряга!
- А я - Рррак! - прохрипело страшилище и злобно щёлкнуло.
"Он такой страшный, - подумала Коряга, - что нисколько меня не боится. Надо с ним дружить!"
- Дорогой Рак! - обратилась она к страшилищу. - Сейчас полдень. Не желаете ли поблаженствовать в тени? Возле меня лежит такая зловещая тень…
- Как же! - радостно хохотнул Рак. - Зловещая тень - одно из моих любимых удовольствий!
И он подполз вплотную к Коряге и примостился в её тени.
- А вам не жарко? - в свою очередь любезно спросил он.
- Мне - нисколечко! - соврала Коряга, хотя солнце в это время стояло прямо у неё над головой. - А как вы оказались в наших краях?
- Полз, - односложно ответил Рак.
- А я вот не умею ползать, - с лёгкой грустью призналась Коряга. - Но зато я всё время шевелю пальцами.
- Вы шевелите, шевелите… - сказал Рак, задрёмывая.
Коряга сонно шевелила пальцами и думала:
"Как приятно иметь друга, который страшнее тебя".
А Рак, засыпая, подумал:
"Ей, наверное, кажется, что я такое же страшилище, как она".
В реке было тепло, тихо, и большие солнечные зайцы прыгали по дну…
Страшный, серый, лохматый
Ранним утром бежал по дорожке Козлик и горько плакал.
- Отчего ты плачешь? - спросил у него Цыплёнок.
- Страшно! - ответил Козлик. - Там, на реке, кто-то сидит - большой и лохматый…
И они заплакали вместе и побежали дальше.
Бегут вдвоём, плачут.
Встретилась им Утка. Посмотрела на них, ничего не спросила, заплакала, побежала следом.
Бегут по дорожке Козлик, Цыплёнок и Утка, горько плачут.
Сидел на пеньке Медвежонок. Хотел спросить, почему Козлик, Цыплёнок и Утка так плачут, но только открыл пасть - а их уже и след простыл.
Заплакал Медвежонок, побежал вдогонку.
Вот бегут теперь Козлик, Цыплёнок, Утка и Медвежонок, на весь лес плачут…
На старом дубу дремал Филин. Слышит Филин: лес на все голоса плачет. И плач этот к нему, к Филину, приближается. Открыл он один глаз, видит: бегут Утка, Цыплёнок, Козлик и Медвежонок - на весь лес заливаются.
Тут Филин как закричит:
- Вы что тут плачете, спать мешаете?!
Утка, Цыплёнок, Козлик, Медвежонок остановились как вкопанные, а потом бросились бежать назад, плача ещё громче.
Лежал на пригорке Кот - трубкой попыхивал, лапой лапу поглаживал. Видит: бегут из леса Утка, Цыплёнок, Козлик, Медвежонок - все до одного плачут.
- Вы что плачете? - крикнул Кот.
- Там, на реке, - сказал, всхлипывая, Козлик, - сидит кто-то, большой и лохматый.
- Серый и страшный! - сказал Цыплёнок.
- Без головы и без ног!.. - сказала Утка.
- И дышит, - прошептал Медвежонок.
- Э-ка! Испугались!.. - сказал Кот. И первым, попыхивая трубкой, двинулся к реке. - Серого, лохматого, безголового и безлапого бояться не надо, - говорил он. - Вот если бы серый, лохматый, с головой и с лапой… Тогда - да! А это - фу!.. Ту-ман!
И он презрительно ткнул лапой в клубящийся над рекой туман и выпустил огромное сизое кольцо дыма.
И тут запел петух, выглянуло солнце и большой, серый, лохматый туман на реке начал таять.
Колодец
Когда-то в колодце была холодная вкусная вода. И кто бы её ни попробовал, говорил: "Никогда не пил слаще этой воды!" Но потом колодец постарел, и вода из него ушла. Лишь на дне осталась чёрная жидкая грязь, в которой по ночам светились звёзды…
Вот пришёл однажды к колодцу седой старик.
- Здравствуй, колодец! - сказал он. - Вот мы с тобой и повстречались. А ведь это я когда-то вырыл тебя и срубил твои деревянные рёбра!
- Ох!.. - вздохнул колодец. И на дне его квакнула лягушка.
- Когда ты был молодой, - продолжал старик, - из тебя можно было сразу брать по сто вёдер. А за ночь ты снова заполнялся водой! И я тоже работал целый день, а стоило мне чуть-чуть поспать - и я мог работать снова…
- О-хо-хо! - вздохнул колодец.
- Жаль мне тебя! - сказал старик. - И крыша над тобой сопрела, и сруб твой сгнил, и ведро девалось неизвестно куда… Хочу, чтоб ты снова был молодым.
И старик принялся за работу.
Вычерпал из колодца грязь, выбросил лягушку, принёс брёвна и стал рубить новый сруб.
Долго он работал… Каждое утро приходил к колодцу, углублял его, тесал брёвна и мастерил крышу. Но с каждым днём работа двигалась медленнее, потому что старику нужно было всё дольше и дольше отдыхать…