Положение становилось угрожающим. Отход советских частей походил на бегство. Выправить ситуацию мог, вероятно, только комфронтом. Рокоссовский взялся за дело решительно и быстро. Немедленно поднял по тревоге танковый корпус и гвардейский кавалерийский корпус и бросил их для ликвидации прорывов. Командующему 2-й Ударной армией Федюнинскому также было приказано развернуть часть войск в сторону прорыва и помочь остановить гитлеровские дивизии. Одновременно с этим начали укреплять КП фронта: никто не мог поручиться, что он не станет объектом вражеских атак. Оперативность принятых решений вскоре дала результат: 28–30 января на ряде направлений враг был остановлен, 31 января отошел на исходные позиции. Таким образом, попытка деблокады немецкой группировки оказалась сорвана.
С тяжелыми боями войска Красной армии все же шли вперед. Наступление происходило на широком фронте протяженностью почти 1200 км. Попытки немцев остановить надвигающуюся на них махину были тщетны. Локальные успехи фашистов не могли повлиять на общий исход войны. Сражения уже во многом носили не столько военный, сколько политический характер. Они имели своей целью задержать продвижение советских войск. Выигранное время гитлеровское руководство использовало, чтобы хоть как-нибудь изменить положение, остановить надвигающуюся катастрофу. Но из этого ничего не выходило. Неумолимо приближалась весна 1945 года – весна, положившая конец страшнейшей войне. Весна триумфа, торжества, счастья. Но пока битва все еще продолжалась. До победы оставалось еще три месяца.
Аккорды победы
Войска 2-го Белорусского фронта вступили в пределы Восточной Померании. В этой области Германии их по-прежнему ожидали тяжелые сражения. Гитлеровцы были полны решимости остановить советские армии. Части вермахта, действующие здесь, были объединены в группу армий, получивших название "Висла". В командование этим соединением вступил лично Гиммлер. Это означало, что нашим войскам пришлось столкнуться с фашистским фанатизмом, помноженным на жестокость.
Советские войска с тяжелыми боями и значительными потерями продвигались вперед. Взятие каждого узла вражеской обороны оплачивалось большой кровью. Однако и немцы не в силах были закрыть весь фронт и вынуждены были концентрировать силы лишь на специально оборудованных рубежах. Это, в свою очередь, позволяло, порываясь в тыл, атаковать противника с неожиданных для него направлений. Рокоссовский был мастером обходных маневров и широко использовал их. Однако ему все чаще приходилось оглядываться на соседа – 1-й Белорусский фронт Жукова. Его армии, регулярно пополняемые подкреплениями, продвигались в более высоком темпе, чем войска 2-го Белорусского фронта. Этот фактор зачастую лишал Рокоссовского возможности прибегать к маневрам и вынуждал атаковать врага, что называется, в лоб.
К началу февраля армии 2-го Белорусского после тяжелейших месячных боев были остановлены. Необходимо было время для перегруппировок, ремонта техники, подхода пополнений, но Ставка требовала продолжать наступление. Рокоссовский обратился к главнокомандованию с предложением разрешить ему обходной маневр восточно-померанской группировки противника с рассечением ее на части. Это позволило бы лишить оборону врага целостности и ускорить ее разгром. Предложение комфронтом было одобрено. Кроме этого, 2-му Белорусскому были обещаны подкрепления. Их уже спешно переправляли в распоряжение командования фронтом. Однако 10 февраля Ставка изменила задачу войскам Рокоссовского. Отныне они не должны были участвовать в ликвидации группировки противника, окруженной в Восточной Пруссии. Эта миссия целиком возлагалась на 3-й Белорусский фронт. Такое решение было правильным. Ведь противник там был надежно блокирован, и задействовать такое количество сил было нецелесообразно. Но не все было так просто. Этим же приказом Ставка забирала у 2-го Белорусского фронта четыре армии:
50-ю, 3-ю, 48-ю и 5-ю гвардейскую танковую и передавала их 3-му Белорусскому. Таким образом, в распоряжении Рокоссовского оставались 2-я Ударная армия, 65-я и 49-я. При этом никакого существенного усиления 2-го Белорусского не предполагалось. В результате вновь сложилась ситуация, когда фактически не подготовленные войска получали приказы о наступлении.
Рванувшись вперед, армии Рокоссовского тем не менее 19 февраля были остановлены. Восточная Померания продолжала оставаться немецкой. Причем этот сильно укрепленный район препятствовал продвижению на берлинском направлении. Ведь если бы войска 1-го Белорусского фронта и сумели выдвинуться вперед, то рисковали бы получить немедленный и сильный удар во фланг именно отсюда. Жуков решил отрядить часть сил для ликвидации восточно-померанской группировки противника. То есть фронт Рокоссовского получал неожиданную помощь в лице своего соседа. Таким образом задачу уже можно было решать. Необходимо было согласовать планы наступления и скоординировать действия войск. Предполагалось нанести мощный удар по рубежам обороны противника, рассечь его группировку и затем уничтожить ее по частям. Началась подготовка к операции. В эти дни Рокоссовского очень беспокоила нехватка пополнений. Наступательные, да и оборонительные операции отнимали у войск немало сил, а главное командование постоянно ставило перед комфронтом задачу продвижения вперед. Бывало и так, что Рокоссовскому приходилось бросать в бой все фронтовые резервы, а потом воссоздавать их, забирая часть сил у командармов.
Готовясь к предстоящему наступлению, войска отрабатывали взаимодействие, занимали исходные позиции. Очень важно было подтянуть тылы. Начать операцию предполагалось 24 февраля, но немцы, очевидно, сумели разгадать планы советского командования и 22 февраля нанесли упреждающий удар. Завязались тяжелые бои. Рокоссовский отдал приказ держать удары противника, вынуждать его втягивать в сражения как можно больше сил. Это было необходимо для того, чтобы дать возможность сконцентрировать войска на главном направлении. Гитлеровцы не сумели верно определить его замысел, и в результате их главные силы, по сути, оказались распылены на нескольких второстепенных участках фронта. Натиск врага был мощнейшим. Наша оборона буквально трещала по швам, но выдерживала удары немцев.
Утро 24 февраля началось с сорокаминутной артподготовки. Она возвестила о начале наступления советских войск. 19-я армия обрушилась на противника в том месте, откуда он не ждал столь мощного удара. Своевременно подкрепляемые резервами, ее части продвигались в глубь оборонительных позиций фашистов. Добившись успеха на основном направлении, армии 1-го и 2-го Белорусских фронтов перешли в контрнаступление и на других участках. Медленно, но верно их войска выжимали врага с занимаемых рубежей. Гитлеровцы беспрестанно контратаковали. Их атакующие акции были остры и нередко эффективны – продвижение советских частей тормозилось. Однако, как мы уже отмечали, к этому времени немцы уже не в силах были создавать необходимую плотность войск по всему фронту. Мощь же Красной армии позволяла наваливаться на противника сразу во многих местах. Враг вынужден был отступать. Стены старинных крепостей и укрепрайоны также не могли обеспечить гитлеровцам надежную защиту: наши части их попросту обходили. Немцам удавалось наносить большой урон советским войскам.
К 3 марта танкисты А. П. Панфилова подошли к городу Кёзлин. Этот опорный пункт вражеской обороны прикрывал выход к побережью Балтийского моря, куда вновь приблизились наши части. Кёзлин необходимо было взять. С этой задачей советские войска справились. Нанося по рубежам противника мощные артиллерийские удары и маневрируя, Панфилов сумел к 5 марта овладеть городом. В результате восточно-померанская группировка немцев оказалась расколота надвое. Теперь предстояла не менее сложная задача ликвидировать окруженного противника. Сделать это было по-прежнему нелегко. Гитлеровцы отчаянно дрались в окружениях и котлах. Этот успех армий двух фронтов позволил им развернуть свои войска и опять двинуться в глубь Германии, на Берлин.
2-му Белорусскому фронту Ставка приказала наступать в направлении на Данциг (Гданьск) и Штольп. Благодаря умелым действиям генерала Панфилова, мужеству солдат и превосходству над противником 8 марта Штольп, крупный промышленный центр, был взят. На очереди был Данциг. Этот город, располагающийся на берегу Балтийского моря, был превращен в мощную крепость. Практически вплотную к нему располагались еще два превосходно подготовленных к осаде города: Цоппот (Сопот) и Гдыня. Их прикрывали немецкие боевые корабли, расположившиеся в Данцигской бухте. Федюнинский попытался было с ходу ворваться в Данциг, но не тут-то было. Его войска были встречены ураганным огнем и вынуждены были отойти. Рокоссовский понял, что необходима спланированная операция для решения поставленной задачи. Прежде всего необходимо было избавиться от кораблей, которые огнем своей артиллерии оказывали серьезную помощь обороняющимся. С этой задачей успешно справились летчики, буквально выкурившие вражеские суда из бухты. Затем было решено разрушить стройную систему обороны гитлеровцев. Для этого Рокоссовский решил отсечь Цоппот, Данциг и Гдыню друг от друга.
14 марта начался штурм. Советские войска столкнулись с невиданной доселе продуманной и хитроумной системой обороны. Гитлеровцы располагали сети колючей проволоки, доты, дзоты, минные поля так, чтобы они как бы дополняли друг друга. Преодолевать такие рубежи удавалось с большим трудом и потерями. Лишь 25 марта, после не прекращающихся ни днем, ни ночью боев, войска 70-й армии при поддержке частей 49-й армии и 3-го гвардейского танкового корпуса сумели пробиться в Цоппот. Но это была лишь малая часть успеха. Завязались тяжелые уличные сражения. Мощь наступавших советских частей превосходила возможности оборонявшихся гитлеровцев. Через несколько дней город был полностью очищен от врага. В результате этого успеха наши соединения вышли к морю и этим разделили вражескую группировку пополам. 28 марта войска 19-й армии освободили Гдыню. Таким образом, немецкий гарнизон оказался разбит уже на три части. Кстати, во взятии Гдыни принимала участие 1-я гвардейская танковая армия М. Е. Катукова. Того самого, который командовал 20-й танковой дивизией в июне 41-го в составе 9-го МК.
Данциг все еще оставался в руках немцев. Эта крепость оставалась по-прежнему очень сильной, но она уже не выглядела неприступной – стройность вражеской обороны была нарушена. Однако ожесточенность сопротивления ее гарнизона от этого не снижалась. Немцы бились за каждый окоп, дом, улицу… Рокоссовский приказал начать наступление сразу с трех направлений, что стало возможным благодаря рассечению вражеской группировки. Такой ход принес результат. После тяжелых уличных боев 30 марта Данциг был очищен от гитлеровцев. В результате мартовских сражений войска 2-го Белорусского фронта сумели нанести врагу тяжелые поражения. На широком фронте удалось выйти к побережью Балтийского моря. Восточно-померанская группировка противника была ликвидирована, а советские войска получили возможность для броска в глубь Германии, на Берлин.
Война неумолимо приближалась к своему завершению. Наступала пора решающих сражений. В них предстояло принять активное участие и армиям 2-го Белорусского фронта. Едва закончились бои в Данциге, как штаб Рокоссовского получил новое указание Ставки. Войскам предстояло принять участие в Берлинской операции. Директива от 1 апреля предписывала войскам фронта провести срочную перегруппировку сил и выдвинуться в направлении Штеттин – Росток. Предстояло преодолеть расстояние в 300 км, и сделать это надо было в кратчайший срок. Вновь огромные заботы легли на плечи работников тыла, военных инженеров, саперов. Ситуация напоминала ту, которая складывалась после Сталинградской битвы, когда армиям предстояла скорейшая переброска под Курск. Тогда по искореженным железнодорожным путям, по заснеженным автодорогам удалось перевезти огромное количество людей и грузов. Теперь предстояла аналогичная операция. Правда, снег уже стаял, зато весенняя распутица привела в полную негодность грунтовые, проселочные и лесные дороги. Что касается асфальтированных трасс, то после многих недель боев от их покрытия мало что осталось.
Движение не прекращалось ни днем, ни ночью. Грузы и технику в основном переправляли железнодорожным транспортом. Солдаты большую часть пути вынуждены были проделывать в пешем строю. Движение по дорогам было подчинено строгому графику. За его соблюдением был установлен жесткий контроль. "Для регулирования движения намечались рубежи в 30–40 километров один от другого. Автоколонны шли со скоростью 30–40 километров в час днем, 20–30 километров ночью. Гужевой транспорт двигался со скоростью 35–45 километров в сутки. Войска, передвигавшиеся пешим порядком, проходили за сутки 30–35 километров"… В кадрах кинохроники мы часто видим на перекрестках девушек-регулировщиц. Большинство этих кадров относится как раз к весне 45-го, когда их труд стал поистине бесценным.
В первых числах апреля началась переброска армий 2-го Белорусского фронта. Рокоссовский немало времени проводил непосредственно в войсках. Ему как командующему фронтом, войска которого были чрезвычайно измотаны длительными боями и тяжелыми переходами, очень важно было понять, насколько они боеспособны. Рокоссовский много беседовал с младшими офицерами, солдатами, политработниками. Всем им льстило такое внимание со стороны маршала, который не стеснялся шутить с рядовыми бойцами, находиться вместе с ними в грязном окопе или мерзлой землянке. Кстати, известны случаи, когда Рокоссовский приходил даже в штрафные роты и благодарил воинов за службу – беспрецедентный поступок для высшего офицера Красной армии.
В начале апреля Рокоссовский был вызван в Ставку, где ему была разъяснена задача, возлагаемая на войска 2-го Белорусского фронта. Предполагалось, что они нанесут удар по вражеским группировкам севернее Берлина и выдавят их к морю. В результате фланг армий, которым придется штурмовать столицу Германии, будет обеспечен справа. В ходе этой операции войскам Рокоссовского необходимо было преодолеть серьезную преграду – реку Одер с оборудованными оборонительными позициями на ее западном берегу. Уже 10 апреля командующий фронтом выехал на передовые рубежи, занимаемые его армиями, чтобы провести рекогносцировку местности. Он увидел перед собой огромные заболоченные пространства и маленькие речки. Стало ясно, что местность эта крайне невыгодна для наступления: она будет существенно мешать войскам при их стремительном продвижении.
Проанализировав все имеющиеся данные о противнике и о местности, в которой придется биться, Рокоссовский решил, что наиболее эффективным будет удар на широком фронте. То есть нужно не концентрировать войска на одном направлении, а наступать размашисто. В этом случае успех в какой-то одной зоне позволит немедленно стянуть туда войска с соседних участков, и прорыв обретет необходимую силу. К 18 апреля подтянулись все армии фронта. Каких же трудов им это стоило! В то время пока фронтовые соединения спешили к своим исходным позициям, разведчики уже трудились вовсю. Данные, доставленные ими в штаб, позволили сделать вывод о том, что оборона противника глубоко эшелонирована и надежна. Советским войскам противостояли уже не только кадровые военные части, но и учебные батальоны, бригады фольксштурма, боевые группы. И это обстоятельство не гарантировало нашим армиям легкой победы над врагом.
2-й Белорусский фронт успел подготовиться к операции в назначенный срок. 20 апреля началась битва на Одере. В ней принимали участие войска 65-й, 70-й и 49-й армий при поддержке танковых, механизированного, кавалерийского корпусов, авиации и артиллерии фронта. Еще накануне ночью специально созданные группы скрытно переправились на другой берег реки и захватили там дамбы и опоры мостов, которые предполагалось использовать для переброски основных сил. Утро 20 апреля началось с артподготовки и мощного авианалета. После этого пехотинцы начали форсирование Одера. Трудность заключалась в том, что на стрелковые части вновь ложилась основная тяжесть начального периода сражения. Ведь перебросить на другой берег танки и артиллерию сразу было просто невозможно. Поэтому приходилось рассчитывать только на взаимодействие пехоты и авиации.
Наступление началось, как и планировалось, в 7 часов утра на широком фронте. Ему предшествовала часовая артиллерийская подготовка. В ее завершающей части канониры использовали дымовые снаряды. В результате вражеские позиции заволокло густым дымом, лишив гитлеровцев нормальной видимости. После этого советские дивизии приступили к форсированию Одера. Поначалу лишь войска Батова сумели закрепиться на противоположном берегу и вели там бои за расширение плацдармов. Рокоссовский немедленно связался со штабом 65-й армии. Оказалось, что армейские инженеры уже навели несколько понтонных переправ и начали переброску техники. Выяснилось и то, что противник отчаянными контратаками изо всех сил стремится сбросить советские дивизии в реку. Отбивая эти попытки гитлеровцев, наши соединения старались продвигаться вперед. Убедившись, что это направление является наиболее перспективным, Рокоссовский отдает приказ прорвать немецкую оборону и ввести 2-ю Ударную армию Федюнинского.
Через некоторое время закрепиться на своих плацдармах удалось и 70-й армии. Ее дивизии также вели не прекращающиеся ни днем, ни ночью бои. В целом за первые дни наступления советским войскам практически не удалось продвинуться в глубину немецкой обороны. Зато прочно удерживались завоеванные плацдармы, создавались новые переправы, а главное, таяли вражеские силы. Господство над противником в воздухе было обстоятельством, которое Рокоссовский и командующие армиями всемерно старались использовать. Только за первый день наступления летчиками было совершено 3260 вылетов. Наши самолеты беспрестанно бомбили оборонительные рубежи противника, атаковали вошедшие в зону боев немецкие военные суда, разрушали тыловые коммуникации. Словом, 4-я воздушная армия Вершинина царила над противником и этим оказывала бесценную помощь сражающимся сухопутным войскам.
Днем 23 апреля штаб фронта получил новое указание Ставки: развивать наступление на северо-запад. Первоначальная задача по обходу Берлина с севера была изменена. Принять участие в штурме последнего бастиона Рокоссовскому так и не довелось. Теперь вновь следовало гнать врага к морю, прижимать к Балтике. В течение последующих трех дней тяжелейшие бои продолжались повсеместно. Гитлеровцы напрягали последние силы, бросали в сражение последние резервы. Постепенно плотность их обороны стремительно уменьшалась, словно вытягивалась в нитку. Было ясно, что еще немного, и она будет разорвана. Очевидным становилось и то, что на участке, где действовала армия Батова, и следует усиливать натиск. Рокоссовский торопит Федюнинского с переправкой войск на другой берег. Параллельно с этим он приказывает готовить для переброски на плацдарм части фронтового резерва.