Ученик преподобного Амвросия - старец Иосиф
Владыка Виталий, который поначалу поверил было злым слухам о великом старце Амвросии, скоро во всем разобрался и скорбел вместе со всеми о кончине его и о том, что так и не повидался с прозорливцем. При отъезде из Оптиной после погребения преподобного владыка обратился к собравшимся в Казанском соборе с прощальной речью, в которой помянул заслуги о. Амвросия. Говорил он и о старчестве, как особенности Оптиной пустыни, призвав братию монастыря молиться, чтобы Господь воздвиг бы ей нового светильника, преемника в Бозе почившего старца Амвросия.
Но таковой уже существовал в Оптиной. Сам преподобный Амвросий говорил о нем: "Я поил вас вином, разбавленным водою, а о. Иосиф будет поить вас одним чистым вином", - имея в виду вино духовной мудрости. И действительно, речь о. Иосифа - в письмах ли, в устных ли беседах - всегда была сжатая, короткая, без капли "воды". Отличительной чертой характера о. Иосифа была необыкновенная скромность, деликатность, уступчивость. Его неизменно благодушное настроение благотворно влияло на окружающих. Он со всеми был мирен и умел всех смирять своею кротостью.
Еще послушником Иван Евфимович Литовкин (таково мирское имя о. Иосифа) в Оптиной был определен в келейники к о. Амвросию. Новый келейник перешел в хибарку старца, где и прожил более полувека: тридцать лет вместе со своим наставником и еще двадцать - без него. Старец Амвросий доверял о. Иосифу во всем, называя его своей правой рукой, и до самого своего отъезда в Шамордино никогда не разлучался с ним.
Путь о. Иосифа в монашество определился без мучительных сомнений. Родился он в Харьковской губернии в благочестивой семье, где было шестеро детей. В восемь лет мальчик удостоился видения Божией Матери и с тех пор сделался тих и задумчив, уклонялся от детских игр. В одиннадцать лет Иван остался круглым сиротой, жил по чужим углам, перебивался поденной работой. Молитва стала его неизменной спутницей, а храм Божий - единственным местом утешения. Через некоторое время он поступил на службу к таганрогскому купцу, который решил даже женить его на своей дочери, видя добрый нрав юноши, но дело не сладилось. Когда о. Иосиф уже был старцем, его спрашивали, нравился ли ему кто-нибудь, пока он жил в миру, и он простодушно отвечал: "Да ведь я был близорук и никого не мог хорошо рассмотреть издали, а близко подходить совестился - был застенчив".
Купец после недолгих уговоров разрешил Ивану сходить на богомолье в Киев. По дороге юноша посетил Борисовскую женскую пустынь, в которой его сестра была монахиней. Прозорливая тамошняя старица Алипия посоветовала ему идти в Оптину к старцам. Монахини Белевского монастыря, ехавшие как раз туда, взяли молодого человека с собой. В Оптиной, шутя, они сказали о. Амвросию, что привезли с собой "брата Ивана", на что прозорливец серьезно ответил: "Этот брат Иван пригодится и нам, и вам", - предугадав его старческое служение. Действительно, о. Иосиф стал духовником и оптинской братии, и Шамординской женской обители после смерти старца Амвросия.
Встреча "брата Ивана" со старцем, определившая всю дальнейшую судьбу Литовкина, состоялась 1 марта 1861 года. Ивану было 24 года. Выслушав его, о. Амвросий сказал: "Зачем тебе в Киев, оставайся здесь". Иван поклонился богоносному старцу и сказал: "Благословите", - тем самым вручив себя в послушание о. Амвросию. Тот же, предвидя в своем келейнике и ученике достойного преемника, с любовью приготовлял его к высочайшему служению. О. Амвросий дозволял ему входить в общение с посетителями, а некоторых просто благословлял ходить со своими духовными нуждами к о. Иосифу. Было замечено, что ответы о. Иосифа почти всегда совпадают с ответами на тот же вопрос старца Амвросия.
В 1888 году о. Иосифа постигла тяжелая болезнь. В ожидании неминуемой, казалось, смерти его постригли в схиму, а на другой день прочли отходную. После этого о. Иосиф попросил ходившего за ним брата пойти к старцу Амвросию и передать ему, что он просит отпустить его с миром. Но старец повелел посланному сказать о. Иосифу: "Свят, свят, свят Господь Саваоф". Как только пришедший произнес эти величественные слова, больной попросил чаю и с этой минуты стал выздоравливать, прожив еще четверть века.
Во время этой болезни Своего избранника вновь посетила Матерь Божия. "Потерпи, любимче мой, немного осталось," - утешила Она его. Эти слова услышал послушник, ухаживавший за о. Иосифом. Думая, что за ширмой, где лежал больной, кто-то находится, он заглянул туда и был поражен: никого не было. "А батюшка Иосиф, - рассказывал он потом старцу Амвросию, - лежал как пласт, с закрытыми глазами. Меня такой объял страх, что волосы дыбом встали". После этого о. Амвросий говорил некоторым, что о. Иосиф в болезни сподобился видеть Царицу Небесную. Таким же ласковым именем: "Любимче мой" - называла Матерь Божия при своем явлении великого старца преподобного Серафима Саровского.
В 1890 году, отправляясь в свою последнюю поездку в Шамордино, о. Амвросий первый раз за 30 лет сказал своему келейнику о. Иосифу: "Тебя не возьму нынешний раз, ты здесь нужен". Мало того, приказал ему перейти в свою келью. С отъездом старца Амвросия монахи стали ходить исповедоваться к о. Иосифу, потом наставник стал посылать к нему и шамординских монахинь.
В скорбное для всех, а особенно для о. Иосифа, время кончины старца Амвросия он во всем величии обнаружил силу своего духа. В нем, скорбящем по своему старцу, многие скорбящие от того же нашли духовную поддержку и почувствовали, что дух о. Амвросия живет в новом старце. И оптинская братия по влечению сердца стала приходить к нему со своими духовными нуждами, и шамординские сестры вручили себя его духовному окормлению, за ними и другие монахи и миряне.
После смерти своего духовного отца Амвросия одна помещица невыносимо скорбела и недоумевала, к кому теперь обращаться. Сидя однажды с такими печальными мыслями в глубокой задумчивости, она ясно услышала голос старца Амвросия: "Держись отца Иосифа - это будет великий светильник". Сие явление положило конец ее скорбям и колебаниям, и она с полной верой вручила себя духовному водительству о. Иосифа.
Молитва - наедине или на людях - была постоянным его занятием, его стихией. Несмотря на тяжелые болезни, приковывавшие его к постели, о. Иосиф неукоснительно исполнял молитвенные правила. Даже лежа на смертном одре, до самого последнего вздоха он не прекращал чтения молитвы Иисусовой: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного", - перебирая бессильной рукой четки.
Это постоянное молитвенное возношение ума и сердца к Богу ясно отражалось на лице старца Иосифа, которое было всегда такое доброе, светлое, радостное, миролюбивое.
"Достаточно показаться на пороге его светлому с ангельской улыбкой лицу, чтобы сами собой разгладились морщины на моем лице, скорбь оставила прежде, чем высказал ее", "От одного воспоминания о выражении лица его делается веселее на сердце", - говорили знавшие его.
Священник из Гомеля о. Павел (Левашов) свидетельствовал, что явным образом видел благодать Божию, почившую на лице и голове старца. "Вошел я в убогую келейку, увидел глубокого старца, изможденного беспрерывным подвигом и молитвой, едва поднимающегося со своей коечки. Он в то время был болен. Мы поздоровались, через мгновение я увидел необыкновенный свет вокруг его головы, четверти на полторы высотою (нимб святости, как пишут на иконах. - Н. Г.), а также широкий луч света, падающий на него сверху, как бы потолок кельи раздвинулся. Луч света падал с неба и был точно такой же, как и свет вокруг головы, лицо старца сделалось благодатным, и он улыбался. Ничего подобного я не ожидал, а потому так был поражен, что решительно забыл все вопросы, которые толпились в моей голове; наконец я едва сообразил, что хотел у него исповедоваться, и начал, сказав: "Батюшка, я великий грешник". Не успел я сказать это, как в один момент лицо его сделалось серьезным, и свет, который лился на него и окружал голову, скрылся. Так продолжалось недолго. Опять заблистал свет вокруг головы, и опять появился такой же луч света, но теперь в несколько раз ярче и сильнее.
Я не мог оторваться от столь чудного видения и раз десять прощался с батюшкой, и все смотрел на его благодатный лик, озаренный ангельской улыбкой и этим неземным светом, с которым я и оставил его… Свет этот не имеет сходства ни с каким из земных светов, как-то: солнечным, фосфорическим, электрическим, лунным ит. п., ничего подобного в видимой природе я не видел. Я объясняю себе это видение тем, что старец был в сильном молитвенном настроении, и благодать Божия видимо сошла на избранника Своего".
Молитва о. Иосифа имела необыкновенную силу, с ее помощью он исцелял людей как от душевных, так и от телесных болезней.
Одна особа, живя в Оптиной, сильно заболела и попросила привести себя в хибарку к батюшке. Он ее принял и, дав в руки свои четки, прошел в келью, велев подождать. Когда он вышел, она совершенно исцелилась.
Вот выдержки из писем духовных чад о. Иосифа.
"Батюшка, писала вам об Н., что он был горький пьяница; ваши вздохи дошли до Господа: не пьет теперь, в храм ходит, раньше и слушать не хотел, читает хорошие книги, собирает свое хозяйство и т. д.".
"Чрез ваше ходатайство пред Богом сколько отрады, сколько утешения бывает в семьях! Писала я об одном П. - страшно пил и был жесток с семьей. Переменил себя во всем по вашим святым молитвам, семья счастлива. Об одной писано было, что больна, теперь ей хорошо. У другой муж пропадал безнадежно, писала вам об нем, и вот пришел: дети и жена счастливы. Невольно слезы льются при виде всего этого. И как не благодарить Господа, что Он через ваши святые молитвы так щедро посылает подобные утешения! Где же неверующие в Бога? Пришли бы и уверовали, когда бы все проследили. И еще, еще много случаев на моих глазах: все утешены, кто бы ни прибегал к вашим святым молитвам".
Духовной дочери о. Иосифа, монахине Исааковской Богородичной пустыни Лидии перед ее смертью было чудесное видение. Она увидела Царицу Небесную и Самого Господа с ликом святых. Но мгновенно озарившая ее лицо радость сменилась выражением ужаса. Долго смотрела больная как-то странно вверх, как бы ожидая чего-то, затем радостно перекрестилась и сказала: "Слава Тебе, Господи! Слава Тебе, Господи! Умолил, умолил, теперь я ничего не боюсь, теперь и мне будет хорошо!" Когда у нее спросили: кто за кого умолил, она ответила: "За меня батюшка Иосиф. Как он молился и умолил! Теперь уж мне будет хорошо, только батюшку я здесь не увижу, я скоро умру. Напишите ему поклон и поблагодарите за все". Потом больная, взглянув на портрет о. Амвросия, прибавила: "И этот угодничек Божий тоже за меня молился".
У одной барышни, также духовной дочери о. Иосифа, болел желудок. Она приехала к о. Иосифу, сказала ему, что лечится, а потому по постным дням ест скоромное. А он ответил: "Займись-ка ты лучше своим горлом - полечи его, а постное все же есть надо". Она по приезде домой пошла к доктору, показала ему горло, и выяснилось, что если бы не захватили вовремя, то могла бы быть горловая чахотка.
Сколько подобных случаев передавалось из уст в уста, когда по молитвам старца одни избавлялись от болезней или даже от неминуемой смерти, другие - от грозящей им беды. В этом случае прозорливость старца обнаруживалась яснее ясного.
Одна шамординская сестра рассказывала такой случай. Однажды зять ее пожелал встретить день своего ангела в Оптиной пустыни. Накануне он приехал в монастырь, а о. Иосиф говорит ему: "Нет, уезжай ранним поездом домой: как бы чего не случилось - сильная буря". Зять никак не хотел уезжать, но старец насильно проводил его, дав просфору, на которой было написано пять женских, имен. Вернулся зять домой, жена и гости удивились, а он в ответ подает просфору и смеется: какие-то пять женских имен - что за загадка? В полночь вдруг загорелся его дом и поднялась сильная буря. Пять женщин, увидевшие пожар, стали стучать в дверь, еле достучались: в доме все крепко спали. Но достучались-таки… Зять выскочил со своими домочадцами в чем был, все же дом и лавку отстоять от огня удалось. Пять женщин, что спасли жизнь семейству, имели как раз те имена, которые батюшка написал на просфоре.
"На четвертом году по поступлении в обитель, - писала послушница Шамординского монастыря, - я по благословению батюшки уехала на родину определить брата в духовное училище, а мать - в монастырь. Пишу с родины батюшке, а он отвечает: "Помогай матери, кончай дело и с ней приезжай". Но обстоятельства заставили меня вернуться одну, без матери. Приезжаю к батюшке и рассказываю ему все, а он говорит: "Опасно ей там жить". И что же случилось? Этим же годом в принадлежащем нам другом доме убили четырех человек. Прошло больше года, как один преступник попался за малую кражу, его посадили в тюрьму. Тут он сознался, что был участником в убийстве наших квартирантов: его приводили к нашему дому, и он все показал где двери прорезали, где кого убили, все верно. Притом он сказал: "Мы подходили и к вдове Тимошенковой и хотели ее захватить спящую, но как подойдем к окну - видим, что она не спит: или на диване сидит с котенком играет, или еще что делает, и на нас нападал какой-то страх". Так повторялось несколько раз, и в конце концов они пошли к нашим квартирантам. Но удивительно, мама моя никогда не любила кошек в руках держать, очевидно, разбойникам так представлялось. Не батюшкины ли молитвы защитили маму? Квартирантов четверых убили, а мама оставалась одна с мальчиком, разбойников же было 6 человек. Всем было на диво".
Одна женщина спрашивала у о. Иосифа: "Как быть, вот уже четыре года неизвестно, где пропадает мой сын". Она уже считала его умершим. Преподобный отвечал: "Отслужи молебен Казанской Божией Матери, молись о здравии, сын твой найдется". Через некоторое время сын действительно объявился: прислал ей 10 рублей и написал, где он.
В 1894 году старец Иосиф после смерти старца Анатолия был назначен скитоначальником, за год до этого его сделали по общему выбору и желанию всей братии духовником Оптиной.
Будучи человеком внутренней, сокровенной жизни, он тем не менее принял на себя - просто и покорно - это великое служение, и оказалось, что о. Иосиф удивительным образом соединял начальнические обязанности с долгом старчества. По отношению к братии он был тверд, строг и взыскателен, учил терпению, смирению и послушанию. Но учил этому не со властью начальника, а с любовью отца. Монахи говорили про него: "Наш батюшка чего не сделает приказанием, то доделает своим смирением; так скажет и взглянет, что и не хотелось бы смириться, да смиришься".
Он любил повторять мудрое изречение: "Если не от Бога дело сие, то само разорится", - и верил в его справедливость.
12 лет преподобный Иосиф был скитоначальником и духовником Оптиной. Перед смертью он настолько изнемог по болезни, что упросил уволить себя на покой и отказался от духовничества, однако духом оставался бодр, не переставая привлекать к себе и монахов, и мирянок - кому, что называется, еще везло выслушивать советы удивительного старца. "Умираю", - говорил он радостно, погруженный в молитву.
Кончина его совершилась мирно. На одре болезни "лицо его было озарено таким неземным светом, что все присутствующие были поражены: мир и глубокое спокойствие запечатлелись на нем. Дыхание становилось все реже, губы чуть заметно шевелились, что свидетельствовало, что присный (истинный) делатель молитвы окончит ее только тогда, когда дыхание смерти заключит его уста… 9 мая 1911 года в 10 часов 45 минут старец испустил последний вздох. Ангельская улыбка озарила его благолепный лик и застыла на нем. В эту ночь некоторые из иноков, не зная еще, что старец скончался, видели его во сне светлым, сияющим и радостным. В последующие дни он также являлся многим и на вопрос: "Как же, батюшка, ведь вы умерли?" - отвечал: "Нет, я не умер, а напротив, я теперь совсем здоров".
Другое посмертное явление старца сопровождалось благодатной помощью. В ту ночь, когда он скончался, одна белевская монахиня, жившая по своей бедности лишь помощью о. Иосифа и очень скорбевшая, как она теперь будет существовать, увидела его во сне - светлого и радостного. "Не скорби, - сказал он, - вот тебе батюшка Амвросий посылает на нужды 25 рублей". Проснувшись и узнав, что старец скончался, она подумала, что теперь не только батюшка Амвросий, но и о. Иосиф никогда не пришлет ей денег, других материальных источников у нее не было. Каково же было ее удивление, когда через несколько дней она получила по почте 25 рублей. Вскоре та же благодетельница прислала ей еще 25 рублей, вспомнив, что когда-то о. Иосиф просил помочь этой бедной монахине.
На девятый день на могиле старца исцелилась одна бесноватая. Она долго страдала от какой-то непонятной болезни, ничто не помогало, и никто не мог определить, что с ней. Случайно придя в Оптину в то время, когда скончался о. Иосиф, она в церкви приложилась к его мертвой руке и тотчас начала кричать, после чего не могла спокойно ходить мимо могилы старца, каждый раз упиралась и кричала: "Боюсь, боюсь его!" Сопровождавшие крестьянки насильно положили упиравшуюся больную на могилу.
Тогда она вдруг успокоилась и, полежав так некоторое время, встала совершенно здоровой.
"Старец Иосиф, жизнь моя, радость и утешение! Весьма много помог ты мне и утешил в первые дни моей жизни и постоянно утешаешь и наставляешь во всех делах и случаях: без тебя не знаю, что было бы со мною…" - так писал в дневнике один из послушников старца Иосифа. Тысячи людей имели о нем подобное мнение. Без него все они осиротели.