Машков написал передовую статью. Григорий Подобед и Капитолина Гурьева рассказали о борьбе минчан с оккупантами, радисты приняли последние сводки Совинформбюро, после этого редактор дал обзор положения на фронтах и достижений героического труда советских людей в тылу.
Уставший, но веселый в штабную землянку зашел Сакевич. Он принес свежую газету. Машков осторожно взял ее, чтобы не размазать еще не высохшую краску, и начал читать вслух. Горком партии утвердил первый номер.
Газета печаталась. Теперь предстояло организовать бесперебойную доставку ее в Минск. Эту задачу мы возложили на Анну и Максима Воронковых, Гуриновича и братьев Сенько, на подпольщиков Василису Васильевну Гуринович, Михаила Иванова, Галину Киричек и Феню Серпакову.
С первым номером газеты "Минский большевик" в город вышли Владимир и Константин Сенько.
- Как вы проберетесь? - смотря на два небольших узла, спросил их Лещеня.
- Точно сам еще не знаю, - улыбнулся Владимир. - Может, придется обратиться к Иванову, возможно, и сами пронесем, но газеты будут доставлены.
Братья выехали в Озеричино, оттуда в Кайковский лес к тайнику Мурашко - самому опасному этапу.
Спустя несколько дней оба брата на взмыленных лошадях прискакали в лагерь.
- Что случилось? - с беспокойством подбежал к ним Лещеня.
Глаза Константина радостно сверкали:
- Палач Кубе убит: ночью с кровати полетел в воздух, и эсэсовцы подобрали только его останки, - прерывающимся голосом сообщил он.
22 сентября немецкая радиостанция передала, что убит Кубе. Потом из Москвы пришла радиограмма:
"По сообщению лондонского радио, в Минске убит имперский комиссар Кубе. Проверьте, соответствует ли это действительности и кто исполнитель акта".
- Кто исполнители? - схватил я за руку Владимира.
- Приговор привела в исполнение партизанка отряда "Дяди Димы" (майора Федорова). Она у Кубе работала горничной… В городе гитлеровцы с ума сходят, - весело крикнул Владимир.
- А газеты доставили? - спросил Машков.
- Сделано! Уже вчера их люди читали. Нужно больше газет, народ прямо из рук рвет.
- А немцы что? - взволнованно спросил Лещеня.
- В городе начались расстрелы. На место Кубе назначен генерал-лейтенант Готтберг.
- Наши люди не арестованы? - с тревогой спросил я.
- Те, которых знаю, не арестованы, продолжают работать. За одну ночь мы распространили все пятьсот экземпляров.
Я вызвал Ларченко.
- Собирай быстро конных разведчиков и - на задание. Хорошая новость - Кубе казнен.
Скоро во все соседние отряды и населенные пункты с этим известием летели наши разведчики.
Известие об уничтожении Кубе быстро облетело лагерь. Партизаны громко и оживленно беседовали.
- Наконец-то этот гад получил по заслугам! Теперь они поймут, что на нашей земле им нет жизни, - окруженный товарищами, говорил Михаил Гуринович.
Мы получили от разведчиков точные сведения, что Кубе убит в своей спальне миной, положенной ему в постель горничной Еленой Мазаник, и тотчас же послали об этом радиограмму в Москву.
Расскажу вкратце о событиях последних дней, связанных с уничтожением наместника Гитлера в Белоруссии.
Многие высокопоставленные гитлеровцы, в том числе и генеральный комиссар Белоруссии гауляйтер Вильгельм Кубе, нашли свою бесславную гибель в Минске. Кубе постоянно прятался за спины охранявших его немецких солдат. Но оказалось, что гнев народа не знает преград. От него не спасают ни многочисленная охрана, ни пулеметы и автоматы, ни самые, казалось бы, неприступные крепости.
Кубе знал, что он обречен на смерть, что его всюду подстерегает ничем неистребимая ненависть народа. И он, как лиса, старался замести свои следы. Всячески стремился засекретить места своего нахождения, ездил на разных машинах, постоянно меняя маршруты. Доступ к его жилищу преграждался сложной пропускной системой. И тем не менее партизанская мина в нужный момент нашла этого гитлеровского сатрапа.
Приговор народа над Кубе был приведен в исполнение в ночь с 21 на 22 сентября 1943 года.
Разведчики нашего отряда установили, что горничной у Кубе работает комсомолка Елена Мазаник и что муж ее в Красной Армии. Я запрашивал о муже Елены по радио разведотдел, однако не удалось установить сразу же, где он находится… А терять время, пока, наконец, его разыщут, было бы непростительно. Поэтому мы решили использовать то немногое, что мы знали, для того, чтобы связаться с Еленой Мазаник.
Для ликвидации Кубе 2 августа 1943 года мы направили в Минск нашего разведчика Гейнца Линке. Его снабдили немецкими документами, формой эсэсовца и карманным оружием.
Гейнц Линке остановился на одной из наших квартир. Хозяйка квартиры постаралась незаметно встретиться с Еленой и обещала свести ее с человеком, который совсем недавно виделся с ее мужем. Как только представилась возможность, Елена Мазаник помчалась к хозяйке явочной квартиры.
В небольшой комнате из-за стола поднялся навстречу ей красивый белокурый молодой человек.
Это был наш Линке.
Елена так и бросилась к нему, засыпала его вопросами о муже…
Линке пришлось признаться, что он не знает о нем ничего определенного и что он воспользовался его именем только для того, чтобы добиться личной встречи с Еленой. Линке сказал напрямик, что прибыл от партизан для того, чтобы поручить ей выполнить задание особой важности.
Нет сомнения, что если бы в это время лишь один наш разведчик добивался установления боевого контакта с Еленой Мазаник, она тотчас поняла бы: для такой цели можно и нужно использовать любую возможность, любой предлог.
Но… получилось нечто похожее на те случаи, когда партизанская группа, отправляясь минировать железную дорогу, натыкается на партизанскую группу другого отряда, избравшую для диверсии тот же самый участок. В таких случаях проходят чрезвычайно тревожные минуты, пока выяснится, что перед тобой не враг, а товарищ, соратник по общей борьбе…
Да, нечто похожее!..
К этому времени Елена Мазаник уже имела связь с партизанским отрядом. И она заподозрила в нашем Линке провокатора СД. Это подозрение у нее еще более усилилось во вторую встречу, когда Линке пришел в мундире эсэсовца. Поэтому, когда он прямо дал ей задание убить Кубе, Елена изобразив перепуганную насмерть обывательницу, кинулась бежать от него…
Это было в то самое время, когда руководитель одной из городских подпольных групп Мария Осипова под видом торговки доставила в Минск в корзине с творогом и брусникой мину с часовым заводом.
Затем эта мина была Еленой пронесена в резиденцию Кубе. Пронесена мимо зорких и придирчивых часовых личной охраны Кубе!.. Елена проникла в спальню Кубе и заложила мину в кровать между матрацем и пружинами в головной части кровати. Кубе был убит. Собранные куски его тела были положены в серебряный гроб и отправлены самолетом в Берлин. Это был партизанский подарок Гитлеру.
Активное участие в проведении этой операции принимали рабочий-подпольщик А. П. Дрозд, подпольщица М. Б. Осипова, партизанка бригады "Дяди Коли" (П. Г. Лопатина) Н. В. Троян.
За мужество и героизм, проявленные в борьбе с врагом, славным советским патриоткам: Е. Г. Мазаник, М. Б. Осиповой и Н. В. Троян - присвоено высокое звание Героя Советского Союза.
Члены Минского подпольного горкома собрались на короткое совещание.
Тираж очередного номера газеты был почти отпечатан, поэтому в связи с уничтожением Кубе подпольный горком решил выпустить специальное воззвание к населению города. Тут же сообща написали его. Горком партии призывал население еще больше оказывать сопротивление оккупантам. Воззвание заканчивалось следующими словами:
"…Грозный, но справедливый народный приговор белорусского народа над кровавым палачом Кубе приведен в исполнение.
Народная месть настигнет всех палачей. Никакой террор не сломит всенародной борьбы с фашистскими захватчиками.
Товарищи минчане! Приближается день вашего освобождения. Еще более усилим наши удары по оккупантам.
Смерть фашистским захватчикам!
Минский подпольный комитет Коммунистической партии большевиков Белоруссии".
Воззвание необходимо было отпечатать как можно быстрее, и сам редактор пошел помогать наборщикам.
За эту ночь газеты и воззвания были отпечатаны, а утром в Минск отправились братья Сенько, Воронков и Гуринович. Они должны были установить, не арестован ли кто из подпольщиков, и вместе со связными наметить новые способы доставки в город газет и листовок, так как постоянно пользоваться для этой цели машиной Иванова становилось слишком рискованным.
Пришло письмо от Мурашко. Он просил срочной встречи.
Взяв с собой Чернова и конных разведчиков, я выехал в Кайковский лес. Скоро пришел Мурашко.
- Что так спешно? - спросил я.
- Мы узнали, что оккупанты собираются с аэродрома вывезти куда-то всех военнопленных и вообще всех русских. Поэтому необходимо срочно убрать оттуда наших людей. Но я хочу вывести их с эффектом.
- Что вы придумали?
- Поджечь склад с горючим, - спокойно сказал Мурашко. - Зоя со своей подругой Александрой Никитиной берутся заминировать общежитие летного состава, а бывшие военнопленные Оперенко и Капустин - самолеты и цистерны.
Он рассказал мне подробности плана. Мурашко и Фолитар должны были ознакомить женщин и Василия Оперенко, как обращаться с маломагнитками. Долго мы беседовали, обсудили до мелочей все детали предстоящей операции. Прощаясь, я пожелал ему удачи.
Мурашко начал действовать. Вместе со своей женой Галиной Циркун (которая была подругой Зои Василевской) он подготовил заряд тола в десять килограммов, взял две маломагнитки и принес их в дом жены по Рабкоровской улице, совсем недалеко от общежития гитлеровских летчиков.
Галина привела к себе домой Зою Василевскую, показала ей, где находится мина и как заложить маломагнитку, чтобы она взорвалась в полночь, отдала ей ключ от своего дома, и они обе ушли на квартиру к Зое. Здесь Галина осталась, а Зоя отправилась за Никитиной и скоро привела ее и ребенка. Все они остались ночевать у Зои.
В это время Мурашко разыскал Олега Фолитара и передал ему шесть маломагниток, чтобы он отнес их к Оперенко. Мурашко тщательно проинструктировал Олега и сказал, что цистерны должны быть взорваны завтра после полуночи.
Оперенко и Капустин жили рядом с аэродромом, без охраны. Фолитар в сумерки подошел к бараку, вызвал Оперенко, передал ему маломагнитки и показал, как с ними обращаться.
- Добре, братишка, - кивнул Оперенко и ушел в барак. Он осторожно пробрался к своему топчану. Никто не заметил его отсутствия.
Лежа рядом с Капустиным, он сообщил ему новость. Оба товарища засунули мины себе под головы и до утра не смыкали глаз. Утром они встали позже других, тщательно спрятали под одеждой мины и как обычно пошли на работу.
Оперенко и Капустину приказали подготовить к старту "мессершмитт". Друзья стали промасленными тряпками вытирать плоскости самолета, наливать в бак бензин. Как только немецкий механик куда-то отлучился, Оперенко быстро сунул в отверстие моторной части маломагнитку. Она накрепко прилипла к металлу.
Окончив заправку самолета, Оперенко и Капустин украдкой посматривали на "мессершмитт", но тот все не стартовал. Друзья стали беспокоиться, что самолет взорвется на земле. Наконец Капустин увидел подходивших к самолету генерала, двух полковников и летчика. От радости он пребольно ущипнул Оперенко.
Пассажиры забрались в самолет, механики завели моторы, и самолет, плавно прокатив по дорожке, поднялся в воздух. Капустин и Оперенко готовили второй пассажирский, но тут в воздухе послышался какой-то глухой взрыв. Все подняли головы, самолет, охваченный пламенем, со страшной быстротой падал на землю и в районе товарной станции, врезавшись в пакгауз, разлетелся на куски.
С аэродрома к месту катастрофы тотчас же выехали две грузовые машины с немецкими техниками.
Выбрав удобный момент, Оперенко и Капустин подошли к цистернам и, убедившись, что за ними никто не наблюдает, приклеили к двум цистернам по две маломагнитки. После этого они опять направились к самолетам.
Из разговоров возвратившихся техников Оперенко и Капустин поняли, что их никто не подозревает. Комиссией было установлено, что взорвался бензиновый бак. Оперенко и Капустин продолжали работать дальше. Под вечер они начали готовить к старту двухмоторный грузовой самолет. Капустин всячески старался помочь механику и, как только тот отвернулся от мотора, подсунул туда мину.
Скоро самолет с артиллерийскими офицерами поднялся в воздух. Где-то в районе Радошкович он взорвался.
- Бежим отсюда, - шептал побледневший Капустин. - Уж сейчас-то догадаются.
- Еще рано, - коротко ответил Оперенко и посмотрел на общежитие. Условного сигнала пока не было.
Галина Циркун встала очень рано, разбудила Зою Василевскую и Никитину, и они начали собираться: потеплее одели детей, связали в узлы самые необходимые вещи.
Время тянулось медленно. Наконец половина восьмого. Зоя и Александра должны были идти на работу. Взяв Галину за руку, Зоя сказала:
- Галина… Мое сердце чувствует, что все кончится хорошо, но если что… не оставь наших малышей.
- Будь спокойна за них… - Галина поцеловала подруг, взяла детей и узлы и пошла из города.
Возле совхоза "Сеница" ее встретил Мурашко. Дети хныкали. Мурашко дал им сахару и начал с ними играть. Они успокоились.
В это время Александра и Зоя пошли на квартиру к Циркун, вытащили из-под кровати толовые шашки и две маломагнитки, уложили все в хозяйственные сумки и покрыли бумагой. Положив наверх кусок сала и несколько яиц, они вышли.
Зоя и Александра знали немецкий язык и не один час простаивали, болтая с летчиками. Те считали их своими людьми. И теперь, когда они проходили на аэродром, часовой подмигнул им и, глазами показывая на сетку, спросил:
- Провизию купили?
- Да нам из деревни привезли, не хочется возвращаться домой, вечером отнесем, - спокойно ответила Зоя.
Александра и Зоя подошли к общежитию. Александре нужно было идти в столовую.
- Как увидишь около дверей полотенце, иди ко мне, - сказала Зоя и, взяв обе сумки вошла в помещение.
Летчиков в общежитии еще не было, и Василевскую встретил хромой немец - комендант общежития.
- Сало есть? - показывая на сумку, пробормотал он.
Зоя вынула кусок сала и подала коменданту. Тот достал хлеб и сразу же начал есть, не отрывая глаз от сумки. "Хромой черт, еще вздумает запустить лапы в сумку, - подумала Зоя. - Надо что-то сделать, чтобы он отвязался". Она знала, что комендант очень боится начальника аэродрома капитана Элерта, и решила прибегнуть к хитрости.
- Завтра должен возвратиться из командировки капитан Элерт. Он просил меня, чтобы я ему купила сала, вот я и принесла, - сказала Зоя коменданту и обе сумки положила в шкафчик капитана, закрыв его на ключ.
Чтобы затянуть время и подольше побыть в общежитии, Зоя медленно застилала кровати, усердно вытряхивала простыни. А хромой комендант все вертелся около нее.
С места аварии самолета возвратились летчики, продолжая разговаривать о происшедшем. Зоя всячески старалась продлить уборку кроватей.
Наконец комендант куда-то поковылял. Летчики тоже разошлись, и Зоя осталась одна. Она закрыла дверь, вынула сумки со взрывчаткой, отодвинула доску и в образовавшуюся щель быстро начала засовывать толовые шашки. Она торопилась и слышала только биение своего сердца. Вот шашки уложены. Зоя взяла маломагнитку и тщательно приложила взрыватель к толовой шашке. Затем поставила на место отодвинутую доску и забила ее гвоздем. Открыла дверь и только теперь почувствовала невероятную усталость. Осмотрелась - никого нет. Она спрятала опустевшие сумки в шкафчик к Элерту, закрыла на ключ и выбросила его в окно, а около двери повесила полотенце - сигнал для Оперенко и Капустина.
Вскоре пришла Александра.
- Сделала? - шепотом спросила она.
Зоя молча кивнула.
Подруги быстро ушли.
Оперенко и Капустин, увидев вывешенное полотенце, поспешно убрались с аэродрома. Через несколько часов они все встретились за совхозом "Сеница".
Зоя кинулась к своей дочке Валечке, обняла ее и долго не могла произнести ни слова. Затем, успокоившись, она, внимательно посмотрев на Капустина и Оперенко, спросила:
- Ведь это вы действовали на аэродроме?
Оперенко и Капустин молча наклонили головы.
- Теперь понятно, почему взорвались самолеты, - улыбнулась Зоя.
Вечером все товарищи, работавшие на аэродроме, были уже в Кайковском лесу, где мы их ожидали. Здесь я познакомился с Никитиной, Василевской, Галиной Циркун, Оперенко, Капустиным и Олегом Фолитаром.
Позднее я узнал, что до войны Олег Фолитар учился в шестом классе 46-й Минской школы. Отец его - Фолитар Мартин Кондратьевич работал поваром в тресте столовых, а мать - Анна Александровна - продавцом. Эвакуироваться они не успели и остались в Минске, проживали по улице Розы Люксембург в доме 33/3. Родители знали, что Олег поддерживает связь с партизанами, и помогали ему всем, чем могли.
С подпольной группой Константина Мурашко Олег установил связь через свою двоюродную сестру подпольщицу Раису Врублевскую. Встречался с Мурашко в деревне Сеница. Через Врублевскую установил связь и с другими подпольщиками. Встречи происходили на квартире Врублевской по улице Чкалова, 55.
После взрыва эшелона с горючим на товарной станции в Минске Олег участвовал еще во многих диверсиях: во взрыве нефтехранилища в районе Козырева и нефтебазы по улице Толстого. Он помогал подготовить взрыв двух фашистских самолетов на Минском аэродроме (исполнители Оперенко и Капустин).
На железной дороге Минск - Бобруйск, на перегоне между станцией Талька и деревней Демьяновка, с участием Олега был взорван немецкий эшелон с новой техникой, и на том же участке пущен под откос воинский эшелон с солдатами.
В 1943 году Фолитар участвовал в поджоге немецкой базы, которая снабжала обмундированием армию. Раисе Волчек он доставил мину для взрыва немецкого казино с офицерами.
В том же году, когда эта подпольная группа попала в руки СД, Олегу удалось уйти из города в наш отряд, где он находился до соединения партизан с Красной Армией. Олег Фолитар сразу же был зачислен в 32-й мотострелковый полк 63-й дивизии, с которой дошел до Берлина. В 1950 году демобилизовался и стал работать слесарем на инструментальном заводе. В настоящее время работает на минском заводе "Калибр" слесарем-инструментальщиком.
Но вернемся к тому периоду.
Чернов приготовил закуску, но никто не прикасался к еде, все ожидали взрыва. Время подошло к полуночи, лес по-прежнему был окутан глубокой тишиной. Зоя нервничала: "Неужели что-нибудь сделала не так и мина не сработала?"
И вот в первом часу ночи на аэродроме раздался глухой взрыв.
- Сколько в общежитии людей? - спросил Мурашко.
- Более пятидесяти летчиков, - ответила Никитина.
Как позже выяснилось, взрывом было убито двадцать и ранено тринадцать фашистских летчиков.