Организовывая партийное подполье, горком партии прежде всего постарался выполнить главные задачи, поставленные перед ним ЦК партии Белоруссии: вывод в партизанскую зону городского населения, сохранение оборудования предприятий, организация и проведение в городе диверсий и политической работы среди населения.
Вечером провели заседание горкома; обсудили дальнейший план действий и подытожили результаты работы подпольных групп.
26 октября 1943 года Минский подпольный горком партии постановил:
"Организовать на всех предприятиях и учреждениях города диверсионные и повстанческие боевые группы с задачей проведения диверсий и сохранения предприятий и учреждений города при отступлении немцев. Имеющимся в городе диверсионным и повстанческим группам, наряду с проведением диверсий, уничтожением складов и техники противника, в связи с приближением фронта, поставить новые задачи по вопросу захвата и сохранения техники врага, сохранения оборудования заводов, зданий предприятий и учреждений города".
Выполняя это решение, горком послал в город своих связных, уполномоченных и организаторов, установил связи с группами, уже действовавшими в городе, и привлек к подпольной работе новых советских патриотов - жителей Минска.
Горком КП(б)Б привлек к этой работе партизанские отряды и бригады. Так, 13 декабря 1943 года партизанской бригаде "Беларусь" было поручено создать на восемнадцати промышленных объектах Минска подпольные группы.
К концу 1943 года сеть коммунистического подполья расширилась и территориально охватила весь город. Только за последние три месяца 1943 года в Минске на заводах "Большевик", имени Ворошилова, имени Кирова, имени Мясникова, на радиозаводе, на железнодорожном узле, на фабриках "Октябрь", имени Крупской, табачной, на ТЭЦ-1, ТЭЦ-2 и других местах было организовано 79 боевых групп, в которые входило 326 советских патриотов.
На заседании городского комитета было решено созвать совещание командиров партизанских отрядов и бригад, дислоцировавшихся в районе Минска. Написали приглашения, и конные связные развезли их по отрядам.
27 ноября 1943 года все члены горкома прибыли в деревню Дубовое. Скоро в просторной избе начали собираться и командиры бригад: "Буревестника" - Мармулев, 2-й Минской - Андреев, 3-й Минской - Мысник, имени Суворова - Каледа, имени Фрунзе - Арестович.
Командир отряда имени Калинина Сорока вместе с начальником штаба Дубининым и комиссаром Сачком также явились на совещание. Прибыл и секретарь Минского сельского подпольного райкома партии Николай Миронович Альхимович.
Совещание началось. Поднялся Лещеня:
- О положении на фронтах много говорить не будем. Теперь у всех есть рации и все знают, что приближается полный разгром фашистской армии. Но гитлеровцы, отступая, уничтожают все на своем пути, а людей угоняют в фашистское рабство. Сейчас в Минске и других городах фашисты усилили облавы на молодежь, они грабят и вывозят культурные ценности.
Уничтожением Ивановского и Козловского минские подпольщики сильно ударили грабителей по рукам. После этого националисты уже не столь рьяно пособничают гитлеровцам.
Коммунистическая партия дала нам указание сохранить советских людей, не дать оккупантам возможности их вывезти.
С сегодняшнего дня в каждом отряде необходимо иметь семейный лагерь. Из Минска, Слуцка и других городов нужно привлекать в отряды молодежь; стариков, женщин и детей определять в семейные лагеря.
Ясно, мы не должны ослаблять боевых действий подполья. Товарищи, уже выбравшиеся из города, находясь в отряде, должны усиленно помогать оставшимся подпольщикам.
В ближайшие месяцы фашисты вынуждены будут оставить Минск и постараются еще больше его разрушить. Теперь все подпольщики должны быть в курсе замыслов противника, следить за минированием заводов и учреждений, препятствовать вывозу оборудования…
- Выходит, взрывы в городе вообще необходимо прекратить? - спросил комиссар Сачек.
- Именно не вообще! Будет очень хорошо, если, например, ваш подпольщик выведет из строя котел на электростанции, а здание и остальное оборудование останется. Оккупанты теперь так заняты выравниванием линии фронта, - улыбнулся Лещеня, - что им некогда исправлять эти повреждения. Важно не дать оккупантам окончательно разрушить оборудование. В данное время электростанция не дает промышленным предприятиям электроэнергию, а это значит, что на месте останется немало сырья и оккупанты не получат тех или других видов продукции.
- Ясно! Взрывать надо там, где не нанесем ущерба себе, а только противнику, - отозвался Мармулев.
Посыпались вопросы.
- А как организовать семейные лагеря? Не получится ли табора? - спросил один командир.
- Об этом доложит Градов, - Лещеня кивнул в мою сторону.
Я рассказал собравшимся, как у нас в отряде был организован семейный лагерь, как обеспечивается он охраной и продовольствием, как женщины помогают партизанам стиркой и починкой одежды. В это время в нашем семейном лагере было сто десять семей. Среди женщин были портнихи, вязальщицы, повара; среди стариков нашлись кузнецы, сапожники, даже специалисты, которые умели обрабатывать сырые кожи. Так, Николай Корзун наладил выделку кож, а сапожники Ефим Здрок и Иосиф Смольский из этой кожи пошили свыше 500 пар сапог для партизан отряда.
- Партия правильно указала, - сказал Мармулев. - Мы не только спасем наших людей, но и усилим партизанское движение. Ведь почему сейчас еще некоторые не идут в партизанские отряды? Потому, что боятся, как бы не пострадала семья…
Тут же выяснили, какие связи с Минском имеет каждая бригада, и составили конкретный план вывода населения из города в лес.
Совещание обязало всех командиров и комиссаров партизанских отрядов, дислоцировавшихся вблизи Минска, встречать прибывающее население и обеспечивать его питанием. С помощью местного населения партизаны должны создать продовольственные фонды.
Дороги, по которым наметили вывод городского населения в партизанскую зону, должны находиться под постоянным наблюдением разведчиков и партизанских патрулей, которые обязаны встречать и направлять трудящихся в приемные пункты.
Лещеня предложил членам горкома партии периодически контролировать исполнение указаний ЦК партии.
По указанию городского комитета подпольные группы усилили диверсии в городе, на железнодорожном транспорте.
Опираясь на поддержку и помощь населения, они в октябре - декабре 1943 года обрушили на врага ряд сильных ударов.
Еще больший размах приняла массово-политическая работа партийного подполья. В нее включились многие подпольные райкомы КП(б)Б, партизанские отряды и бригады. В Минск усилился приток газет и листовок, издававшихся в тылу врага. В город засылались подпольные газеты "Звязда" (орган ЦК и Минского подпольного обкома КП(б)Б), "Чырвоная змена" (орган ЦК и Минского подпольного обкома ЛКСМБ) и многие другие.
Особенно крупные масштабы и небывалый размах приобрела диверсионно-подрывная деятельность. Возросло количество диверсий, сила и эффективность ударов по врагу. Накопив большой опыт нелегальной работы, подпольщики умножили свои силы и действовали в тесном контакте с партизанами. Важнейшим фактором, способствовавшим всенародному развертыванию этой борьбы, явились блестящие победы Красной Армии.
Наибольшее количество диверсий произведено на Минском железнодорожном узле, где только за вторую половину 1943 года было совершено, по далеко не полным данным, свыше пятидесяти крупных диверсий. При этом было взорвано и выведено из строя много паровозов, вагонов, цистерн и другого подвижного состава, уничтожено большое количество горючего, военной техники, боеприпасов, а также живой силы противника.
Подпольщики пробрались в помещение немецкого штаба, заложили сильный заряд и произвели взрыв, от которого погибло 32 фашистских чиновника.
Подпольной группой офицеров "корпуса самааховы" было взорвано здание третьего отдела жандармерии по улице Опанского.
В октябре 1943 года были выведены из строя генераторы городской электростанции ТЭЦ-1. К сожалению, исполнителям диверсии - инженеру К. Р. Волчек и комсомольцу Анатолию Тарлецкому - не удалось спастись. Они были схвачены и повешены оккупантами.
Много боевых дел совершили подпольщики-комсомольцы молодежной организации "Андрюша", которой руководил рабочий Минского хлебозавода "Автомат" Н. А. Кедышко. Во главе организации стоял штаб, в который входили Н. А. Кедышко (руководитель), Л. Володько, А. А. Головацкий, Л. А. Домбровский, В. В. Михневич, П. Сиротин, А. Л. Тарлецкий, Л. Ярош.
Штаб объединял до тридцати подпольных групп. Подпольная организация "Андрюша" за два года деятельности (1942-1943) совершила в Минске ряд крупных диверсий.
На хлебозаводе "Автомат" группа подпольщиков вывела из строя четыре электромотора, конвейер для подачи теста, тестомешалку, тестовыбрасыватели. Выпечка хлеба прекратилась более чем на три месяца.
В ночь на 7 ноября 1943 года гитлеровцам удалось выследить и окружить штаб организации "Андрюша", находившийся в доме № 56а по Могилевской улице. В неравном бою погибло несколько членов штаба и в их числе Н. А. Кедышко.
С таким же мужеством действовали в Минске и другие подпольные комсомольские организации.
В отряд вернулись Лещеня и Машков. Они посетили партизанские бригады, дали указания командирам, чтобы они координировали свой действия в Минске с городским комитетом партии. Горком партии постановил увеличить выпуск листовок, воззваний и усилить агитационно-пропагандистскую работу. По указанию горкома бригады усилили организационную работу в Минске.
В лагерь пришли Феня Серпакова, Василиса Гуринович, Галина Киричек и Воронин. Феня сообщила, что арестована Раиса Радкевич.
С каждым товарищем в отдельности мы поговорили, расспросили о его возможностях и потом составили план доставки подпольной литературы. Воронин проживал в деревне Сеница, и он взялся в базарные дни доставлять литературу в мешках с картошкой и в сене.
- Только вот беда, у меня нет ни картошки, ни сена, - сказал он.
- Достанем, - успокоил его Лещеня.
Василиса Васильевна сказала, что она может ездить из Руденска в Минск пригородным поездом, пассажиров проверяют редко. Серпакова и Киричек также подтвердили, что смогут проносить газеты в город. У всех связных документы были в порядке, и они, взяв газеты, ушли.
Мурашко, Красницкому и инструктору горкома Осадчему дали группу партизан для охраны, и они вышли из лагеря для установления связи с новыми подпольщиками.
Через неделю они вернулись. В Минске была установлена связь с большинством подпольных групп и создано несколько новых. Одной из них - на дрожжевом заводе - руководил технорук Борис Чирко. Красницкий доложил, что Сумарева отказалась уходить в лес, считая, что ей ничто не угрожает.
Нам доставили пачку националистических газет. Развернув одну, мы увидели некролог:
"Генеральный комиссар Вильгельм фон Кубе был нашим лучшим и сердечным другом. Он думал так, как думает каждый белорусский националист".
Это писали фашистские прихвостни в так называемой "Белорусской газете".
- Прекрасный материал для нашей газеты, - прочитав это, сказал Лещеня. - Нужно выпустить специальный номер газеты, разоблачающий белорусских националистов и зверства фашистов.
Машков собрал большой материал о националистах Островском, Рябушко, Козловском и бургомистре Ивановском и начал готовить специальный номер.
- Написать, что националисты должны быть казнены, так же как и фашисты, мы написали, а теперь нужно приводить приговор в исполнение, - сказал Машков.
Из Минска прибыли братья Сенько и принесли пачку немецких документов, несколько пистолетов и собранные сведения об оккупантах.
- Ганько с Абрамовой выдумали новый трюк, - сказал Константин, - в Минске открылась гимназия, и туда принимают только членов "Союза белорусской молодежи". И ведь находятся молодчики, которые поступают в эту гимназию. - Он с возмущением рубанул рукой. - Нужно что-то предпринимать…
- Обязательно нужно, - подтвердил Машков. - Прежде всего напишем воззвание.
- Вы скоро соберетесь обратно? - спросил я Владимира.
- Хоть сейчас, - бодро ответил он.
- Сегодня отдохните, а завтра пойдете, - предложил Машков.
Вдвоем с Родиным они написали воззвание к молодежи Минска:
"Учащаяся молодежь Минска!
Немецкие варвары, разрушив и ограбив наши школы, средние и высшие учебные заведения и библиотеки, открыли в Минске несколько своих "школ" и "гимназий".
Боясь репрессий и преследований, часть молодежи Минска пошла "учиться" в эти "школы". Но немцам не нужны культурные и образованные белорусы. Им не нужны белорусские врачи, инженеры и техники, им нужны белорусские рабы. Поэтому они забивают вам голову "прелестями" фашизма, заставляют изучать биографии палача Гитлера и его подручных по разбою.
Всех учащихся гитлеровцы "добровольно" записывают в фашистскую организацию "СБМ". Не желающие вступать в "СБМ" исключаются из школы.
Фашистская цепная собака, этот ублюдок из "СБМ" Ганько, стараясь выслужиться у своих господ немцев, заигрывает с нашей молодежью. Путем организации различных вечеров, спортивных праздников "руководители" из "СБМ" проводят свою гнусную пропаганду с тем, чтобы побольше втянуть нашей молодежи в фашистскую организацию. Гитлеровские холуи из "СБМ" хотят этим самым облегчить немцам вывоз нашей молодежи на каторгу в Германию и заставить наших юношей и девушек выступить на защиту истекающего кровью немецкого зверя…
Юноши и девушки! Срывайте работу школ и гимназий, не вступайте в фашистскую организацию "СБМ", разоблачайте гитлеровских ставленников из "СБМ". Не являйтесь на весенние испытания в школу.
Знайте, что после окончания "занятий" в школах вас, как членов "СБМ", погонят в немецкое рабство или на строительство укреплений, заставят защищать палача Гитлера и его армию.
Немецко-фашистский зверь смертельно ранен. Гитлеровские захватчики не мечтают теперь о всемирном господстве. Они лихорадочно укрепляются, пытаясь отстоять свое разбойничье логово - Германию.
Но не выйдет!
Молодежь Минска! Близок час, когда Красная Армия совместно с армиями наших союзников нанесет решающий удар, который будет последним ударом по разгрому немецких захватчиков.
Поднимайтесь все на борьбу с немецкими захватчиками! Всеми средствами активнее помогайте родной Красной Армии!
Не поддавайтесь на провокации предателей из "СБМ"!
Отдадим все свои силы, всю волю, все стремления на освобождение нашей Родины от гитлеровских извергов!
Минский горком ЛКСМБ".
Утром это воззвание было отпечатано в большом количестве экземпляров.
Взяв около сотни их, братья Сенько отправились в Минск.
30 октября 1943 года из Кайковского леса возвратились все товарищи.
На заседании городского комитета партии Осадчий доложил, что на Второй минской электростанции член подпольной группы рабочий Иосиф Буцевич взрывом вывел из строя два котла и электростанция перестала работать.
В этот же день служащий железной дороги в Козыреве Гературан установил мину на уходящем со станции эшелоне, в результате в пути следования взорвались десять вагонов с боеприпасами.
Олег Фолитар и Игнат Чирко заминировали пять цистерн с горючим.
Мурашко доложил, что братья Сенько с помощью Фролова продолжают убивать офицеров СС и СД и что его группа к Октябрьскому празднику готовит две диверсии.
Матузов сообщил, что Ульяна Козлова, которая теперь работает в столовой немецкой эсэсовской команды, подготавливает взрыв. Если взрыв удастся - уйдет в отряд…
Из Кайковского леса прибыл Константин Мурашко.
- Дайте больше мин, тола, - потребовал он.
- Неужели уже израсходовали? - удивился я.
- Да, Фолитар и Игнат Чирко последние маломагнитки приклеили к цистернам с горючим. Теперь мы с Гавриловым готовим фашистам новые "подарки".
Мы дали ему двадцать килограммов тола и десять маломагниток, и он ушел обратно.
А спустя несколько дней Мурашко пришел в лагерь веселый и довольный.
- Повезло! - радостно пожал он мне руку.
- Рассказывайте!
- Рая Врублевская вызвала ко мне Николая Гаврилова… Я показал ему, как обращаться с толом и ставить маломагнитки. Потом стали думать, что именно заминировать. "У нас на станции формируются пассажирские составы, в отдельных вагонах едут офицеры… Что, если сунуть мину в такой вагон?" - предложил Гаврилов.
Мы так и решили.
Гаврилов пользовался правом свободного доступа в вагоны. И вот, как только на запасной путь подали состав, он с маломагниткой и пакетом толовых шашек осторожно вошел в вагон и в тамбуре уложил мину. Поезд уходил через четыре часа, и Гаврилов поставил шестичасовой взрыватель. Точно через шесть часов в пути произошел взрыв. Было убито двадцать пять офицеров. Гаврилов остался вне подозрения.
Эта удача еще больше раззадорила его, и на другой же день он заминировал автодрезину. Ничего не подозревая, четверо эсэсовцев сели в нее и уехали. На перегоне между Минском и Ждановичами вместе с дрезиной они взлетели на воздух.
- Гаврилов опять просит мину, но я пока не даю. Пусть пройдет немного времени, иначе на него падет подозрение, - говорил Мурашко. - Подождем случая заминировать что-нибудь гораздо более важное, чем дрезину, - закончил он.
Мы получили сведения, что между Сеницей и Прилуками (окрестность Минска) немцы строят мощную радиолокационную станцию "Медведица". По своей мощности "Медведица" будет вторая на временно оккупированной немцами территории. Она должна была координировать связи Берлина с центральным фронтом, перехватывать партизанские радиограммы и препятствовать поддержанию партизанами связи с Большой землей.
На заседании Минского горкома было принято решение во что бы то ни стало воспрепятствовать строительству этой станции.
Монтажные работы проводили военнопленные-поляки под сильной охраной эсэсовцев. После окончания работ их всех должны были расстрелять.
Обо всем этом я рассказал Мурашко. Он задумался, видимо перебирая в памяти людей, через которых можно проникнуть к монтажникам.
- Только ты один, Константин, можешь выполнить это задание: твои люди в большинстве из этого района, - сказал Лещеня.
- Не знаю, как выйдет, но постараюсь выполнить, - поднявшись, решительно ответил Мурашко.
Долгое время в лагерь не показывались братья Сенько, но никто на это не обращал внимания. Мы привыкли к тому, что от них долго, иногда по месяцу, нет никаких сведений, а потом вдруг неожиданно они появлялись, бодрые и веселые. Теперь я начал тревожиться. И вот скоро вместо них явилась связная Катя. Ее посеревшее лицо и впавшие глаза без слов говорили, что произошло несчастье.
- Что случилось? - предчувствуя недоброе, с тревогой спросил я.