"Я сжимала пальцы, – делилась она в своей книге, – старалась не смотреть ни на кого, – понимала, что ничего не сумела достичь… что олимпийский год пропал для меня, а с Олимпиадой мы снова разошлись как в море корабли. Грустный это был юмор. Но что оставалось делать?"
До конца сезона не было уже пометок в ее дневнике. Последняя пометка в этом сезоне была такой: "Безумно тяжело морально". Она решила, наверное, все бросить, оставить спорт… Как ей было трудно! Но в один прекрасный момент заговорил ее настойчивый спортивный характер. Она сказала: "Я им докажу еще". И отправилась на Медео, чтобы принять старт в соревнованиях на приз Совета министров Казахской ССР. Инге было облегчением уже то, что она превысила здесь результаты, показанные победителями недавно прошедших Олимпийских игр. Для нее это было победой. Пусть заочной, достигнутой в других условиях, но победой… Жаль только, что наградами были не олимпийские медали.
Может быть, ей, недавно перенесшей болезнь, отказали в участии в таких напряженных соревнованиях ради ее же здоровья. Может. Но как же так? Пообещать – и не сдержать своего слова!
Это отразилось на настроении, но не испортило его.
На чемпионат мира должна была поехать та же команда, что выступала на Олимпиаде в Инсбруке. А раз так, значит, Инге суждено было остаться опять дома. Словно какой-то невидимый злодей решил повторить невеселые для нее события шестидесятого года – и на Олимпиаду не поехала, и на первенство мира тоже.
Но хотя она и не писала, расстроившись, больше в дневнике о соревнованиях, на всех последующих выступала, в том числе на первенстве мира и Советского Союза. С первых соревнований она привезла четыре медали серебряного достоинства, став второй, вслед за Л. Скобликовой, а со вторых, при том же составе сильнейших, – точно столько же медалей, но уже золотого достоинства.
Незадолго до этих соревнований, ничего не подозревая, Инга, приехав с Медео, была несказанно рада, узнав, что едет на первенство мира. Она пришла домой к маме и говорит:
– Знаешь, мам, в комитете сказали: "Кого угодно исключайте из команды, но Инга должна ехать".
А потом – первенство мира в шведском городке Кристинехамне, уже знакомом ей по 1958 году, когда она выиграла здесь свой второй лавровый венок чемпионки мира. Мало что изменилось здесь с тех пор. Тот же стадион, те же, кажется, и лица болельщиков. Все знакомо и привычно.
Она чувствовала себя неплохо, но чего-то не хватало для полного великолепия в настроении, которое было верным для нее признаком блестящей спортивной формы. По-видимому, не было того, что у спортсменов называется "мышечной радостью". Да-да, чувствовала она себя хорошо, но не было в ней ощущения легкости, как у птицы в полете, автоматизма движений, которые при исключительной натренированности тела приходят независимо от сознания, сами собой. Тогда не грозит одно неудавшееся движение успеху, потому что другое движение тут же исправит предыдущее, а последующие закрепят успех и не позволят даже сознанию вспомнить о былой ошибке. Весь организм, все тело, различные группы мышц работают ритмично и слаженно. Вот тогда и можно сказать, что спортивная форма достигла самого высокого пика… И из-за отсутствия этого "чего-то" она совсем на чуть-чуть опаздывала на этот раз от победительницы Лидии Скобликовой.
И вот скоро последняя дистанция 3000 метров. Но перед этим – после трех дистанций – подготовка льда. Зашуршали по дорожке машины, стал постепенно покрываться блеском лед. Члены судейской коллегии приняли решение провести жеребьевку участников для последней дистанции в отеле. Поэтому Инга пошла пообедать. Однако судьи передумали и остались на стадионе. Она уже была в столовой. Нужно было бежать, вышла на старт напарница Хельга Хаазе, а Инги все нет. Диктор охрип, вызывая ее по радио. Но хорошо, что разыскали не совсем уж поздно. Зато пришлось бежать без разминки. Это плохо для спортсмена.
Надеяться на то, что она на последней дистанции отыграет у лидера все недостающие для победы секунды, не представлялось возможным. Инга показала отличный результат на "тройке", но Скобликовой, стартовавшей после нее, удалось на 0,9 секунды быть впереди. Инга была второй, третьей стала Тамара Рылова. Но на этот раз зарубежные конькобежки больше уже не хотели мириться с положением статистов в этих больших спортивных спектаклях. В шестерку сильнейших на этот раз вклинились финка К. Мустонен и кореянка Пил Хва Хан. Вскоре попытки зарубежных спортсменок занимать призовые места станут еще более дерзкими. А еще через несколько лет, когда от нас победы отвернутся совсем, тринадцатое место дебютантки нашей команды на подобных соревнованиях будет расцениваться большим успехом… Верно говорят: не покушаешь горького, не попробуешь и сладкого.
И вновь Свердловск. Этот город был для нее счастливым. С ним связана первая победа Инги на чемпионате СССР 1956 года, когда мы прильнули дома в Москве к приемнику, слушая передачу с затаенным дыханием. Как это было давно. Сколько было радостей и слез, бурь и солнца. В Свердловске (если она не болела, как на первенстве мира 1959 года) выступала удачно. За нее приходили болеть почти все артисты Театра музыкальной комедии этого города. После каждой поездки в Свердловск она всегда много рассказывала о спектаклях этого театра, непременно вспоминая о высоком мастерстве Маренича и других актеров.
А на дворе был уже март. Но температура явно не весенняя – минус семнадцать. Отправлялись в путь по дистанции одна за другой пары участниц. Сильно дул ветер, словно зная, что в последний раз в этом сезоне пускается в единоборство с конькобежцами, и как будто напоследок проверял, кто из них стойкий, а кто нет. Многие конькобежки спасовали тогда перед порывистым весенним ветром. Только Инге никак нельзя было поддаваться ему. Потому что в этих соревнованиях выступали сразу две олимпийские чемпионки – Лидия Скобликова и Клара Нестерова (Гусева): на их долю за две Олимпиады, на которых не было как раз Инги, приходилось семь золотых наград. Собственно, у них было сосредоточено все олимпийское золото, имевшееся на этот период у наших женщин-конькобежек. Не самый ли подходящий момент "поговорить" с ними на языке спорта? Собственно, конечно, только с Лидой – она и спринтер, и стайер, и великолепный многоборец.
Словом, в понимании Инги такой конькобежец, с широким диапазоном возможностей, только и имеет право называться истинным конькобежцем. Им была Инга.
"Комсомольская правда" в отчете об этих соревнованиях писала о том, что Артамонова, "невзирая на стужу, превзошла соперниц на всех дистанциях и в многоборье установила свои личные достижения на равнине, достойно защитив от посягательств олимпийцев титул абсолютной чемпионки страны". Она выиграла три дистанции и в сумме многоборья показала результат, с которым не стыдно было бы выиграть и на высокогорном льду, – 195,216 очка. Лидия Скобликова отстала от Инги почти на три очка. Это было большой победой. Особенно захватывающей оказалась борьба на трехкилометровой дистанции, где две сильнейшие конькобежки бежали в одной паре. Лида отстала на целую прямую. Потом Инга скажет: "Мне очень хотелось взять реванш за январские неудачи и поражения на двух последних чемпионатах мира".
Римма Жукова дополнит:
"Мало кто знает, что, не побывав на Олимпийских играх, Инга выиграла, может быть, одно из самых трудных сражений в своей жизни. В очень короткий срок она сумела вновь войти в боевую форму… и в пятый раз стала абсолютной чемпионкой страны".
Что же еще оставалось ждать, коль были побеждены все олимпийцы-конькобежки? Какие еще загадывать желания и ставить перед собой цели? На эти вопросы можно было получить ответ позже, а сейчас, после очередного напряженного сезона, следовало немного отдохнуть.
Сезон 1964/65 года
Рейс самолета в Иркутск, куда Инга отправлялась на первый лед, задерживался из-за нелетной погоды. Пришлось долго ждать. В дневнике она сделала отметку: "Сидела в аэропорту". Придет время, когда самолетам капризы погоды будут нипочем, а сейчас их приходится учитывать. Капризы. А в себе различные капризы человек подавляет, иначе с ними далеко не уедешь. Вот, скажем, распределение своих сил в любой деятельности. И в спорте тоже. В сущности, проблема эта сводится к исключительной экономии ресурсов физических, нервных… "У лыжников, – думала Инга, – представителям других видов спорта можно поучиться умению распределять свои силы… Экономия и еще раз экономия движений. Она является решающей в достижении победы". И Инга невольно вспоминала своих друзей-лыжников из "Динамо" – Алю и Пашу Колчиных, многократных чемпионов мира, олимпийских чемпионов. Как начнут носиться по опилочной дорожке стадиона "Динамо" круг за кругом – конца нет. Небольшие росточком, складненькие, своей неустанностью и ритмичностью они всегда удивляют. Невольно остановишься и поклонишься их таланту так самоотверженно работать.
"Да и нам, конькобежцам, – думала Инга, – об экономии приходится постоянно думать. И не только на соревнованиях. Накопление энергии при отдыхе – та же экономия".
Сейчас она ехала на первый лед. Хорошо бы в сезоне не израсходовать запала, набранного летом и осенью. Да еще и так сказать: довольно уж занимать два сезона подряд вторые места на чемпионатах мира. Довольно! Нужно радикальным образом изменить такое положение. У человеческого организма всегда найдутся резервы. Вопрос только в том, каким путем идти… Только ли увеличением тренировочной нагрузки можно добиться улучшения спортивных результатов? Или подумать о чем-то еще, что могло бы положительно повлиять на них? Надо искать. Теперь те секунды, которые ты показала когда-то на высокогорном Медео, надо показать уже на равнине… Но за счет чего это сделать? Думай. Сейчас самочувствие ей подсказывало, что она выбрала правильный курс.
После активного отдыха в мае в Карловых Варах Инга поехала на сборы в прибалтийский город Ниду. Вскоре появилась следующая запись: "Самочувствие хорошее. Бегать кросс здесь очень приятно. Есть желание тренироваться".
Поработала она летом действительно много (прыжки со штангой на плечах, гребля, плавание), чередуя тренировки с отдыхом: "Много спала на воздухе".
Находила все новые тренировочные средства. Эффективными ли они будут? Об этом станет известно в конце сезона.
На сборах в Зарасае она записала (27 июля):
"Активный отдых. 1. Плавание 1000 м. 2. Катание на водных лыжах – 30 минут. 3. Танцы "твист" – 40 минут.
Самочувствие нормальное. Вечером участвовала в художественной самодеятельности".
Приехав в Москву, пять дней подряд ходила в театры. Когда не думаешь о деле, гораздо больше пользы бывает. Инга пришла к выводу: психика быстрее устает, чем мышцы. С годами не так уж крепко спит человек, как в юности, не так легко забывает обиды, как раньше.
Заодно нужно было находить новые средства тренировки или идти еще дальше, используя старые. Взять хотя бы то же катание на роликах за машиной. Что, если увеличить накат километров, привязавшись к машине веревкой? Даст ли это положительный эффект? Ведь некоторые специалисты конькобежного спорта предостерегают от чрезмерного увлечения роликами, поскольку, дескать, не все нужные конькобежцу мышцы работают.
Вообще-то к различным новым течениям в спорте следует относиться чрезвычайно осторожно. Была как-то мода развивать все группы мышц, "накачивать" их. Опытные спортсмены на такую удочку не поддались: это вы детям, мол, рассказывайте, а нас не проведешь. К числу их относится и Гришин – четырехкратный олимпийский чемпион, всю жизнь сам себя контролировавший, человек волевой и зоркий. Он знал, что делал. До сорока лет почти бегал, да притом на Олимпиадах. А сколько талантливых спортсменов поверили этому новому веянию? Немало. Мышцы их вскоре были "забиты" до такой степени, что они как конькобежцы практически перестали существовать.
Так что и ей приходилось исследовать скрупулезно новые тренировочные средства. Конечно, был определенный риск в этом, но мог быть и успех. Тогда уже сама по себе радость такого открытия удесятеряла силы и веру в себя. Любое явление существует в тесной связи с другими, а не само по себе. Такой вывод с годами все чаще и чаще давал о себе знать.
И все-таки – катание на роликах за машиной. На сборах в Паланге решила этим заняться. Август – вполне подходящее для роликов время: на дороге не скользко. Первая запись о такой тренировке на сборах там: "10 км за машиной на веревке". В ушах свистит ветер – ведь машина идет со скоростью сорок километров в час. Преодолевается "звуковой барьер", как в авиации, другими словами, приобретается ощущение, свойственное человеку при больших скоростях. Ведь как бывает? Силу спортсмен чувствует, а преодолеть свой "барьер" не может. И остается всю свою спортивную жизнь на уровне середнячка. Ему бы быть чемпионом, а он чемпионом не становится.
К концу лета Инга тренировалась уже в Москве, увеличила прокат на роликах. Отметила в дневнике 4 сентября: "За тренировку – 29 км 600 м".
Приходилось, однако, ко многим неожиданностям относиться спокойно. В Паланге случилась неприятность: "В середине тренировки упала на роликах и расшибла ногу. Обрабатывали в медпункте в аэропорту". Но, несмотря на это, в этот же день: "Продолжала тренировку. Самочувствие хорошее, только болит нога. На роликах катаюсь хорошо". Потом через два дня: "Потянула мышцу бедра. Тренировку пришлось прекратить. Болит еще нога, поврежденная на роликовой тренировке. Общее самочувствие нормальное".
Но вот и первый сигнал: "Самочувствие хорошее, устали, правда, ноги. Они очень "забиты". Это было в конце августа. И затем как следствие (через три дня): "Очень устала. Кататься надоело. Даже не могла плавать. Спала днем 2 часа. Ноги гудят".
Раз сигнал был, следует сделать вывод: тренировку на роликовых коньках прекратить, перейти к поднятию штанги. Нагрузка совсем иного рода – непродолжительная, но интенсивная. Опять же "смена декорации". Интересно, что она даст? Прыжки и приседания со штангой, жим – в общей сложности за одну тренировку (1 октября 1964 года) поднято 6 тонн 575 килограммов.
Правильность в выборе и смене тренировочных средств проверяется опять-таки в чем-то другом. Например, в беге по пересеченной местности. Читаем: "Самочувствие – норма. Усталости почти нет. Кросс бегала легко, по маленьким горкам" (17 октября). Кроссовые тренировки, когда она была в Москве, проводила на Ленинских горах. Ей это место необыкновенно нравилось: деревья "видели" ее бег – как ни говорите, а зрители тоже.
Но к концу октября надоел грунт, как надоедает асфальт городскому жителю, и он при каждой возможности старается ступить на лесную тропинку – ноги не испытывают сопротивления, словно не идут по земле, а плывут по воздуху. И она отмечает 22 октября 1964 года: "Самочувствие хорошее, но тренироваться "на земле" уже постепенно надоедает. Хочу на лед. Объемы тренировок буду немного уменьшать. Отдохну перед льдом".
…И вот сейчас она на самом деле летит. В Иркутск. С высоты полета какими-то картинными, резко очерченными, видятся участки пахотной земли. Причем имеют они различную форму – то в виде прямоугольников, то трапеций, то большой величины шестигранников с неодинаковыми сторонами. А ландшафт! С различными ответвлениями, изогнутыми, как змеи, реками, своей декоративностью красок он напоминает карту-макет, которую мы встречаем на выставках по архитектуре. Земля с высоты полета при хо рошей видимости часто окутана голубой дымкой. Самолет, кажется, завис над землей, а если и движется, то медленно, как дирижабль. И по-прежнему отчетливо видны желтоватые и светло-зеленые полотна сжатых или еще несжатых полей и похожие на скопления маленьких камушков строения больших и малых городов и аккуратных, помещающихся на ладони, маленьких деревень. Как много можно увидеть сверху.
Земля с высоты кажется еще более могучей, зато люди, живущие на ней, совсем не видны. Но в том-то и дело, что каждый из них продолжает свое движение по земле, невидимое сверху, и этот громадный мир многое замечает.
Инга имела романтическое воображение. Какое-то случавшееся осложнение она любила своим домысливанием непременно усилить. Ее впечатление от полета в самолете было таким: самолет то и дело попадал в воздушные ямы, его бросало поэтому из стороны в сторону, как щепку в пучине волн, а пассажиров швыряло от кабины пилотов к хвостовой части, а потом обратно, от пола к потолку, от иллюминатора с одной стороны самолета к иллюминатору с другой. Я не летал еще в самолетах и верил Инге беспредельно.
Прилетела она в Иркутск в ноябре, второго числа, и утром следующего дня – прямо на лед: "Первая ледовая тренировка на озере – в 21-м километре от Иркутска. Погода очень хорошая. Солнце. Лед крепкий. Но кататься тяжело". В начале сезона так всегда бывает, потом мышцы приходят в норму.
В первую тренировку накатала четырнадцать километров, во вторую – восемнадцать, в третью – двадцать один километр.
Все шло неплохо: "Самочувствие хорошее, настроение тоже"; "Каталась очень легко, свободно, почти не уставала". Единственное, что выбивало из колеи: "Ночью плохо сплю. Разница во времени".
Для чего, спрашивается, так помногу километров нужно преодолевать конькобежкам на тренировках? Ведь за два дня соревнований они проходят расстояние из четырех дистанций, равное всего лишь шести километрам. В день выходит по три километра! А за тренировку – по пятнадцать, двадцать, а то и более. Такое различие в объемах вызывается разницей в интенсивности проводимой работы. Вот одна характерная запись, сделанная Ингой на сборах в Ангарске в ноябре того же года: "За 12 тренировок 340,8 км. Из них интенсивной работы 6 км 700 м". Шесть километров семьсот метров составляют примерно одну сорок восьмую долю от трехсот сорока километров. Вот как тяжела интенсивная работа! Становится понятным, почему ее меньше, чем объемной работы, более "медленной", неспешной, но необходимой для развития выносливости. Интенсивная тренировка нужна больше для развития скоростной выносливости, то есть чтобы не только не "умереть" на дистанции, но еще пройти ее и на высокой скорости, может быть, даже улучшить существующее мировое достижение. И так все четыре дистанции – примерно на одном и том же высоком уровне. Так что шесть километров соревновательных дистанций приравниваются, как теперь можно понять, примерно к тремстам с лишним километрам сравнительно спокойного, но тоже быстрого бега на льду.
Чтобы выдержать большую интенсивную работу, периодически повторяющуюся, нужно много тренироваться. Инга ее выдерживала. В эту зиму она устраивала для себя исключительные по интенсивности тренировки. Вот одна отметка в ее дневнике (10 ноября): "По технике замечаний нет. Получается неплохо. Каталась за ребятами – за Косичкиным, Гришиным. Но мне не было трудно. На координацию 400 м – работала четко, старалась правильно толкаться в сторону по прямой. Самочувствие отличное". Или другая запись, свидетельствующая о ее тренировке на первом льду в Иркутске: "Почти все время тренировалась в "гусе" за мужчинами".
И постоянно вела строгий контроль своего состояния: "Пульс до работы – 16 ударов в 10 секунд, после – 25-26 ударов". Это ее рабочий пульс.