…Однажды я приехал к ним на каток и был свидетелем очень неприятной истории. Мы пошли втроем пообедать, а после обеда пришли в бильярдную. Инга села вязать, а я и Геннадий играли в бильярд. Кроме нас, больше никого не было. Играли. По ходу игры Инга что-то сказала мужу касательно его успехов в игре. Геннадий вдруг вспылил, замахнулся, причем со злобой, кием на дочь и обругал ее нецензурными словами. Инга заплакала. Я был очень поражен этим и хотел выяснить у Геннадия, в чем дело, но он попросил меня не вмешиваться в их жизнь.
Помню такой эпизод. Как-то Инга пришла со своей подругой на место постройки гаража. Мы познакомились. С кем была Инга, не помню я сейчас. Что-то говорили, Инга спросила меня, поможет ли Геннадий мне в работе. Я ответил, что поможет, как и было на самом деле. Вдруг Геннадий ни с того ни с сего обругал Ингу, причем нецензурной бранью. Инга в ответ только и сказала: "Только этого от тебя и можно ожидать". Я опять пытался выяснить, что же происходит в их семье, но так и не понял.
…Гараж я строил несколько дней и ночевал у Инги. Когда гараж закончил, я сказал Инге, что должен уезжать в Одессу и в тот же день был свидетелем неприятной сцены. Инга лежала в комнате, отдыхала перед тренировкой. Зашел разговор о том, что она должна ехать на "Динамо". Геннадий вдруг заявил, что он никуда не поедет и Инга не поедет. Я пытался разобраться, почему так, но не смог. Вскоре в квартиру пришла бабушка по матери. Она тоже вмешалась в этот разговор. Геннадий распалился, и получилось так, что, находясь в другой комнате, толкнул бабушку. Тут уж пришлось вмешаться мне. Я коротко, но круто поговорил с Геннадием, предупредил его, что, если он не прекратит подобного поведения, я буду с ним разговаривать по-другому. Мне неудобно было оставаться, я решил уехать к матери. Бабушка и Инга вдруг стали просить меня не уезжать, заявляя, что если я уеду, то Геннадий их побьет. Причем этот разговор был в присутствии Геннадия. Я все же решил уйти, но тотчас пригласил Геннадия с собой, объявив ему, что хотел бы поговорить с ним как мужчина с мужчиной, в надежде, что он расскажет, что же у них происходит. Геннадий пошел со мной. Я пытался с ним поговорить, но он отделался общими фразами и от разговора уклонился. Единственное, что он сказал мне, что все это очень длинная история и знать мне ее не обязательно. Расставаясь, я попросил Геннадия не ходить сегодня домой, а переночевать у друзей. Он обещал. Я приехал к матери. Спустя некоторое время к нам при ехала бабушка Инги по матери и рассказала, что Геннадий все же вернулся домой и устроил скандал, причем ее, старуху, толкнул с лестницы, и она ушиблась. Вскоре оттуда же приехала Инга со своей знакомой Егоровой и подтвердила это. Я был возмущен поведением Геннадия, который, кстати, потом тоже явился… Я стал укорять его, а он оправдывался лишь тем, что вспылил и был несдержан. Он был трезв. Я рассердился и выгнал его. Несколько дней Инга жила у нас, у моей мамы, так как боялась идти домой. Я же уехал в Одессу. Больше свою дочь я не видел" (т. 2, л. 72–73).
П. И. Артамонова, бабушка по отцу:
"Геннадий был тяжелый и злобный человек. Он часто скандалил и избивал жену. Помню такой случай. В 1960 г. я справляла 40 дней по своей второй внучке, погибшей в автомобильной катастрофе. Среди гостей была и Инга с мужем. Потом Геннадий неожиданно ушел, и Инга побежала за ним. Вернулась она с подбитым глазом. На вопрос отвечала, что когда она догнала Геннадия, то он без причины ударил ее чем-то тяжелым по глазу.
Неоднократно Инга и ее бабушка прибегали ко мне по ночам, спасаясь от пьяного и озверевшего Геннадия. Один раз Геннадий, бежавший за ними (далее неразборчиво. – В. А.)… прибежала и знакомая Инги спортсменка Егорова, – выломал мне дверь, ее пришлось чинить соседу. Потом Геннадий приходил, стоял на коленях, просил прощения. Инга простила. Он обещал вести себя как следует, но потом все продолжал по-прежнему.
…Инга говорила, что ей неудобно и стыдно разводиться, что ее принимают в партию, что она бывает в заграничных поездках и т. д.
Геннадий был страшный человек, более плохого человека я не встречала за свою жизнь. Он ухитрялся делать неприятности Инге перед каждой ее поездкой на сборы или соревнования. И Инга приходила ко мне прощаться в слезах. Был случай, что они решили разводиться, пошли в суд, но Геннадий встретил Ингу около суда и утащил" (т. 2, л. 70–71).
Н. Ф. Брагина, вместе отдыхавшая с Ингой в Карловых Варах:
"С Ингой я прожила 28 дней, как говорится, бок о бок. По-моему, Инга хороший человек. Простая, общительная, человечная. Меня удивило, поразило ее мужество и воля… Я имею в виду ее тренировки. Мне приходилось на них бывать, и я была поражена этим. По-моему, это очень тяжелый труд, которым Инга занималась систематически. Держала себя Инга с достоинством. Гордая, ни на шаг не выходя за рамки дозволенного.
…Бесспорно, Инга была постоянно в поле зрения всех отдыхающих, как советских, так и иностранных. Многие заводили с ней разговоры, и Инга всегда была на высоте. Очевидно, она знала, что приковывает внимание окружающих, и не позволяла ничего лишнего. Ее поведение было безукоризненно во всех отношениях" (т. 4, л. 62–63).
Е. Ф. Лобанова, бабушка по матери:
"Я жила на 3-й Фрунзенской улице вместе с Ингой и Геннадием с 1959 г. (двадцатиметровую комнату Инге, к тому времени уже двукратной чемпионке мира, могли дать только на двоих, бабушка и была прописана в комнату Инги; такая площадь на одного тогда считалась роскошью, к тому же Ингу надо было поселить еще и в коммуналку. – В. А.). Еще будучи с Ингой в товарищеских отношениях, он выгнал меня из этой комнаты. Когда они зарегистрировали брак, то он в первый же день в эту комнату пустил жильцов. Я имею в виду – пустил в свою комнату, так как лицевой счет у них был раздельный.
Он просил Ингу, чтобы реже приезжали родители, а мать совсем не пускал. Когда Инга в третий раз завоевала звание чемпионки мира, то по приезде из Алма-Аты с первенства СССР он дома выпил пол-литра спирта и разговаривал с Ингой по поводу покупки машины. Ночью он пришел в комнату Инги и стал душить ее. Мы с Ингой выскочили и ночевали у соседей. А он дома перебил много посуды и призов. Таких случаев был еще ряд. Он выбрасывал ее [бабушки] кровать из Ингиной комнаты. Он ревновал Ингу к тренеру. Он хотел разводиться, а в то же время бегал за Ингой. Он часто бил Ингу, когда был пьяным" (т. 1, л. 145, об.).
Л. И. Рычкова, соседка по дому на 3-й Фрунзенской, где жила Инга:
"Первое время, когда переехали Воронины, они хоть и жили вместе, но брак у них зарегистрирован не был. Первое время жили они тихо. Но как только зарегистрировали брак, у них начались ссоры. Ингина бабушка… жаловалась мне, что Геннадий скандалит с Ингой, потому что хочет квартиру зарегистрировать на свое имя, а Инга не хочет этого. По дому говорили, что Инга якобы изменяла мужу, но я лично ничего предосудительного за ней не замечала и, кроме хорошего, сказать о ней ничего не могу. Геннадий же часто выпивал, и я его видела выпивши. Инга жаловалась мне, что Геннадий очень нехороший, когда выпьет. Однажды мне пришлось убедиться в этом лично. Года два тому назад, – не то осенью, не то зимой, помню, что было холодно, – у Ворониных начался очередной скандал. Когда крик послышался уже на лестничной клетке, я вышла на лестницу. Там стояла бабушка Инги в ночной рубашке и в обуви на босу ногу. Я поняла, что Геннадий устроил скандал там, а бабушку выгнал из квартиры. Мою догадку подтвердили и бабушка, и Инга, которая вскоре вышла на лестницу в халате и вынесла бабушке пальто. Было это в 10 или 11 вечера. Я предложила им войти к нам в квартиру и переночевать, так как Инга боялась идти в квартиру, где бушевал Геннадий. Вскоре в квартиру к нам пришел Геннадий и стал ругать Ингу. Ругал он ее ужасно, нецензурными, самыми грязными ругательствами, оскорблял достоинство женщины… Потом вдруг бросился к ней и ударил ее. Я толком не поняла, куда пришелся удар… Видя такое дело, муж и мои два сына вытолкнули его из квартиры. Геннадий хотя и был здорово выпивши, но оказал нам сопротивление, мы еле справились с ним. Когда же он пришел в свою квартиру, то мы услышали, как он стал что-то бить, очевидно посуду. Инга очень испугалась этого и сказала, что он, очевидно, бьет ее призы, кубки, вазы и т. д.
Хоть Геннадий и обвинял Ингу в измене ему, но сам часто приводил женщин к себе в квартиру, когда Инга уезжала из Москвы. Примерно с осени… ежедневно к дому подъезжал "Москвич". Из него выходил какой-то мужчина и две женщины. Кто они, я не знаю. Они приходили к Геннадию и оставались у него ночевать. Я не сомневаюсь, что там устраивались пьянки, так как через стенку слышались их пьяные голоса, музыка и т. д. Да я и сама видела, как они уходили от Геннадия и были выпивши. Со мной Инга своими семейными делами не делилась, так что рассказать что-либо более подробно я затрудняюсь" (т. 2, л. 48–49).
Людмила Алексеева, мастер спорта по конькобежному спорту, подруга Инги:
"По дороге на вокзал, в такси, она мне сказала, что, наверное, уйдет от Геннадия. Она не рассказывала (это было еще в декабре 1965 года, когда они поехали встречать Воронина. – В. А.) почему, но сказала, что недавно он сделал ей неприятности и больше она терпеть не может. Лучше разойтись. Она еще сказала, что понимает, что для него это будет ударом, но иначе нельзя. Можно простить один раз, но не постоянно. Какие именно причинил он ей неприятности, она не рассказала. Инга говорила, что перед мужем она чиста, ни в чем абсолютно не виновата и никогда ему не изменяла. О своем решении уйти от Геннадия она хотела сказать матери, чтобы это не оказалось для нее неожиданностью. Я ее больше ни о чем не расспрашивала. Последнее время Инга была рассеянна, жаловалась, что чувствует себя плохо, как будто ее мучило какое-то предчувствие. Инга сказала, что о своем решении уйти от мужа она сказала только мне и больше об этом никто не знает.
…Я знаю, что Геннадий пил много в последнее время, приходил иногда на стадион пьяным. Говорили, что Ингу он ревнует ко всем. Это и было видно по его поведению. Ее очень все любили как человека, потому что она была очень отзывчивая, всегда старалась всем помочь. А он истолковывал это как-то иначе, вроде бы завидовал отношению окружающих к ней" (т. 4, л. 36–38).
Попробуем сконцентрироваться на отдельных мыслях этих людей, сгруппировать их по однородности.
Первое. Все в один голос говорят, что он изрядно пил, особенно в последние годы, оскорблял Ингу, рукоприкладствовал… Напомню их высказывания:
"Пил, оскорблял Ингу, бил ее" (Силина); "Ругань, скандалы, и Воронин ее бил" (Егорова); "Было известно, что Геннадий издевается над ней, бьет", "часто выпивал" (Рылова); "Геннадий избивал ее", "неоднократно мы видели ее с синяками на лице", "любил выпить" (Стенин); "Геннадий… бил Ингу" (Гончаренко); "Я часто видел Ингу с синяками на лице", "Последние два года Геннадий стал злоупотреблять алкоголем" (Кудрявцев); "Были сигналы, что сам Воронин ведет себя неправильно, и в частности, выпивает" (Куприянов); "Я знаю, что Геннадий пил много в последнее время, приходил на стадион пьяным" (Алексеева)…
Второе. Все в один голос заявляют, что Инга никогда не была замечена в измене мужу. (Если учесть Ингину простоту и бесхитростность, то ее измена, случись она, сразу бы вскрылась.) Привожу их мнения:
"Инга была верной женой" (Силина); "Я лично никогда не слышала и не знала, чтобы Инга давала Геннадию какие-либо поводы для ревности" (Рылова); "Товарищей у нее было много, но в близких отношениях она ни с кем не была" (Стенин); "После замужества Инги никаких данных о том, что Инга была неверна мужу, не было. С этой стороны ее поведение не вызывало никаких подозрений" (Кудрявцев); "Она часто выезжала на сборы и соревнования. Естественно, круг участников этих мероприятий очень узкий, поэтому любое отклонение в поведении от нормы сразу же становится известно. Однако никаких сигналов о неправильном поведении Инги не было" (Куприянов); "Ее поведение (на отдыхе в Карловых Варах. – В. А.) было безукоризненно во всех отношениях" (Брагина); "Инга говорила, что перед мужем она чиста, ни в чем абсолютно не виновата и никогда ему не изменяла" (Алексеева).
И вот мнения о нем:
"Хорошего о нем ничего не могу сказать" (Стенин); "Могу характеризовать его коварным человеком, действующим продуманно, исподтишка" (Шилков); "У меня было такое ощущение, что он примазывается к ее славе" (Гончаренко); "Он пил и жил за счет Инги, которая хорошо зарабатывала" (Кудрявцев); "Все он оценивает сквозь деньги" (Сайкин); он "завидовал отношению окружающих к ней" (Алексеева); со слов Инги "в ее отсутствие устраивает попойки, все пропивает, денег домой не приносит и имеет знакомства с какими-то женщинами, причем знакомства интимного характера" (Вайвадс); он "довольно свободно держит себя в семье в том плане, что в любое время отправляется куда заблагорассудится, без ведома Инги, и прочее. Особенно это усилилось с приобретением машины" (Шилков).
К последним двум мнениям могу также добавить и свое: Воронин, по его же собственному признанию мне, без женщин не мог и одного дня прожить. К тому же он сам рассказывал о своей близости с женщинами до женитьбы и называл некоторые имена, в том числе одной известной спортсменки. Но это было в прошлом, а прошлое, как известно, есть прошлое. Но именно к прошлому Инги Воронин и проявлял пристрастие. Своего прошлого не помнил, а помнил ее. И спекулировал на этом, что недостойно мужчины.
Третье. Уже было сказано: жил вольготно, за счет жены, примазывался к ее славе, более того, подчинил ее себе, запугал, травил безосновательной ревностью, сам же пьянствовал и т. п. Конечно, иная бы женщина проявила твердость, с первых же его хулиганских выходок сразу поставила бы вопрос ребром, рассталась с ним. Инга же попустительствовала Воронину, каждый раз его прощая и тем самым еще более усугубляя свое положение. В этом ее ошибка. Скажу также, что на многие вещи мне открыли глаза показания свидетелей по делу об убийстве сестры. Инга редко когда жаловалась нам, ее родным, на Воронина, скрывала его грязные выходки. Все товарищи по сборной знали о рукоприкладстве Воронина, на "Динамо" знали об этом даже ру ководители, не говоря уже о тренерах. Мы же в основном могли догадываться, кроме случаев, о которых рассказывают обе бабушки. Часто Инга на вопрос, почему у нее на лице синяк, могла ответить: "Упала на тренировке", "Задела за косяк двери", во что трудно верилось, но из-за оптимистического вида Инги подозрения отступали. Лично я с 1960 по 1963 год служил срочную службу в армии и получал в письмах от родных скудную информацию о некотором неблагополучии у Инги, например, что у нее обнаружили язву двенадцатиперстной кишки. Меня тоже не хотели огорчать неблагополучием в ее жизни. Но, отслужив и находясь в Москве, я уже все более стал приходить к выводу, что синяки на лице у Инги не результат задеваний за косяки двери, а нечто вытекающее из ее супружества, и я сказал Воронину:
– Если только тронешь Ингу, я тогда буду вынужден принять соответствующие меры…
На что он мне ответил:
– Ты меня не пугай…
Но как бы там ни было, а при мне он никогда ее не трогал. Точно так же я думал, что он не тронет ее, когда пришел к нам 4 января 1966 года на квартиру, чтобы якобы объясниться с Ингой, принявшей решение расстаться с ним…
Четвертое. Мнения свидетелей об Инге – какой же она была?
"У меня остались об Инге самые хорошие воспоминания как о человеке добром, хорошей души" (Рылова); "Инга… была женщина добрая по характеру, общительная, многим нравилась" (Стенин); "Инга мне нравилась больше, чем Геннадий", "Она была общительна, весела, проста, без тени зазнайства" (Гончаренко); "Она занимала… линию… чтобы помочь ему (Воронину. – В. А.) буквально во всем и сделать все, чтобы ему было лучше" (Куприянов); "Это обаятельнейший человек… с большим юмором" (Сайкин); "Ее очень все любили как человека, потому что она была очень отзывчивая, всегда старалась всем помочь" (Алексеева).
И наконец, высказывания свидетелей о причинах убийства:
"Считаю, что уход Инги от Геннадия был связан с тем, что просто переполнилась чаша терпения Инги от хамства Геннадия" (Рылова); "Мне кажется, что Геннадий мог убить Ингу, поняв, что она окончательно бросает его и с ней уходит обеспеченная жизнь" (Ефимов)…
Воронин с некоторых пор стал деградировать, ища избавления от этого в спиртном. Но вместе со спиртным добавлялось неистовство зависти, заевшей его окончательно. Если бы Инга была не спортсменом, а профессиональным психологом, то разобралась бы, наверное, в этом его тяжелом чувстве. Но она была спортсменом, перед которым стояла задача успешно выступать. К тому же, как человек цельный, она не любила неопределенности, недосказанности, заспинности и всяких запутанных отношений между людьми. И Воронин прекрасно понимал, что никакой измены с ее стороны не было и быть не могло. Просто он оценил ее решение расстаться с ним как окончательное, а потому пошел на преступление. Она сказала Воронину, что пойдет справлять Новый год в Кремлевский дворец съездов, а сама пошла справлять его к конькобежке Софье Кондаковой. Инга не ставила целью обманывать Воронина, просто не могла, по-видимому, открыто ему признаться в том, что хочет с ним окончательно порвать. Ведь он грозил ей убийством! Да и какая разница, куда пошел человек, если он решил окончательно порвать с тем, кто причинил ему множество неприятностей и заставил столько страдать! В первую очередь это был удар по его самолюбию, но он сыграл на ревности, из показания в показание все более на этом настаивая. Поступил недостойно мужа Инги. Теперь я понимаю, насколько Борис Шилков прав, когда говорил, что Воронин коварный человек, действующий продуманно, исподтишка. В совершении преступления, которое у него, вероятно, зрело годами, он именно так и действовал. А потом стал ворошить ее прошлое, с тем чтобы обелить себя, спасти…
Честно сказать, чересчур много с ним считались. Считались из-за Инги. Не хотели обижать, ранить ее.
Рвалась Инга из последних сил, чтобы всем было хорошо. Столько Воронину сделала доброго, сколько раз за него хлопотала!
На моей памяти множество раз Воронин просил у Инги прощения. В азарте, под воздействием алкоголя, наговорит ей всего, покажет себя сполна, а затем протрезвеет, одумается, кается, ищет пути к примирению. Если Инга сохраняет обиду и полна решимости ему не прощать, Воронин всех обежит родственников, чтобы помирили его с ней. Несколько раз и ко мне обращался с подобной просьбой:
– Володя, помири меня с Ингой…
В глазах мольба, присмиреет, выглядит несчастным.
Чтобы показать, что решение Инги значимо, говорю: