Тот, кто не видел Мохаммеда Али с прошлого боя, сразу отметил – на ринг дворца "Супердоум" вышел совершенно другой боксер. Он похудел, выглядел гораздо свежее и временами напоминал себя в лучшие годы. Рекордная аудитория – 63 500 зрителей – поддерживала Али, накал эмоций в зале, по свидетельству очевидцев, был невероятный. И Мохаммед Али оправдал надежды своих поклонников. Он полностью контролировал ход поединка и практически не позволял Спинксу попадать по себе. Несмотря на возраст, 36-летний боксер раз за разом проводил взрывные комбинации, заканчивающиеся точными попаданиями. Он переиграл Спинкса во всех раундах. Судейское решение еще не было объявлено, а Леон Спинкс уже подошел к сопернику и поздравил его с победой. Он прекрасно понимал – выиграть у "Величайшего", который настроен на борьбу, просто невозможно. Единогласное решение судей подтвердило, что Мохаммед Али в третий раз вернул себе звание чемпиона мира в тяжелом весе.
В том же, 1978 году в жизни Мохаммеда Али произошло еще одно значимое событие – в самый разгар холодной войны он посетил Советский Союз. В стране "победившего социализма" "борца за свободу негров" встретили с распростертыми объятиями. Он удостоился встречи с самим Леонидом Ильичом Брежневым и был осчастливлен экземпляром книги "Малая земля" с дарственной надписью Генерального секретаря. Правда, визит Али доставил немало хлопот спецслужбам. В первый же день после приезда в полшестого утра знаменитый боксер отправился на пробежку по центру Москвы и добежал до Мавзолея. Можете представить изумление милиционеров и сотрудников КГБ, дежуривших на Красной площади, когда они в шесть утра увидели огромного полуголого негра, мрачно наблюдающего за сменой караула возле "Поста № 1". А откуда им было знать Али, ведь в СССР далеко не все имели представление о лучших игроках заокеанского профессионального бокса? Возник небольшой переполох, который удалось замять только после вмешательства вышестоящего начальства. После этого к Али был приставлен переводчик и чиновник Спорткомитета Юрий Марков, который должен был предупредить нежелательные последствия тех или иных поступков непредсказуемого гостя.
Али провел несколько показательных боев с лучшими советскими тяжеловесами, после чего улетел в Ташкент. Естественно, высокому гостю был оказан шикарный прием с соблюдением всех правил восточного гостеприимства. Правда, узбеки были шокированы поведением жены Али, Вероники, которая после каждого приема без зазрения совести сгребала столовое серебро в свою сумочку. Кстати, с женами Али не везло – он был женат несколько раз, и каждая супруга считала своим долгом отобрать у него при разводе весьма крупную сумму. Немало вытащили из кармана чемпиона и "Черные мусульмане". В результате Али, заработавший за свою карьеру более 60 миллионов долларов, к концу 1970-х оказался практически разорен.
После победного боя с Леоном Спинксом Али заявил, что уходит из бокса. Он действительно два года не показывался на ринге, но финансовые проблемы заставили его вернуться. Ничем, кроме бокса, Али заниматься не умел и потому с легкостью поддался на уговоры Дона Кинга, организовавшего матч Али с Ларри Холмсом. В свое время Ларри работал спарринг-партнером у Али, а теперь им предстояло сойтись друг против друга на ринге. Вообще, Ларри Холмс – фигура весьма характерная для ситуации, сложившейся в тяжелом весе в начале 1980-х годов. Поколение Али, Фрезера и Формена уже ушло с ринга, а звезды начала 1990-х только начинали свой путь. И Ларри Холмс – посредственный, по мнению многих специалистов, боксер, сумел воспользоваться представившейся ему возможностью. Не питая иллюзий относительно своих способностей, он не делал хвастливых заявлений. "Я знаю, что никогда не стану Рокки Марчиано или Мохаммедом Али, – однажды сказал он. – Но надеюсь, что просто хорошим боксером стать сумею".
Конечно, нельзя назвать Ларри Холмса полной бездарностью. Он обладал очень мощным нокаутирующим ударом, неплохо чувствовал ритм боя и умел подобрать нужную тактику под конкретного соперника. Но ни в 1970-е, ни в 1990-е годы Ларри не пробился бы выше четвертого-пятого места в рейтинге. А в начале 1980-х он стал чемпионом мира и достаточно долго удерживал это звание. Мало того, он чуть было не превзошел казавшийся незыблемым рекорд великого Рокки Марчиано – 49 побед подряд. Ларри не хватило всего одной победы – в тяжелом бою он проиграл по очкам брату Леона Спинкса Майклу.
Если бы Холмс вышел на бой с Али лет десять-пятнадцать назад, то наверняка не продержался бы до конца поединка. Однако лучшие годы "Величайшего" были уже далеко позади. 2 октября 1980 года Холмс, не встречая сопротивления, десять раундов избивал стареющего чемпиона, пока наконец Али не понял, что его время безвозвратно ушло, и не остановил бой.
Встреча с Холмсом ясно показала, что Мохаммед Али уже не способен был на равных бороться даже со средними по классу боксерами. И тем не менее, он еще раз вышел на ринг. 11 декабря 1981 года бывший чемпион проиграл по очкам Тревору Бербику. Это был последний бой Мохаммеда Али…
Несмотря на такое бесславное окончание карьеры, его жизнь всегда привлекала к себе огромное внимание. Когда в начале 1980-х годов появились слухи о серьезном заболевании Али, эта новость взбудоражила весь мир. К сожалению, слухи оказались правдой – врачи диагностировали у великого боксера болезнь Паркинсона, тяжелое заболевание, связанное с поражением подкорки головного мозга. Природа зло подшутила над Али, превратив его из величайшего в мире бойца в инвалида с трясущимися руками и неуверенной походкой.
Однажды Анджело Данди подсчитал, что за 27 лет, проведенных на ринге, Али получил больше трехсот тысяч ударов, из которых не меньше трех тысяч пришлось на голову. Возможно, эти удары и стали причиной поразившей его болезни. Для сторонников запрещения бокса судьба Али является лучшей антирекламой этого вида спорта. "Посмотрите на Али, – говорят они. – Из великолепного атлета он превратился в развалину, и все это из-за бокса". Возможно, они и правы, ведь и другой чемпион, Флойд Паттерсон, страдает серьезным нервным расстройством. Недавно Паттерсон вынужден был покинуть пост руководителя Атлетической комиссии штата Нью-Йорк из-за практически полной потери памяти. Но не стоит торопиться с окончательными выводами. Причины возникновения многих болезней, в том числе и болезни Паркинсона, еще до конца не изучены. Как отмечают специалисты, в половине случаев невозможно точно определить причину возникновения болезни Паркинсона. Кстати, еще один знакомый нам боксер, англичанин Генри Купер, недавно отпраздновавший свое семидесятилетие, утверждает, что прекрасно себя чувствует и не считает, что занятия боксом отрицательно отразились на его здоровье. Весьма оригинально выразился по этому поводу трехкратный олимпийский чемпион, герой Кубы Теофило Стивенсон: "Вы говорите, что Али болен болезнью Паркинсона из-за бокса. Но посмотрите на Папу Римского, он ведь тоже страдает болезнью Паркинсона, хотя боксом, насколько я знаю, никогда в своей жизни не занимался".
Слава богу, болезнь Паркинсона не затрагивает интеллект. После того как Али заболел, он, как это ни странно, наладил свои дела: успешно ведет бизнес, выступает с лекциями, занимается благотворительностью и работает в Национальном фонде по борьбе с болезнью Паркинсона. И наконец, Мохаммед Али обрел настоящую любовь. Фотомодели и актрисы не сделали прославленного боксера счастливым. Всю свою жизнь его ждала скромная девушка Лонни, жившая в Луисвилле буквально в двух шагах от дома Клеев. Она еще в семь лет заявила родителям, что выйдет замуж только за него. Сейчас Мохаммед и Лонни живут вместе в своем поместье в Мичигане…
19 июля 1996 года вся планета наблюдала за открытием XXVI Олимпийских игр в Атланте. В 9 часов вечера должно было состояться самое главное событие церемонии открытия. Знаменитые спортсмены передавали друг другу священный факел. Но кто же зажжет олимпийский огонь? Наконец прожекторы выхватили из темноты крупную фигуру, стоящую возле чаши, в которой три недели будет пылать пламя Олимпиады. Весь стадион встал в едином порыве – его узнали. Это был Мохаммед Али. Ни в одном своем бою великий чемпион не прилагал столько усилий, как в этот момент. Миллиарды людей во всем мире с тревогой и болью смотрели, как из трясущихся рук измученного болезнью Али едва не выпал факел. Но он и здесь победил. Ни до, ни после Атланты мир не видел такой трогательной сцены зажжения олимпийского огня.
А недавно Мохаммед Али вновь удивил публику. В интервью еженедельнику "Newsweek" он заявил, что… собирается вернуться на ринг: "Я продолжаю бороться со своей болезнью и меня не сломить. Я и сейчас веду активный образ жизни – путешествую по всему миру, занимаюсь бизнесом, общаюсь с прессой. А теперь я скажу то, что, несомненно, поразит всех до глубины души. Я собираюсь возобновить тренировки, сбросить килограммов пятнадцать, набрать очень приличную форму и провести в "Мэдисон Сквер Гарден" несколько показательных поединков. С каждым своим соперником я готов провести по 15 раундов и обещаю всех отправить в нокаут. Я еще не забыл, как это делается".
Естественно, что это заявление вызвало шок у любителей бокса во всем мире. Али завалили письмами с вопросами о его состоянии и даже с просьбами назвать точную дату возвращения на ринг. "Величайший" вынужден был признать, что слегка поторопился: "Мое интервью было серьезным, но по поводу возвращения на ринг я, конечно, погорячился. Впрочем, мне очень приятно, что мои слова вызвали такой отклик. Это хорошо, это значит, что меня не забыли и что в меня еще верят…"
Валерий Харламов
Кто изобрел хоккей? Канадцы. Кто лучше всех играет в хоккей? Канадцы. Так куда, спрашивается, катится этот мир, если какие-то русские приезжают в Канаду и выигрывают у самых лучших хоккеистов, играющих в самой сильной хоккейной лиге мира? И не просто выигрывают, а громят, разносят в пух и прах, делают из профессионалов НХЛ клоунов-любителей. Это был шок. Это было не просто поражение, а национальный позор. 2 сентября 1972 года хоккей разделился на "до" и "после". В этот день в знаменитом монреальском дворце "Форум" началась историческая Суперсерия, первые встречи сборной Советского Союза и североамериканских профессионалов. "Мы повержены русскими медведями" и "Мистер Хоккей стал товарищем" – с такими заголовками на следующий день вышли канадские газеты. В то, что русские смогут победить сборную НХЛ, не верил никто, даже их соотечественники. Некоторые советские спортивные чиновники просили хоккеистов: "Ребята, сыграйте как можете и постарайтесь не проиграть слишком крупно…" Третьяк, Петров, Михайлов, Якушев и другие развенчали страшный миф о "великих и непобедимых профессионалах". И конечно же, Харламов…
До начала Суперсерии за океаном его никто всерьез не воспринимал. Ну куда этому "малышу" против канадских защитников, каждый из которых представлял собой стокилограммовую гору мышц (как сказал писатель и сценарист Яков Костюковский, вместе с Гайдаем создавший "Операцию Ы" и "Кавказскую пленницу": "Когда я впервые увидел Харламова на фоне могучих партнеров, его фигура олицетворяла не телосложение, а теловычитание"). Да они просто размажут его по льду в первой же атаке, как только он посмеет перейти центральную линию. А Харламов раз за разом, словно шутя, проходил сквозь строй обороны канадцев и отправлял шайбу в ворота великолепного голкипера Кена Драйдена. Вратарь канадской команды навсегда запомнил игру Харламова. "…Все позади, – писал Кен Драйден в своей книге "Хоккей на высшем уровне". – За этой игрой наблюдали сто миллионов телезрителей в Советском Союзе, несколько миллионов – в Европе, более двадцати пяти миллионов канадцев и американцев смотрели ее у себя дома. А в "Форум" пришли почти двадцать тысяч зрителей. Клянусь, что теперь все они знают, что отчество Валерия Харламова – Борисович, а Владислава Третьяка – Александрович. Все было готово для великого триумфа канадского хоккея. Но приехали русские и все испортили, показав 60 минут такой игры, какая нам никогда не снилась… Именно Харламов надломил нашу могучую команду и снял вопрос о победителе. Его голы были просто немыслимыми. Харламов – хоккейный гений, я такой игры нападающего больше не видел. Равного ему просто нет…"
"Почему я стал хоккеистом? Признаться, прежде я об этом особенно не задумывался. Но вот однажды меня попросили рассказать, как пришла любовь к хоккею, и я… я не смог ответить на этот вопрос. Просто в детстве я много времени проводил на льду. А потом в один прекрасный день в моих руках оказалась клюшка… И почему хоккеем так увлекся? В школе математика хорошо давалась, олимпиады выигрывал. Сейчас бы просто работал. Представляете, каждый вечер – свободный. А так – вечно куда-то спешишь…"
А действительно, почему он стал хоккеистом? Маленький щуплый паренек, из тех, что в дворовых компаниях называют "хиляком". Гены в хоккейном плане – тоже неподходящие. Вот футбол – это да. Отец прославленного хоккеиста занимался спортом, играл в футбол, правда, дальше заводских команд не продвинулся. И мама – испанка по рождению, а для испанцев, как известно, выше футбола в спорте ничего нет. Может быть, и стоял бы тогда в центре Мадрида или Барселоны памятник Валерию Харламову – великому испанскому футболисту. Но Валера выбрал хоккей…
Летом 1937 года из Бильбао в Ленинград отплыл пароход с детьми испанских коммунистов. Среди них была и двенадцатилетняя Арибе Аббад Хермане, которую дома уменьшительно звали Бегонита, или Бегоня. Дети Испании бежали от гражданской войны. Но и на новой родине жестокая война скоро догнала их. Бегонита оказалась в Тбилиси, где работала на авиационном заводе, и только после окончания войны смогла приехать в Москву. Она устроилась на завод "Коммунар". На том же заводе работал слесарь-испытатель Борис Харламов. Молодые люди познакомились совершенно тривиально – на танцах. Борис просто не мог не обратить внимания на ослепительную красавицу Бегоню…
Милиционеры сразу же обратили внимание на одиноко идущего по ночной Москве мужчину со странным узелком на плече. Еще бы – три часа ночи, жуткий мороз, что можно делать на улице в такое время? Подошли, попросили пройти в ближайшее отделение. Мужчина с радостью согласился. Он уже окончательно замерз, а до родного общежития еще топать и топать.
– Понимаете, – объяснял он милиционерам, – сын у меня родился, Валерием назвали, в честь Чкалова. Вот, жена в роддоме, а я домой иду…
Валерий Харламов родился в ночь с 13 на 14 января 1948 года. До роддома роженицу довезти не успели, так что Валера родился прямо в машине "скорой помощи". Мальчик был слабеньким, весил меньше трех килограммов. Еще раз повторимся – никаких предпосылок к тому, чтобы он стал хоккеистом, не было. А вот поди ж ты, как только подрос, стал на коньки. Отец часто брал Валеру с собой на соревнования заводских команд по хоккею с мячом и, чтобы сынишка не замерз, давал ему коньки. Ботинки были на несколько размеров больше, так что надевать их приходилось прямо на валенки. Но, несмотря на такую "экипировку", мальчик сразу почувствовал, что лед – это его стихия. С пятилетнего возраста Валера катался где только можно – на катке, на замерзшем пруду, на дороге, лед на которой был отшлифован колесами проезжавших автомобилей.
Казалось, парень родился в коньках, настолько уверенно он держался на льду. Как только в округе появилась хоккейная коробка, вопрос "чем занять свободное время зимой?" для Валеры перестал существовать. Коньки, клюшка – и вперед, на каток! Его охотно принимали в свои команды не только сверстники, но и ребята постарше. Валера, наверное, уже видел себя будущим Всеволодом Бобровым и мечтал, что через несколько лет он тоже будет выходить на лед в команде мастеров, забивать голы, а диктор по нескольку раз за матч будет объявлять: "Шайбу забросил Валерий Харламов!" Но на пути к мечте неожиданно встали три препятствия – испанское происхождение мамы, возраст и слабое здоровье.
В 1956 году Валера Харламов оказался в Испании. Через двадцать лет после начала гражданской войны испанцы, бежавшие от режима Франко, наконец-то получили возможность вернуться на родину. Бегонита долго сопротивлялась, не хотела бросать мужа, но голос крови все-таки победил. Мама и сын поселились в Бильбао, Валера учился в местной школе, где, помимо прочих предметов, преподавали и Закон Божий, причем в католическом варианте. Несколько месяцев Бегонита прожила в Испании, но горечь разлуки с любимым человеком заглушить так и не смогла, и вместе с сыном вернулась в Советский Союз.
И снова Москва, настоящая, а не испанская зима (когда температура ниже плюс десяти не опускается), каток и хоккей до ночи. К сожалению, Валера не отличался богатырским здоровьем, частенько болел. В 1960 году перенес ангину в тяжелой форме. Несколько недель лежал в больнице, три месяца провел в санатории. Как будто выкарабкался, но ангина дала осложнения, у мальчика обнаружили порок сердца. Какой там хоккей, если по предписанию врачей ему запрещались любые физические нагрузки! Валере не разрешалось: посещать уроки физкультуры, плавать, поднимать тяжести, ездить в пионерский лагерь и ходить в школьные походы. Ему разрешалось: ходить в школу и неспешно прогуливаться при хорошей погоде где-нибудь в парке. А в 11 лет он и гулять-то не мог – у Валеры отнялась правая рука и нога.
Мама была готова строго исполнять предписания врачей, но Борис Сергеевич Харламов думал иначе. Может быть, он не очень-то верил словам докторов, а может, не хотел, чтобы сын превратился в "тепличное растение". Так или иначе, но когда в 1962 году в Москве, на Ленинградском проспекте, открылся летний каток, он привел туда сына – записываться в хоккейную секцию.
Видимо, все-таки есть у наставников от бога чувство, которое принято называть "тренерским чутьем". Представим себе картину: полтора десятка тринадцатилетних мальчишек приходят на просмотр к Борису Петровичу Кулагину, второму тренеру легендарного ЦСКА. Среди них есть рослые сильные ребята, как будто специально созданные для хоккея, в который "играют настоящие мужчины". Но тренеру не нравятся эти парни, он всех отправляет домой и оставляет только одного, невысокого щуплого Валеру Харламова. Почему именно его, какими принципами руководствовался Борис Кулагин? Ведь знал второй тренер ЦСКА что Сам (именно так, с большой буквы) не очень-то любит низкорослых хоккеистов. "Все канадские хоккеисты – великаны по сравнению с нашими, – сказал однажды великий Анатолий Тарасов, главный тренер ЦСКА и сборной СССР. – Как же мы их победим, если наши нападающие – какие-то карлики, метр с кепкой?" Как бы там ни было, а время показало, что Борис Петрович не ошибся в своем выборе.