Ясно, что для Свинарёва не было разницы между теми, кто просто состоял в КПСС и теми, кто опозорил себя, нашу страну, само понятие о коммунизме такими дикими, варварскими, извращёнными методами допросов.
Интересно, что третьим в нашей застольной компании был член КПСС Ущербин. Его предварительно вызывали в КГБ для дачи показаний, но он ничего не рассказал мне ни тогда, ни позже, ни теперь о подробностях разговоров там. Это о чём-то говорит. Не представляю, чтобы я вёл себя так же, в такой же ситуации. Логика требует считать, что его мнение было похожим на мнение Свинарёва. Иначе он как честный человек должен был хоть как-то оправдаться передо мной за пережитый стресс трёхдневных допросов в такой организации, как КГБ.
Надо сказать, что возникшие у меня тогда сомнения о качестве личности г. Ущербина не могу не связать с другим случаем. В 1976 году Обком КПСС решил, наконец, расправиться с нашим директором, Александром Алексеевичем Азовцевым. Азовцев был талантливейшим руководителем, создателем нашего Центрального института судостроительной промышленности. Только благодаря ему институт был и создан и стал действительно научной организацией, за несколько лет занявшей ведущие позиции в отрасли, выросшей из мелкого ЦКБ численностью в 300 человек до могучей организации, собравшей около двух с половиной тысяч человек ведущих специалистов по всем направлениям нашей науки и техники, оснащённой исключительной лабораторной и производственной базой. Достаточно сказать, что мы построили, кроме обычных производственных корпусов, уникальный электротехнический стенд мирового уровня, создали сеть филиалов на всей территории СССР, от Калининграда до Владивостока. Получив в подарок от ВМФ 7-й форт в Финском заливе, построили на нём уникальную опытно-экспериментальную базу для изучения и решения возникшей в те годы проблемы мирового значения, проблемы статической электризации углеводородных топлив в топливных танках танкеров. В мире тогда взорвалось несколько десятков танкеров супербольшого водоизмещения. И никто не знал, почему это происходит и как от этого защищаться. Наш результат в этой области таков – ни один! из танкеров нашей постройки не взорвался.
Кроме создания института, Азовцев создал ещё и коллектив, отличавшийся уникальной особенностью – сплочённостью вокруг директора, энтузиазмом в решении наших задач. Основами непоколебимого доверия к директору были, на мой взгляд, нравственная чистота, государственность мышления, забота о людях, преданность делу, самоотверженный труд, высокий интеллектуальный уровень.
Такой комплекс человеческих свойств, в сочетании с независимостью суждений и нежеланию кланяться партийным чиновникам с требуемой подобострастностью был как кость в горле обкомовским деятелям. Сквозившее в его поведении лёгкое, снисходительное презрение к партбюро института, наполненного выскочками, заменявшими знание и умение партийной фразеологией, вызывало и у местных так называемых партийных руководителей соответствующее неприятие.
Это обстоятельство требует пояснения. Партбюро в организациях по идее должны были контролировать деятельность директора, требовать проведения им политики КПСС. Поскольку партия осуществляла в стране жёсткую власть, её и её носителей все боялись. Основа боязни была застарелой. Боялись не так, например, как милиции. Милиция требует исполнения закона, а партия – неизвестно чего, то есть чего угодно. Выговор по партийной линии, исключение из партии ставило крест на служебной и жизненной карьере человека.
Чувствуя власть, члены парткомов вмешивались во всё, высказывали, в частности, свои технические соображения. В своём подразделении член партбюро как специалист ничего не значил, а на заседаниях в отделах был властью. Это очень привлекало тех, кто очень хотел своё незнание и неумение компенсировать значимостью партийной власти, ореолом всесильности над всеми, в том числе над директором. Какой – нибудь жалкий по своему интеллектуальному уровню, далёкий от науки и техники, но горластый и преданный партии (чаще на словах) мелкий, иногда ничтожный специалистик волей обкома становился вдруг представителем всесильной партийной власти. Причём всем было ясно, что чем мельче по человеческим и техническим качествам был этот человечек, тем больше он стремится властвовать. Яркими примерами в ЦНИИ СЭТ можно назвать секретарей партбюро Тряпичкина и Уродина. В деле они были мелкими насекомыми, а в кресле секретаря орлами, вершившими суд над всеми.
Ясно, что действительно толковые специалисты не очень – то стремились в партбюро. Тем более, что членам бюро приходилось массу времени тратить на набившую оскомину официальную пропагандистскую "деятельность". Техническим неучам подобная деятельность, скорее бездеятельность, была даже приятна, а умным, работающим специалистам – противна. Уж слишком бессмысленной и к тому же во многом лживой, надуманной она была. Понятно, когда партийный и профсоюзный контроль не дают вороватому директору пользоваться должностным положением в личных целях. Но когда партийные чинуши начинают действовать параллельно директору, главному инженеру, научно-техническому совету, руководителям крупных подразделений, изображая себя умнее всех, то это просто тошнотворно.
Зубы против Александра Алексеевича партия точила ещё и потому, что был он потомственным дворянином. Отец его был предводителем дворянства в Самарской губернии. Эти обстоятельства ему каким то образом удалось скрыть и избежать идиотских репрессий по классовому признаку. Кстати, надо отдать должное Ленину. Он ценил специалистов, независимо от происхождения. Даже на воинские должности назначал бывших дворян, "военспецам" доверял святые святых, армию со всеми штабами и государственными секретами.
На директора обком КПСС (в лице, например, тупого идиота, инструктора оборонного отдела Зойкина) науськал, другого слова не придумаешь, так называемый народный контроль, который был буквально шавкой под сапогом обкома КПСС. Этот контроль и располагался как мальчик на побегушках под боком, в 6-м подъезде Смольного.
Дела в институте шли просто блестяще. Институт постоянно рос и развивался, стал действительно ведущей научно-технической организацией в отрасли. Буквально ни один из приказов министра по созданию не выходил без упоминания ЦНИИ СЭТ. Институт стал Меккой всех, без исключения, электриков судостроительной промышленности. Ни один вид корабельного электрооборудования в Минэлектротехпрме не разрабатывался без опеки института, который либо разрабатывал ТЗ, отслеживая все этапы работ, либо финансировал новые разработки. Все сотрудники уважали и почитали директора. Со всеми предприятиями отрасли были прекрасные деловые и часто дружеские отношения.
Тем не менее, были из пальца высосаны совершенно надуманные, дурацкие претензии, не то, чтобы малозначащие, но не имеющие ни малейшего смысла, ни малейшей логики. По результатам проверки был объявлен выговор. Затем последовало увольнение.
Так кто представлял в обкомовской комиссии промышленность? Представьте себе – Ущербин. Его участие было строжайше засекречено. Истина всплыла только в последнее время.
Сами понимаете, возникают разные предположения об истинной роли этого человека в судьбах института и в моей, частности.
Когда открылась вакансия директора, в борьбе за кресло победил Спасский, который посадил своего ставленника – Косенкова из группы главного конструктора "Рубина". Замена была не самая лучшая, но и не так уж плоха. Владимир Александрович Косенков не хватал с неба звёзд, но был, по крайней мере, деловым специалистом, довольно хорошо знающим электротехнику, не без недостатков, но довольно приличным человеком.
Однако он через относительно небольшое время внезапно умер. Сердце оказалось совершенно изношенным. Не жалел себя человек, очень беспокойно себя вёл, очень близко к сердцу принимал всяческие проблемы, которых очень много в жизни первого лица предприятия.
И кого назначил обком КПСС вместо Косенкова. Вы, читатель, наверно, догадались – Ущербина.
По идее, по логике государственного интереса обкому КПСС надо было продвигать к руководству Центральным институтом талантливого человека, способного, хорошо знающего электротехнику, теорию электрических машин, теорию автоматического управления, силовую преобразовательную технику, вычислительные машины как основу техники расчёта процессов в судовых электроэнергетических системах, учёного, опытного исследователя, широко мыслящего организатора, способного увлечь коллектив свежими идеями, направлениями развития, наконец, просто хорошего человека, с которым приятно, душевно комфортно работать. Может быть, Ущербин и был таким талантливым руководителем?
Ничего подобного. Уж я – то знаю этого человека десятки лет и точно знаю все его характеристики, и как специалиста, и как организатора, и как человека.
Могу только предположить, чем он был привлекателен для обкома КПСС. Он был твердокаменным большевиком. Не по убеждению в гуманной сущности социализма и коммунизма, а по складу характера. Скажи человеку с таким характером – иди туда и не сворачивай, ломай, уничтожай всё на своём пути. Главное – выполнить приказ. Он не, задумываясь, так и будет делать.
1.11. Глупость кадровой политики КПСС
Такая кадровая политика была характерной для КПСС. Начиная со Сталина, который с помощью формальной должности малозначащего секретаря, захватил верховную власть в партии большевиков. Ленин думал, что секретарь занимается просто оформлением документов. А Сталин превратил чиновничью работу по оформлению членства в партии в работу по подбору кадров партии.
Так оно и пошло. Главным для партии стало подбирать на должности руководителей твердокаменных людей. Чем они меньше думают, тем лучше.
Такая кадровая политика доходила до анекдотизма. Действительно, как ещё Косенков говорил. Директором ЦНИИ судовой электротехники обком вполне может назначить бывшего директора мыловаренного завода. Лишь бы он был твёрдым и бездумным проводником линии КПСС.
Этот директор, правда, начнёт заставлять электриков заниматься варением мыла. Но это, по мнению партии, не большая беда, это далеко не главное.
В результате в нашей стране сложилась такая система. В секретари партийных организаций стремились карьеристы, знающие, что в деле они не способны ничего путного сделать. Но с помощью партийной фразеологии, доказательства своёй преданности партийным чиновникам (не коммунистической идее, а чиновникам) они могут достичь любых командных, властных высот. Существовал такой порядок: инструкторы обкома после нескольких лет работы в партаппарате усаживались в кресла директоров. Поскольку обком партии был сильнее горкома, то из горкома вышедшие, так сказать, на пенсию партийные чиновники (лет в 30) сажались на стулья руководителей подразделений. Какие это были предприятия, какого профиля, каких требовали знаний и умений – неважно.
Конечно, не всегда глупые кадровые решения проходили через разумных людей на предприятиях и в тех же партийных органах, но система была именно такая. По крайней мере, ни один из знакомых мне инструкторов не вышел из обкома на рядовую работу или, скажем, на маловластную должность какого-нибудь начальника отдела или сектора НИИ, цеха или производственного участка завода.
1.12. Мои представления о политической истории СССР и России
Возвращаясь к вопросу о большой политике, не могу не высказать в виде формул своё видение политической ситуации в России.
Причины провала социального эксперимента 1917 – 1989 годов.
Великий (по своим масштабам, а не по уму) эксперимент по созданию социалистического общества в России был обречён на провал по следующим основным причинам:
1.1. Мгновенно (в историческом масштабе времени) изменить мировоззрение народа, в данном случае от капиталистического к социалистическому, невозможно.
Социалистическое общество это сообщество людей, интересом которых в жизни является не только материальное благосостояние, но и более высокий уровень гуманизма в отношениях человека к человеку, человека к обществу, в частности к общегосударственному достоянию. Следовательно, для осуществления социализма принципиально необходимо изменить сознание миллионов людей.
Но такой процесс принципиально невозможно осуществить мгновенно в масштабе исторического времени. Для этого требуются века. Доказательством этого является, например, то, что все, без исключения, отсталые народы Африки, Америки, Азии, Австралии, Полинезии, севера Евразии и Америки, несмотря на все усилия миссионеров, на внедрение в их быт европейской техники и методов управления, не выросли до европейского уровня даже за сотни лет. Даже негры в США, предки которых вывезены были работорговцами в Америку более 200 лет назад, остались, в своей массе, неграми. Совершенно дикие народы, как были дикарями, так и остались ими, несмотря на самое непосредственное общение с материальными и духовными благами цивилизации.
Примером из настоящей истории может быть Афганистан и Ирак. Как ни пытаются американцы и увлекаемые ими некоторые европейцы насадить свой образ жизни, ничего у них не получается, и отчётливо видно, что не получится.
Слишком большая постоянная времени, если пользоваться терминологией теории автоматического управления, у процесса цивилизации целых народов. Пользуясь поводом, надо сказать, что теория процесса изменения социальных и общественных отношений в человеческих сообществах находится на нулевом уровне. Если бы существовала такая теория, то президент США Буш спросил бы соответствующих специалистов – можно ли в обозримом будущем иметь в Афганистане или Ираке общество, хотя бы приближающееся к американскому по структуре отношений человека к человеку, человека к обществу.
Но он не спросил, а пошёл в воду без броду, и тонет.
В России февральская революция имела бы долговременный успех. Потому, что не замахивалась на принципиальное изменение материально духовных отношений в обществе. Эта была только ступенька в развитии российского общества, а не скачёк.
Надо сказать, что мудры были руководители государства российского в своей политике в Средней Азии и на Кавказе. Не ломали они привычные общественные отношения, оставляли в покое ханов и мюридов, мулл и законы Шариата. Создавали только тенденции к ускорению развития народов.
Мне кажется (при моём уровне информации), что такие правители, как Саддам Хусейн, или президент Пакистана неизмеримо эффективнее делали преобразование обществ в своих государствах. С европейской точки зрения, в их политике много недопустимых явлений и поступков. Но онито знают сущность отношений в своих национальных образованиях, а европейцы не знают их и не понимают.
В нашей стране в результате Октябрьской революции к руководству страной пришли малообразованные люди ("кухаркины дети"), не имеющие ни знаний, ни опыта управления процессами общественного развития. В такой ситуации успех управления был принципиально невозможен.
1.2. Успех социального эксперимента возможен в единственном случае – если в результате социальных преобразований рождается кадровая политика, выдвигающая умных людей.
Невозможен стал успех социального эксперимента и потому, что рациональная кадровая политика, требующая осуществления принципа выдвижения к руководству наиболее талантливых специалистов, умеющих рождать новые идеи, способных критически оценивать возникающие проблемы, делать грамотные выводы из неудач, была заменена принципом преданности "делу Ленина – Сталина". А если вопреки принципам таланты пробивались к руководству, пытались принципиально усовершенствовать производство, их травили, доводили до самоубийства, уничтожали в лагерях смерти, расстреливали.
1.3. Сталин не обладал интеллектом необходимого уровня.
Сталин, забравший всю власть в стране, по своим личным качествам не способен был развивать общественную мысль, которая включила бы всю интеллектуальную элиту страны в процесс ускоренного познания законов общественного прогресса. Возможно и другое умозаключение: Сталин, в силу своих личных качеств, создал такую систему управления обществом, которая принципиально не способна была на самокритику и совершенствование на базе устранения недостатков и ошибок. При таких обстоятельствах система управляет человеком – руководителем, а не человек системой.
Снова используя термин теории автоматического управления, можно сказать, что Сталин создал систему с положительной обратной связью и коэффициентом усиления, большим единицы. Как известно, такая система в принципе неустойчива. В устойчивой общественной системе нарастание неудач в политике должны прекращать действие причин, вызвавших неудачи, то есть в системе государственной власти должна существовать не только положительная обратная связь, но и отрицательная. Положительная связь является условием развития вообще, отрицательная – обеспечивает устойчивость общественной системы. В неустойчивой общественной системе нет достаточно сильных факторов, отслеживающих негативные тенденции и устраняющих их причины. Такого рода факторами в устойчивой общественной формации является оппозиция. Уничтожить оппозицию, значит оборвать цепь отрицательной обратной связи. Система непременно станет неустойчивой.
Но откуда Сталину и его окружению было знать хотя бы об основах теории управления. Это были невежественные, да и недостаточно умные люди. Возьмите хотя бы таких правителей, как Ворошилов, Будённый, Тимошенко, Берия, Вышинский, Мехлис и множество подобных им. Из-за их глупости и невежества, соединённых с изуверской жестокостью и внутренней бессовестностью погублены миллионы наших отцов и дедов, разрушена, опоганена идея социализма и коммунизма.
Менталитет народов России таков, что не отождествляет понятий: богатство и ум.
Российский народ в результате событий, называемых перестройкой, находится в катастрофическом духовном состоянии. Разрушены все духовные основы мировоззрения. Люди не знают, чему верить. В Америке и Западной Европе люди исторически привыкли уважать богатство, считая почти синонимами богатство человека и его умственные достоинства. По этой причине народ уважает правителей, даже тех, кто стремится сделать богатых ещё богаче. Несправедливость этого принципа, усугубляющего неравенство людей, сглаживается теорией демократии, провозглашающей якобы равные возможности для любого члена общества стать богатым. Будешь умным, обеспечишь развитие производство по количеству и качеству, получишь прибыль, станешь богатым. То, что для успеха в обогащении, кроме ума, надо ещё иметь жадность, бессовестность, безжалостность к конкурентам, капиталистической пропагандой, средствами массовой информации, находящейся в основном в руках богачей, намеренно замалчивается.
В целом такая политика и исторически сложившееся мировоззрение большинства общества создало почву даже для патриотизма.