* * *
О Ремизове: выходя из дому, вешал на никогда не запиравшихся дверях бумажку с надписью:
– Выхожу один я на дорогу.
* * *
"В самый тискучий тиск и последний загон – много о ту пору мудровал человек над человеком – когда, кажется, ну ничего не подскрести, всё использовано, и завалящего не может быть, – я видел – подают!" [Ремизов]
А я видела: не подают .
* * *
В церкви, на отпевании его жены, кто-то подошел к нему и сказал, как приговор, одно слово:
– Несчастный!
"И я глубоко затаил в себе это слово, как Раскольников свое "убивец". [Ремизов]
* * *
Он же: слово – живое существо, а не побрякушка и свинцовый типографский набор.
* * *
Надо терпеть. С этого начинается день. Терпеть со стиснутыми зубами. Меня надо распружинить, так я закручен. А своими недугами я погружаюсь в темное рабство… [Ремизов]
* * *
Меня всегда мучило забвение. Воскрешающая сила памяти. – Бердяев.
* * *
– К какой политической партии вы принадлежите?
– Поэт.
* * *
Утонул, потоп в беде.
* * *
Куда идет Коля, когда он выходит из себя?
* * *
Человечество не придумало ничего лучшего, чем десять заповедей.
* * *
Провалился сквозь асфальт, прожег пятками…
* * *
"Бог ждет от человека дерзновенного творческого опыта. ( Это я нечаянно написала: опыта, у него – ответа .) Но этим налагается на человека безмерно бо́льшая ответственность и тяжесть, чем обычное требование победы над грехами. Предельное дерзновение в том, что от человека зависит не только человеческая судьба, но и божественная судьба". [Бердяев]
Вот это мысль !!!
* * *
– Чем вы заняты?
– Интриги, адюльтеры, и притом чужие.
* * *
– Я люблю таких людей, как Софья Петровна . Не очень умны, но трогательно доверчивы…
– Да, но почему-то они всегда бегут за колесницей победителя…
* * *
– А почему я должен этим заниматься? (И это говорит журналист.)
* * *
Канарейка, на которую повесили инвентарный номер, перестала петь.
* * *
Какую чушь, какой условный безжизненный вздор пишут журналисты по сравнению с тем, что знает хлебнувший горя человек.
* * *
– Алешенька, сегодня у тебя день рождения, можешь просить, что хочешь. Я всё исполню. Хочешь, пойдем в кино. Хочешь, покатаемся на машине. Хочешь, куплю тебе любую игрушку в "Детском мире".
Алеша:
– А теперь расскажи мне еще какую-нибудь сказку.
* * *
3 мая 63 г.
Есть такие слова: Ялта. Гурзуф. Мисхор. От них пышет солнечным жаром, морем, густым запахом магнолий. Моя магнолия распустилась. А я загадала на это.
* * *
26.06.64
Распустилась, а на другой день стала черной. Как уголь: сгорела.
* * *
– Ничто не проходит без следа.
– Кроме жизни.
* * *
И вместо человека – имя, фамилия…
* * *
Длинный взгляд. Длинно поглядела.
* * *
Маленькая Нора:
– Танцы бывают вот какие: топные, кружевные, крыльные (показывает).
* * *
– И вот лежат, лежат эти письма. До востребования. И никто их не спрашивает. Не востребует.
_______
Что в этом разговоре его касалось? Что его задело? Что не давало покоя? И мучило, как зубная боль. "Жизнь до востребования". Невостребованная жизнь.
* * *
Июль 63 г.
Шура болен. За окном звенят птицы.
– Запрети им чирикать, – говорит он.
* * *
– Что такое мир?
– Мир – это и ты, и я, и небо, и деревья, и наш дом.
– И тарелка – это мир? И цветочки? И эта чашка?
Во время обыска двухлетняя Галя:
– Дядя, чего ты ищешь?
И потом:
– И этот дядя – мир?
Он:
– Чего она говорит? Сидеть спокойно.
* * *
– Меня зовут Леонид Иванович. И к тому же – Соловьев.
* * *
– У меня как было? Женился, одного шампанского десять бутылок распили. А потом… Эх-ма… Ведь в нашей семье какой был порядок? В получку – она мне пол-литра, я ей конфет. А потом…
* * *
Парикмахерша:
– Экий бы даме вавилон выложил на лобик!
* * *
Дождь хлещет, как прутьями.
* * *
Молодая, хорошенькая:
– Я всё думаю: какой дурак возьмет меня за себя, на свою голову.
* * *
Санитарка, во время войны:
– Мамы, я предупреждаю: головы детям мойте с керосином. Волос тогда будет гладкий, скользкий, и вошь с него будет легко скользить, и яйца не станут откладываться.
* * *
Во время войны молоденькая студентка только что из сельской школы, глядя на запасы директорской жены:
– Это всё ваше?! Ксения Петровна, я вас уважаю .
* * *
Катя:
– Солнце сегодня ржавое.
* * *
Митя Дьяконов – третьеклассник:
– А меня в старосты не выбрали. И я знаю, почему: девочки все голосовали за Люсю Коршунову, а они ко всему очень серьезно относятся, и кричали много, и ее выбрали. Мальчики, конечно, были за меня, но им это всё неважно, и потому меня и не выбрали.
* * *
На могиле преподавательницы директор говорил речь:
– Высокие показатели… Проверка домашних заданий… Снижение неудовлетворительных отметок…
Кончил с веселым облегчением так:
– До свидания… То есть прощайте, Анна Федоровна…
* * *
– Да она, сынок, просто время с тобой провожает. Не нужен ты ей.
– Что ты, мама, она же сказала, что любит меня. Не станет же она врать?
* * *
– А он работает?
– Нет, он занимается.
– В институте?
– Да нет. Он так: в магазине получит кое-что, а на толчке продаст подороже.
* * *
Когда очень есть хочешь, а нечего, положи на живот подушку и прижми покрепче.
* * *
– Мы на дачу нерешительно едем. Может, на месяц, может, на два.
* * *
Голова всё время согнута, словно для того, чтобы ему дали по шее. И хромает, да не просто, а с вывертом, выкидывая ногу в сторону, и похоже, будто он пританцовывает или куражится.
* * *
– Сколько, к примеру, Бельгий поместится в России?
– На Бельгии не мерим.
* * *
Преподавательница математики:
– Ну что ты мямлишь, Смирнов, что ты мямлишь? Ты что, на литературе, что ли? Ты на математике, ты здесь должен отвечать эмоционально, это там, на литературе какой-нибудь, можешь бубнить, как пономарь.
– Разве это школа? У них солдатская форма, солдатская дисциплина, солдатский страх…
* * *
"…Миша вел себя плохо. На уроках русского языка обертался на заднюю парту".
* * *
У Вентцелей .
Андрей укусил Сережу – тот не давал ему кубик. Наплакавшись вволю, Сергей подходит к Андрею.
Сергей: Я тебя никогда не прощу. И летом не прощу, и весной не прощу, и сегодня не прощу.
Андрей: А я тогда к маме уеду и ты меня не увидишь.
Сергей (завелся): И завтра не прощу, и ночью не прощу, и на первое мая не прощу!
Елена Сергеевна: Ну вот что, Сережа! Имей в виду, что ты в Андрее нуждаешься больше, чем он в тебе. Если ты его не прощаешь, так не разговаривай с ним, иди в свою комнату и играй там один. (Уводит Сережу в другую комнату и закрывает за ним дверь, через минуту оттуда доносится:)
Сергей: Я прощу его!
Елена Сергеевна: Когда, на первое мая?
Сергей (неуверенно): Да…
Елена Сергеевна: Ну и играй один до первого мая!
Сергей: Я его сейчас, сейчас прощу!
Елена Сергеевна: Ну, выходи тогда.
(Сергей выходит, идет к Андрею.)
Андрей (!): Я тебя прощаю, Сережа!
Сергей: Я тебя прощаю, Андрей!
(вместе убегают)
* * *
– Пиши заявление "по собственному желанию" и тикай отсюда…
* * *
Последнее письмо Диккенса невесте начиналось словами: "Милый мой критик!" Первое после свадьбы: "Милая Кэт!"
* * *
Маршак: природа ищет линии наименьшего сопротивления: река всегда течет вниз… А человек… На то он и человек, чтоб идти навстречу трудному.
* * *
Он же: какое разное бывает знание. Вот мать знает своего сына. И следователь в тюрьме – тоже его знает… Такая же разница между наукой и искусством. Наука – следователь, она шпионит за правдой, за жизнью. А знание, которого добивается искусство – материнское. Знание = понимание.
Он же: всё человеческое – в частном. Влюбляются – частно. Рождаются частно. Человеческое проглядывает в частном.
* * *
Когда Фришу сказали, что он насильно сохраняет открытыми раны (и в этом его несчастье), он ответил: "А я считаю нечестным завязывать раны, которые полны гноя… и забывать о вещах, которые еще не рассмотрены по-настоящему, не поняты, не преодолены и поэтому не перестали существовать".
* * *
Никогда не забуду осенние желтые березы на ветру. Ветер был сильный. Вся роща разом подалась в сторону, и казалось, что она сейчас понесется в хороводе.
* * *
– Ты, ты, ты, вечно ты… – кричала женщина и, как только он вошел, плача повторила эти слова по-английски. Закидывая рюкзак на верхнюю полку, он сказал:
– Я преподаватель английского языка.
Не взглянув на него, не сделавши паузы и по-прежнему давясь слезами, она пробормотала по-французски:
– Ты… ты…
Мельком взглянув на ее спутника, он вышел из купе.
– Тебе лучше помолчать, – услышал он ленивый мужской голос, – по-моему, наш новый сосед полиглот.
Вот он и на воле… И снова слышит, как мужья разговаривают со своими женами.
* * *
Музыка всё удваивает: если тебе плохо, то она сделает так, что становится вдвое хуже.
* * *
– Белая кость.
– Да, белая гнилая кость.
* * *
– Социальное происхождение?
– Князь.
* * *
– Я для него всё сделала: его уже исключили из партии, выгнали с работы, демобилизовали. А вот она не работает, сидит дома. Как вы думаете, что я могу для нее сделать?
* * *
В вагоне. Неподвижно сидит красивая мама. А молодой папа одевает Олега, вытирает ему нос и проговаривает все слова, которые положено говорить маме:
– А вот мы сейчас наденем Олежке валеночки… А вот мы сейчас…
Мама сидит у окошка и говорит:
– Должна же я куда-нибудь смотреть.
* * *
– Какой обаятельный салат!
* * *
– Мы смотрели с Люсей фильм – обревелись. Там один влюбился в девушку и опоздал на подлодку. Ему грозят. Ну, наказание. Девушка переживает – ужас. Отец у нее адмирал, она просит: выручи, мол. А отец – ни в какую.
А пока молодой человек на свидание ходил, лодка потонула, и потонул его задушевный товарищ. Как он переживал – это ужас. Взял наган и пошел на кладбище, чтоб себя застрелить. А тем временем приезжает в город мать того, кто потонул. Приезжает в гости, ничего не знает, веселая такая. И вдруг известие, представляете?
Переживала она – ужас. Мы с Люськой обревелись. А тот, что влюбился, себя не застрелил, его один капитан отговорил…
* * *
Глеб Иванович Коржуев.
– Вот вы написали про клеветницу Соловьеву. И зачем только она клеветала? Невозможно понять. Женщина, сидишь в тепле, платят тебе зарплату – ну и помалкивай. А она доносы строчит. Все плохие, она одна хорошая. Вот я вам сейчас тоже про одного клеветника расскажу. Он нам родственник. Но далеко, далеко, почти, можно сказать, никто. На какую гулянку ни придет – сразу шум устраивает. На заводе то же самое – выпьет и круг почета делает – обходит всех и каждому что-нибудь этакое скажет. Прямо в цель – ты, мол, сволочь, а ты, мол, жулик. А за что, про что – неизвестно.
А еще у меня сосед. Сильно пьющий. Я рассуждаю так: напился? Ну и сиди у себя в комнате и безобразничай там. Но тоже – не свыше нормы, поскольку комната у тебя не изолированная. А он, понимаете, не только выпивает, но и пацана своего бьет. Семи лет нету, а его бьют, один раз чуть голову не пробили. Я сказал ему – ударишь его еще раз, я тебя под суд отдам. А он: Мой ребенок, что хочу, то и делаю. А я ему: "Не твой, а общий, раз у тебя такая установка". С тех пор не пьет, а мальчик оживел.
* * *
Давайте по фактам, а не по логике.
* * *
– Статья 58-гроб-десять.
* * *
19 апреля 65 г.
Под открытыми больничными окнами стоит женщина и заклинает:
– Всё будет хорошо! Всё будет хорошо!
Тот, кому это говорится, должно быть, не очень верит. Но голос выкликает всё надрывнее:
– Всё будет хорошо, всё будет хорошо.
* * *
Холодные апрельские сумерки. По бульвару идет старушка: оглядывается, оступается, постоит, подумает, опять пойдет.
– Бабушка, вы куда идете?
– В Тверь…
Жутковато…
* * *
"Мысли едва ворочаются, как раздавленные крабы" – вот это со мной и происходит сейчас (22 апреля 65 г. Больница) – Ренар, Дневник.
* * *
"Отец и мать всем обязаны ребенку. Ребенок им не обязан ничем". (Жюль Ренар. Дневники. 141 стр.)
* * *
"Часы отвращения, когда хочется не иметь никакого отношения к самому себе" (там же, стр. 265).
* * *
"Каждое утро при пробуждении ты обязан говорить: "Я вижу, я слышу, я двигаюсь, я не страдаю. Спасибо! Жизнь прекрасна". (Стр. 458, там же.)
* * *
"Мучиться от одиночества и искать его…" (Там же.)
* * *
Яркий голос соловья – надо же уметь ТАК сказать !
* * *
Еще крик под окнами больницы:
– Ба-а-бушка! Выйди! Ба-а! Выйди!
* * *
К одной из девочек в круглосуточном детском саду – двухлетнему заморышу со сплющенным личиком и кривыми, радугой, ногами – ходили только брат и сестра. А мама всё не шла. И на четвертый или на пятый раз, когда мама не пришла, эта девочка, не умевшая говорить ни слова, вдруг с плачем вытолкнула первую фразу:
– А мама-то всё на работе! – мама, которая, тем временем, умерла.
* * *
20 мая 65 г.
Вчера умерла женщина после такой же операции, что у меня. Накануне ей исполнилось сорок лет.
* * *
Мы имеем факты грубостей и чаевых.
* * *
Столовая в сорок посадочных мест.
* * *
Подрался с Труфановым и применил нож.
* * *
– У меня настроение не в тех оттенках.
* * *
– У нас уже имеются должные ростки среди населения.
* * *
– Общественного лица не имел по причине фронтового ранения.
* * *
– Я скажу по линии баритонов.
* * *
"Он оскорбил меня разными поименованиями, как-то: сволочь".
* * *
Следующая запись – пародия Ф.А. на монолог ее хорошего знакомого, писателя Н. Д. Оттена .
В 1919 г. Евгений Иванович Замятин чувствовал себя так, будто он держит в обеих руках разорванную цепь культуры, которую только ему дано соединить…
Происходит одна очень простая вещь… Происходит одна любопытная вещь…
Катулл , будучи обманутым своей возлюбленной, как кость бросил бессмертие своему сопернику… Когда в 1916 году у нашего швейцара Никифора умерла жена, мой отец надел креп на рукав и пошел к нему… Он не поручал этого своей секретарше…
Кстати, я вспомнил одну вещь. Однажды, это было под Ленинградом, кажется, в Репине, старик Эйзенштейн сказал мне: знаете, Коля, должен сказать вам одну любопытную вещь. Я окончательно понял: кино – самое массовое из искусств. Я хотел бы, Коля, чтобы вы вдумались в мои слова.
Я вдумался. И я понял одну очень любопытную вещь…
Да, удивительная, разительная вещь… Кино, действительно, тут уже совершенно не может быть спору, самое массовое из искусств. Не спорьте, Фрида: самое!
Удивительная все-таки штука, давайте наконец подумаем, Фрида, для чего служит пища, которую мы поглощаем: а) она питает стенки желудка, б) попадает в вены, в капилляры, и наконец…