Эта директива требовала от всех партийных, советских органов, особенно прифронтовой полосы, мобилизации всех сил для нанесения контрударов по гитлеровским захватчикам, подчеркивалась вся серьезность опасности, нависшей над нашей Родиной, ставилась задача обеспечить тыл советским войскам, а в случае отхода их уничтожать или приводить в негодность железные дороги и другие материальные ценности народного хозяйства, воспитывать воинов и всех советских людей в духе беспощадной борьбы против поработителей.
Через восемь дней после начала войны я доложил в штаб фронта А. А. Жданову и Народному комиссару ВМФ оценку обстановки на море: "Противник действует только подводными лодками, авиацией и торпедными катерами, активно ставит мины от Риги до Кронштадта. Постоянно держит подводные лодки перед проливами и выходами из баз, на фарватерах из Таллина. Явно бережет надводные корабли, так как кроме минного заградителя и двух миноносцев в шхерах, больших надводных кораблей нет. Авиация регулярно днем и ночью двумя - тремя самолетами ведет разведку. Вывод: противник пытается добиться успехов на сухопутном направлении, куда брошена и вся авиация. Надо ждать его дальнейших успехов на суше, попытку обойти Эстонию, с тем, чтобы не допустить отхода кораблей на восток и эвакуацию грузов".
Оценка обстановки штабом флота и Военным советом, как теперь ясно из событий и документов противника, была достаточно достоверной.
Первые итоги боев свидетельствовали о том, что Краснознаменный Балтийский флот в эти дни величайшего испытания не дрогнул, военные моряки не знали, что такое паника, не знали страха перед сильным, коварным врагом - с величайшей самоотверженностью они стали грудью на защиту социалистических завоевании своей Отчизны. Были ошибки, случалось, несли потери, но, как ни трудно было, мы стремились применять активные способы действий, чтобы нанести врагу максимальный урон, поддержав свои сухопутные войска. Подводные лодки находились в море на боевых позициях, угрожая противнику, корабли эскадры и отряды легких сил выполняли задачи по созданию оборонительных рубежей в устье Финского залива и в Ирбенском проливе, бесперебойно функционировала коммуникация Кронштадт - Таллин - Ханко. Поддержанию высокого боевого духа у моряков способствовала активная, целеустремленная работа политических органов. В директиве, изданной начальником Политуправления Военно - Морского Флота дивизионным комиссаром И. В. Роговым в начале войны, говорилось: "Основной задачей органов политической пропаганды является всестороннее обеспечение возложенных на Красную Армию и флот задач… Шире и глубже развивать наступательный дух, вести решительную борьбу с паникерами и трусостью… Неослабно контролировать на всех участках осуществление бдительности…"
Выполняя это требование, управление политической пропаганды флота под руководством дивизионного комиссара А. Т. Муравьева с первых дней войны всю партийно - политическую работу направляло на поддержание высокого морального духа моряков.
На кораблях и в частях в те дни обсуждалось Обращение Военного совета флота к краснофлотцам, командирам и политработникам. Выступавшие на собраниях и митингах, выражая чувство всего личного состава, заверяли партию и Советское правительство, что будут драться с врагом "о полного его уничтожения. Младший сержант из артиллерийского дивизиона комсомолец Ткаченко заявил: "Если нужно, то мы и жизнь свою положим, но никогда не дадим кровавым фашистам захватить нашу землю".
В первые дни Великой Отечественной войны от тысяч краснофлотцев, командиров и политработников поступали заявления с прось бой направить их на передовые позиции. В Кронштадте в полуэкипаже посяе митинга, посвященного обсуждению Обращения Военного совета, было подано сразу 105 таких заявлений. В учебном отряде в первые пять дней войны около 1500 человек подали рапорты - просились в бой. Краснофлотец Бастак в своем рапорте писал: "Прошу командование части послать меня на фронт против германского фашизма. Я как специалист пулеметчик не пожалею своей жизни за наш многомиллионный народ и буду биться до последней капли крови для достижения полной победы над врагом… Я уверен, что Ваше доверие выполню с честью".
Сотни балтийцев подавали заявления с просьбой принять их в партию. Авиационный моторист Богачев писал: "Хочу большевиком драться с фашизмом, не откажите, товарищи, принять меня в свои ряды".
Военные моряки Балтики свято верили, что Коммунистическая партия приведет советский народ к победе.
ГЛАВА 3. НА ДАЛЬНИХ ПОДСТУПАХ
Героическая оборона Лиепаи. Могла ли Лиепая удержаться. Обстановка на суше ухудшается. Эвакуация Усть - Двинска. Враг у южной границы Эстонии. Народный комиссар требует до последнего оборонять Ханко, Эзель, Даго, Таллин. От обороны к наступлению. Первые Герои Советского Союза. Моральный дух защитников Ханко. Финский залив на прочном замке.
Первыми на Балтике удар немецко - фашистских войск приняли военные моряки кораблей и красноармейцы частей, дислоцировавшихся в Лиепае.
Военно - морская база Лиепая в системе базирования флота занимала очень важное положение. Она находилась на левом фланге его операционной зоны, почти на границе нашей Родины, и являлась передовым пунктом сосредоточения крупных надводных и подводных сил. Накануне войны по ходатайству Военного совета флота перед Народным комиссаром ВМФ часть кораблей была переведена из Лиепаи в базы Рижского залива. В Лиепае оставалась группа подводных лодок, находившихся в капитальном ремонте, и небольшая часть торпедных и сторожевых катеров флота. На озере Дурба в районе Лиепаи базировалась 43–я отдельная авиационная эскадрилья под командованием капитана И. Я. Вахтермана.
На территории базы размещалась 180–миллиметровая железнодорожная батарея флота. К началу лета на побережье моря было закончено строительство четырех мощных береговых батарей 130–миллиметрового калибра. Их огневые позиции находились на флангах входов в Лиепаю и Вентспилс. Батареи имели хорошее оборудование, первоклассную по тому времени отечественную артиллерийскую технику, хорошо обученный личный состав. Замаскировав позиции, артиллеристы сделали их почти неуязвимыми для самолетов врага.
К началу войны была усилена также противовоздушная оборона базы. Она получила два отдельных зенитных дивизиона, предназначенных в основном для защиты базы от ударов морской авиации противника.
Однако было ясно, что этих сил недостаточно для обороны Лиепаи. По настоянию Военного совета флота Особый Прибалтийский военный округ, которому база оперативно подчинялась с весны
1941 года Ж который отвечал за сухопутную оборону, выделил для ее защиты 67–ю стрелковую дивизию под командованием генерал - майора Н. А. Дедаева, участника штурма Зимнего дворца, краснознаменца, героя гражданской войны.
67–я дивизия считалась одной из лучших в округе, но ей кроме непосредственной защиты базы вменялась в обязанность также оборона побережья от государственной границы до Вентспилса - около 150 километров, - а она испытывала острый недостаток в личном составе. Вражеская 291–я пехотная дивизия, которой противостояла 67–я дивизия, имела втрое больше солдат и офицеров, боевой техники. К тому же ряд подразделений 67–й дивизии, находившихся перед началом войны на лагерных сборах.
Не смогли принять участие в защите базы 114–й стрелковый полк и один артиллерийский дивизион 242–го гаубичного артполка, которые находились в обороне в районе Вентспилса, один батальон 56–го стрелкового полка, находившийся в Павилоста, некоторые другие подразделения, занятые в момент начала войны на оборонительных работах и стрельбищах.
19 июня морской гарнизон Лиепаи одновременно с другими соединениями флота перешел на повышенную боевую готовность. Генерал Н. А. Дедаев, получив об этом информацию командира военно - морской базы капитана 1 ранга М. С. Клевенского, также повысил боевую готовность 56–го и 281–го стрелковых и 94–го и 242–го артиллерийских полков. Начальник артиллерии дивизии полковник Корнеев и артиллерист базы капитан А. П. Кашин разработали таблицы артиллерийского огня, учитывая поддержку флотскими береговыми и железнодорожными батареями. Были составлены таблицы стрельб по заранее намеченным целям, ведения заградительного огня на случай высадки морского десанта противника. Эти таблицы очень пригодились во время боя.
Вечером 21 июня, будучи предупрежден Наркомом о готовящемся нападении фашистской Германии, я приказал командиру базы, как и другим командирам соединений флота, привести все части в полную боевую готовность. Корабли, батареи, а также находящиеся в Лиепае другие части флота - стрелковый батальон, отдельная железнодорожная рота, личный состав военно - морского училища - готовились к предстоящим боям.
В тот же вечер 21 июня два батальона 281–го стрелкового полка подполковника Есина и отдельный разведывательный батальон капитана Шапошникова заняли позиции на правом берегу реки Барта южнее Лиепаи. Вместе с ними вышли на позиции артиллерийские полки дивизии. Рубежи на Гробиньском шоссе заняло подразделение 56–го стрелкового полка майора Кожевникова. На подступах к городу возводились инженерные сооружения. На помощь бойцам шли городские рабочие отряды, в их рядах можно было видеть женщин и молодежь.
Не успели части дивизии завершить развертывание, как начались боевые действия на море и на суше. Жаркое дыхание боя коснулось приморского города уже в первую ночь войны. "Фашисты начали бомбить Лиепаю около четырех часов утра - вспоминает М. Т. Радкевич. - Так началась для нас Великая Отечественная война. Все мы сразу почувствовали это с первого налета. К 12 часам на Лиепаю было произведено несколько налетов, ударам подвергались зенитные батареи, аэродром, порт и завод "Тосма- ре". Окрестности Лиепаи озарились светом пожарищ, а на исходе второго дня войны мы оказались в окружении вражеских войск. Началась героическая оборона города и базы, полная многочисленных примеров отваги, мужества воинов гарнизона".
Вражеская авиация бомбила преимущественно объекты военно- морской базы - склады и стоянки кораблей, а также сухопутный аэродром, где базировался истребительный полк Особого Прибалтийского военного округа. Объекты флота, будучи надежно прикрыты зенитными артиллерийскими дивизионами, успешно отражали атаки противника и пострадали немного. Аэродром, самолеты - истребители, не успевшие подняться в воздух, понесли большие потери. Значительная их часть была уничтожена на земле. В первый день войны вражеские летчики совершили на базу и аэродром около 15 налетов.
Командир военно - морской базы капитан 1 ранга М. С. Клевенский сделал все от него зависящее, чтобы встретить врага во всеоружии. Это был знающий, очень энергичный и инициативный начальник. Слаженно действовал и штаб базы, руководимый капитаном 3 ранга М. Т. Радкевичем.
Стоит отметить, что задолго до начала боев за Лиепаю штаб базы разработал основные оперативно - тактические документы по обороне базы с моря и с воздуха. База имела хорошо защищенные командные пункты. М. Т. Радкевич в письме ко мне пишет: "Штаб базы имел два командных пункта. Первый - непосредственно на побережье в сосновом лесу, в границах военного городка. Он находился в общей системе старых русских береговых батарей, построен был как наземный бетонный наблюдательный пункт с хорошим обзором в сторону моря. К нему была подведена связь. На этот командный пункт после первого налета фашистской авиации и перешел штаб военно - морской базы.
Второй командный пункт располагался в одном из блоков старых русских батарей севернее аванпорта. Сюда мы перебрались 23 июня уже в ходе боев. Все старые оборонительные постройки времен первой мировой войны нас сильно выручали и использовались для обороны".
О полученном от командующего флотом приказе М. С. Клевенский тут же информировал генерала Н. А. Дедаева, который, в свою очередь, получил аналогичное указание от командующего 27–й армией. Части дивизии были приведены в полную боевую готовность. Командир дивизии сообщил начальнику пограничного отряда майору В. Якушеву об обстановке. Тот доложил, что все пограничные подразделения - пять комендатур - будут немедленно подняты по боевой тревоге.
Таким образом, все, что следовало сделать для подготовки базы к бою, ее командование сделало. Но нас не покидало чувство тревоги: мы знали, насколько слабым местом в обороне базы было сухопутное направление. Военный совет флота очень беспокоило это обстоятельство, о чем он не раз докладывал Главному морскому штабу.
В своей книге "Накануне" адмирал Н. Г. Кузнецов пишет: "В те дни мне припоминается разговор незадолго до начала войны с командующим Прибалтийским военным округом Ф. И. Кузнецовым. Я поинтересовался, как строится круговая оборона Либавы и Риги, где базируется много кораблей.
- Неужели Вы думаете, что мы допустим противника до Риги, - обиделся мой собеседник.
…Положение Либавы с суши становилось безнадежным уже через два дня после начала войны".
Собравшись на командном пункте базы, генерал Н. А. Дедаев и капитан 1 ранга М. С. Клевенский приняли совместное решение: усилия военно - морских частей и кораблей направить на оборону базы с моря и непосредственно города, на 67–ю стрелковую дивизию возложить внешнюю оборону.
Командование всеми частями дивизии, военно - морской базой, пограничниками, рабочими отрядами (с предприятий и заводов города) принял на себя командир дивизии генерал Дедаев.
Вся тяжесть борьбы с налетами вражеской авиации из‑за отсутствия истребительного прикрытия легла на плечи бойцов отдельных зенитных артиллерийских дивизионов: 43–го майора В. X. Русских и 84–го старшего лейтенанта В. С. Сороки. Они сражались мужественно и самоотверженно. Особенно отличилась 841–я зенитная батарея старшего лейтенанта Ф. К. Тимашкова. Она первой в 4 часа утра 22 июня открыла огонь по фашистским самолетам, прикрывая корабли у стенки завода "Тосмаре". Фашисты пытались уничтожить батарею, но боевой расчет после каждого налета менял позицию. Доблестно сражались и бойцы 843–й зенитной батареи лейтенанта Григоряна.
Перед полуднем 22 июня мне позвонил М. С. Клевенский:
- Наши части отступают на Ригу, базу удержать трудно.
Он просил помощи. Увы, мы ничем не могли помочь Лиепае - войск в нашем распоряжении не было. Не приходилось рассчитывать и на округ - враг, потеснив войска 8–й армии, прорвался уже к Шяуляю. На Лиепаю по прибрежной дороге наступала отборная, имеющая двухлетний боевой опыт 291–я пехотная дивизия врага. В дивизии насчитывалось до 17 тысяч человек, ее усиливали подразделения морской пехоты, поддерживали танковые, авиационные и артиллерийские части.
На морских подходах к базе начали действовать торпедные катера и подводные лодки противника. М. С. Клевенский приказал прибывшему на ремонт базовому тральщику "Фугас" под командованием старшего лейтенанта В. Л. Гиллермана выставить у Лиепаи мины. Прикрываемый торпедными катерами, самолетами - развед- чиками МБР-2, огнем береговых батарей, отражая атаки врага, "Фугас" за два дня выставил более двухсот мин, на которых позднее подорвалось несколько кораблей противника.
На подходах к базе были развернуты подводные лодки: "Л-3" капитана 3 ранга П. Д. Грищенко, "М-79" капитан - лейтенанта И. В. Автомонова, "М-81" капитан - лейтенанта Ф. А. Зубкова и "М-83" старшего лейтенанта П. М. Шалаева под общим командованием капитана 2 ранга А. Г. Аверочкина. Они должны были предотвратить возможное нападение с моря, прикрыть фланг наших оборонявшихся войск.
Оправившись после первых вражеских ударов, в боевую работу включились и летчики 148–го истребительного авиационного полка военного округа. Однако уже к исходу дня полку было приказано перебазироваться на восток. В Лиепае оставалась единственная авиаэскадрилья в составе 13 самолетов МБР-2 капитана И. Я. Вах- термана; по существу база оказалась без воздушного прикрытия.
Самолеты МБР-2 были устаревшими, но слабость их боевых качеств возмещалась отличной подготовкой летчиков, штурманов, техников, их преданностью Родине, отвагой, знанием театра военных действий. Эскадрилья предназначалась для ведения разведки морского направления, но в силу сложившейся обстановки ей пришлось выполнять эту задачу и на суше, а кроме того, она на своих тяжелых и тихоходных машинах (скорость 180–200 километров) бомбила мотоколонны врага. Командир эскадрильи капитан Вахтерман был исполнительным командиром, получая приказ нанести удар по врагу с "пикирования", он всегда отвечал: есть! Хотя какие уж из МБР-2 пикировщики!
Командиры отрядов капитаны А. Кублицкий и А. Чернов, командиры звеньев старшие лейтенанты Т. Тургенев и А. Арефин, лейтенанты В. Кузнецов и В. Савушкин, все летчики и штурманы не жалели жизни, отстаивая советскую землю. Когда враг подошел вплотную к городу, оставшиеся самолеты перелетели на озеро Киш под Ригой.
В полдень 22 июня я приказал М. С. Клевенскому вывести из базы в Вентспилс или Усть - Двинск все, что не было связано с обороной и имело возможность двигаться - в частности, танкер "Железнодорожник", подводные лодки, а также 18–ю железнодорожную батарею капитана В. П. Лисецкого.
Штаб флота возложил обеспечение перехода на авиацию и корабли военно - морской базы, однако в связи с тем, что на подходах к Лиепае уже шли ожесточенные бои, выполнить приказ полностью не удалось.
Торпедные катера противника потопили на траверзе Вентспилса вышедшую без охранения подводную лодку "С-3", имеющую на борту еще и экипаж "С-1" с ее командиром капитаном 3 ранга И. Т. Морским. "С-3" не могла по техническому состоянию погружаться под воду и шла в надводном положении. В течение полутора часов экипаж вел неравный бой, отражая атаки вражеских катеров. Все артиллеристы, находившиеся на мостике, погибли. Командир "С-3" капитан - лейтенант Н. А. Костромичев решил выбросить корабль на берег, рассчитывая спасти экипажи, но не успел - вражеские торпеды разломили подводную лодку на несколько частей.
Благополучно прибыли в Рижский залив подводные лодки "С-9", "Лембит", "Калев", "М-77" и танкер "Железнодорожник". Первыми ударами врага на суше в направлении Лиепаи под Палангой - Руцавой приняли советские пограничники. "Двадцать пять застав, пять штабов комендатур, специальные подразделения пограничного отряда встретили фашистов сильным огнем. Только к исходу второго дня боев на левом фланге гитлеровцам удалось прорваться к штабу пятой комендатуры в Руцаве, - пишет В. Якушев. - Но, несмотря на численное превосходство, враг не смог с ходу овладеть комендатурой.
Обороной руководил начальник штаба отряда коммунист майор
В. А. Черников, окончивший незадолго до этого Военную академию имени М. В. Фрунзе. Он создал группу пограничников, которая, умело маневрируя на поле боя, заходила гитлеровцам во фланги и наносила чувствительные удары.