Однако все оказалось тщетным: Александру все равно не выпустили тогда за границу, и сценарий пришлось корректировать.
О поисках героини для картины случайно узнала создательница сериала про Штирлица - Татьяна Михайловна Лиознова. Она позвонила мне и попросила сообщить ей, если мне встретится "что-нибудь интересное". В то время она вместе с Львом Александровичем Кулиджановым вела третий курс актерской мастерской во ВГИКе, а нужной ей героини в мастерской не было.
Когда Митта утвердил Александру Иванес, я созвонился с Лиозновой и рассказал о талантливой студентке - Елене Цыплаковой. Посмотрев ее в курсовой работе, Татьяна Михайловна сразу предложила ей перейти к ним в мастерскую. Получилось, что я поспособствовал Леночке сэкономить два учебных года. И горжусь этим, потому что считаю Елену Цыплакову не только очень талантливой актрисой, но и незаурядным режиссером. И более всего мне нравится ее фильм "Камышовый рай"…
Производство фильма "Экипаж" закончилось. Пришло уже время заказывать титры, Александр Наумович Митта вызывает меня для разговора наедине. Чисто интуитивно я почувствовал, что этот разговор не сулит мне ничего хорошего.
Мои предчувствия оправдались: чуть смущаясь, Александр Наумович сказал мне, что все его попытки добиться разрешения на титр "режиссер комбинированных съемок" не увенчались успехом, а поэтому он предлагает мне войти в титр "режиссеры фильма". Вы уже знаете, режиссер фильма или, как принято было в нашем кинематографе, второй режиссер, - это как бы "начальник штаба". Таким "начальником штаба" на "Экипаже" была очень опытная Марина Колдобская.
Как, вы думаете, я должен был поступить в подобной ситуации? Во-первых, я был официально зачислен на должность "режиссера комбинированных съемок" и лишь изредка, в качестве "скорой помощи", помогал режиссерской группе. Во-вторых, это было неэтично по отношению к действительному второму режиссеру фильма, то есть по отношению Марины Колдобской, которую все в группе очень любили, называя ее за глаза "наша мама".
И я откровенно сказал Митте:
- Александр Наумович, вы меня пригласили в качестве режиссера комбинированных съемок, у вас есть претензии к выполненной мною работе?
- Конечно же, нет!
- В таком случае пробивайте МОЙ титр, и если не получится, то вообще не ставьте меня в титры фильма…
Не знаю, правду ли сказал Александр Наумович, что ему не разрешили такой титр, но…
Так меня не оказалось в титрах фильма. И конечно же, мне было обидно, когда на премьере фильма в Доме кино, при появлении в конце фильма титров - операторы и художники "комбинированных съемок" - раздались настоящие овации, а моей фамилии там не было…
Правда, немного бальзама на свои раны я все-таки получил. На одной пресс-конференции американцами был задан вопрос о полной стоимости всего фильма. Я, взглянув на американца, в свою очередь спросил: а как он думает? Тот, немного подумав, сказал: миллионов тридцать долларов США. Когда же я ему назвал реальные суммы, американец воскликнул, поворачиваясь к Генеральному директору студии:
- А нельзя ли с группой комбинированных съемок фильма "Экипаж" заключить контракт на пару лет для работы в Голливуде?
Директор отделался шуткой, а я был рад и горд, что наша работа была столь высоко отмечена зарубежными специалистами…
И чего я так радовался? Американцы хотели поиметь нас по дешевке, что они сейчас и делают со всей Россией…
Очень долго дулся я на Сашу Митту, но, записывая эти воспоминания, пересилил себя и решил с ним встретиться. Звоню, представляюсь и вдруг слышу искренне взволнованный голос:
- Виктор, ты? Боже, сколько лет… Давай встретимся!
- Хорошо, когда, где?
- В любое время… У меня в мастерской: она в центре…
На следующий день приезжаю, захватив несколько своих книг в подарок. Несколько смущенный, Саша говорит:
- У меня только одна книга, и я хочу тебе ее подарить…
Красивое издание, претенциозное, но очень точное название "Кино между адом и раем". Открываю дальше:
"Дорогому Виктору на добрую память о совместной работе над одним безумным фильмом, с радостью за твое развитие и надеждой, что твой путь будет долгим, а наше общее дело - кино станет тебе второй матерью.
23.03.99. Саша Митта".
А рядом забавный рисунок (кто не знает - Александр Митта очень талантливый художник): кентаврик с крыльями и с цветком в руке…
Саша пригласил за стол, и мы ударились в воспоминания. В какой-то момент я не выдержал и задал ему вопрос, мучивший меня все эти годы:
- Саша, скажи честно: ты просто не хотел, чтобы я был в титрах?
- О чем ты говоришь, Виктор? Я ставил тебя в титры, пытался отвоевать, но в то время к режиссеру прислушивались только во время создания картины, а едва сдав исходные материалы, ты становился никем… В то время были стандартные титры и никто не имел права их менять!..
Саша был столь искренен, что на какую-то секунду мне даже показалось, что я был не прав, но это было лишь на секунду. Я до сих пор уверен, что все титры зависят только от режиссера-постановщика.
Во время работы над фильмом я подружился с руководством Аэрофлота, и мне предложили написать музыкальный сценарий с участием крупных звезд кино и эстрады, и большая часть действия происходила на только созданном первом в стране аэробусе. Я написал сценарий, имея в виду свою любимую певицу Аллу Пугачеву. На главную мужскую роль намечался Юрий Никулин.
Я написал следующее…
Почти все действо происходило в воздухе на борту лайнера, в экстремальной ситуации, которую специально создал для своего молодого экипажа командир корабля. Он единственный, кто знает, что авария - учебная. Однако случайно об "аварии" стало известно и актерам, летящим на фестиваль…
Мне было очень важно исследовать характеры разных людей в экстремальной ситуации…
Сценарий руководству Аэрофлота понравился, и были выделены деньги, но с одним условием: в главных ролях Алла Пугачева и Юрий Никулин.
Сначала я встретился с Никулиным у него дома на Малой Бронной. Юрий Владимирович оказался очень интеллигентным, душевным и удивительно добрым человеком. Попросив супругу угостить меня чаем, он при мне прочитал сценарий, причем ни разу не улыбнулся: был очень сосредоточен и лишь иногда поднимал взор и, глядя в никуда, о чем-то думал, наверное, мысленно представляя прочитанное, а потом сказал слова, ставшие для меня полной неожиданностью:
- А вы знаете, Витя, смешно! Давайте попробуем…
Не могу описать чувства, обуявшие меня, - вряд ли нашлись бы точные слова, но я действительно пожалел в тот миг, что не умею летать. Больше времени ушло на то, чтобы связаться с Пугачевой: я все время попадал на мужской голос, говоривший, что певица занята или ее нет дома. Но я был терпелив и наконец услышал в трубке до боли знакомый голос.
- Здравствуйте, Алла Борисовна, мне срочно нужно встретиться с вами! - на едином дыхании выпалил я.
- Здравствуйте… А кто это? - спокойно спросила она.
- Режиссер Доценко Виктор!
- И о чем речь, Виктор?
- Для вас я написал сценарий: он уже одобрен, и мне нужно только ваше согласие!
- Хорошо, подъезжайте… - ответила певица. - Сейчас можете?
- Конечно! - нетерпеливо воскликнул я.
- Адрес знаете?
- Конечно! - Честно признаюсь: не в силах пробиться к ней по телефону, я попытался нахально заявиться к ней домой, с огромным трудом разыскав ее адрес, но… дежурная не пустила меня даже в подъезд, возле которого кучковались многочисленные поклонники любимой певицы. - А пустят? - нерешительно спросил я.
- Назовете фамилию: я предупрежу…
Алла Борисовна встретила меня в халате, не очень выспавшаяся, но тщательно причесанная. Запомнился внушительный строй пустых бутылок в углу прихожей.
- Проходи в комнату, Виктор! - окинув меня быстрым, оценивающим взглядом, предложила Пугачева, а когда мы присели друг против друга, сказала: - Ну…
Я, завороженный тем, что сижу рядом с Великой, вдруг растерялся.
- Что? - спросил я.
- Сценарий принесли? - Она улыбнулась, словно отлично догадываясь о причине моего замешательства.
Я вытащил рукопись из портфеля и протянул певице.
- Чай, кофе?
- Нет, спасибо…
- Может, покрепче что?
- Нет-нет, спасибо, не беспокойтесь…
- Ну-ну… - Она стала быстро читать, судя по тому, как мелькали страницы, закончив, задумчиво проговорила: - В общем, ничего! - И спросила:
- Сроки?
- Чем раньше, тем лучше!
- Придется подождать, если, конечно, хотите, чтобы я снималась: у меня все расписано на целый год вперед… - Она пожала плечами, но, заметив мой откровенно несчастный вид, посоветовала: - Если сроки поджимают, возьмите Ротару…
- Алла Борисовна, неужели ничего нельзя сделать? - промямлил я, понимая, что все мои надежды рушатся словно карточный домик.
- Не могу же людей подводить! Так что… - Она выразительно взглянула на часы.
- Если что, можно позвонить?
- Если что - можно! - улыбнулась Алла Борисовна, и я удалился с таким чувством, что здесь и сейчас я упустил что-то крайне важное…
Прошло много лет. Алла Борисовна превратилась в легенду российской эстрады, а я стал известным писателем, и однажды мы случайно встретились на открытии элитного клуба "Феллини". Организаторы устроили своеобразное состязание между гостями: отдельно между мужчинами и между женщинами. Победителям присваивались почетные звания: "Мистер "Феллини" и "Мисс "Феллини", с вручением карточки постоянного члена клуба. Как вы думаете, кто стал победителями? Угадали: королева российской эстрады - Алла Борисовна Пугачева и ваш покорный слуга!..
Я снова погрузился в поиски нормальной работы, подрабатывая актером на киностудиях. Вспомнился довольно забавный эпизод тех дней.
Возвращаюсь с очередных съемок домой, прохожу мимо Никитских ворот: я снимал тогда комнату на Большой Бронной, и вдруг меня останавливает молодая симпатичная девушка.
- Здравствуйте, как давно я вас не видела! Почему вы к нам не заходите?
- Здравствуйте, - недоуменно говорю я: девушка явно мне незнакома.
- Не узнали? - обиженно констатирует она. - Я - Марина, ассистент по актерам у… - называет фамилию довольно известного режиссера.
А я не так давно с ним общался.
- Не вызываете, вот и не видимся, - с улыбкой отвечаю я.
- Господи, столько раз звонила вам, но никто не отвечает.
У меня радостно забилось сердце: неужели мне хотят предложить роль?
- Может, у вас телефон изменился? - спрашивает девушка.
И вновь совпадение: совсем недавно с Кутузовского проспекта, где у моей хозяйки изменились планы, я переехал на Большую Бронную.
- Да, сейчас у меня другой телефон…
- Можно записать?
- Конечно!
Девушка открывает блокнот, достает ручку и пишет: Андрей Миронов…
Вновь совпадение: в то время этот удивительный актер, которого я просто обожал, тоже носил бородку похожей формы.
Поняв ситуацию, я онемел, стою, не знаю, как сказать Марине, что я не тот, за кого она меня принимает.
- Девушка, я не Андрей Миронов, я - Виктор Доценко, - говорю наконец.
Тут уж онемела Марина, а цвет ее щек мог поспорить с самым спелым помидором… До этого меня путали с Олегом Далем, часто принимали за Гунара Цилинского, но за Андрея Миронова - впервые, и, вы догадались, ни в одном случае я нисколько не обижался…
Однажды случайно встречаю режиссера Геннадия Ивановича Полоку и рассказываю о своем безделье. В то время Г. И. Полока был художественным руководителем телеобъединения "Экран". Он подбодрил меня и обещал помочь. Через несколько дней звонит и предлагает приехать. Повторять было не нужно: через час я уже сидел в его кабинете.
- Вот, - Геннадий Иванович протягивает мне сценарий, - прочитай, если понравится, можно попробовать твою кандидатуру… Но учти, до тебя было уже три режиссера, которых герой фильма отклонил, а на фильме, у которого даже не было подготовительного периода, уже висит девяносто тысяч рублей, которые…
- Которые будут довеском тому, кто возьмется за эту работу? - закончил я его мысль.
- Точно!
- Интересно, о чем этот… - Я взглянул на название: "Композитор Андрей Петров, музыкальный фильм". - Тот самый Петров, что с Рязановым? - воскликнул я.
- Тот самый! - с улыбкой подтвердил Геннадий Иванович.
- Когда нужен ответ?
- Чем раньше, тем лучше! Фильм должен выйти на экран к его пятидесятилетию, в сентябре…
А на дворе стоял уже март.
- Я пошел…
Прочитав "сценарий", схватился за голову, почему и поставил кавычки. Текст был в обычном газетном стиле. Я попал в точку: "сценарий" писал ленинградский журналист, приятель композитора. Я никогда не писал сценария музыкального фильма, но понял главное: писать его, лишь перечисляя произведения композитора, вставляя интервью о нем и давая отрывки из фильмов и спектаклей, неправильно - людям будет скучно. Нужно нечто неординарное.
Наконец я нашел форму. Центром фильма должны стать, на мой взгляд, основные произведения композитора Андрея Петрова: балеты "Сотворение мира", "Пушкин" и опера "Петр Первый", а как особая тема - его работа в кино. Оставалось выбрать исполнителей. Созвонившись со знающими людьми, я выяснил, что лучшие исполнители "Пушкина" - Мариинский театр в Ленинграде с дирижером Юрием Темиркановым, "Сотворения мира" - Московский балет Касаткиной и Василева, "Петра Первого" - Свердловский музыкальный театр с дирижером Евгением Колобовым, а работу в кино Петрова, на мой взгляд, должны были представлять Эльдар Рязанов, Георгий Данелия и Никита Михалков.
Принялся писать заново, на свой страх и риск, используя лишь информацию, объединяя все придуманное единой фабулой и добавляя приемы художественного кино. Писал дня три, засыпая лишь на пару часов в сутки. Поставив точку, позвонил Полоке и все честно доложил. Немного подумав, Геннадий Иванович сказал:
- Идея мне нравится, было бы здорово, если бы понравилось и самому Петрову: позвони ему…
Звоню в Ленинград. Представляюсь, прошу о встрече, еще не зная, как ее осуществить: я - в Москве, он - в Ленинграде. И вдруг словно Бог вмешался: Андрей Павлович говорит, что завтра будет в Москве. Просит мой телефон, даю. Утром - звонок: готов ко мне подъехать. Ко мне? Куда? Я - в панике! Не приглашать же такого человека в комнатку коммунальной квартиры? Через мгновение вспоминаю о своем приятеле - очень талантливом художнике и скульпторе, ученике Вучетича, Борисе Дубровиче. Внаглую называю его адрес и тут же звоню ему…
Познакомила нас близкая в то время моя приятельница - Виктория Стенберг. Люди, увлекающиеся российским искусством, особенно театралы, должны знать эту фамилию - под ней работала известная династия художников. В двадцатые годы были очень популярны театральные художники, родные братья, известные как 2-Стенберг-2, и их афиши и плакаты до сих пор продаются на престижных аукционах. Их сыновья, один из них отец Виктории, известные театральные художники уже семидесятых годов.
Вика мне очень помогла с работой, познакомив с дочерью Льва Кассиля, возглавлявшей кинорекламное агентство на Зоологической улице, - между прочим, там рождалась первая кинореклама в нашей стране. И я снял с десяток рекламных роликов. Так что можно считать, что я стоял у самых истоков отечественной кинорекламы…
Когда Борис узнал, что мне известны многие деятели нашего искусства, он попросил поспособствовать в создании их бюстов. Так, с моей легкой руки, Боря сотворил бюсты Г. В. Александрова, С. А. Герасимова, Любови Орловой…
Так вот, звоню я Дубровичу и говорю: есть возможность познакомиться с Петровым. Тот в восторге: "Договаривайся", а я ему: "Уже едет!" Боря в панике! Я: "Ничего не знаю: через пятнадцать минут буду у тебя".
К моему великому счастью, Андрей Павлович оказался весьма контактным, обаятельным и все понимающим человеком. Он легко догадался, что я намерен убить двух зайцев, и вошел в ситуацию:
- Позирую два часа и только один раз, но с одним условием: в это время мы говорим о работе…
- Согласен, - кивнул Боря, уже делая наброски.
А я сразу быка за рога!
- Андрей Павлович, когда мне предложили снять фильм о вас, я согласился не раздумывая: ваша музыка меня просто потрясает!
- Давайте лучше о деле, - чуть смущаясь, заметил композитор.
Его легкое заикание нисколько не раздражало и не отвлекало, по крайней мере меня. Я понял, что некоторые проблемы возникнут во время съемок: у Андрея Павловича была немного необычная фигура, и потому нужно будет внимательно следить, чтобы избежать на экране его излишней сутулости.
- Хорошо, к делу так к делу! Скажу вам откровенно: прочитав этот так называемый сценарий, я был в некотором недоумении…
- Почему?
- Потому что это не сценарий… статья, эссе, творческий портрет, написанный как интервью, короче, что угодно, только не сценарий и тот, кто писал ЭТО, явно далек от кино… - Я все это сказал о его приятеле, но откуда я знал, кто автор.
Нужно отдать должное этому до мозга костей интеллигентному человеку. Он чуть подумал и спросил:
- А что вы предлагаете?
- Прочитать сценарий, написанный мною…
- Вами? - Он был несколько озадачен. - Но вы должны знать, что гонорар за сценарий уже выплачен…
- Не нужен мне гонорар за сценарий, - гордо ответил я. - Мне хочется сделать хорошую картину о вас!
- Где сценарий?
- Вот…
Андрей Павлович взял сценарий и стал читать. Читал очень внимательно, а я с волнением ходил по мастерской. Перевернув последний лист, Андрей Павлович задумчиво покачал головой, и я уже подумал, что, кажется, потерял свой шанс. Но тут композитор неожиданно спрашивает Бориса:
- Нужно срочно позвонить, где телефон?
- Витя, принеси из-за ширмы, у меня руки грязные, - попросил Борис.
Андрей Павлович деловито набрал номер:
- Герман Александрович? Это Петров… Здравствуйте… Спасибо… Да… Я вот что звоню: только что прочитал сценарий Виктора Доценко, знаете такого?.. Вот и хорошо: готов с ним работать!.. Да, хоть завтра!.. Он? Рядом со мной!.. Передаю! - Андрей Павлович протянул мне трубку и одобрительно кивнул.
Герман Александрович Грошев, сын бывшего ректора ВГИКа, главный редактор телеобъединения "Экран": мне приходилось с ним встречаться ранее, и он мне нравился своей доступностью, уверенностью и доброжелательностью. Однако некоторые говорили и другое…
- Да, Герман Александрович, это Доценко… - Я чувствовал радостное возбуждение.
- Поздравляю, Виктор! - Голос казался искренним. - Приезжай сегодня ко мне: подпишем договор, и в путь!
- Спасибо, через пару часов буду…
Перед уходом из мастерской скульптора Дубровича Андрей Павлович подарил мне книгу Льва Марусева, того самого приятеля, работу которого я переписал. Книга называется: "Андрей Петров, знакомый и незнакомый".
Андрей Павлович подписал мне ее так (сохраняю его орфографию и пунктуацию):
"Виталию Николаевичу с симпатиями, в предверии, с надеждой, … а, вообщем, (пока) ни пуха!!!
Андрей Петров 19 марта 1980 г."