- Почти всего, Иосиф Виссарионович. Я вообще очень люблю Пушкина и часто его перечитываю.
- А как с другими русскими писателями? - снова спросил Сталин.
- У меня неплохая домашняя библиотека русской классики, там имеется немало шедевров. Читаю, когда есть время.
- Мы подумали, учли ваши заслуги перед партией и решили удовлетворить вашу просьбу о переводе из Латвии. Справитесь с работой замминистра культуры? - спросил Сталин.
А.Н. сразу согласился и потом до пенсии работал в должности заместителя министра культуры СССР, с благодарностью вспоминая помощь вождя.
Вот ещё один эпизод военного времени. Простой человек мог рассчитывать и получить внимание главы СССР. До войны семья рассказчицы этой истории, которая тогда была маленькой девочкой, жила в городе Кексгольме (сейчас Приозёрск) недалеко от Ленинграда. Началась война, и девятилетнюю девочку вместе с беременной мамой эвакуировали. В один из дней их эшелон прибыл на промежуточную станцию в город Рыбинск. А там жила родная сестра матери.
Эшелон должен был простоять сутки. За это время мы с мамой поехали повидаться с тёткой. Увидев, какие мы измученные, без вещей, тётка предложила матери оставить меня у неё до конца войны. (В ту пору многие, как ни странно, верили, что война быстро закончится.) Мама согласилась. Пока она неизвестно каким путём добиралась до Ростова-на-Дону - нашей родины, немцы подошли к Рыбинску, и нас с семьёй тётки тоже эвакуировали на баржах по Волге, и мы тоже не знали, куда едем. Наконец, добрались мы до Нижнего Тагила - конца нашего пути.
Ростов дважды побывал в руках немцев, и никакой связи с мамой я не имела, тем более что ей пришлось сменить место жительства. Жизнь у тётки сложилась так, что мне пришлось уйти от неё в детский дом. Отправили меня в маленький городок Верхнюю Тавду, в очень хороший детский дом, с прекрасным директором и заботливыми воспитателями. В войну, наверное, все люди имели сердце.
Там я пробыла до октября 1943 года. И вот. Вызывает как-то меня директор и говорит:
- Эда, мы отправляем тебя домой к маме, в Ростов, и даём провожатую.
Я тогда посчитала это в порядке вещей: раз нашлась мать - ребёнка отправляют к ней. Тем более что тогда же к родным был отправлен ещё один мальчик из нашего детдома, в город Новошахтинск. Детским умом я не смогла тогда понять, что произошло чудо. Когда страна стояла не на жизнь, а на смерть, когда день и ночь шли на Запад эшелоны с солдатами и оружием, какую-то затерявшуюся маленькую девочку, бывшую к тому же дочерью расстрелянного врага народа, найдут в этом кипящем котле и отправят к матери, рядовому управдому.
11 ноября 1943 года, сделав пять пересадок (в том числе в разрушенном Сталинграде), девочка с провожатой прибыли в Ростов-на-Дону, и её передали маме. Как же мама нашла дочку? Оказывается, женщина написала письмо товарищу Сталину. И её дочь привезли к ней.
Но и это ещё не конец истории.
Прошло ещё некоторое время. Однажды к нам в комнату пришла женщина-милиционер и спросила мать: "Это вы - Кошеварова Татьяна Владимировна?" Услышав утвердительный ответ, взяла под козырек и вручила матери под расписку большой пакет, запечатанный пятью сургучными печатями, а затем удалилась. Мы вскрываем пакет и читаем бумагу с грифом "Личная приёмная Верховного главнокомандующего товарища Сталина". Текст гласит: "Ваше письмо на имя товарища Сталина нами получено. Ваша просьба выполнена". Дальше должность и фамилия, не помню чья. А текст запечатлелся в памяти фотографически, навсегда. Разумеется, я понимаю, что лично Сталин не мог заниматься такими делами. Но он создал порядок внимания к простым людям, и этот порядок неукоснительно соблюдался.
…Сейчас это может прозвучать странно, но были люди, которые пытались злоупотреблять сталинской внимательностью и человечностью. Кое-кто воспринимал заботу о себе по известной поговорке: раз дают - бери. И старались брать. Таких людей Сталин просто от себя убирал и ответственных дел им более не поручал. Ведь гниль, если она есть в человеке, обязательно скажется на деле.
Одного товарища назначили на весьма ответственный пост, и, естественно, общение со Сталиным стало для него частым. Как-то Сталин поинтересовался, как этот товарищ живёт, не нужно ли ему чего-нибудь, каковы его жилищные условия? Оказывается, ему нужна была квартира. Квартиру он, конечно, получил, а в скором времени Сталин опять его спросил, нет ли в чём-либо нужды. Оказалось, то ли его тёща, то ли какая-то родственница тоже хотела бы получить жилплощадь. Такая площадь была получена. В следующий раз товарищ, видя, что отказа ни в чём нет, уже сам поставил вопрос о предоставлении квартиры ещё кому-то из своих родственников. На этом, собственно, и закончилась его служебная карьера, хотя Сталин и поручил своему помощнику А.Н. Поскребышеву рассмотреть вопрос о возможности удовлетворения и этой просьбы. Не знаю, получил ли он ещё одну квартиру, но в Ставке я его больше не встречал, хотя знал, что службу свою в армии он продолжает.
Вот история, которая характеризует отношение Сталина к казённым средствам. Идёт обсуждение возможности увеличения выпуска наркоматом станкостроения боевой техники. Руководил этим наркоматом А.И. Ефремов, впоследствии заместитель председателя Совета Министров СССР. И вот товарищ Ефремов говорит, что возможности для увеличения выпуска продукции есть, но ему нужно помочь в решении ряда вопросов. Среди прочих он упомянул и о необходимости увеличения управленческого аппарата по всему наркомату на восемьсот человек. Сталин внимательно слушал, а когда Ефремов закончил, подойдя к нему, задал вопрос:
- Скажите, пожалуйста, вы слышали что-нибудь о фамилии Бугров?
- Нет, товарищ Сталин, такой фамилии я не слышал, - ответил Ефремов.
- Так я вам тогда скажу, - помолчав немного, сказал Верховный. - Бугров был известным на всю Волгу мукомолом. Все мельницы принадлежали ему. Только его мука продавалась в Поволжье. Ему принадлежал огромный флот пароходов и барж. Оборот его торговли определялся многими и многими миллионами золотых рублей. Он имел огромные прибыли. Как вы думаете, каким штатом располагал Бугров для управления всем своим хозяйством, а также контролем за ним?!
Разумеется, ответа на этот вопрос никто дать не смог. Сталин некоторое время ходил и молча набивал трубку, а потом сказал:
- Раз вы все не знаете, я вам скажу. У Бугрова были: он сам, его приказчик и бухгалтер, которому он платил двадцать пять тысяч рублей в год. Кроме этого бухгалтер получал бесплатную квартиру и ездил на бугровских лошадях. Видимо, бухгалтер стоил таких денег. Зря платить ему Бугров не стал бы, умел сводить концы с концами. Вот и весь штат. А ведь Бугров был капиталист и мог бы, видимо, иметь и больший штат. Однако капиталист не будет тратить зря деньги, если это не вызывается крайней необходимостью, хотя деньги и являются его собственностью. Немного помолчав, как бы раздумывая, Сталин продолжал:
- У нас с вами собственных денег нет, они принадлежат не нам с вами, а народу, и относиться поэтому к ним мы должны особо бережливо, зная, что распоряжаемся мы с вами не своим добром. Вот мы и просим вас, - обращаясь к наркому, продолжал Верховный, - посмотрите с этих позиций ваши предложения и дайте нам их на подпись.
Как вы думаете, уважаемые читатели, после рассказа такой истории была ли в представленных Ефремовым Сталину предложениях цифра в восемьсот человек? А ведь Сталин мог просто приказать, мог отругать. А вместо этого рассказал притчу. И так он поступал очень часто. Спокойно, просто, иногда иносказательно старался пояснить людям то, что они по той или иной причине не понимали. Вот как Сталин объяснил маршалу Василевскому (сразу после Великой Отечественной войны), как он себе представляет коммунизм:
"Я считаю, - сказал Сталин, - начальная фаза или первая ступень коммунизма практически начнётся тогда, когда мы начнём раздавать населению хлеб задаром". Один из присутствующих спрашивает: "Товарищ Сталин, как же так - задаром раздавать хлеб, это же невозможное дело!" Тогда Сталин подвёл всех участвующих в беседе к окошку.
- Что там?
- Река, товарищ Сталин.
- Вода?
- Вода.
- А почему нет очереди за водой? Вот видите, вы и не задумывались, что может быть у нас в государстве такое положение и с хлебом.
Немного походив, Сталин продолжил: "Знаете что, если не будет международных осложнений, а я под ними понимаю только войну, я думаю, что это наступит в 1960 году".
Не вина Сталина, что он был отравлен в марте 1953 года, его ближайший "наследник" Берия очень быстро оказался расстрелян, а победившие Хрущёв и компания начали пускать по ветру великое геополитическое и экономическое наследство…
Вот как описывал Николай Константинович Байбаков - создатель нефтяной и газовой промышленности нашей страны - принятие решений Сталиным в этой жизненно важной отрасли. Все нынешние олигархи должны буквально молиться на этого человека. И, отдавая должное Байбакову, не забывать, кто же рассмотрел в этом человеке организаторские таланты и поставил Николая Константиновича на ответственнейший пост. Нефтегазовая отрасль сегодня является ключевой для благополучия России - столько лет прошло, а мало что изменилось. Так вот, основы нефтяного процветания нашей страны закладывал не кто иной, как Сталин. Совещание руководителей (как бы сейчас сказали - "нефтянки") проходило в середине декабря 1940 года в Кремле - обсуждались вопросы развития отрасли. Николаю Байбакову - тогда замнаркому нефтяной промышленности - было поручено сделать сообщение об общем положении дел в нефтяной промышленности. В тот момент главный вопрос - ускоренное развитие нефтяных промыслов за Волгой и особенно в Башкирии (ведущем нефтяном районе "Второго Баку"). Сталин, неторопливо прохаживаясь по кабинету, внимательно слушал, не перебивая, и только после стал задавать конкретные уточняющие вопросы. Отвечать нужно было кратко, избегая общих фраз. Сталин не любил многословия. Весьма показательна одна деталь, описанная Байбаковым. Сталин не терпел опозданий. Но вот управляющий трестом "Ворошиловнефть" с фамилией Сааков на совещание к Сталину опоздал. Вместо ругани и упреков вождь вышел ему навстречу сам и подал ему стул, говоря при этом: "Возьмите, надо экономить время". В такой форме он выразил недовольство опозданием. После чего совещание продолжилось.
Руководители нефтяной отрасли пожаловались на качество труб и поставляемого оборудования. В частности, зашёл разговор о важности использования утяжеленных труб, применение которых повышает скорость бурения скважин. Байбаков поясняет Сталину, почему не хватает этих труб: наркомат чёрной металлургии срывает сроки поставки. Сталин подошёл к письменному столу, взял трубку и позвонил наркому чёрной металлургии И.Ф. Тевосяну.
- Вы не очень заняты?.. Тогда прошу прибыть ко мне.
Через несколько минут явился Тевосян. Завязался спор, в ходе которого Тевосян пытался доказать свою непричастность к простоям буровых.
- Трубы, о которых идёт речь, - сказал нарком Тевосян, - испытывают при бурении скважин большую нагрузку. Пробовали изготавливать из орудийной стали - всё равно ломаются…
- Что же будем делать? - спросил Сталин.
- Будем осваивать, - отвечал Тевосян.
Сталин посмотрел на него строго и с иронией сказал:
- Не получится ли у вас, товарищ Тевосян, как у того старика, который женился на молоденькой женщине, мучил её и сам мучился? Лучше скажите: что нужно, чтобы изготавливать эти трубы качественными?
После паузы, свидетельствующей о его явном смущении, Тевосян попросил выделить триста тонн молибдена. Присутствующий тут же председатель Госплана Н.А. Вознесенский немедленно заявил, что молибден имеется лишь в неприкосновенном запасе. И опять мы видим стиль ведения дел Сталиным. Он не приказывает прямо, он старается убедить. Сталин обращается к Вознесенскому с вопросом:
- Товарищ Вознесенский, для чего создается НЗ? - И сам же отвечает: - Для того чтобы кушать, когда есть нечего. Мы выделим триста тонн молибдена, а вас попросим побыстрее восстановить это количество в НЗ…
Несмотря на свою рачительность, Сталин никогда не отказывал в просьбах по делу. Вот, скажем, после улучшения отношений между СССР и Германией в 1939 году Кремль посылает в Берлин делегацию для отбора того, что будет поставлять немецкая промышленность русским. Чтобы заключить договор о ненападении, Гитлер был вынужден дать Сталину кредит в 200 миллионов золотых марок, который СССР должен потратить на закупку в Германии новейшей техники. Отбирать эту технику и едет делегация под руководством И.Ф. Тевосяна, в числе которой авиаконструктор Яковлев. Разговор Сталина и Яковлева заходит о деньгах. Конструктор говорит, что следовало бы создать для членов делегации приличные материальные условия. А то некоторые товарищи стремятся экономить деньги на гостинице, на транспорте, на чаевых, чем иногда компрометируют себя в глазах иностранцев. И портят тем самым впечатление о стране.
- Зачем экономят? - спрашивает Сталин.
- Да как же? Ведь каждый хочет привезти из-за границы своим домашним какие-нибудь гостинцы, сувениры, вот и экономят на копейках…
- Понятно, а сколько суточных получают наши командированные?
- Пятнадцать марок в сутки.
- А сколько было бы нужно?
- Да я думаю, марок двадцать было бы хорошо.
Сталин подходит к телефону, звонит Микояну и говорит, чтобы суточные членам делегации увеличили до двадцати пяти марок. Но Яковлев не был бы великим патриотом и великим конструктором, если бы ограничился только проблемами суточных. Он снова говорит о деньгах, на этот раз - для дела.
- Кроме того, целесообразно было бы ассигновать какие-то свободные средства для оплаты непредусмотренного, но представляющего интерес оборудования и немедленного его приобретения через торгпредство.
- Сколько вы считаете необходимым выделить валюты для таких закупок? - спросил Сталин.
- Я думаю, тысяч сто-двести.
Сталин опять подошел к телефону и сказал Микояну:
- Выделите в распоряжение делегации миллион, а когда израсходуют, переведите ещё миллион.
Вот так решал вопросы Сталин - не мелочась там, где этого требовали интересы дела. И интересы людей, которые это дело делают.
А вот ещё несколько очень характерных историй. Множество людей написали о том, что Сталин лично помогал осужденным и даже брал на поруки тех, кому грозило серьёзное наказание во время войны. Это удивительно и странно слышать сегодняшнему человеку, начитавшемуся баек о "кровавом тиране", но, похоже, Сталин был самым гуманным и внимательным из тогдашнего руководства нашей страны. А насчёт тирана… Ещё в конце 1920-х годов и начале 1930-х Сталин ходил по Москве в сопровождении одного охранника. А его ближайший соратник Киров был убит в 1934 году, когда его единственный (!) телохранитель куда-то "ушёл"…
Генерал-лейтенант Ф.Е. Боков был военным комиссаром, заместителем начальника Генерального штаба по организационным вопросам. Однажды в январе 1943 года, после доклада Верховному главнокомандующему, он положил на стол Сталину шифровку.
- Это предложение командующего Южным фронтом генерала Ерёменко и члена Военного совета Хрущёва о снятии с должности командира 4-го гвардейского механизированного корпуса генерала Танасчишина. Его обвиняют в превышении власти. Мне трижды звонил, просил доложить вам, генерал Ерёменко, и дважды - генерал Хрущёв.
- Это какой Танасчишин? - спросил И.В. Сталин. - В прошлом кавалерист?
- Да. Зовут его Трофим Иванович.
- Я его хорошо знаю. Боевой рубака… А как его корпус воюет?
- Очень хорошо. Под его командованием он стал гвардейским.
- В чем же Танасчишина конкретно обвиняют?
Генерал-лейтенант Боков доложил. Сталин выслушал, на мгновение задумался, а потом, поднявшись, сказал:
- Снимать не будем. Передайте Ерёменко и Хрущёву, что Сталин взял Танасчишина на поруки.
Дальнейшее не менее интересно. Боков связался с генералом Ерёменко, дословно передал ему слова Верховного и попросил его сообщить об этом решении Хрущёву. Но Ерёменко не решился сообщить решение Сталина Хрущёву. Это пришлось делать самому генералу Бокову. Никита Сергеевич выслушал Бокова и тихо спросил:
- Может быть, вы не так доложили?
- Я доложил товарищу Сталину вашу шифровку. Если вы не согласны, можете ему позвонить.
- Нет, этого я делать не буду. Что ж, на поруки, так на поруки. На следующий день, при очередном докладе в Ставке, Сталин с улыбкой спросил генерала Бокова: "Так говорили вы с Ерёменко и Хрущёвым? Удовлетворили они моё ходатайство или нет?"
Очень к месту будет и ещё один отрывок - из мемуаров маршала Голованова.