Прошло ровно семь лет с того дня, как Зоя поведала ей свою историю, и вот теперь Ирина вынуждена была признать, что всякая связь с героями этой драмы утеряна.
ВИКТОРИЯ
Возвращаясь к прошлому, я не могу с достаточной определенностью ответить на вопрос, какую роль играли в моей жизни мужчины. В Америке, где так много говорят о психологии и каждый поступок поддается определению в терминах подсознания, кто-то, возможно, и найдет ответ. А мне было всего девятнадцать, когда в мою жизнь вошел Ираклий, и жила я не в Америке, а в Москве. О Фрейде и психологии знают и у нас, но советским людям не до психоанализа. Ты такой, какой есть, и ты стремишься к лучшему, вот и вся философия. Мы не задумываемся, почему поступаем так или иначе.
Мне объяснили, что, поскольку я все время надеялась найти отца, я, скорее всего, видела его в каждом мужчине, с которым вступала в любовные отношения, и со временем эти отношения кончались крахом: это было неизбежно, чтобы отец мог уйти из моей жизни так же, как он ушел из жизни моей матери. Мне объяснили также, что я сама стремлюсь стать жертвой и лучше всего чувствую себя в этой роли, ибо свои детские годы провела cpeди людей, которые сторонились меня, считая врагом, тем самым внушая мне, что быть отвергнутой - мое нормальное состояние. Что мне сказать обо всем этом? Возможно, так оно и есть. И значит, этим все объясняется, и мне нечего больше сказать.
Ираклий учился в том же институте, что и я. Он занимался на режиссерском отделении, готовясь пойти по следам отца, известного в ту пору режиссера-постановщика. Ираклий был высокий, стройный, с каштановыми волосами и темными глазами. Очень красивый. Наполовину он был грузином, почему мамуля сразу же, еще до знакомства с Ираклием, невзлюбила его. Она никогда не забывала, что Сталин и Берия были грузинами.
- Все они тираны, - говорила она. - Дикие, необузданные люди, к тому же чудовищно ревнивые.
Ее мнение о грузинах - и об Ираклии в частности - меня ничуть не трогало, поскольку поначалу я им мало интересовалась. Он был для меня всего лишь одним из многих сокурсников. Я не обращала на него особого внимания, хотя видела, что он ко мне неравнодушен. Он часто поджидал меня возле нашего дома или у двери аудитории, где я слушала лекцию.
Однажды меня позвал к себе один из деканов нашего института и попросил быть повнимательнее к Ираклию.
- Он ведь совсем забросил занятия. Не ходит на лекции, только и знает, что торчит под дверью твоей аудитории.
- Но что мне делать? - спросила я. - Я не могу относиться к нему серьезно, он ведь совсем еще маленький.
На самом деле мы были одногодками, но какое это имело значение? Я вовсе не хотела тогда ни влюбляться, ни выходить замуж.
- Его отец очень расстроен, - продолжал декан. Будь поласковее с Ираклием.
Роман между нами начался, когда Ираклий находился дома, в Грузии, а меня послали на кинофестиваль, проходивший в той же части страны, но в другом городе. Ираклий оборвал телефон, приглашая меня к ним в гости. Наконец у меня выдался свободный день, и я подумала: почему бы и нет?
Я отправилась к ним на обед. После обеда его родители заговорили о чувствах Ираклия ко мне. Его мать сказала:
- Я же вижу - он действительно от вас без ума.
Тут вмешался отец:
- Просто голову потерял.
Я уставилась в чашку с чаем, от смущения не в силах поднять глаз. Интересно, каково сейчас Ираклию, который сидит напротив?
- Дорогая, вы должны наконец принять решение, - продолжала мать. - Нехорошо так обращаться с нашим сыном.
Мне бы прямо там положить этому конец, но я промолчала. К тому же Ираклий мне нравился. Я не была влюблена в него, как и в кого-либо другого, так что ни малейшей необходимости тут же покончить с этой проблемой не видела.
Когда мы оба вернулись в институт, я стала встречаться с ним чаще. Мы подолгу занимались вместе, и я всегда чувствовала его теплое, ласковое отношение к себе. Даже мамуле он, несмотря на грузинское происхождение, казалось, начал нравиться.
Так продолжалось полтора года. На третьем курсе мы поженились. Теперь-то я понимаю, что никогда не любила его, но в то время мне казалось, что это - любовь.
Мы поженились в январе, перед самой сессией, поэтому никакого медового месяца у нас не было. Из-за свадебного стола мы сразу перебрались в мамулину квартиру, где и началась наша совместная жизнь. Муж с женой и мать одного из новобрачных в двухкомнатной квартире - не самое лучшее решение, но у нас не было выбора. Я была прописана в этой квартире, и нам ничего не оставалось, как наилучшим образом приспособиться к новой жизни.
С самого начала эти обстоятельства внесли дисгармонию в наши сексуальные отношения. Никогда нельзя было предугадать, когда в нашу комнату решит заглянуть мамуля. Отсюда то постоянное нервное напряжение, которое отмечало наши интимные отношения, и, если мы не сгорали от желания, легче было отложить любовь до следующего дня. Наши попытки найти выход в отсутствие мамули тоже не привели ни к чему хорошему. Акт любви превращался в какое-то трусливое, а потому обесцененное действо, как будто мы занимались чем-то недозволенным. Очень скоро секс и вовсе ушел из нашего брака.
А потом я поняла, что мы еще не доросли до брака. Мы были студентами и должны были думать об открывавшейся нам карьере. Брак - это созидание семейной жизни, а мы к этому были совершенно не готовы. Не знаю, чувствовал ли это Ираклий, но я чувствовала.
К тому же очень скоро я поняла и другое: мне не хватает столь необходимой мне заинтересованности, внимания и моральной поддержки мужа. Когда я обращалась к нему за помощью в трудные минуты, он растерянно, а порой и с досадой смотрел на меня и было ясно, что я ему помешала. Оторвавшись на мгновение от дел, он тут же принимался гладить меня по спине, словно домашнюю собачонку, от которой надо поскорее отделаться.
Ираклий был спокойным и умным, но в его жилах текла горячая грузинская кровь. Впервые я осознала это, когда мы однажды пошли играть в карты к одному из наших друзей. Пока мы играли, принесли вино, но мне и в голову не могло прийти, что Ираклий может напиться. Не помню, что вывело его из себя, но он вдруг схватил за горлышко пустую бутылку и разбил ее, швырнув назад через плечо. При этом он не спускал с меня глаз, и я поняла, что в моем лице он прочел именно то, что хотел увидеть. Я была ошеломлена и смущена. Он схватил еще одну пустую бутылку и повторил свою нелепую выходку. Вскоре мы ушли.
По дороге домой я не могла сдержать возмущения.
- Зачем ты швырнул бутылку? Что взбрело тебе в голову?
Он поднял на меня глаза, ничего не ответив. Но этот случай стал началом многочисленных странных, совершенно необъяснимых поступков. Я чувствовала, что этот человек, которого я называла своим мужем, но воспринимала как какого-то непонятного мне ребенка, в полном смысле слова отталкивает меня от себя.
Я пришла к выводу, что подобные приступы необузданной ярости случаются всякий раз, стоит мне поговорить подольше с кем-нибудь из наших друзей-мужчин. Однажды я спросила Ираклия, не ревность ли заставляет его выставлять себя на всеобщее посмешище. Он не ответил.
Конечно же, я ни словом не обмолвилась об этом мамуле. Уж очень не хотелось еще раз выслушивать то, что она думает о грузинах.
Мы были женаты уже около полугода, когда Ираклий выкинул очередной фортель. Произошло это у нас дома, когда в гости к нам пришли наши сокурсники. Мамули не было, она уехала из Москвы куда-то на съемки. На столе стояли бутылки с вином и водкой, все предвещало приятный вечер. Если бы не поведение Ираклия. Чем дальше, тем он все больше мрачнел. Наконец я не выдержала, подошла к нему и тихонько, чтобы никто не слышал, спросила:
- Что с тобой? У нас же гости. Почему ты держишься особняком?
Он бросил на меня обиженный взгляд.
- По-моему, я тебе не нужен. Тебе приятней общество наших друзей, чем мое.
Мне до чертиков надоела его ребяческая обидчивость.
- Если все дело в этом, то почему бы тебе не пойти туда, где ты чувствуешь себя нужным?
Он коротко кивнул, всем своим видом показывая: "Ты еще пожалеешь!" - и вышел в соседнюю, мамулину, комнату. Я вернулась к гостям, исполненная решимости не допустить, чтобы Ираклий испортил своими детскими выходками еще один вечер.
Минут через пятнадцать в мамулину комнату зашел один из гостей.
- Вика! - крикнул он мне.
Я вбежала в комнату. Ираклий сидел на мамулиной кровати. На полу валялась опасная бритва. С обоих запястий в коробку из-под обуви, которую он поставил между ног, капала кровь. Когда я окликнула его, он взглянул на меня тусклым безжизненным взглядом.
Я отвезла его в больницу, где ему наложили швы на запястья. Порезы оказались не очень глубокими. На вопрос, почему он решился на этот ужасный поступок, он ответил:
- Сама знаешь.
И это все, что мне удалось от него добиться.
Когда об этом узнала мамуля, она объявила его сумасшедшим.
Спустя три месяца все повторилось. На этот раз он разрезал вены на внешней стороне запястий. И снова проделал это у нас дома, чтобы я могла вовремя его обнаружить. Снова ему наложили в больнице швы, и мы вместе отправились домой.
- По их словам, Ираклий, порезы не очень глубокие. Объясни мне, почему? Потому, что на самом деле ты вовсе не хочешь кончать жизнь самоубийством, да? Потому, что ты делаешь это только для того, чтобы я видела, как ты истекаешь кровью, тем самым наказывая меня?
Ответа не последовало.
- Это не брак, Ираклий, - продолжала я. - И мы оба понимаем это. Если ты так несчастлив со мной, что хватаешься за бритву, то стоит ли нам оставаться вместе?
Он посмотрел на меня.
- Я очень люблю тебя, Вика.
- Какая же это любовь, если ты не можешь обойтись без бритвы?
Он обещал, что подобное больше не повторится, и сдержал обещание. Но нашему браку пришел конец. Я понимала это - думаю, что и он тоже. И все же мы продолжали жить вместе еще чуть больше года.
Каждый вечер повторялось одно и то же. Как только мы приходили из института, мамуля уходила в свою комнату, а мы в свою. Мы почти не разговаривали. Наконец я не выдержала, наше молчание доконало меня. Однажды вечером я взорвалась:
- Сколько еще может продолжаться это безумие?
- Мы же женаты, - ответил он.
- Нет! - крикнула я. - Нас соединяет только бумажка, больше ничего.
- Ты считаешь, что виноват я?
- Какая разница, кто виноват? Разве нас что-нибудь связывает? Ничего нас не связывает. Мы только портим друг другу жизнь. Мы совсем разные.
Он встал и надел пальто.
- Если мы разные, я ухожу.
Я преградила ему путь.
- Почему ты не хочешь остаться и поговорить? Вместо этого ты убегаешь! Либо убегаешь, либо режешь вены, либо бьешь бутылки - только бы уйти от реальности!
Он направился к двери, но тут в комнату вошла мамуля.
- Прекратите, пожалуйста! Вас же на весь дом слышно!
- Слышно? - крикнула я. - Что слышно? Что мой муж уходит, вот и все, что слышно! - Я посмотрела на Ираклия. - Хочешь уйти - уходи!
Прежде чем мы с мамулей поняли, что происходит, Ираклий кинулся через всю комнату к окну и разбил головой стекло. Я закричала. Мы жили на восьмом этаже. К счастью, у него были очень широкие плечи, он не смог протиснуться в узкое окно и застрял в раме.
Мы втащили его обратно в комнату. Все лицо было в крови, но каким-то чудом он отделался сравнительно легко. Из порезов только один был глубокий, остальные помельче.
Мы вытерли с его лица кровь, а позже, когда немного пришли в себя, я спросила:
- Какой смысл продолжать все это, Ираклий?
- Да, ты права, Вика, - ответил он.
Мы расстались, и в 1969 году я пришла в тот же самый загс, где мы регистрировали наш брак, чтобы подать заявление на развод.
Второго своего мужа, Сергея, я встретила, еще будучи замужем за Ираклием, хотя, конечно же, и не подозревала тогда, что он станет моим мужем. Что самое удивительное, он вошел в мою жизнь из прошлого моей матери.
Мамуля и мать Сергея Надя вместе учились в институте. Но из Нади актрисы не вышло. Поняв, что ей не хватает для этого таланта, она поступила на юридический факультет и стала адвокатом. С отцом Сергея она разошлась вскоре после рождения сына.
Спустя много лет ей понравился один из фильмов, где я играла. Увидев в титрах мою фамилию, она вспомнила свою подругу Зою, и ее осенило, что я могу быть ее дочерью. Недолго думая, она позвонила мамуле, их дружба возобновилась, а я познакомилась с Сергеем.
Надя знала о моих ссорах с Ираклием. Если не ошибаюсь, во время одной из них она даже была у нас дома. Как бы то ни было, она узнала, что наш брак распался, и, наверно, уже тогда выбрала меня для своего сына. Ума не приложу, отчего ей взбрело это в голову, поскольку она оказалась типичной матерью-собственницей, которая меньше всего хотела расставаться со своим единственным сыночком.
Сергею было двадцать девять лет, он был светловолосый, голубоглазый, с фигурой американского футболиста. Архитектор по профессии, он принадлежал к совсем другому, чем мой, миру. Этот мир, столь непохожий на эмоциональный мир актеров, отличал спокойный, деловой подход ко всему. Наверное, в какой-то мере именно это и привлекло меня к нему - контраст между ним и Ираклием.
На меня большое впечатление произвели ум и образованность Сергея. Он владел немецким и английским так же свободно, как русским. Он был начитан, имел на все собственные суждения и был со мной внимателен и нежен. Он познакомил меня со своими друзьями, я водила его на наши вечеринки. Мне все это нравилось, уж очень непохожи были его и мои друзья. Я не приняла во внимание тогда одной существенной детали: наши два мира никогда не объединялись. Мы и не пытались их объединить.
Резонно предположить, что неудачный брак чему-то научил меня. И все же, когда Сергей подарил мне кольцо с бриллиантом, я приняла подарок, зная, что не люблю его. Физически он был мне абсолютно безразличен. Но я относилась к нему с большим уважением, чувствовала себя с ним спокойно и уверенно. Наверно, эти-то свои чувства я и приняла за любовь.
И все же одно я усвоила твердо: у меня появился панический страх перед замужеством. Я не хотела новой неудачи. И хотя я переехала к Сергею, в шестикомнатную квартиру, где они жили вдвоем с матерью, я решительно заявила, что оформлять брак не желаю. Пока что не желаю - мне нужно время. В его квартире хватало отдельных комнат, и его мать никогда не врывалась к нам, как когда-то мамуля. Но жить с Надей оказалось нелегко. Поначалу меня это забавляло. Человек, с которым я жила, полностью доверял мне, а его мать - нет. Это она выбрала меня для своего сына, а посему преисполнилась решимости пресечь любые попытки отнять меня у него. Вскоре я убедилась, что, когда мне звонили, она поднимала отводную трубку и подслушивала разговоры. Не однажды я замечала, что она выходит из дому вслед за мной с намерением проследить, куда я иду и с кем встречаюсь. Не то, чтобы ее заботила моя репутация. Нет, ее заботила лишь репутация ее сына. Женщине, близкой ее сыну, надлежит быть безукоризненной во всех отношениях и жить только его жизнью, и она, Надя, сделает для этого все, что в ее силах.
Сергей, однако, вполне спокойно принял наш образ жизни.
- Я и правда не хочу выходить замуж, - объяснила я ему. - Хватит и того, что я живу с тобой. Я твоя, и я счастлива.
Он принял мои условия, и мы и впрямь были счастливы. Наш образ жизни устроил, по-моему, и мамулю. Во всяком случае, если у нее и были какие-то сомнения, я не припоминаю ни одного худого слова, услышанного от нее. Она ведь тоже еще не забыла Ираклия.
А Сергей уповал на то, что со временем я изменю свое отношение к браку. И не только потому, что любил меня, сюда примешивались еще и карьерные соображения - для его карьеры будет лучше, если он женится. Наш уговор привнес в его досье маленькую черную отметинку.
Но Надя с нашим уговором никак не желала мириться. По какому такому праву досье ее сына запятнано? Разве брак с ее сыном - не величайшее счастье для любой женщины? Что со мной происходит?
Я никогда не умела противиться давлению. После пяти месяцев совместной жизни с Сергеем и нажима Нади я сдалась. Быть может, Надя права. Действительно, что со мной происходит? Я вполне счастлива с Сергеем, у нас прекрасные отношения. Мы пошли в загс и официально зарегистрировали наш брак. Это произошло в 1971 году.
Думаете, Надя изменила свое поведение? Ничуть не бывало. Единственным положительным результатом нашей женитьбы был приезд Надиного брата Анатолия. Удивительно милый, приятный человек, он понимал нас с Сергеем и прекрасно видел, что творит его сестра. Но она и его ни в грош не ставила.
- Разве тебе понять, каково быть матерью? - кричала она. - Да и где тебе, если ты никогда не был женат!
Он только посмеивался над нею:
- Как будто замужество прибавило тебе хоть каплю ума.
В 1971 году мне выпало счастье вновь встретиться на съемочной площадке с Мишей Богиным, тем самым режиссером, который пригласил меня на фильм "Двое". Новый его фильм назывался "Про любовь", и я исполняла в нем роль женщины-скульптора, которая не желает поступаться своими идеалами и играть роль любящей жены и матери, отведенную женщинам той поры.
Казалось бы, Надиному самолюбию должно было льстить, что ее невестка - киноактриса, которой предсказывают блестящее будущее. Но, по-моему, она считала, что я использую свою работу лишь как предлог для того, чтобы уклониться от исполнения супружеских обязанностей. И хотя дальше ворот путь на студию был для нее закрыт, она по-прежнему шла следом за мной по улицам и подслушивала мои телефонные разговоры.
В перерывах между фильмами Надя с Сергеем так услаждали мою жизнь, что, казалось, они поставили себе целью вконец испортить меня роскошью. Домработница приносила мне завтрак в постель, хотя я неоднократно говорила Наде, что люблю завтракать за столом. В промежутках между съемками Надя старалась предугадать практически каждое мое желание, лишь бы я не выходила из дому. Мало-помалу я стала ощущать себя эдакой птичкой в клетке. Я потолстела и обленилась, все чаще и чаще прикладывалась днем к подушке - отдохнуть от утренних хлопот, в которых не принимала ровным счетом никакого участия.
Но даже не принимая в расчет Надю, моя жизнь с Сергеем как-то не складывалась Он работал над диссертацией и не очень был склонен выходить вечерами из дому. А уж если мы и шли куда-нибудь в гости, то непременно к его друзьям. Я понимала Сергея, да и друзья его были со мной предельно вежливы и дружелюбны, но нам не о чем было друг с другом разговаривать. Я ничего не смыслила в научных проблемах, которые их занимали, а потому лишь улыбалась, произнося время от времени ничего не значащие фразы.
У моих же друзей Сергей по большей части молчал. Ему было явно неуютно среди завсегдатаев мира театра и кино. Его молчание всех угнетало.