Тогда же, в 1917 г., в его жизни появилась Зинаида Райх. Есенин и Райх отправляются в путешествие по русскому Северу, а 4 августа 1917 г. венчаются под Вологдой в церкви Кирика и Иулиты. В марте 1918 г. поэт вернулся в Москву, где стал одним из основателей группы имажинистов (имажинизм – литературное течение, в котором утверждается самоценность образа как такового, незначимость смысла, превосходство формы над содержанием), ас 1919 по 1921 г. возглавлял ее. В то время он был частым гостем в столичных литературных кафе, где читал свои новые стихи и очень много пил.
К тому времени брак с Зинаидой, в котором у Есенина родились двое детей, Константин и Татьяна, закончился разводом. Отчасти виной тому были регулярные загулы и пьянство мужа, сопровождавшиеся рукоприкладством; отчасти – отношение к Райх есенинского окружения, которое ни в грош не ставило ни ее талант, ни прочие качества. Потом, после мучительного расставания с Сергеем и тяжелой болезни, Зинаида стала женой выдающегося режиссера Всеволода Мейерхольда и ведущей актрисой его театра.
Окончательно порвав с Зинаидой Райх, Есенин с легкостью относился к случайным встречам, с удовольствием пил и скандалил в кабаках… Он был бездомен и бесприютен, когда в его жизнь ворвалась Айседора Дункан, знаменитая американская танцовщица, приехавшая в Россию, чтобы открыть студию танца для русских девочек.
В 1922 г. Есенин женился на Айседоре, которая была старше на пятнадцать лет. Их роман произвел настоящий фурор, особенно когда поэт, нарочито подчеркивающий свое происхождение, сопровождал жену во время ее выступлений в Европе и США. Есенин мог, например, из окна гримерной Айседоры Дункан в Симфони-Холле в Бостоне размахивать красным флагом и кричать: "Да здравствует большевизм!" Во время поездки в США супруги начали часто ссориться, причем зачастую скандалы происходили на публике. Этот брак тоже распался.
После разрыва с Дункан Есенин возвратился в Москву, и началась пора затяжных попоек, в результате которых свет увидели самые скандальные сборники поэта – "Исповедь хулигана" и "Москва кабацкая". Есенин стал совсем другим – исчезло юношеское обаяние, испарились жизненная цепкость и деловая хватка. Сломленный, больной человек стремительно катился вниз, менял женщин, пил, погибал – и сам стремился к гибели. За ним тянулись слухи о диких скандалах, поговаривали и об эпилептических припадках. "От кудрявого, игрушечного мальчика остались только очень ясные глаза, да и они как будто выгорели на каком-то слишком ярком солнце, – писал М. Горький. – Беспокойный взгляд их скользил по лицам людей изменчиво, то вызывающе и пренебрежительно, то вдруг неуверенно, смущенно и недоверчиво…"
Вернувшись из-за границы, Есенин со своими сестрами поселился у Галины Бениславской, ставшей для поэта близким другом и помощником; она вела все его литературные дела. Летом 1925 г. Есенин женился на внучке Льва Толстого – Софье, хотя, по отзывам современников, был не прочь сочетаться браком и с племянницей Федора Шаляпина, и, похоже, выбрал Толстую, загадав на орел-решку. Однако и Софья не сумела отвлечь мужа от алкоголя и кокаина.
Уже с 1921 г. в поэзию Есенина вошли мотивы увядания: "О, моя утраченная свежесть, / Буйство глаз и половодье чувств!"; "Отцвела моя белая липа…"; "Отговорила роща золотая…"; "Потеряла тальянка голос, / Разучилась вести разговор" и т. п. А в последние два года жизни поэта тема смерти властвует в его стихах: в произведениях Есенина отмечено около четырехсот упоминаний о смерти, из них более трети приходится на последние два года (в половине этих последних стихов поэт говорит о самоубийстве).
Под влиянием тяжелого пристрастия к алкоголю у поэта развивается страх одиночества и мания преследования, которые, видимо, стали и причиной, и поводом для самоубийства – поводом сугубо клиническим, обусловленным психической болезнью. Вот слова А. Мариенгофа, знавшего Есенина лучше, чем кто бы то ни было: "Есенинская трагедия чрезвычайно проста. Врачи это называли "клиникой". Он и сам в "Черном человеке" сказал откровенно: осыпает мозги алкоголь. Вот проклятый алкоголь и осыпал мозги, осыпал жизнь". И еще: "В последние дни своего трагического существования Есенин был человеком не больше одного часа в сутки. От первой, утренней, рюмки уже темнело его сознание. А за первой, как железное правило, шли – вторая, третья, четвертая, пятая".
Время от времени Есенина клали в больницу, где самые знаменитые врачи лечили его самыми новыми способами. Они помогали так же мало, как и традиционные средства, которыми его тоже пытались лечить. Известный психиатр профессор П. Ганнушкин предупреждал близких поэта о большой вероятности попыток самоубийства. Основанием для столь мрачного прогноза послужили приступы депрессии и тяжелый наследственный алкоголизм.
В июне 1925 г. Есенин постоянно говорил Софье Толстой – еще невесте: "А умереть я все-таки умру. И очень скоро". Решение "уйти" стало у него маниакальным. Он ложился под колеса дачного поезда, пытался выброситься из окна, перерезать вену обломком стекла, заколоть себя кухонным ножом. В редкие трезвые минуты Есенин жаловался, что жизнь ему опротивела, что он всё растерял, что у него не осталось ни друзей, ни близких и что он сам уже никого не любит.
В ноябре 1925 г. Есенин добровольно лег в психиатрическую клинику П. Ганнушкина, откуда, не долечившись, сбежал 21 декабря 1925 г. На следующий день поэт отправился в Ленинград, где прошли последние четыре дня его короткой жизни. Перед отъездом он побывал у всех родных: навестил детей от брака с Зинаидой Райх и попрощался с ними; зашел к Анне Изрядновой, просил беречь сына и на прощание произнес: "Смываюсь, уезжаю, чувствую себя плохо, наверное, умру". Мужу своей сестры Кати сказал, как о чем-то решенном: "Я ищу гибели. Надоело все".
Перед отъездом Есенин отправил своему приятелю поэту Вольфу Эрлиху телеграмму: "Немедленно найди 2–3 комнаты. 20-х числах переезжаю жить Ленинград. Телеграфируй", но Эрлих подходящей квартиры не нашел. Поэт хотел начать в Ленинграде новую жизнь – он привез с собой не только все свои вещи, но и рукописи, сборники, записи. Он собирался издавать журнал и работать над первым полным собранием своих сочинений. Приехав в Ленинград 24 декабря, Есенин поселился в гостинице "Англетер". Держался он настороженно и говорил, что за ним не то следят, не то собираются следить "люди из Москвы". Поэт боялся оставаться в номере и по вечерам и ночью подолгу сидел в вестибюле. Он просил никого не пускать к нему в номер, так как за ним охотятся, на него уже открыто несколько "политических" дел. В реальности же двенадцать из тринадцати дел были связаны с его пьяными дебошами. В состоянии опьянения Есенин начинал буйствовать, и его агрессия пресекалась милицией – отсюда "уголовные дела".
Да и вообще насчет гонений поэт, по меньшей мере, сгустил краски. Валентин Катаев пишет, что Есенин "был любимцем правительства". Ему вторит Владислав Ходасевич: "Всякий, сказавший десятую долю того, что говорил Есенин, давно был бы расстрелян. Относительно же Есенина был только отдан в 1924 г. приказ по милиции – доставлять в участок для вытрезвления и отпускать, не давая делу дальнейшего хода". Когда летом 1925 г. поэт работал над "Персидскими мотивами" в Баку, его поселили на одной из лучших дач с огромным садом, фонтанами и всяческими восточными затейливостями, чтобы создать "иллюзии Персии в Баку".
Всю жизнь Есенин фатально шел к гибели, но, по-видимому, не собирался действительно кончать жизнь самоубийством. Заявляя, что жизнь потеряла для него всякий смысл, он, как это бывает, и жаждал смерти, и одновременно боялся ее. В общем-то, если забыть о психической болезни поэта вследствие алкоголизма (а это, видимо, основная причина гибели), то его самоубийство напоминает т. н. демонстративный суицид, когда решение об уходе из жизни продиктовано преимущественно желанием обратить на себя внимание, а самоубийца предпринимает все возможное, чтобы его остановили.
Складывается впечатление, что Есенин приложил немало усилий, чтобы подстраховать себя, обеспечить спасение. Однако все усилия оказались тщетными, и страховка не сработала – слишком сложной оказалась ее схема.
Итак, Есенин живет в гостинице "Англетер", встречается с друзьями… Утром 27 декабря он пишет свое знаменитое прощальное стихотворение "…До свиданья, друг мой, до свиданья", но поскольку в номере не оказалось чернил, то пишет его кровью, предварительно сделав три неглубоких пореза на левой руке. Вот эти строки:
До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.
До свиданья, друг мой, без руки и слова,
Не грусти и не печаль бровей, -
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.
Позже к Есенину зашел Вольф Эрлих. В номере поэта в это время находились жившие в той же гостинице супруги Устиновы и несколько случайных знакомых (которые могли, заметив порезы на руке, поинтересоваться, что же произошло; не заметили). Видный партиец, литературный функционер Георгий Устинов просто обожал Есенина и как поэта, и как друга. Сергей Есенин вырвал из блокнота листок с написанным утром стихотворением и сунул Эрлиху со словами: "Прочтешь дома, потом, когда будешь один". Через некоторое время Эрлих попрощался и ушел, но вскоре вернулся: забыл портфель. Есенин сидел у стола и просматривал старые стихи. Простились вторично.
За делами Эрлих забыл о листочке, лежавшем у него в кармане, и прочел стихи только на следующий день, когда поэта уже не было в живых. Можно попытаться восстановить логику Есенина: Эрлих придет вечером домой, наверняка прочтет стихи, увидит, что они написаны кровью, и бросится спасать… Есенин, наверное, не понимал, почему Эрлих никак не отреагировал на прощальные восемь строк, – ему не могло прийти в голову, что тот попросту забыл о листке со стихами.
В десять вечера поэт спустился к портье и еще раз специально попросил, чтобы в номер к нему никого не пускали. Но можно вообразить, какой бы поднялся шум, если бы в гостиницу все же явился Эрлих с "кровавой" запиской и потребовал немедленно пустить его к Есенину. После разговора с портье Сергей стучался к Устиновым, но Георгия Устинова не оказалось дома.
Оставалось надеяться, что Эрлих все же прочтет стихи и примчится в гостиницу. Есенин смастерил петлю, причем узел не был самозатягивающимся. О том, что произошло потом, можно только догадываться: может, полутораметровая тумба, на которую взобрался поэт, упала, и он не сумел выбраться из петли; может, в дверь кто-то постучал, а он решил, что это Эрлих будет взламывать замок и успеет его спасти… А может, это досужие домыслы – кто знает.
Утром 28 декабря 1925 г. Есенина нашли повесившимся в номере ленинградской гостиницы "Англетер". Жена Устинова хотела пригласить его на завтрак, но не могла достучаться. Комендант гостиницы открыл номер своим ключом. Есенин висел в петле, прикрепленной к водопроводной трубе, схватившись за нее руками, как будто пытался спастись. На его лице застыло выражение ужаса… Через много лет все это дало повод рассуждать об убийстве поэта и выдвигать самые невероятные версии его гибели.
Сергея Есенина хоронили в Москве. На Ваганьковском кладбище собрались все его женщины: мать, сестры, жены и возлюбленные. Сергея хоронили Анна Изряднова, Зинаида Райх, Галина Бениславская, Софья Толстая… Айседора Дункан прислала телеграмму. "…Его дерзкий дух стремился к недостижимому… Я оплакиваю его смерть с болью и отчаянием".
Через год Галина Бениславская застрелилась на могиле Сергея Есенина. В 1927 г. в Ницце погибла Айседора Дункан. В 1939 г. Зинаиду Райх убили в ее собственной квартире. Софья Толстая сохранила верность поэту и старательно берегла все, что было связано с его жизнью, разбирала архив, готовила к изданию его сочинения.
ИУДА ИСКАРИОТ
(род. в? г. – ум. в 33 г. н. э.)
…разве предательство Иуды, искупительная жертва и гибель Спасителя не были необходимы, священны, предопределены и предречены в древнейшие времена? Разве была бы польза… была бы хоть крохотная польза, если бы изменилось хоть на йоту божественное предначертание и не совершилось бы дело спасения, если бы уклонился этот самый Иуда по соображениям морали или рассудка от назначенной ему роли и не пошел на предательство?
Герман Гессе, "Путь сновидений: Птица"
"Тогда Иуда, предавший Его, увидев, что Он осужден, и раскаявшись, возвратил тридцать сребреников первосвященникам и старейшинам, говоря: согрешил я, предав Кровь невинную. Они же сказали ему: что нам до того? смотри сам. И, бросив сребреники в храме, он вышел, пошел и удавился" (Мф. 27:3–5) – это все, что сказано в Евангелии о самоубийстве Иуды Искариота, человека, который сыграл свою роль в истории развития цивилизации. Вот уже две тысячи лет идут споры о том, почему он все-таки покончил с собой (и покончил ли); нет единого мнения о личности Иуды. Самоубийство Иуды и его предательство Христа до сих пор вызывают горячие споры о свободе человеческой воли и ее границах, о роли двенадцатого апостола в мировой истории, о том, почему Иисус вообще приблизил к себе предателя и, главное, почему Искариот предал.
Р. Хазар в книге "Сын Человеческий" говорит о том, что в Евангелиях нельзя усмотреть серьезных мотивов для предательства: "…Квартус (Иоанн. – Прим. ред.) сводит все к банальному расточительству, которое якобы возмутило Иуду: "Мария же, взяв фунт нардового чистого драгоценного мирра, помазала ноги Иисуса и отерла волосами своими ноги Его; и дом наполнился благоуханием от мирра. Тогда один из учеников Его, Иуда Симонов Искариот, который хотел предать Его, сказал: "Для чего бы не продать это мирро за триста динариев и не раздать нищим?"" (Ин. 12:3–5). Однако несостоятельность этого мотива сразу же обнаруживается при сравнении данного эпизода с параллельным местом в Евангелии от Марка, в котором сказано, что не Иуда, а "некоторые же вознегодовали и говорили между собою: к чему сия трата? ибо можно было бы продать его более, нежели за триста динариев и раздать нищим" (Мк. 14:4–5).
После истории с мирровым маслом Иуду Искариота нельзя узнать. Он идет в Синедрион и изъявляет желание предать Иисуса: "Тогда один из двенадцати, называемый Иуда Искариот, пошел к первосвященникам и сказал: что вы дадите мне, и я вам предам Его? Они предложили ему тридцать сребреников; и с того времени он искал удобного случая предать Его" (Мф. 26:14–16; см. также Мк. 14:10–11, Лк. 22:1–6).
И была тайная вечеря, где Иисус указал на Иуду как на предателя. А после "Иуда, один из двенадцати, пришел, и с ним множество народа с мечами и кольями, от первосвященников и старейшин народных. Предающий же Его дал им знак, сказав: "Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его". И, тотчас подошед к Иисусу, сказал: радуйся, Равви! И поцеловал Его. Иисус же сказал ему: друг, для чего ты пришел? Тогда подошли, и возложили руки на Иисуса, и взяли Его" (Мф. 26:47–50; см. также Мк. 14:43–46, Лк. 22:47–48, Ин. 18:3).
Канонические Евангелия дают единственную мотивировку поступка Иуды – корыстолюбие. Тридцать сребреников, полученные Искариотом за предательство, стали символом предательства. Однако многим корысть кажется лишь внешней маскировкой истинных причин предательства. Каиниты, манихеи и богомилы (христианские учения, отличные от евангелических в аспекте отношения к Иуде) представляли Искариота как избранника Христа, совершившего подвиг предательства и возложившего на себя тяжесть презрения и покарания. Из всех апостолов Христос избрал Иуду, который принял всемирный позор и поругание. Эти учения утверждают, что предательство Иуды было предопределено и занимало свое место в деле искупления. Было необходимо, чтобы в ответ на жертву Христа некий человек, представляющий всех людей, совершил равноценную жертву. Этим человеком стал Иуда Искариот, который смог опуститься до предательства. Отсюда тридцать сребреников, поцелуй и добровольная смерть, чтобы еще вернее быть проклятым.
Как все обстояло на самом деле, сегодня не дано узнать, а образ Иуды Искариота останется тайной. Справедливо или по ошибке, но его имя навечно стало символом предательства. Данте поместил его в последний круг ада, где вмерзший в лед Дит терзает каждой из своих пастей по предателю: Брута, Кассия и Иуду. Данте следовал традиции представления Иуды как совершенного злодея.
Эту же традицию продолжил несколькими веками позже Даниил Андреев в "Розе мира", хотя и отказавшись от канонической версии о предательстве ради денег. Он увидел Иуду как лазутчика, ненавидящего Христа. Искариот втерся к нему в доверие, предал, убедился, что казнь состоялась, и оборвал свою жизнь после выполнения миссии. В этой интерпретации самоубийство Иуды является "зеркалом" по отношению к казни Христа, но отражение дано как бы в негативе. Искариот повторил распятие: повесившись на дереве, он предал себя смерти на возвышении и повторил фигуру распятия. Д. Андреев, впрочем, не уточняет стремился ли Иуда к намеренной насмешке над распятием или речь идет о некоем мистическом совпадении.
Бытует мнение о разочаровании Иуды в своем Учителе как основополагающем мотиве совершенного преступления – и, как следствие, мести за несбывшиеся надежды. Именно так объясняет предательство Иуды Э. Шюре: "Надо думать, что эта черная измена была вызвана не низкой жадностью к деньгам, но честолюбием и несбывшимися надеждами… Иуда, не способный на малейший идеализм, мог сделаться учеником Христа из одних лишь мирских побуждений. Он рассчитывал на немедленное земное торжество Пророка и на свое собственное возвышение… Когда Иуда увидал, что дела принимают худой оборот, что Иисус погиб, Его ученики на дурном счету и сам он обманут во всех своих ожиданиях, разочарование его превратилось в ярость. Несчастный предал Того, Кого считал неистинным Мессией, обманувшим все его надежды…" Разочарование могло толкнуть Иуду на предательство – с тем, чтобы неминуемая казнь пророка вызвала народную смуту, стала отправной точкой национального антиримского восстания. Именно такого взгляда и придерживается Томас де Куинси: "Иуда предал Иисуса Христа, дабы вынудить его объявить о своей божественности и разжечь народное восстание против гнета Рима".
Категорическое неприятие Иуды христианской церковью ярко проявляется и в изобразительном искусстве. Так, в византийско-русской иконографической традиции Иуда всегда повернут в профиль (так традиционно изображали бесов), чтобы зритель не встречался с ним глазами. На фресках Беато Анжелино Искариот в знак своего апостольского сана несет нимб, но только темный. На картинах в сцене тайной вечери Иуда в основном повернут спиной к зрителям (это касается работ художников не только эпохи Возрождения, но и конца XIX ст.).