Наибольшие потери батарея понесла во второй день боя - 29 ноября: тяжело ранены и позднее скончались в Новочеркасске: портупей–юнкер Неклюдов, юнкера Певцов и Малькевич; убиты: юнкер Баранов и кадет Горбачев, ранено было - 29, среди которых: штабс–капитан Баратов и Виноградов, юнкера: Андреев, Прюц, Сергиевский, Ларионов, Златковский, Степанов, Владимиров и другие. На ночь батарея отошла на станцию и 30 ноября и 1 декабря в бою не была.
30 ноября при батарее был сформирован бомбометный взвод, под командой портупей–юнкера Иегулова и из Новочеркасска прибыла 2–я Западная Донская батарея, в которой один взвод обслуживался казаками, а другой юнкерами. 1 декабря эта батарея уже принимала участие в бою. В этот же день из Новочеркасска прибыл новый начальник отряда Генерального штаба полковник Бояринов (позднее расстрелянный большевиками на станции Степной), штаб которого расположился в станице Александровской. Вскоре за этим на станцию Кизитеринка прибыл поезд атамана, и генерал Каледин стал лично руководить общим наступлением на Ростов.
Со стороны станицы Гниловской наступал с конными донскими и кубанскими частями (возвращающимися с фронта по домам) походный атаман генерал Назаров, конницей же, наступавшей со стороны станции Александровской, командовал генерал Богаевский. На подкрепление из Новочеркасска прибыла офицерская рота и сотня юнкеров Новочеркасского казачьего училища.
На рассвете 2 декабря части перешли в наступление, и Ростов был взят. Въехавшего туда генерала Каледина восторженно встречало население. Были произведены многочисленные обыски и аресты, введено осадное положение. В течение всей операции юнкера–железнодорожники ("викжеля", как их называли), почти бессменно находясь на паровозах, отвозили раненых в Новочеркасск, оттуда привозили продукты, резервы и патроны, одним словом, способствовали установлению прочной связи фронта с тылом.
В ночь с 6–го на 7 декабря батарея вернулась в Новочеркасск и заняла старые квартиры. Все с нетерпением ждали возвращения экспедиции из Лежанки. Наконец, 9–го числа партизаны с орудиями подъехали к гимназии, встреченные громкими криками "Ура!" всей батареи. Это были первые орудия Добровольческой армии. Коновязь для приведенных лошадей была устроена во дворе гимназии, тут же в парке стояли орудия и ящики. Сейчас же были назначены к этим двум орудиям номера, ездовые и телефонисты. Они несли внутренние наряды: караулы в парке и дневальство на коновязи.
К этому времени в Юнкерскую батарею были назначены новые офицеры–артиллеристы: штабс–капитаны Межинский, Князев и Шперлинг; поручики: Казанли, Ломакин, Чурбаков и инженерных войск Ермолаев. Во время одного из посещений батареи генералом Алексеевым был назначен новый командир батареи - подполковник 31–й артиллерийской бригады Димитрий Тимофеевич Миончинский. Заведующим хозяйством назначен был поручик Леонтьев, фуражиром - юнкер Терентьев , артельщиками юнкера: Тольский, Доронин, Баянов и Михайлов Федор. Для занятия в канцелярии назначались юнкера: Крылов, Фриде, Метт, Фохт и Павлов.
Юнкера, не вошедшие в орудийный расчет, составляли 2–й (пеший) взвод, несший караулы в разных местах города, как‑то: на Хотунке, где приходилось охранять склады обмундирования, фуража и т. д.; на Барочной улице - в офицерском общежитии, в штабе формирования, казначействе, вокзале и в других местах.
Около половины декабря в Новочеркасск прибыли из Быхова генералы: Корнилов, Деникин, Марков, Эльснер, Лукомский и другие, а 16–го числа - прорвавшиеся из Киева корниловцы под командой подполковника Неженцева, размещенные в бараках на Хотунке. За это время батарея похоронила скончавшихся в новочеркасских лазаретах от ран, полученных в боях под Нахичеванью, юнкеров–константиновцев Неклюдова и Певцова.
Незадолго до Рождества из батареи была выделена команда подрывников под начальством поручика Ермолаева. В ее состав вошли: поручик Ломакин, портупей–юнкера Бурмейстер, Михайлов Константин, Михайлов Николай, Чеславский и Епифанович и юнкера: Нестеровский, Бессонов, Вальтер, Петренко, Тюрин и Кузьмин Аркадий. Команда эта, действуя по железным дорогам, должна была выполнять различные задания штаба. Позже, после начавшихся в январе 1918 года в Донской области боев Добровольческой армии с большевиками, подрывники, будучи в районе станции Матвеев Курган окруженными со всех сторон красными и не желая сдаться живыми, сами подорвали себя.
Юнкерская батарея приблизительно в средних числах декабря входила уже в состав дивизиона, которому вначале хотели дать на–звание Орденского, а потом наименовали 1–м Отдельным легким артдивизионом Добрармии. Командиром дивизиона был назначен полковник Икишев, сын которого был юнкером в батарее. Управление дивизиона стояло в здании Новочеркасского казачьего училища, и в него входили 3 батареи: 1–й Юнкерская - наша батарея, 2–я Офицерская - подполковник Шмит (38–й артбригады) и 3–я батарея смешанного состава из офицеров и добровольцев - подполковник Ерогин (18–й артбригады).
Приближались Святки. Везде приказано было усилить караулы и высылать патрули, но все прошло спокойно, 4 января 1918 года была отправлена в Екатеринодар экспедиция за орудиями. От батареи в нее вошли юнкера: Жилин, Гретман и Ситарский, затем офицеры и вольноопределяющиеся других батарей, всего 54 и под командой капитана Беньковского. Участники экспедиции благодаря предательству кубанского полковника Фесько были арестованы на станции Тимашевская и попали в Новороссийскую тюрьму, откуда бежали в мае, причем почти все были зачислены в Марковскую артиллерию. Когда в батарее стало известно об их аресте, то выручать были посланы штабс–капитан Межинский и портупей–юнкер Пассовский, но им ничего не удалось сделать.
5 января от батареи была выслана другая экспедиция на станцию Чир, для такой же секретной командировки. Желающих было много, и поэтому назначение состоялось по жребию. Экспедиция имела задачу захватить Царицын, ею руководил лейтенант Герасимов, и среди 50 человек были от батареи: фельдфебель Канищев, портупей–юнкера Сломинский, Онихимовский и Гавриленко; юнкера: Колтыпин, Широков, Рудзит, Хаджинов, Титов, Зубков, Михайлов и Сокольский.
9 января в лазарете скончался от ран юнкер Малькевич. Для похорон его была в Донском запасном артдивизионе получена и привезена пушка образца 1902 года. После похорон пушку решили не отдавать и поставили ее в парке. Через день или два в батарею прибыла делегация казаков от дивизиона, его комитета, с настойчивой просьбой вернуть эту пушку. Комитетчики говорили, что они не знают истинных намерений юнкеров, не понимают, для чего им нужна пушка и в кого она будет стрелять. Создалось сложное положение, нельзя было терять времени, нужно было удержать пушку в своих руках. В несколько минут был выбран "юнкерский комитет", и "выборный председатель комитета" портупей–юнкер Иегулов вышел к делегации и красноречиво заверил ее от имени "юнкерского комитета", что юнкера ссориться с казаками не хотят, ничего против них не замышляют, а пушка им нужна исключительно для занятии, выездки запряжек и т. д.