Игра повторилась. Поступал ли я правильно? Уже несколько человек с любопытством смотрели на происходившее. А что, если сейчас появится Билли? Или по плечу мне хлопнет полицейский? А то и детектив из ФБР? Я посмотрел на выдававшего багаж. Ему было лет пятьдесят, рост порядка ста семидесяти сантиметров и вес около восьмидесяти килограммов - плюс-минус пять с небольшим килограммов. Судя по обручальному кольцу на руке, он был женат и мог быть уже дедушкой. Через пару лет у него наверняка появится лысина. Спереди волос почти совсем не было, по бокам же они изрядно поредели. Над левым уголком рта виднелась бородавка. Я бы на его месте от нее обязательно избавился - либо перевязав, либо применив ляпис. Это же так просто…
- Далее искать бесполезно, - констатировал я. - Видимо, я потерял квитанцию. Что же теперь делать?
- Идите в нашу контору, - ответил он. - Может, вам и повезет, но придется соблюсти кое-какие формальности. А лучше поезжайте домой и спокойно поищите квитанцию. Поезд-то ведь все равно уже ушел.
- А где ваша контора?
- Вон в той стеклянной будке. Любопытно, что сотрудники багажной службы выглядят везде одинаково. У мужчины в конторе была на голове фуражка, - может быть, так было предписано. Сидя развалившись, с вытянутыми ногами, он разговаривал с двумя женщинами. Одна из них была очень хорошенькой и еще совсем молодой. Для таких, к сожалению, времени у меня не было.
- В "Лейтест ньюс", - произнесла более пожилая дама, - написано абсолютно четко: он ее убил.
- Чепуха, - возразил чиновник, - это лишь мнение репортера. Завтра же в газете будет написано, что полиция ошиблась. Они всегда так поступают.
- А убийца-то - красивый парень, - продолжала женщина. - Видели ли вы его фото?
- Он не в моем вкусе, - вмешалась в разговор молодая. - У него слишком широкие скулы и грубый нос. И выглядит он как профессиональный боксер.
- У Лили экстравагантный вкус, - ответила та, что постарше. - Ну да нам все равно.
- Что вам угодно? - обратился наконец чиновник ко мне, посмотрев на меня без всякого интереса.
Я рассказал ему историю о потерянной квитанции. Обе женщины слушали внимательно, даже не думая уходить. У молодой были светлые голубые глаза и высокий выпуклый лоб. Но мне было в этот момент не до женской красоты. Она без всякого смущения смотрела на меня, делая вид, что смотрит мимо.
- В соответствии с предписанием, выдать чемоданы вам я не могу, - резюмировал чиновник.
- Но ведь должен же быть какой-то выход из данного положения, - не сдавался я. - Может же случиться, что человек потеряет квитанцию. Что же тогда делать?
- Напишите заявление и опишите содержимое чемоданов. Мы выждем месяца три. Если не найдется другой претендент, чемоданы будут вскрыты. При соответствии их содержимого вашему описанию вы сможете тогда получить свои чемоданы.
Я вытащил из кармана ключи.
- Вот от них ключи, шеф, - сказал я. - Замки на чемоданах весьма массивные. И я могу точно назвать, что находится в них. Но я не могу ждать несколько месяцев: мне еще сегодня надо выехать в Чикаго.
Чиновник кивнул.
- Мне хотелось бы знать, - произнесла пожилая дама, - как он это сделал. Не мог же он задушить ее в воде… Если же он бросил ее в воду уже мертвую, то полиция сразу же обнаружила бы следы удушения на ее горле.
- Тебе следовало бы обратиться за разъяснением в полицию, - высказала свое мнение молодая.
- Ну что ж, пожалуй, можно провести ускоренное следствие, - произнес шеф камеры хранения, обращаясь ко мне.
К счастью, мы не в Германии, подумалось мне.
- Что находится в чемоданах?
- Рубашки, носки, два костюма, пижама…
- Назовите более точно, - потребовал чиновник.
- Рубашки и костюмы в обоих чемоданах. Две белые рубашки, одна зеленая и одна розовая… Минуточку, еще фотоаппарат, и довольно ценный - "лейка".
- Назовите по буквам.
- Л-е-й-к-а.
В Америке имеется огромное количество самых различных фотоаппаратов, в том числе и несколько типов "лейки", так что ее немецкое происхождение не должно бы броситься в глаза, подумалось мне.
- Хорошо, - проговорил чиновник. - Покажите мне ваши чемоданы.
Я принес чемоданы к нему в конторку. Он открыл их один за другим моими ключами. Я даже помогал ему, когда левый замок второго чемодана немного заело.
Чемоданы имели, естественно, двойное дно. А там находились части радиопередатчика, два пистолета, мешочек с бриллиантами и портмоне с пятьюдесятью пятью тысячами долларов… Если бы чиновник осмотрел чемоданы более внимательно, то обнаружил бы все это. Тогда ему достаточно было бы поднять трубку телефона, и меня тут же задержали бы.
Но он взял в руки "лейку".
- Замечательная вещь, - сказал он. - И стоит, видимо, кучу денег?
- Да, - подтвердил я. - Четыреста пятьдесят долларов. Это немецкий фабрикат.
- Черт бы побрал этих немцев! - воскликнул он смеясь.
Положив фотоаппарат назад, он запер чемодан, после чего так же поверхностно осмотрел второй.
- Можете взять свои чемоданы, но сначала небольшая формальность, - произнес он серьезным тоном.
Сев за пишущую машинку, он двумя пальцами стал печатать справку о выдаче мне моего багажа с указанием его содержимого. Длилось это, как мне показалось, чуть ли не вечность. Собственно, так бывает всегда, когда спешишь, и особенно если под твоими ногами, как говорится, горит земля…
Но вот он закончил свою писанину. Я хотел было дать ему доллар, как принято, на чай, однако он отказался, поблагодарив, и добавил:
- Дайте его лучше тем парням в камере хранения: им это нужнее.
Я облегченно вздохнул. Теперь надо было уносить ноги. "Иди не торопясь, - сказал я сам себе, - в направлении к перронам, так как чиновник и те работяги обязательно посмотрят мне вслед… А теперь надо сделать финт!" К ближайшему перрону подошел поезд, и я смешался с выходившими из него пассажирами.
Билли все еще видно не было. Взглянув на часы, отметил, что уже 18 часов 31 минута. До главного выхода из здания вокзала оставалось пятьдесят метров… двадцать… десять… Вместе с потоком приехавших пассажиров я оказался на площади.
- Такси? - спросил меня один из водителей.
- Да, - ответил я и еще раз оглянулся. Случаю было угодно, чтобы мне подфартило, хотя
это и стоило мне нервов.
- Алло, Эрих, - раздалось за моей спиной.
Я вздрогнул. Черт побери, меня ведь звали теперь Эдвардом. Попробуй что-нибудь сообразить, когда тебя называют твоим настоящим именем, да еще в подобной ситуации.
- Эрих, Эрих, просто глазам своим не верю! - воскликнул мужчина, кинулся ко мне, обнял и расцеловал с южноамериканским темпераментом.
Это был Пауло - Пауло Санти, старый знакомый и друг из Перу…
Вокруг нас стали собираться люди, глядя с любопытством на разыгрывающуюся сцену.
Я отвел Пауло в сторону.
- У тебя есть время? - спросил он меня.
- Да. А у тебя?
- Я пропущу свой поезд, - махнул он рукой. - Поеду на следующем. Я сейчас в отпуске, так что это не имеет никакого значения. - Он улыбался, глядя на меня. - А ты стал совсем стройным, - произнес он.
- Как видишь, - ответил я.
Мы взяли такси и поехали в ресторан. Свои чемоданы я оставил в гардеробе. Санти же отослал свой багаж заранее.
- Рассказывай! - проговорил он. - Как ты здесь оказался?
Я быстренько сочинил подходящую историю, не зная, кем был сейчас Пауло и чем он занимался. Тогда в Лиме мы часто встречались на званых вечерах, вместе ходили на танцы, отбивали друг у друга девушек, сиживали за игрой в покер. Пока меня не арестовали…
- Ты ведь знаешь, что тогда меня выслали из Перу, - начал я свой рассказ. - А все из-за этой проклятой войны. Так вот я попал в Северную Америку. Некоторое время меня держали под арестом. Потом мне предложили остаться в Штатах и устроиться на работу… Выбирать мне, собственно, было не из чего. Германия и без моей помощи проиграет войну. Я остался, работая по своей специальности в Бостоне.
- А сейчас?
- Все довольно глупо. У моего шефа была очень молодая и весьма хорошенькая жена. Так что можешь представить себе ситуацию. Вот я и оказался без работы. Я только что приехал сюда и завтра отправлюсь на поиски работы.
Он громко рассмеялся, выслушав мою историю.
- А ты нисколько не изменился, - заявил он и хлопнул меня по плечу.
- А как твои дела? - спросил я его. - Женат?
- Был женат уже дважды, а послезавтра женюсь в третий раз. Наконец то, что надо! Знаешь ли, только третья американка оказывается подходящей.
Теперь в свою очередь рассмеялся я.
- Ты совсем переселился в Штаты?
- Да, теперь у меня будет возможность платить алименты в долларах.
- И живешь в Нью-Йорке?
- Все последнее время, - ответил он. - Между прочим, у меня неплохая холостяцкая квартирка. Теперь от нее придется, конечно, отказаться.
Я перебил его:
- И квартира сейчас пустая?
Он тут же понял, к чему я клоню.
- Конечно. Чего это мне не пришло сразу в голову! - Он полез в карман, вытащил связку ключей и положил ее на стол. - Вот, пользуйся! Адрес: Сорок четвертая улица, дом номер 20. Одиннадцатый этаж. Маленький ключ - от лифта. Ну да сам разберешься!
Я не верил ни глазам, ни ушам. Пауло буквально сиял.
- Доволен?
- Очень! - признался я. - Могу ли я что-то проплатить?
- Не болтай чепуху! Когда я вернусь, выставишь бутылку виски, которую мы вместе разопьем.
Я отправил его к Центральному вокзалу одного, сославшись на внезапно разболевшуюся голову.
Взяв чемоданы, остановил такси и поехал по указанному адресу, дважды переменив машину.
Световые рекламы ярко освещали улицы. Во всех витринах красовались Санта-Клаусы. Я даже подмигнул одному из них, посчитав себя щедро одаренным. Последние триста метров прошел пешком. С лифтом никаких проблем не возникло. В доме мне никто не встретился. Еще одна удача в этот день, полный тревог и забот. Поднявшись на одиннадцатый этаж, открыл входную дверь только третьим ключом. Войдя внутрь, включил свет.
Квартирка была просто чудесная! Спальня, гостиная, кабинет, кухня, ванна. Полный комфорт. Трудно было ожидать чего-то подобного в Нью-Йорке военного времени. И я находился в этом гнездышке совсем один. Я еще раз от души пожелал Пауло всего самого наилучшего в его третьей женитьбе…
* * *
В ту минуту, когда я вошел в квартиру Пауло, к окошку выдачи багажа Центрального вокзала подошел молодой худощавый темноволосый мужчина и предъявил багажную квитанцию на два чемодана. Хотя он и вел себя несколько неуверенно, это не бросилось в глаза тамошним чиновникам.
- Мои чемоданы, - потребовал он.
- Минуточку, сэр.
Стоявший на выдаче мужчина стал искать чемоданы, покачал удивленно головой и принялся снова искать. Затем подошел к своим коллегам и показал им квитанцию. Тогда они принялись искать чемоданы втроем. Конечно же безрезультатно. О том, что произошло дальше, свидетельствует протокол, оформленный в ФБР.
- К сожалению, сэр, - сказал предъявителю квитанции один из служащих, - мы не находим ваши чемоданы. Пожалуйста, обратитесь к шефу. Придется составить протокол.
- Я сдал чемоданы часа три тому назад, - ответил мужчина - это был конечно же Билли Колпоу. - Они должны быть здесь.
За ним выстроилась целая очередь пассажиров, желавших получить свой багаж. Они стали нервничать. Билли растерянно стоял у окошка выдачи. До него еще не дошло, что мне удалось перехватить у него украденные чемоданы.
- Ваши чемоданы получил минут двадцать тому назад некий господин Грин - Эдвард Грин. Он заявил, что потерял квитанцию. У него были ключи от чемоданов, и он точно описал их содержимое… Мне жаль, сэр. Мы допустили, возможно, промашку, но инструкции в любом случае не нарушили. Каким же образом ваши ключи оказались у того господина?
Не понимая произошедшего, окаменев, растерявшись и потеряв дар речи, Билли стоял перед шефом камеры хранения.
- Я вызову полицию, - сказал тот.
- Не трудитесь, - произнес Билли. - Я не буду заявлять о пропавшем. Мы как-нибудь разберемся сами.
- История-то довольно странная. Но как вам угодно.
- Он меня разыграл, - буркнул Билли, пытаясь объяснить ситуацию.
Он возвратился в город. Один. Без денег. Без друга. Без товарищей. Без единого человека, с которым мог бы поговорить. Когда он украл мои чемоданы, судьба моя была предрешена. Когда же мне удалось их возвратить, положение переменилось - уже не в пользу его. Часов пять он ходил по улицам, охваченный страхом и дрожа от ужаса, в поисках человека, которому мог бы выплакаться в жилетку…
Я же в это время лежал на широкой софе в своей новой квартире в тепле и уюте, сытый и довольный, и читал в покое историю об убийстве и трупе в реке Гудзон. Радио передавало сентиментальную танцевальную музыку. Глен Миллер, подумал я. Свет от ламп падал ровно и спокойно, не раздражая глаза и нервы. Шторы на окнах я задвинул. Я был один, и это радовало меня.
Я представил себе положение Билли. Мне стало даже жаль его. Пойти в полицию он не мог. Как долго он продержится, пока его не задержат? У него в кармане, наверное, еще тысячи- три долларов. Если проявит осторожность и сообразительность, то сможет скрыться. Но я знал точно, что Билли не обладал ни тем, ни другим. Какое-то время я мог еще работать спокойно. Когда же его схватят, наступит конец. Два-три дня с ним, вероятно, ничего не случится, как и со мной. Если только он из мести за мой реванш с чемоданами не направил ищеек по моим следам…
В этот момент Эдвард Грин умер. Встав, я достал из кармана документы, пошел на кухню и сжег их: у меня в запасе было достаточно имен и профессий.
Завтра я направлюсь к мистеру Брауну, доверенному лицу абвера. А послезавтра смогу, может быть, встретиться с нужными людьми с атомного объекта. Лишь бы Билли до того времени не арестовали. Может, надо попытаться его найти? Мне следовало бы его пристрелить, размышлял я. На него нельзя положиться: в случае чего он предаст меня. Если я его обнаружу, то ему не будет никакой пощады. Любой военный трибунал подтвердит правильность моих действий…
Я тут же попытался избавиться от этих мыслей. Начитался криминальных романов! Достал из книжного шкафа какую-то книгу, но тут же положил ее назад. Затем нашел бутылку виски и налил бокал.
Потом вновь улегся на софу. На сегодня хватит. Передача музыки окончилась. Пошли последние известия и сообщения с театра военных действий. Дела Германии были плохи. Естественно, краски сгущались, когда говорилось об этом. Мне не хотелось верить, что для моей страны война проиграна, хотя об этом знал весь мир, включая и меня самого.
После передачи последних известий вновь началась трансляция музыки. "Час в Париже", - объявил диктор. Заиграл оркестр. Я наслаждался музыкой, квартирной обстановкой, виски…
Вдруг мне будто что-то послышалось. Нервы? Но нет. Раздались какие-то непонятные звуки, затем шаги и шорох у двери. Вот кто-то вставил в замок ключ.
Я тут же вскочил, выхватил пистолет из кобуры, висевшей у меня под мышкой, и снял с предохранителя. Одним прыжком занял позицию, чтобы первым увидеть входившего. Что делать, если их будет несколько человек?
Дверь открылась. Держа палец на спусковом крючке, я стоял не шевелясь.
В комнату вошла женщина. Молодая блондинка. Увидев меня, она сначала перепугалась, затем засмеялась.
Она была высокого роста, одета в широченное пальто бежевого цвета, схваченное в талии поясом. У американок, как я заметил, были, как правило, крепкие нервы. Она не закричала, не убежала, а засмеялась.
- Вы играете в индейцев? - спросила она.
В подобные минуты почему-то запоминаются все мельчайшие подробности. Черты ее лица буквально врезались мне в память: высокий выпуклый лоб, тонкий нос, маленький рот с подкрашенными губами, длинные волосы, свободно падавшие на плечи.
Уставившись на девушку, я пытался сообразить, как незаметно спрятать пистолет, который я держал в руке.
- Как вы сюда попали? - спросил я.
- То же самое я хотела бы спросить у вас, - ответила она.
Закрыв за собой дверь, она сделала несколько шагов в комнату. Она так естественно и грациозно держалась на высоких каблуках, будто бы с ними и родилась.
- Я друг Пауло Санти, - объяснил я.
- А я его приятельница, - произнесла она.
Наконец мне удалось спрятать пистолет в карман. По радио целую минуту раздавалась барабанная дробь: видимо, барабанщик демонстрировал свое искусство. У меня же у самого голова от этого сделалась как барабан.
- Пауло предоставил мне свою квартиру на несколько дней, - продолжил я. - Он уехал.
- Ничего страшного, - молвила девушка. - У него наверняка несколько ключей. Один из них он дал и мне. У меня дома идет ремонт и сильно пахнет краской, чего я не переношу.
- Меня зовут Джек Миллер, - представился я.
- Джоан Кеннет, - назвала она себя.
- В таком случае я, естественно, уйду, - сказал я. - Не буду вам мешать.
- В мире есть еще кавалеры… А чего вы вздумали бежать? Ведь в квартире несколько комнат, не так ли?
Я молча кивнул в ответ. Девушке, видимо, понравился мой такт. Ей было невдомек, что я беспокоился не столько о ее чести, сколько о своем задании.
- Нет ли тут чего-нибудь выпить? - спросила она.
- Вон на столике стоит бутылка виски. Если бы вы пришли на полчаса позже, то вам пришлось бы пить молоко.
- Я всегда прихожу вовремя.
Она сняла пальто, пошла в ванную и вернулась через две минуты назад.
- Я расположусь в спальне, - предложила она. - А вы оставайтесь в гостиной. Включите только радио немного погромче. Это Томми Дорси, если я не ошибаюсь. А вам он нравится?
- Конечно.
- Нам вдвоем будет весьма уютно. Или же вы все еще настроены уйти?
- Вовсе нет.
- Вот и хорошо, - резюмировала она. - А сейчас пойдем на кухню, вы мне там поможете! Или вы не голодны?
- Голоден, не голоден, но отсутствием аппетита не страдаю.
Мы стали готовить гамбургеры. Они получились довольно вкусными. Мы обнаружили несколько бутылок пива и допили оставшееся виски. По радио передавали музыку и песни Томми Дорси, Гленна Миллера и Луи Армстронга. Время от времени музыка прерывалась, и голос диктора вещал, сколько тонн смертоносного груза сброшено на города Германии.
- Война скоро кончится, - произнесла Джоан. - Слава Богу!
- Да, - поддержал я ее.
- А вы были солдатом?
- Да, морским офицером.
- Мой брат тоже. Но он погиб… В Перл-Харборе. В самом начале войны.
- Черт бы побрал этих японцев! - сказал я. Мы закурили.
- А здесь довольно уютно, - проговорила Джоан. - Я не люблю сидеть по вечерам в питейных заведениях. Но не люблю и оставаться одной.
174
- Это и мой настрой.
- А вы - не американец.
При этих словах я даже вздрогнул. Уют и благодушное настроение сразу исчезли. Я почувствовал тревогу. Уж не агент ли она ФБР? Очаровательная приманка? Предвестница палача?
- На основании чего вы так судите?
- Вы говорите как европеец, пожалуй, как скандинав.
- Мои родители были норвежцами, - вывернулся я.