То, как вела себя Агата, когда садилась в поезд от Харрогита до Лидса и потом до Манчестера, поразило газетчиков. "Она весело болтала с сестрой и один раз, смеясь, похлопала ее по плечу". История начинала выглядеть как розыгрыш, и газеты принялись злобствовать. Журналисты были уверены, что читатель тоже чувствует себя оскорбленным, поэтому они ничем не рискуют, особенно вытягивая на поверхность тему денег. Во сколько обошлись поиски Агаты? "Дейли скетч" оценила их в сумму от тысячи до трех тысяч фунтов, но впоследствии эта цифра драматически возрастала, достигнув в конце концов абсурдной величины - двадцать пять тысяч. Одну из своих корреспонденций "Дейли мейл" начала словами из письма читателя о "беспрецедентном и (как кажется некоторым из нас) неоправданном сосредоточении сил полиции двух графств на исчезновении миссис Кристи. Не вижу никакой причины, - писал читатель, - почему полиция должна тратить тысячи фунтов, которые отнюдь не были предоставлены ей кем бы то ни было имеющим отношение к пропавшей романистке".
Далее возник вопрос об имени, под которым Агата жила в Харрогите, - "имени, совпадающем с именем молодой женщины, одновременно с полковником Кристи гостившей в Хармор-коттедже, годалмингском доме мистера и миссис Джеймс", - многозначительно намекала "Вестминстер газетт". "Дейли экспресс" тоже проявляла подозрительность, обращая внимание на то, что Арчи "особо просил, чтобы имя, которым пользовалась его жена, когда жила на водном курорте, не разглашалось", а также добавляла, что Арчи не намерен возмещать расходы, связанные с ее поисками. "Я никого не просил искать ее, - заявил он. - Я все время знал: она жива, - что и твердил им без конца".
На это, разумеется, возразить было нечего. Но соображения логики больше не имели никакого отношения к тому, как освещалось дело в печати. В головы тысяч людей уже внедрилась общедоступная история исчезновения. Хотя автором ее была сама Агата, ее история была вовсе не такой, какой жаждала публика. Подробности исчезновение публике были недоступны, и поэтому всеобщее мнение склонялось к тому, что ее непостижимое творение есть не что иное, как "спектакль".
Изливая свое раздражение, газеты писали, что сначала она скрылась ото всех на одиннадцать дней; теперь снова скрывается, запершись за воротами Эбни-Холла. "Миллионы замечательных парней были убиты во время войны, и это прошло практически незамеченным, - сказал в интервью "Скетч" мистер Митчелл-Хеджес, "известный исследователь-археолог". - А тут исчезла всего-навсего одна женщина - и наступил полный паралич". Если бы потерю памяти удалось доказать, Агата утонула бы в общественном сочувствии, писала "Экспресс"; пока же можно лишь констатировать, что ничего, кроме насмешки, не заслуживают "полиция, доказывавшая, что ее мертвое тело лежит в окрестностях Ньюленд-Корнера, рьяные толпы, топтавшие холмы в его поисках, и разные добрые люди, "видевшие" ее живой в разных взаимоисключающих местах в разное взаимоисключающее время…"
"Суррей адвертайзер", проявлявшая хозяйский интерес к делу, подытожила общее мнение:
"Миссис Кристи найдена, но тайна, окружающая ее исчезновение, далека от разгадки. Больше того, многим это дело представляется все более и более "таинственным" с каждым новым предлагаемым объяснением. Все мы радуемся тому, что миссис Кристи оказалась жива и здорова - или по крайней мере выглядела совершенно здоровой до тех пор, пока в отель "Хайдро" в среду вечером не приехал ее муж. Но, честно признаться, публика озадачена и сбита с толку.
Когда произошла потеря памяти? Когда она бросила машину в Ньюлендз-Корнере? Если так, то представляется странным, как человек в таком плачевном состоянии умудрился найти дорогу в Лондон, проехать через весь город с одного вокзала на другой, забронировать номер в Харрогите… Возможно, врачам такой феномен известен; у обывателя же, в силу его медицинского невежества, он вызывает лишь изумление.
Еще одна загадка, почти - хотя и не совсем - такая же удивительная: как миссис Кристи могла столь долго оставаться неузнанной? Только подумайте! В течение десяти дней она была персоной, о которой говорила вся страна… Между тем героиня сенсации все это время вела обычную жизнь обычного человека в отеле, где жило множество других постояльцев, разговаривала с ними, даже пела для них, и при этом никто ее не узнал… Нет, мы берем обратно слова, с которых начали этот абзац: эта загадка ничуть не менее удивительна, чем первая. Может, даже более".
17 декабря, последний день газетной шумихи по поводу этого дела. Арчи вышел к репортерам, осаждавшим Эбни-Холл, и вручил им медицинское заключение. Оно было подписано доктором Доналдом Кором, неврологом, профессором Манчестерского университета, и семейным врачом Уоттсов Генри Уилсоном. В заключении говорилось: "После тщательного обследования миссис Агаты Кристи, проведенного сегодня днем, мы пришли к общему мнению, что она страдает безусловно подлинной потерей памяти и что ради ее будущего здоровья ее следует оградить от всех тревог и волнений".
К этому Арчи добавил от себя, сообщала "Таймс":
"Моя жена тяжело больна, она страдает полной амнезией. Последние три года жизни целиком выпали из ее памяти. Она не помнит ничего, что случилось за этот период… и не может даже смутно припомнить, как оказалась в Ньюлендз-Корнере, а потом в Харрогите.
Сейчас она знает, кто я, а также понимает, что миссис Уоттс - ее сестра. Показательнее всего, что она не знает, что у нее есть дочь. Когда ей показали фотографию, на которой она изображена вместе с Розалиндой, ее маленькой дочерью, она спросила: кто эта девочка? А потом поинтересовалась, какая она и сколько ей лет".
В заключение Арчи обратился с просьбой не вторгаться более в их частную жизнь. "Мы пережили ужасные волнения, и нам всем необходимы покой и тишина. Мне предлагали пятьсот фунтов, чтобы я рассказал, как моя жена очутилась в Харрогите. Говорю всем: я не знаю, и она не может мне этого объяснить".
"Очень надеюсь, - сказал он корреспонденту "Дейли скетч", - что на этом история будет завершена". Но неумение самого Арчи уходить от вопросов порождало как минимум новые спекуляции. "Скетч" задал ему вопрос, не было ли исчезновение Агаты мистификацией, устроенной для того, "чтобы ее книги лучше продавались". Он энергично отрицал это. "Ничего подобного не было. Врачебное заключение доказывает это".
Журналисты задавали ему и еще более опасный вопрос о том, почему Агата назвалась фамилией Нил - фамилией их "общей приятельницы", как выразился в интервью "Дейли мейл" сам Арчи.
"Она поместила в "Таймс" объявление от имени миссис Нил с просьбой к родственникам связаться с ней, потому что оказалась в чрезвычайной ситуации: в незнакомом отеле, где очутилась неизвестно почему и не зная, кто она есть. Вероятно, имя Тереза Нил показалось ей ее настоящим именем. Врачи сказали мне, что такой образ действий вполне вписывается в поведение человека, страдающего потерей памяти".
Далее "Дейли мейл" посвящала несколько абзацев "обшей приятельнице", мисс Нил, чей отец дал короткое интервью у себя дома, в Херефордшире. "Я не рискую строить предположения, почему миссис Кристи воспользовалась именем моей дочери. Это просто несчастливое стечение обстоятельств, - сказал он, - что Нэнси оказалась в гостях у мистера и миссис Джеймс именно в те выходные, когда пропала миссис Кристи, и что полковник Кристи тоже гостил там в это время".
"Вестминстер газетт" мистер Нил сказал немного больше. "Для моей дочери и для всей нашей семьи чрезвычайно неприятно, что ее имя поливают грязью, тем более что для этого нет никаких оснований". Миссис Нил сообщила репортерам, что Нэнси дружила с четой Кристи, "но особой дружбы между ней и полковником никогда не было". Ее дочь, сказала она, "очень расстроена всем этим".
"Газетт" пролила свет на историю с кольцом, которое Агата оставила чинить в "Харродзе" четвертого декабря, сообщив для доставки адрес отеля "Хайдро", куда кольцо и было отправлено. "Установлено также, вне всяких сомнений, что "миссис Нил" по пути в Харрогит побывала в Уэст-Энде в субботу утром, то есть в день исчезновения миссис Агаты Кристи, и сделала там ряд покупок, как самая обычная женщина".
Сколько бы ни настаивал Арчи на том, что Агата "тяжело больна" и что ее выздоровление займет много недель, его заявления встречались с почти полным недоверием. Как писала в "Дейли мейл" "Леди Понтифекс", "многие из нас также хотели бы узнать, как утверждение о том, что она потеряла память, вяжется с тем, что она жила в отеле, оплачивала счета, пела и танцевала и даже играла на бильярде". Вопрос о деньгах тоже по-прежнему не давал покоя: Арчи заявил, что дополнительные расходы на поиски его жены составили не более двадцати пяти фунтов и что он как налогоплательщик не обязан их оплачивать. Некий "сурреец" написал в местную газету "Адвертайзер", что
"…лучшее, что может сделать полковник Кристи, чтобы выразить свою благодарность за возвращение ему жены, это оплатить расходы, связанные с ее поисками. Очень жаль, что одна из наших суррейских жемчужин была подобным образом растоптана и осквернена. Быть может, когда память вернется к миссис Кристи, она в меру возможностей возместит убытки, позаботившись о том, чтобы ни в чем не повинные налогоплательщики не пострадали из-за ее исчезновения".
Агата и, в меньшей степени, Арчи оказались в фокусе общественного осуждения. Ее считали лицемерной женщиной, которую муж защищает недозволенными средствами, вполне вероятно, в собственных интересах. На нее нападали в манере, характерной для английской публики: завистливо, обиженно, со жгучим любопытством и с сильным оттенком "кем это она себя возомнила?". Некая "обычная женщина" направила в "Дейли мейл" письмо, в котором говорилось, что автору хотелось бы знать, что случится, если исчезнет она? Отнесутся ли к ее исчезновению с таким же привилегированным вниманием, как к исчезновению Агаты Кристи? Когда 21 декабря было найдено тело несчастной Юны Кроу, которая покончила жизнь самоубийством на почве нервного срыва, реакция оказалась вполне предсказуемой: вот женщина, действительно сделавшая то, что Агата лишь симулировала. Вот добрая душа, на самом деле заслуживающая сострадания, - в отличие от выскочки, желающей привлечь к себе внимание.
Газетчики уловили дымок и не замедлили раздуть пламя. Возможно, они и сами разделяли подобное мнение. Женщины - объекты общественной ненависти - весьма распространенное в сегодняшней прессе явление; словно они необходимы обществу как вместилище его наименее возвышенных эмоций. "Мир немилосерден в том, что он говорит о женщинах", - напишет позднее Агата. За "преступление", состоявшее всего лишь в том, что она невольно позволила своей личной боли обрести публичность, ее подвергли гонениям, мало отличающимся по своей жестокости от охоты на ведьм, устраиваемой современными таблоидами. В феврале 1927 года в палате общин был поднят вопрос о средствах, затраченных на ее поиски. Сэр Уильям Джойнсон-Хикс, министр внутренних дел, ответил, что дополнительные затраты суррейской полиции в целом составили около двенадцати фунтов десяти шиллингов, но другие члены парламента легко сдаваться не собирались. "А кто, - был задан вопрос, - возместит ущерб тысячам людей, намеренно введенным в заблуждение этим жестоким розыгрышем?" Ответ Джойнсон-Хикса, что эти люди присоединились к поискам из чистого любопытства, разумеется, соответствовал истине, но никто не хотел принимать его. И с этим абсолютно ничего нельзя было сделать, как бывает всегда, когда в дело вступает глупость популизма.
Гипотеза о том, что Агата все время точно знала, что делает, что она заранее задумала исчезновение и намеренно заставляла полицию и публику плясать под ее дудку, для многих остается привлекательной; до сих пор время от времени появляются люди, рассказывающие истории о том, как они познакомились с кем-то, кто жил в Харрогите, когда все это случилось, и - "О да! Она определенно придумала эту историю сама".
Скептики, в общем, основываются на тех же соображениях, какие были в ходу в 1926-м. Это неприятие теории "амнезии", которую изначально выдвинул Арчи и которую семья защищала много лет. То, что Агата потеряла память, настолько неправдоподобно, настолько неубедительно почти для всех, что настойчивое повторение этого объяснения раздражает людей, заставляет думать, что от них что-то скрывают - что-то, подрывающее чью-то репутацию, - и они начинают подозревать прямо противоположное. Те, кто не верит, что Агата действительно была не в себе, когда исчезла, больше склонны полагать, что она, напротив, очень хорошо понимала, что делает: она придумала сюжет, как делала это, когда сочиняла книги. Только сюжет был особый.
Несмотря на все, что он впоследствии говорил журналистам, Арчи и сам верил: Агата прекрасно знала, что делала. Много лет спустя Розалинда получила письмо, в котором говорилось, что, со слов его приятельницы Мэдж Джеймс, он "чувствовал, что это исчезновение - рекламный трюк". Так же думали сама Мэдж, ее муж и, возможно, Нэнси Нил. Выражение "рекламный трюк" предполагает, что Агата исчезла, чтобы придать новый импульс своей писательской карьере, но Арчи скорее всего имел в виду другое: что она пыталась настроить общественное мнение против него. Она хотела поднять волну сочувствия к себе, что привело бы к его дискредитации и поставило под угрозу его отношения с Нэнси.
Возможно, по-другому Арчи и не мог смотреть на те события. Он, безусловно, чувствовал свою вину перед Агатой, но чувство вины всегда лишь ожесточало его сердце. Он испытывал муки ада, и самым легким способом избавиться от них было - винить Агату. Вероятно, в глубине души он не до конца верил в то, что сказал тогда Мэдж Джеймс. Вероятно, упрощенное объяснение, сводившееся к тому, что это был "трюк", он использовал как щит, ограждающий его от более глубоких чувств, которые он, как это было ему инстинктивно свойственно, прятал.
Гипотеза о заранее спланированном исчезновении развернута в знаменитом журналистском опусе, написанном сразу после смерти Агаты Ричи Колдером и опубликованном в еженедельнике "Нью стейтсмен". Автор прослеживает, как эта история постепенно овладевала вниманием газет - "даже степенной "Таймс"" - и как из полиции просачивались намеки на то, что имело место убийство: "В те дни репортеры уголовной хроники и полиция поддерживали весьма тесные связи". Он приводит многочисленные тогдашние слухи, выдавая их за факты, в том числе сплетню о том, что в ночь исчезновения Агаты в доме Джеймсов фактически происходила помолвка Арчи с Нэнси Нил.
Описывает он и поведение Агаты в тот вечер, когда ее обнаружили в отеле "Хайдро". "Она не была взволнована. Откликнулась на обращение "миссис Кристи" и, когда ее спросили, как она попала туда, ответила, что не знает и что у нее амнезия". Нет никаких подтверждений тому, что 14 декабря Агата говорила с кем-либо из представителей прессы - уж газетчики не преминули бы привести ее слова, - и это бросает тень сомнения на все сочинение Колдера. Однако в своих выводах он прав: "Эмоциональное расстройство - да, амнезия - нет".
По-своему ближе к истине фильм 1979 года "Агата", создателям которого удалось отчасти уловить ее сомнамбулическое состояние в том эпизоде, когда она, подобно призраку, бредет по Харрогиту. Хотя собственно сюжет абсурден - Агата якобы замышляет самоубийство руками Нэнси Нил. Несмотря на то что фильм исключительно сострадателен по отношению к ее матери, неудивительно, что Розалинда пыталась предотвратить его появление. Тем не менее суть событий в нем ухвачена: Агата могла "планировать" нечто, не отдавая себе в том отчета, и в течение тех одиннадцати дней "писала" рассказ о себе самой.
Куда более жестокой по отношению к Агате оказалась вышедшая в 1996 году книга Джареда Кейда "Агата Кристи и одиннадцать недостающих дней", автор которой претендует на то, что ему удалось раз и навсегда разгадать тайну ее исчезновения. Эта работа основана на версии событий, изложенной автору Джудит, дочерью подруги Агаты - Нэн Кон. Как уже было сказано, дочери Нэн было десять лет в то время, когда исчезла Агата, так что ее версия целиком зиждется на воспоминаниях ее матери, которая, должно быть, рассказала ей все в уникальных подробностях. По какой-то причине, однако, дочь очень долго ждала, прежде чем обнародовать свою историю, несмотря на ее явную сенсационность.
По словам Джудит, Агата замыслила побег в Харрогит, чтобы наказать Арчи за его связь с Нэнси, и сделала это с помощью Нэн. В пятницу, третьего утром, прежде чем вернуться в "Стайлс" к ленчу, она приехала на машине в Лондон, к Нэн, чтобы обсудить план. Покинула она "Стайлс" вечером того же дня, без четверти десять, отправилась прямо в Ньюлендз-Корнер, столкнула машину под откос, затем пешком дошла до станции Уэст-Клэндон в Суррее и села на лондонский поезд. Ночь она провела у Нэн, в Челси. Утром они обзвонили харрогитские отели, интересуясь свободными местами, и, узнав, что места есть, решили, что Агате лучше появиться в "Хайдро" без предупреждения. Это придаст правдоподобие версии с амнезией. Нэн дала Агате денег, сходила с ней в "Арми энд нейви", где они купили кое-какую одежду и чемодан, после чего пообедали вместе, и Нэн посадила Агату на поезд.
На первый взгляд эта история выглядит вполне убедительно. В ней есть детали весьма тонкие и безошибочные: например важность, которую она придает письму, написанному Агатой Кэмпбеллу Кристи. Но есть в ней изъян, который все сводит на нет.