В действительности единственный путь, который восстановил бы равновесие, причем на другом рыночном уровне, был только один: это динамичный переход, по этапам, к созданию механизмов конкурентной экономики. Это предполагало мощное законодательное обеспечение со стороны Парламента СССР, в том числе принятие им целого блока законов в области приватизации, как модельных законов; передача непосредственных полномочий но осуществлению этих мероприятий на уровень союзных республик - укрепление функций координации (вместо непосредственного управления) в деятельности союзного правительства. Но эти возможности оказались полностью упущенными к весне 1991 г., когда новый премьер Павлов стал на позиции попыток возвращения командно-директивных методов руководства экономикой, - а это, как бы отмечено выше, было уже невозможным.
Николай Иванович Рыжков, человек мне глубоко симпатичный, порядочный - у меня с ним установились хорошие личные отношения в последний год его пребывания премьером СССР, делает весьма важное признание в своей книге. В частности, вот что он пишет: "Главный редактор "Труда" обратился ко мне с просьбой встретиться с 15–20 рабочими, наиболее активными читателями газеты, которые хотели бы обсудить ряд особо острых, актуальных проблем жизни трудовых коллективов, высказать свой взгляд на ход перестройки, па пути решения возникших социально-экономических вопросов. Запись беседы предполагалось опубликовать в газете, выходившей в то время тиражом 20 миллионов экземпляров. Я был готов провести такую встречу, поскольку понимал, что откровенный разговор с рабочим классом в то время был крайне необходим. Однако по тогдашним правилам я, как член Политбюро, должен был проинформировать Генсека по этому поводу. На моей записке Горбачеву, направленной в январе 1989 года, тот начертал: "Николай Иванович! Поскольку есть планы о беседе в ЦК (и поскольку уже я распорядился готовить ее после городской конференции, где нас покритиковалито я за ответы на вопросы
Ответ Горбачева был весьма витиеватым - дескать, надо встретиться с рабочими, но "такая встреча" предусмотрена в его планах и т. д. Наконец, как сообщает Рыжков, она состоялась, но уже "коллективная" (вместе с Горбачевым и еще с кем-то) и месяца через три. Это поразительно письмо! Оно само но себе, без других фактов, свидетельствует о том, что СССР неминуемо должен был разлететься вдребезги, если премьер этого государства, но своему усмотрению, не мог встретиться с любым лицом или коллективом на территории страны, если для этого ему были нужны некие "согласования".
А если и были такие "порядки", которые мешают премьеру встретиться с людьми, надо было вообще не обращать на них внимания, как будто их и нет, и делать то, что он считал нужным, целесообразным - явочным порядком ломать эти порядки! Хорош гусь и генеральный секретарь! - пишет какие-то глупые письма в ответ на глупые запросы премьера. И что удивительно - оба считали себя учениками Ленина, но интересно, что-нибудь подобное у Ленина они оба читали, находили в его деятельности, в его стиле работы? Нет, конечно.
Ленин - это необычайной силы активный, динамичный деятель. И каждый из его наркомов - это тоже были люди умные, решительные и отважные - немыслимо, чтобы они писали такие письма "с просьбой позволить им встретиться с коллективом рабочих", - Ленин с позором выгнал бы таковых и, по всей видимости, разразился бы какой-либо пространной и умной статьей в центральной газете. И, скорее всего, "провел" бы через Совнарком или ВЦИК какое-то специальное постановление по этому "вопросу". Если бы Ленин и его соратники были бы "такими", как Горбачев и Рыжков, они никогда бы не победили ни в Октябре 1917 г., ни позже, в Гражданскую войну, тем более никак у них не получилось бы с НЭПом.
Собственно, эти двое ведь так и не решились даже на простое воспроизводство схемы ленинского НЭПа, хотя его успешное применение в наше время хорошо показал опыт не только Китая, но и Вьетнама (на первых этапах реформ в этих странах). Отметим и то обстоятельство, что отечественные экономисты (включая меня, когда я прибыл во Вьетнам читать лекции для "высшего руководящего звена" управленцев в 1986 г.) рекомендовали властям этой страны использовать этот опыт для восстановления страны.
Так что искать причины полного "разбалансирования" СССР в каких-то "тайных заговорах ЦРУ" или даже в резком снижении цен на нефть на мировых рынках начиная с 1986 г. - это просто несерьезно. Причины в том, что к власти в СССР пришли люди, не подготовленные к высокой государственной деятельности в условиях этих самых перемен, не способные решить усложнившиеся задачи государства в качественно новых внутренних и международных условиях, причем во многом созданных их же деятельностью. Парадокс, но это так.
Вскоре Николай Рыжков подал в отставку (после массированной критики со всех сторон на заседании Президентского совета, в том числе со стороны союзных республик, в частности заместителя премьера Украины). Ушел и академик Леонид Абалкин, талантливый теоретик, способный принести огромную пользу делу. Если оценивать правительство Рыжкова в сравнительном аспекте, - это было последнее правительство в основном порядочных, честных и квалифицированных людей, специалистов высокого уровня, по-настоящему знающих народное хозяйство, испытывающих ответственность перед народом. Все остальное - нечто из породы манкуртов, легковесных и несерьезных людей, часто искателей приключений, ставших министрами по воле случая и прихоти правителя. Правительству Рыжкова добиться успеха, по существу, мешали многие политические силы - начиная от самого президента Горбачева и кончая руководителями союзных республик, Верховным Советом СССР, "демократическими силами", партийной бюрократией. Премьером стал "серенький" и циничный Валентин Павлов, полностью лишенный организаторских талантов.
Глава 3
ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕФОРМЫ И СУВЕРЕНИТЕТ "ВОЖДЕЙ" РЕСПУБЛИК
Кризис советской модели социализма
В обширной, разносторонней и радикальной критике политической власти в СССР вплоть до ее исчезновения не хватает важнейшего элемента - точного описания болезни, ее структуризации, вычленения главного, без чего понятие о кризисе имеет абстрактный характер. Поэтому необходимо, во-первых, выявить и описать виды и формы кризиса, какие звенья системы были подвержены ему; во-вторых, определить, что конкретно явилось причиной кризисов; в-третьих, классифицировать иерархию указанных кризисов, которые сплелись в тугой узел противоречий, сформировав взрывоопасный механизм.
При анализе этих вопросов трудно не прийти к выводу, что аналитики подчеркивали момент объективный, стремясь "списать" кризисы на "грехи прошлого" - то есть на саму систему - и всячески уходя от ответственности за неудачные эксперименты в течение многих лет, предшествующих гибели СССР.
Политический кризис характеризуется разными индикаторами - даже падение правительства называют порою "политическим кризисом". В ситуации СССР начала 90-х политический и экономический кризис охватывал все сферы: производство и распределение, институты государства, социальную жизнь людей, мировоззрение и культуру, мораль и нравственность, отношения между союзным центром и союзными республиками, межэтнические отношения. Это, безусловно, можно было охарактеризовать как общий кризис системы социализма. Но порожден он был не "системой", а действиями управляющих агентов, которые породили кризис этой "системы".
Политический кризис, как выше я упоминал, непосредственно сопряжен с общеэкономическим, финансовым, структурным, культурно-моральным кризисами и т. д. Социализм в той форме, как понимали его в советском обществе, исчерпал себя, началась его агония, деградация производительных сил. Он требовал своей кардинальной модернизации при демонтаже ряда его инструментов (например, структур КПСС, их перехода с коммунистической на социалистическую доктрину). После Октябрьского (1917 г.) переворота страна свернула с пути мировой цивилизации, поставила себя в состояние политической, экономической, научной, культурной изоляции. Установился железный занавес между "нами" и "ими". Восторжествовал принцип автаркии. По самому важному критерию - гуманности человека и общества - страна была отброшена назад. Прекрасные гуманистические идеи типа "ликвидации эксплуатации человека человеком", "равенство", "справедливость" оказались дискредитированными. Восторжествовало варварство. Власть стала опираться на штыки, ложь, слепая преданность правящей партии возведена на пьедестал почета.
Хрущев дал некоторые свободы обществу, поставил под государственный и партийный контроль КГБ, МВД, Армию, ликвидировал репрессивную функцию государства. Но одновременно, особенно после Хрущева, была повышена политическая, экономическая, социальная и культурная роль КПСС. И хотя массовые репрессии исчезли, свободы не было, а единственная существующая в обществе государственная партия оказывала угнетающее воздействие на общество, его развитие. И хотя в эпоху Горбачева ее роль быстро "растворялась", но существование в обществе всего лишь одной партии являлось нонсенсом.
Одновременно с успехами в области "введения демократии" экономическая реформа Рыжкова не давала успеха. Жизненный уровень населения в первой половине 1991 г. по сравнению с 1985 г. существенно снизился. Это вызывало разочарование в большинстве народа, а в условиях демократии (или полудемократии), что является несомненной заслугой Горбачева, - эта же демократия открывает путь для активного общественного проявления этого социального недовольства населения, что отражается в росте забастовочных выступлений трудящихся страны, критики прессы, выступлений различных новых политических сил с новыми (внесистемными) идеями.
Горбачев, несомненно, человек с четкими демократическими установками, хорошо образованный, интеллектуал, ему было совершенно недостаточно обладать диктаторскими полномочиями во второй мировой державе. Он по зову сердца, в силу своей нравственной позиции, сделал свой тяжкий выбор. Если бы Горбачев просто стремился к необъятной власти - он ее получил, причем без предательства и заговоров, как это было на пути Ельцина к власти. И, скорее всего, находился бы по сей день на вершине политического Олимпа второй мировой державы (а не третьестепенной России).
Неудачи в области экономических преобразований - большую часть вины за которые я склонен относить за счет союзной экономической бюрократии, и прежде всего правительства СССР, - лишь подстегивали Горбачева в конце 80-х к крупным политическим изменениям. Он стремился изменить само лицо социализма, придать ему гуманистические, человеческие черты, осуществить синтез социальных завоеваний социализма с качественным расширением реальных политических прав граждан, превратить их в полноправных субъектов политики и реорганизовать всю систему власти таким образом, чтобы она избиралась народом и была ему подотчетна.
При этом одним из аргументов Горбачева в этом вопросе было то, что, по его глубокому убеждению, без "демократии" невозможно добиться успехов в экономических реформах. Он предложил внести самые серьезные изменения в действующую Конституцию СССР и конституции союзных республик, в частности существенно расширить роль законодательно-представительной власти при одновременном сокращении полномочий органов КПСС. Это, несомненно, был революционный шаг, требующий большого мужества.
В результате в 1989 г. на основе нового избирательного закона стал действовать новый двухуровневый парламент СССР - съезд народных депутатов как высший орган власти в СССР и избираемый им Верховный Совет - Парламент СССР Вскоре съезд народных депутатов СССР устранил из Конституции СССР (принятой в 1977 г.) статью о руководящей роли КПСС Это означало новый этап в развитии СССР - так оценивали его в советском обществе, приветствуя начавшуюся демократическую революцию Горбачева. Аналогичные изменения были введены и в конституции союзных республик, что укрепило их демократичность, резко повышало роль парламентов и всей системы представительных органов власти - советов. По существу, речь шла о новой Конституции СССР ("горбачевской Конституции которая заменила "брежневскую Конституцию" 1977 года).
Именно на базе нового, горбачевского избирательного закона были избраны депутатами в парламент России (1990 г.) и мы, новые ее лидеры, - Ельцин (попавший в опалу и изгнанный Горбачевым из руководящего синклита в 1987 г.) и я, московский профессор, которого вряд ли "пропустила" бы партийная власть, если бы она сохранила догорбачевскую силу и влияние. Здесь, в области политических реформ, успехи горбачевской перестройки были очевидными и бесспорными.
Но процесс демократизации в обществе блокировался неудачами: в области экономики кризис все более углублялся. После того как в 1989 г. были проведены выборы в новый Союзный парламент и его главой стал Михаил Горбачев, он стал переносить центр политической силы из ЦК КПСС и Политбюро в государственные институты - Верховный Совет и Правительство СССР. Собственно, он стал больше уделять внимания своей деятельности руководителя государства и меньше - посту генерального секретаря ЦК КПСС. В этом как раз и обвиняла его высшая партийная бюрократия.
Основная концепция Горбачева, заложенная им в перестройку, заключалась в центральной идее, направленной на "возвращение к Ленину", который, согласно развернувшейся в тот период в обществе дискуссии, был "сосредоточием мудрости и человечности, непогрешимым политическим провидцем и реформатором".
Отсюда и тезис Горбачева - "Больше социализма!", который предполагал поворот всей экономики на обеспечение потребностей человека. Поэтому, согласно Горбачеву, нужна высокоэффективная экономика, способная производить самые передовые изделия и нужные человеку услуги. Формулировка и цели - верные, но задачи, как их решить - правительство и правящая элита не сумели понять и предложить обществу
Другое направление его политики - это сокращение военных расходов, конверсия военно-промышленного комплекса, ориентация на общечеловеческие принципы; все это - тот самый "переходный мостик" от горбачевского толкования ленинизма - к новому миропорядку, основанному на общечеловеческих ценностях. Так, похоже, мыслил Горбачев, избравший в основе философии своей политики традиционный европейский гуманизм. Эти идеи и привлекали к Горбачеву нас, московских интеллектуалов, да и всю российскую интеллигенцию, а поддержка гражданами страны перестройки вызвала огромный подъем в обществе в ожидании наступления всеобщего счастья и процветания.
Столичная творческая интеллигенция, публицисты и литераторы, драматурги и театральные деятели и пр. - все они бросились к поискам "нового, неизвестного Ленина" и его "верного ученика Николая Бухарина", клеймили позором Сталина и Берия, пытались в этом превзойти Никиту Хрущева. Интересно, что они не решились занять какую-то позицию в отношении Троцкого (между прочим, в этой "мелочи" - показатель их привычного оппортунизма). Все эти "властители умов" в тот период одержимо поддерживали устремления Горбачева по "реставрации ленинизма", отождествляя их с наступлением эпохи "просвещенного социализма" (чтобы через несколько лет обливать грязными помоями).
"Вся власть - Советам!"
Вот откуда истоки возвращения старого лозунга "Вся власть - СоветамI", понимаемого одновременно как требование устранить партийную власть, доминирующую над властью советов представительных органов народа. Конечно, все это было явлением инициативным и в целом способствовало энергичному вовлечению общества в политический процесс.
Первый, действительно демократический парламент СССР со времени начала своей работы в 1989 г. довольно быстро погряз в склоках и бесконечных дискуссиях. Формирование правительства СССР затягивалось - некоторые министры "обсуждались" в процессе своего утверждения помногу месяцев и должны были присутствовать, вместе с премьером Рыжковым, на заседаниях Верховного Совета СССР. А дела, которые требовали немедленного решения, становились объектом деятельности бюрократии.
Возникшая в составе этого первого парламента демократическая фракция - Межрегиональная депутатская группа (МДГ) - оказалась совершенно неконструктивной силой, способной лишь громко критиковать те решения, которые исходили от Горбачева и Рыжкова. Даже проект новой конституции, которую разработал академик Андрей Сахаров (Конституция Евразийских Советских Республик), опубликованный уже после его смерти в 1990 г. одной из московских газет, не стал объектом внимания этой "группы". Вскоре Горбачев был избран первым президентом СССР, а главой союзного парламента стал Анатолий Лукьянов, университетский товарищ Михаила Горбачева; вице-президентом СССР, по предложению Горбачева, был избран Геннадий Янаев.
Положение в СССР сильно ухудшилось с началом карабахского вооруженного конфликта (1989 г.), который возник из-за аннексионистских поползновений армянского руководства и, очевидно, ошибочных решений азербайджанских властей. Конечно, трудно задним числом вскрывать ошибки руководящих кругов СССР, но если бы этот конфликт тогда был жестко пресечен в самом зародыше, вряд ли произошли бы аналогичные конфликты в Тбилиси, Средней Азии, Приднестровье и Прибалтике, не говоря уже о войнах на Северном Кавказе. И все это происходило на фоне продолжающейся войны СССР в Афганистане. Но, по-видимому, Горбачев не мог действовать по-другому - он стал заложником своей собственной политики по демократизации общества. И дело не в том, что у него не было нужной политической воли. Она у него была в избытке. Он был смелым и отважным человеком, сумевшим коренным образом изменить облик страны. Скорее всего, не было четкого, отшлифованного представления о конечной цели реформирования, средствах и инструментах этого реформирования и, конечно, - сильных соратников.
Перестройка, как верно говорил Горбачев, началась по инициативе "верхов", была революцией "сверху". В чем был секрет успеха политической реформы на первом этапе? Думается, в том, прежде всего, что она осуществлялась "сверху вниз", без промежуточных инстанций, да и бюрократия была тогда в некотором растерянном состоянии. И не оказывала тогда серьезного сопротивления. Затем политика "бега на месте" дала возможность реакционерам "выйти из окопов". При этом несомненной заслугой Горбачева является введение парламентаризма в СССР (позже Ельцин отнимет это право у граждан России, а некоторые президенты других постсоветских государств, по примеру Ельцина, поступят так же, хотя и без танкового расстрела парламента).
Если вспомнить историю, Ленин начисто отрицал необходимость парламента как представительной власти, имеющей исключительное право на законодательство, называя парламенты "изобретением буржуазии". Горбачев превратил Верховные Советы СССР и союзных республик в действующие парламенты, ввел в Конституцию СССР принцип разделения властей, обеспечил граждан демократическим избирательным законом и т. д. Все это - выдающиеся его достижения.
Но что касается вопросов нового государственного устройства, включая отношения между СССР и союзными республиками, а также полного отстранения КПСС как единой государственной партии от власти - у него здесь не было точного представления того, как это осуществить и следует ли вообще это делать. Поэтому он взялся за Союзный договор, не представляя последствий этой затеи.