– Скажи ему, что мы со стола не убираем, его ждем, – попросила Марина и стала собирать грязную посуду.
– Где у вас здесь рукомойник? – спросила она, держа в руках небольшую горку тарелок. Иван, поцеловав жену, осторожно забрал тарелки из ее рук.
– Я сам помою, отдыхай.
Вернувшись в комнату с помытой посудой, он увидел за столом Гену, который с безучастным лицом ел все, что ему клала в тарелку Марина. Глаза товарища были потухшими, а плечи безвольно обвисли, еще сильнее вытягивая его шею. Механически пережевывая пищу, он отрешенно смотрел в окно.
– Геш, да не расстраивайся ты так. Скоро домой поедем.
Находько встал из-за стола и посмотрел на Журбу так, что ему сразу же перехотелось дальше его успокаивать. Пошел и, не раздеваясь, завалился на кровать, лицом к стене.
– Что это с ним? – спросил Иван у жены.
– Переживает человек. Не трогай его, это пройдет. Быстро убрав со стола, он выставил все на балкон, где две синички, испуганные появлением человека, быстро вспорхнули на ближайшую ветку дерева, растущего напротив балкона и, пересвистываясь, внимательно следили черными бусинками глаз за происходящим.
– Может по Киеву погуляем? – предложила Марина.
– Давай!
Одевшись, они выскочили на улицу. Туман уже почти рассеялся, оставив после себя мокрый асфальт и капельки влаги, висящие на ветках. Срываясь, они так и норовили попасть тебе за шиворот. Марина взяла мужа под руку, и они прогулочным шагом пошли по аллее. Их настроение от встречи не омрачала даже сырая холодная погода. Поглаживая миниатюрную, нежную ручку жены, он ощутил, как уже немного подзабытое, теплое, родное чувство разливается в груди, заставляя сердце чаще биться. Видимо что-то ощутив своей женской интуицией, Марина подняла голову и, посмотрев на мужа снизу вверх, с озорством ему подмигнула. Испытав внезапный прилив нежности он, обняв, крепко поцеловал жену. Воспитанная в строгих правилах она смутилась.
– Вань, что ты делаешь, люди вокруг смотрят!
– Пусть смотрят, я ничего не украл, а целую любимую жену, которую уже два месяца не видел.
– Полтора, – поправила она его. – Пойдем, – потащила за локоть, загадочно улыбаясь своим мыслям.
Внезапно налетевший порыв ветра струсил с веток холодные капли осевшего тумана прямо на них, счастливо смеясь, они отскочили в сторону. Проходивший в это время возле них мужчина с высоко поднятым воротником черного кашемирового пальто, подозрительно взглянув, перешел на другую сторону аллеи и прибавил шаг.
– Видишь, мы с тобой уже людей пугаем, – весело хохоча, произнесла Марина. Заскочив по дороге в магазин и купив майонез и колбасы на оливье, они, довольные, вернулись обратно в общагу. Поднимаясь по лестнице, Иван приобнял жену.
– Нас с тобой пригласили вместе Новый Год встретить.
– Кто?
– Худяков Женька. К нему тоже жена приехала.
– А кто это? Я его знаю?
– Знаешь. Такой, невысокого роста, крепкий, черноволосый. Мы когда-то к тебе на работу заезжали вместе.
Видя непонимание в глазах Марины, Иван старался вспомнить какие-нибудь особенности.
– У него тогда еще телефон упал, мы батарею из него в траве искали. Помнишь?
– С носом такой? Помню. Конечно, сходим. Правда я вечернее платье не привезла, – рассмеялась она веселым, заливистым смехом.
– Ты у меня и в свитере красивая, – Иван увлек Марину дальше по лестнице.
В комнате товарищи собирались на службу. Гена уже немного успокоился, но еще, судя по виду, полностью не отошел от переживаний.
– Сейчас я быстренько оливье сделаю вам, с собой возьмете, и холодца. Все-таки сегодня Новый Год, – сказала Марина, быстро доставая из сумки заготовки и ссыпая их в миску.
– Вань, дай ложку!
Подав жене то, что она просила, он вышел в коридор. Достав телефон и набрав номер, сказал в трубку:
– Привет! Я с Мариной поговорил. Мы сегодня вечером у вас. Хорошо. Давай, пока.
Вернувшись назад, Иван застал одевающегося Гену около порога.
– Еще почти час до выезда. Куда ты собираешься?
– Пойду немного на улице постою, – ответил он. Журба увидел за спиной товарища жену, которая жестами показывала ему не трогать Находько.
– Хорошо, – отступил Иван в сторону. После того, как Гена вышел за двери, Андрей спросил:
– Интересно, он назад вернется или так и останется инопланетянином?
– Все будет нормально. Пару дней успокоится и будет такой как прежде, – успокоила Марина озадаченного Кольницкого.
– Держи! – передала она ему кулек с упакованными разносолами. – Поставь возле дверей, а то еще забудешь.
Через час Иван, провожая товарищей, стоял на улице.
– Не едешь? – спросил проходивший мимо Коля Линенко.
– Нет.
– Ну, тогда хорошо отметить.
– Вам тоже.
Журба проверил людей в автобусе и, уже выйдя из салона на улицу, сказал:
– Удачи всем. Встретимся в новом году.
– Целый год тебя не увидим, – улыбаясь, ответил Логвиненко. Молча Иван смотрел вслед удаляющейся колонне автобусов.
До Нового Года оставалось несколько секунд. Все замерли перед экраном телевизора, подняв бокалы, загадав желания, ждали, когда стрелки часов сойдутся в наивысшей точке. Желание у всех одно – поскорее вернуться домой из этого дурдома.
– Ура! – закричали, чокаясь одноразовыми стаканчиками, счастливые этим моментом.
– Поздравляем с Новым годом! – крикнул Женя Худяков.
– И вас! – закричала счастливая Марина.
Все уселись за стол, который был накрыт в предбаннике, напротив телевизора. Несколько минут царило молчание, только слышно было, как цокают вилки о тарелки и в телевизоре поют артисты на праздничном концерте. За окном стоял грохот взрывающихся фейерверков и петард, слышались радостные крики. Народ гулял, стараясь хотя бы на несколько часов забыть о тяжелой жизни, которая с каждым днем становилась все тяжелее и тяжелее. Быстро перекусив, Марина вместе с Худяковыми побежали к окну, широко раскрыв створки, они смотрели на взлетающие салюты. Иван идти не захотел. Он сидел перед телевизором и размышлял.
Вот и 2014, интересно, каким он будет? Иногда ждешь новый год в надежде на лучшее, а через некоторое время после его наступления думаешь, лучше бы он и не наступал, ведь старый был гораздо лучше. Не хочется весь год висеть в Киеве, охраняя майдан, а может, после Нового Года по домам разбегутся или Янукович наконец, проявит характер и железной рукой наведет порядок. Народу в принципе большой разницы нет, кто на верху, ему главное стабильность и нормальный уровень жизни. Иван читал, что 70 % американцев даже не знают, кто у них президент и премьер, оно им не надо. Им надо ипотеку платить за дом и решить, на какую машину поменять свой трехгодичных пикапчик, у них куча бытовых проблем, а вы со своей политикой лезете. Вернувшись от окна, Марина предложила:
– На улице так классно! Пошли, погуляем! Выпив еще по бокалу шампанского, они начали одеваться. На улице погода была совсем не новогодняя, зато везде был праздник, в воздух взлетали фейерверки, люди смеялись, поздравляли друг друга с праздником. Марина схватила Ивана за руки и закружила.
– Вань, что ты такой грустный? Новый Год, давай веселиться.
Он улыбнулся в ответ.
– Как-то не по себе. Я здесь веселюсь, а пацаны на службе.
– Фу, какой ты скучный, не можешь без своей работы – дома работа, в гостях – работа. Надоело. Пойду к Худяковым, праздник же.
Марина, весело смеясь, упорхнула к друзьям, которые вместе с шумной компанией пускали салюты.
Жена уже не раз упрекала Ивана, что он живет на работе, но что поделать, если он любит свою работу и старается делать ее на совесть. Всегда находилось, чем заняться: уже вроде домой собрался, а тут выезд на задержание, ну как пропустить такое мероприятие. После ночного дежурства переоделся в гражданку, выходишь, а во дворе товарищи на полигон собираются, пострелять, и опять домой не попал. Сколько раз ночью просыпался от назойливо жужжащего телефона: "Тревога!" – одно слово из трубки, и, поцеловав жену и дочек, уходил в ночь. Любил он свою работу, некоторые скажут и любить то ее не за что, а он любил вопреки всему. Старался и подчиненным своим, у кого он наставником был, привить эту любовь, чтобы на работу ходили не за деньгами, а за душевным равновесием, домой уходили с чувством выполненного долга. В руке зазвонил телефон.
– Алло! Тебя тоже с наступившим!
Иван слышал, как в трубку звонившего ему Кольницкого, товарищи дружно кричат: "С Новым Годом!".
– Спасибо. Ты пацанов тоже поздравь от меня. Что у вас там, все нормально? Тихо?
– Нормально. Мы поляну прямо в Администрации Президента накрыли. Я еще ни разу Новый год так не отмечал, – хвастался Кольницкий.
– Представляешь, – восторженным голосом продолжал друг, – всем звоню с праздником поздравить и говорю: "Это вам из Администрации Президента Украины звонят", – засмеялся он.
– Ну, хорошо. Что, Марину позвать? Сейчас дам трубку.
– Марина! – громко позвал Иван. Раскрасневшаяся и смеющаяся жена, подбежав, взяла трубку и одними губами спросила: "Кто это?". Хитро улыбаясь, Иван пожал плечами. Жена, погрозив ему миниатюрным кулачком, произнесла в трубку:
– Да.
Поговорив пару минут, она отдала телефон. После разговора он немного успокоился, пропало чувство вины перед друзьями, понял – они там не скучают. Журба подошел к компании, где весело смеялась его жена. Он крепко обнял счастливую Марину.
С утра их разбудил стук в двери. Сонный Иван (гуляли почти до утра) побрел открывать двери. На пороге стоял улыбающийся Гена.
– Прошу прощения, что беспокою. Я на одну минуточку. – Он протиснулся возле стоящего перед дверьми товарища, поглядывая на него хитрыми глазами.
– Сейчас вещи брошу и сыр на балконе возьму.
– Можно? – тактично спросил он, стоя возле дверей в комнату.
– Заходи, Гена, не стесняйся, – крикнула Марина, которая успела надеть длинный свитер мужа. – Мы уже встали. Надо собираться, у меня поезд в два часа.
– А ты куда собираешься? – поинтересовался Иван у Гены.
– Командир разрешил немного посидеть в честь праздника. Мы у Ахтыркина в комнате собираемся, – счастливо ответил друг. Настроение у Гены нормализовалось, он весело мурлыкал песню, собирая в кулек еду.
– Вань, пойдем, постоишь возле туалета. Я себя в порядок приведу, – позвала жена.
В общий туалет в коридоре приходилось ходить вдвоем. Пока Марина приводила себя в порядок, Иван стоял, как караульный, чтобы никто не зашел.
– Спасибо, – чмокнула его в губы жена.
– Как у вас, женщин, получается, зашла одна, а вышла совсем другая, – качая головой, удивленно спросил Иван, идя вслед за женой в комнату.
– Сейчас накрашусь и вообще в принцессу превращусь, – засмеялась она, доставая из сумочки парфюмерию и раскладывая ее на столе. Сделав макияж, Марина принялась накрывать на стол.
– Пойду к командиру схожу, попрошу отпустить на поезд тебя провести, – предупредил Иван уже у дверей.
– Угу. Только не долго, есть уже очень хочется, – попросила жена, жуя кусочек колбасы.
Командир вместе с офицерами тоже отмечал новый 2014 год.
– Разрешите? – несмело спросил Иван, предварительно постучав в дверь.
– А, Ваня. Заходи, присаживайся, – пригласил полковник, указывая рукой на свободное место возле Василькова.
– С Новым Годом, командир. Я на минутку. Разрешите мне съездить жену на поезд провести?
Полковник задумчиво посмотрел в окно, потом перевел взгляд на Ивана и произнес:
– За поздравление спасибо, а съездить никак не получится. Я бы тебя отпустил, но еще с раннего утра позвонили из министерства, предупредили быть в готовности выехать по первому звонку, поэтому никто из общаги ни ногой.
Увидев разочарование на лице бойца, поспешил успокоить.
– Я дам свою машину с водителем. Саша отвезет и посадит на поезд, а вы, если что, меня к себе в автобус возьмете?
– Конечно, командир, лучшее место вам уступим, – поспешил заверить полковника майор Барсуков.
– Ну, вот и договорились. Я позвоню Саше, скажу, на когда надо. Он отвезет. Что сделаешь, служба у нас такая, некогда и с родными побыть, – успокаивающе произнес командир.
– Давай, может чаю попьешь. Вот и конфеты шоколадные есть. Чего покрепче не предлагаю, ситуация напряженная, как на пороховой бочке сидим, – нахмурился командир.
– Да нет. Спасибо. Пойду к жене, ей скоро уезжать, хотелось еще немного вместе побыть.
– Так пускай остается еще на денек, – предложил командир.
– Нельзя, детей там и так на мою маму оставила, и на работу надо выходить.
Затолкав в багажник служебной машины ставшую в два раза меньше сумку, Иван обнял жену и, крепко прижав к себе, зашептал на ушко:
– Люблю я тебя, солнце.
Услышав его слова, она еще сильнее прижалась к его плечу.
– Дочкам скажи, маму пускай слушаются. Я думаю, скоро приедем. Не может же все это бесконечно продолжаться?
Журбе не хотелось отпускать прильнувшую к его плечу такую родную и любимую жену. Возле водительских дверей, привлекая их внимание, закашлял Саша. Достав телефон, Иван посмотрел на время.
– Надо ехать, а то на поезд опоздаешь, – сказал он нехотя отпустившей его Марине. Крепко поцеловав жену, помог ей сесть в машину. Сейчас, смотря, как удаляются габариты машины, он почувствовал, что из сердца вырвали большой кусок, оставив там теплиться маленький огонек надежды на скорую встречу. Они так мало проводят времени вместе, постоянно занятые какими-то проблемами, а жизнь не стоит на месте, летит вперед скоростным поездом, а за окнами мелькают года. Командировки, ночные смены и постоянная жизнь на работе не прибавляла семейного спокойствия, но именно в такие минуты, как сейчас, чувствуя щемящую боль в груди, Иван понимал, что любит свою жену больше всего на свете. Тяжело вздохнув и опустив голову, он побрел в общежитие – праздник закончился.
Глава 3
За окном проносился до боли знакомый пейзаж. Посадки с обмерзшими деревьями, раскачивающие на ветру голыми ветками, кусты, на которых, как новогодние игрушки, развешаны ветром разноцветные кульки. Черные перепаханные поля, а среди них весело зеленеющие, неприкрытые снегом озимые. Встречные косые струи дождя, подгоняемые сильным ветром, бились в лобовое стекло. Дворники, не останавливаясь ни на секунду, смахивали воду, позволяя Одасу за рулем видеть убегающий вдаль мокрый асфальт. "Беркут" ехал обратно в Киев. Позади оставалась счастливая неделя, проведенная дома, а впереди опять майдановский дурдом на неизвестный срок. В салоне стояла мрачная тишина, желания возвращаться назад ни у кого не было, только необходимость выполнения приказа собрала их всех вместе и засунула в этот автобус, увозящий все дальше и дальше от дома. Народ в салоне почти не поменялся, добавилось несколько новых лиц, вместо раненных и больных, которые сейчас лежали в госпитале или долечивались дома. Наиболее колоритной и выделяющейся новой личностью был Васига Роман. Двухметровая громадина с огромными руками и добродушным лицом, сидел на заднем сиденье и с растерянностью смотрел на все происходящее удивленными глазами. Рома пришел в подразделение меньше месяца назад и ему здесь все было в новинку. Парень он вроде не плохой, здоровьем не обижен и за словом в карман не лез. Правда с непривычки в новой обстановке немного терялся, но парень он был нормальный и в коллектив должен вписаться безболезненно. Рядом с ним уже умудренный опытом Американец помогал товарищу освоиться, негромко рассказывая про службу и давая советы.
Сидя на своем старом месте, Иван с тоской смотрел в боковое окно на проносящиеся встречные машины. Он вспоминал незаметно пролетевшую неделю дома. Сразу после приезда телефон у него не замолкал. За короткое время нужно было объездить родителей и родственников, он не видел их полтора месяца и очень по всем соскучился. Всех интересовало, что же происходит в столице, действительно ли все так, как показывают по телевизору. В гостях разговоры сводились к майдану и политической ситуации в стране. Иван, чтобы не пугать родных, отшучивался, поясняя свою неосведомленность сидением в автобусах или охраной Администрации Президента и, конечно же, он не принимал участия ни в каких столкновениях. Жене поначалу он не говорил, что скоро придется возвращаться в Киев, но с приближением отъезда пришлось ее огорчить.
– Вань, может не поедешь? Уже и так куча болячек, еще неизвестно, что с головой, и врач говорил, нужно на обследование лечь.
Камень, попавший в голову Ивану на Банковой, бесследно не прошел. Тошнота полностью прекратилась дней через пять, а вот звон в голове так и остался. Врач-невропатолог, к которому он пошел на прием, ничего конкретно сказать не смог. Предложил лечь в больницу, обследоваться, но Иван отказался.
– Марин, доктор сказал, ничего страшного, можно и попозже обследоваться. Ну как я товарищам в глаза смотреть буду? Скажут, закосил.
– Не слушаешь ты меня, – покачивая головой, обижалась жена.
– Ты же знаешь, как говорят: "Послушай женщину и сделай все наоборот", – смеясь, отвечал Иван, обнимая ее и целуя…
Автобус влетел в глубокую выбоину, залитую водой, и всех находящихся в нем подбросило. Журба подпрыгнул на сиденье, выпав из воспоминаний.
– Поаккуратнее, Игорек, не дрова везешь, – раздраженно сделал замечание Гена. На яме он сполз с сиденья, где уютно лежал, и сейчас пытался примоститься обратно.
– Садись сам за руль, раз такой умный, – огрызнулся Одас. – Дорога водой залита, не видно ничего.
Гена уже не обращал внимания, так и не сумев удобно устроиться, как лежал перед этим, он сел напротив Ивана.
– Представляешь, мне сегодня жена заявила, что на развод подает. Я ей со своими командировками надоел. Говорит, дети папу только по фотографии помнят. Как думаешь, подаст или нет? – переживая за семью, поинтересовался он.
– Не подаст, не расстраивайся. Я позвоню Маринке, попрошу, пускай съездит, поговорит, успокоит. Ты пойми, ей одной тяжело с двумя детьми. У меня тоже, когда собирался, небольшой скандальчик вышел, не выдерживают нервы у наших жен. Позвони, поговори.
– Набирал. Трубку не берет.
– Ничего, немного отойдет, возьмет. Помнишь, командир говорил, что если какая проблема или помощь нужна, к нему обращаться. Попроси, чтобы жену с детьми на машине в садик отвезли, хотя бы раз. Ты, кстати, билеты взял в кукольный театр на четырнадцатое?
– Взял.
– Ну, вот и хорошо. Я попрошу, чтобы наши семьи служебной машиной забрали. Мелочи, а приятно!
Видя, что друг немного успокоился, Иван предложил:
– Давай чая попьем. Я из липы и чабреца дома заварил. Марина орехового печенья напекла.
– Одас, ты чаек будешь? – крикнул Иван водителю, наливая кипяток в кружку.
– Давай, только не много, – ответил водитель. Осторожно передав кружку, Журба толкнул Логвиненко, храпящего на весь автобус.
– Олежа, не храпи. Уже в Киеве слышно, что ты возвращаешься.
Гена улыбнулся.
– Вань, ты как думаешь, нас опять на Администрацию поставят?
– Командир говорил, что будем стоять там, где и были, а там посмотрим.
На Администрации Президента они пробудут несколько дней после приезда. Успеют встретить Старый Новый Год, а потом начнется веселая служба на Грушевского.