Даже плохая погода с мокрым снегом и слякотью не могла испортить настроение высаживающимся из автобуса спецназовцам.
– Становись!
Услышав команду, стоящие на улице милиционеры привычно стали формировать строй.
– Ну что, мужики, кто завтра в прорубь прыгать поедет? Есть смельчаки в Днепре окунуться? Где сам Владимир Русь крестил, – спросил командир, стоя перед строем.
– Да! – взревели "беркута" в один голос, так что в рамах затряслись стекла.
– Тогда завтра перед работой и заедем. Окунемся, а потом на службу. Тапки и полотенца с собой возьмите. Разойдись!
Настроение у всех было отличное. Власть вроде бы перестала давать заднюю и, наконец, показала зубы. Это уже радовало. Надоело, два месяца подряд мотаем сопли на кулак и играем в демократию. Саркис в интернете нашел, что Янык какие-то законы подписал, которые оппозиция и мировые СМИ назвали "диктаторскими". Если крик подняли, тогда видно стоящие законы подписал гарант Конституции, теперь еще бы работали.
Надо Саркиса расспросить, чем же Президент майдану на больной мозоль наступил.
В комнате, где они жили, Иван, увидел качающегося на стуле Сергея Саркисова, увлеченно рассказывающего Гене и Андрею очередную байку, вытащенную из Интернета.
– Серега! Ты так стул поломаешь, – сделал он замечание, разуваясь.
– Ничего ему не будет, – заступился за товарища Гена.
Иван зашел в комнату, поставил кулек, в котором носил сменное белье и термос, подойдя сзади к продолжающему качаться на стуле другу, дернул его на себя и сразу подхватил падающего.
– Ой! Вань! Что ты делаешь?! – испуганно воскликнул Сергей, пытаясь руками схватиться за воздух.
– Я же просил не качаться на стуле, – примиряюще похлопав испугавшегося товарища по плечу, боец сел на кровать.
– Ты лучше скажи, читал уже в интернете про "диктаторские законы Януковича"?
– А, так их еще шестнадцатого числа подписали, уже два дня их все обсуждают.
– Видишь, а мы как всегда обо всем узнаем последними из сарафанного радио. Ну и что там интересного пишут?
– Сейчас прочитаю, – заторопился Саркисов, доставая из кармана свою гордость, смартфон "Самсунг". Он взял его в кредит накануне поездки в Киев и не упускал возможности похвастаться приобретением.
– Что там может быть интересного? – влез в разговор Гена.
– Ну не скажи, – Сергей, наконец, зашел в интернет на своем телефоне. – Вот, например, теперь за ношение масок и шлемов при проведении митинга – до 15 суток ареста. Движение в автоколоннах из более чем пяти машин без согласования с МВД карается штрафом от 40 до 50 необлагаемых минимумов доходов граждан или лишением прав на 1–2 года с изъятием транспортного средства.
– Нормальная тема, – влез в разговор Гена.
– Я вот где-то читал, что в Германии за маскировку лица во время массовых мероприятий до одного года могут впаять.
– Да подожди ты со своей Германией, дай разобраться, что у нас в стране происходит, – перебил Иван говорливого товарища.
– Серега, что хорошего напринимали наши избранники?
– Так. Ага, это непосредственно нас касается: за сбор конфиденциальной информации о сотрудниках правоохранительных органов штраф в размере от 200 до 400 необлагаемых минимумов доходов, исправительные работы на срок до одного года или арест на срок до шести месяцев.
– Это в гривнах получается где-то 3400–6800 гривен, – быстро пересчитал необлагаемые минимумы Гена.
– О, это нормально, теперь подумают, взламывать твою страничку в Контакте или не стоит, – присоединился к обсуждению Андрей, до этого молча слушавший товарищей.
– Что, дальше читать или не надо? – с обидой в голосе спросил Сергей.
– Читай! – чуть ли не хором ответили друзья.
– Так, где я остановился? А, вот. Внесли изменения в статью 345 Уголовного кодекса "Угроза или насилие в отношении работника правоохранительного органа", угроза жизни сотруднику правоохранительных органов, близким родственникам или членам его семьи наказывается ограничением свободы на срок от трех до семи лет. Усилили ответственность за групповое нарушение общественного порядка. Действия, которые приводят к грубому нарушению общественного порядка или нарушению работы транспорта, предприятия, учреждения либо организации, а также активное участие в таких действиях будут наказываться штрафом от 150 до 250 необлагаемых минимумов, арестом на срок до двух лет.
– Как-то слабенько, – заметил Гена.
– Да хоть как-то начали шевелиться, если бы пораньше такие законы приняли, может, и первого декабря не было, а может, и майдан не начался. Как в пословице говорится: "Пока гром не грянет, мужик не перекрестится". У Батьки в Белоруссии не забалуешь: раз и на матрас, – засмеявшись, схохмил Андрей.
– Законов напринимали, а будут ли они работать, вот в чем вопрос? У нас в Украине знаете, какой пословицей постоянно пользуются: "Закон, что дышло, куда повернул туда и вышло", – разрушил радужные мечты друзей Иван.
– Ты, Журба, как всегда соответствуешь своей фамилии, – возмутился Гена.
– Умеешь прекрасное разрушить.
Саркисов подождал, пока товарищи поспорят, выскажут свое мнение и спросил:
– Уже не интересно?
– Интересно, интересно! Читай! – поспешил успокоить друга Андрей.
– Хорошо, слушайте. За публичные призывы к блокированию доступа к жилью граждан или зданиям грозит ограничение свободы до пяти лет или лишение свободы от двух до шести лет. За нарушение порядка организаций и проведения собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций предусматривается штраф от 100 до 200 необлагаемых налогом минимумов или административный арест на срок до 10 суток.
Закончив читать, Сергей замолчал. Друзья тоже сидели молча, обдумывая услышанное. В комнате было холодно, от сквозняка, тянувшего по ногам, шевелилась старая застиранная штора, прикрывающая балконную дверь. Гена, сидя на кровати, подтянул ноги под себя.
– Бр-р, холодно в комнате, – вывел он всех из задумчивости.
– Может, чайку поставим? – предложил Иван, включая электрочайник в розетку.
– Хорошо бы. У меня и мед есть, – похвастал Андрей, доставая из сумки поллитровую банку меда и ставя ее на стол. Пока ставили чайник, Гена бродил по комнате, заглядывая в каждый угол, явно что-то пытаясь найти.
– Гена, что ищешь? – спросил Иван, заливая заварку кипятком.
– Полотенце ты мое не видел?
– Ты ж его на балкон вчера вывесил, чтобы вымерзло.
– О! Точно, спасибо за подсказку.
Бойцы расселись за столом и осторожно, стараясь не обжечь губы, сербали чай вприкуску с тянущимся за ложкой медом.
– Я завтра термос чая с утра заварю. У меня еще немного липы и мяты осталось. Как окунемся, сразу горяченького чайку, изнутри погреться.
– Эх, еще бы шашлычку с коньячком, – размечтался Гена. Он набрал полную ложку меда и постарался быстро донести ее до рта, но часть меда упала Ивану на спортивные штаны.
– Поаккуратней нельзя? – возмутился он, вскакивая со стула. – Теперь штаны нужно застирывать.
Милиционер уже надевал штаны с большим мокрым пятном, когда в коридоре раздался крик:
– Вань, телефон. Давай быстрее, командир звонит.
Заскочив в комнату, боец взял трубку.
– Слушаю, командир!
– Зайди.
– Есть!
Иван, одетый по-домашнему: в черной футболке и стареньких спортивных штанах, набросив сверху бушлат и надев ботинки, спустился к командиру, где уже была большая часть офицеров. Командир в форме сидел в углу напротив выхода, возле телевизора и что-то нервно записывал в своем ежедневнике. С приходом Ивана он, подняв голову, раздраженно спросил:
– Почему опаздываешь?
Не дожидаясь ответа от бойца, повернул голову к Силенкову, стоявшему возле него.
– Олег Викторович, все пришли? Силенков отрицательно покачал головой.
– Тогда звоните тем, кого нет! – на повышенных тонах поставил он задачу своему заместителю. Через несколько минут ожидания прибежали еще несколько человек.
– Если мы так будем собираться, как черепахи, то грош нам цена, такому спецназу. Я сейчас не хочу разбираться, кто и почему опоздал, но в следующий раз будете обижаться на себя. Что вы за офицеры? Какой пример подаете личному составу? Как вы можете командовать людьми, если сами все делаете через пень-колоду?
Все, опустив голову, молча ждали, когда полковник закончит свои гневные речи. Иван знал, надолго его не хватает. Командир по своей натуре был добрый и открытый человек и вспышки гнева у него долго не продолжались. Не любил он только, когда его прерывали во время гневных тирад. Тогда экзекуция могла затянуться еще на полчаса. Боец услышал, что интонации командира потеплели и голос стал не такой резкий. "Сейчас перейдет на личности, а потом успокоится", подумал Журба.
– Васильков? Вам весело? Я смотрю, вы улыбаетесь, – услышал вопросы командира Иван.
– Никак нет, – ответил капитан Васильков. Стоящий возле Журбы психолог Степан Бодренко одними губами сказал:
– Сейчас скажет: "Вам хоть говори, хоть кол на голове теши".
Полковник на некоторое время замолчал.
– Бесполезно вам что-то объяснять. Вам хоть говори, хоть кол на голове теши. Я говорю о серьезных вещах, а Журба с Бодренко стоят, улыбаются. О какой дисциплине здесь можно говорить? Ладно, доведете до милиционеров, завтра купание в Днепре отменяется. В шесть выезд и на ночь выставите по два человека на охрану автобусов. Водитель мой видел, как недалеко от техники какие-то подозрительные люди крутились. Ночью офицеры тоже выходите, проверяйте, чтобы ваши люди не спали на посту. Все, давайте по местам, уже поздно, а завтра рано вставать. Надеюсь, смены поделить сможете без моего участия?
Командир снова погрузился в свой ежедневник. Все потянулись на выход. Прямо возле комнаты поделили очередность дежурства и разошлись по комнатам. Ивану выпала очередь с четырех до шести. В комнате Саркиса уже не было, а Гена лежал поперек кровати, забросив ноги на стену, и читал красочный глянцевый журнал.
– Гена, ты что, йогой занялся? – опешил от увиденного милиционер.
– Нет, просто Серега вычитал в интернете, что при долгом сидении в автобусе нарушается кровообращение, чтобы его восстановить, нужно делать упражнение "березка". Вот я и решил совместить приятное с полезным: и березку сделаю и журнальчик почитаю, – поделился своим ноу-хау Находько с товарищем.
– Он тебе не посоветовал голой жопой на ежа садиться, для улучшения кровообращения?
– Нет. Какие новости?
– Завтра купание отменяется. В шесть часов выезд.
– Вот те на! – Гена, положив журнал, повернувшись, сел на кровати. Андрей приподнял голову с подушки и спросил:
– Куда в такую рань едем?
– Не знаю. Командир не говорил, просто сказал в шесть выезд и все.
– Ну что за работа? Я уже все банные принадлежности собрал, а тут такой облом, – стал возмущаться Гена расстроенным голосом.
– Немного вас еще расстрою, – решил добить товарищей Иван. – Вы заступаете ночью на охрану автобусов. Могу дать на выбор с четырех до пяти или с пяти до шести.
– Лучше с пяти до шести, – сразу согласился Гена.
– А кого мы меняем?
– Логвиненко с Американцем. Сейчас им позвоню, обрадую, – сказал Иван, доставая телефон. Обзвонив товарищей и предупредив, что выезд в шесть, выслушав в трубке возмущения по поводу отмены купания в проруби, милиционер разделся и быстро залез под теплое одеяло.
– Гена, давай спать. Уже поздно, завтра рано вставать, – попросил Иван друга, продолжавшего листать глянцевый журнал.
– Спи, я тебе что, мешаю? – пробурчал товарищ, расстроенный последними известиями.
Убедившись, что друга уговаривать бесполезно, он повернулся к стенке.
– Свет хотя бы не забудь выключить, – предупредил Иван.
– Хорошо.
Сквозь сон Журба слышал, как товарищи собирались на пост. Когда они ушли, он провалился еще на пятнадцать минут в глубокий сон. Разбудил его громкий писк будильника. Быстро встав с кровати, умылся и, надев форму, вышел на улицу. Выйдя из тепла на холод, Иван поначалу даже не почувствовал мороза, но через некоторое время он напомнил о себе легким пощипыванием щек и кончика носа. На улице стояла тишина, только было слышно, как между автобусами кто-то ходит, поскрипывая на снегу. Окна в общаге, где квартировался "Беркут", постепенно загорались, бойцы просыпались и собирались на выезд. Иван зашел за автобус и навстречу ему с поднятым воротником и натянутой на глаза шапкой, растирая руки, вышел Андрей.
– А где второй? – задал вопрос Журба.
– В автобусе сидит. Зачем вдвоем мерзнуть, – начал отстаивать друга Кольницкий.
– Дрыхнет, наверное, как всегда? В каком автобусе сидит?
– В этом, – указал Андрей пальцем на стоящую напротив машину. Иван разжал руками двери и увидел: прямо перед входом, удобно умостившись на сиденье, запрокинув голову с открытым ртом, мирно храпел Гена. От шума, когда открывались двери, он даже не пошевелился.
– Ты смотри, какой крепкий, детский сон. Андрюха, у тебя шишка есть?
– Нет. Не надо, Вань, еще удавится.
– А спать на посту надо? Давай хотя бы снежку ему в рот засунем, – сказал Иван, придерживая ногой одну створку дверей и набирая снега, чтобы слепить снежок.
– Вань, да не трогай ты его, – громко, стараясь разбудить товарища, сказал Андрей.
Гена, потревоженный громкими звуками, напоследок всхрапнул и, подняв голову, уставился на Ивана, стоящего перед ним.
– О, Ваня! Что, смена закончилась?
– У тебя, Гена, как в кино – монтаж: глаза закрыл – смена началась, глаза открыл – закончилась.
– Да я на пять минут погреться зашел.
– Мы с Андреем уже полчаса возле тебя, как слоны топаем, а ты и ухом не ведешь.
Ища поддержку своим словам, Иван повернулся к Кольницкому. Он стоял напротив и, улыбаясь, слушал спор товарищей. Увидев, что на него смотрят, пожал плечами, мол, разбирайтесь сами и пошел на другую сторону стоянки. Из дверей общежития, переговариваясь между собой, еще опухшие от сна выходили милиционеры.
– Схожу кулек заберу, пока не уехали, – сказал Гена, выбираясь на мороз.
– И мой захвати! С термосом, возле двери стоит, – крикнул вслед Иван, присаживаясь на холодное сиденье. В кабину, выдыхая клубы пара, ввалился Одас.
– Ух! Холодина какая на улице! – выдохнул он, зябко передергивая плечами. Сев за руль, попробовал завести двигатель. С третьей попытки мотор затарахтел, как-то неуверенно пару раз чихнул, а потом окончательно заглох. Водитель, подняв крышку, полез в грязные промасленные внутренности своего подопечного.
– Что, не заводится? – спросил Димон Карасев, тоже залезая в кабину и заглядывая через ковыряющегося Игоря под крышку.
– Сейчас заведется, – с уверенностью ответил голос Одаса. В промерзшем за ночь автобусе было холоднее, чем на улице, поэтому Иван решил еще немного постоять. Возле машин, собравшись в кучку, курильщики дымили сигаретами, стараясь побыстрее получить утреннюю дозу никотина. Наконец возле Ивана автобус затрусился всем корпусом и, выбросив из выхлопной трубы облако черного дыма, затарахтел, присоединяясь к товарищам, которые уже несколько минут оглашали рычанием спящие улицы. Из общаги выскочил Гена.
– Держи! – передал кулек товарищу. Вслед за ним вышел Силенков.
– Все, выезжаем! – крикнул он стоящим на улице. Любители табачного дыма жадно делали последние затяжки и заскакивали в автобусы. Иван, встав, осмотрел салон и сидящих в нем бойцов.
– Игорек, доложи – у нас все, – попросил он водителя и, уже усаживаясь на место, добавил:
– Выключай свет.
Он откинулся на сиденье и с блаженством закрыл глаза. Пока доедем, можно еще спокойно с часик подремать. Через несколько минут открыл глаза и уставился в окно, не спалось. Разглядывая проносящиеся мимо фонарные столбы, Иван заметил, что едут они не в центр Киева, а куда-то на окраину.
– Что там за Сусанин впереди? – услышал он раздраженный возглас водителя. Повернувшись, посмотрел в лобовое стекло. Машина сопровождения, ярко сверкая в темноте синими маячками, перекрывала дорогу, а первый в колонне автобус, игнорируя правила дорожного движения, разворачивался в обратную сторону.
– Наверно не туда поехали? – спросил Иван.
– Думаю, поворот на развязке проскочили. Здесь такие неудачные развязки, если проморгал поворот, едешь пару километров, а потом назад возвращаешься, – пояснил Одас, при этом выкручивая руль, вслед за первым автобусом разворачиваясь назад через две сплошные. Машина сопровождения, заметив фары приближающегося автомобиля, включила сирену. В тишине резкий звук бил по ушам. Наконец вся колонна развернулась и снова понеслась по шоссе. Через некоторое время за окном пропали многоэтажные дома и яркие вывески магазинов, кафе, вдоль дороги мелькали частные дома.
– Мы что, за город выехали? – спросил Иван у водителя.
– По ходу, да. Куда-то за Киев едем, – ответил Игорек.
Дорога, по которой они ехали, была идеально ровная, как стекло, ни ям, ни выбоин, четкая белая разметка и чистенькие обочины. Возле указателя "Новые Петровцы" стояли несколько машин ГАИ. Их колонну остановили. Иван, увидев указатель, вспомнил, что где-то здесь резиденция Януковича.
– Наверное, на Межигорье едем, – подтвердил его догадку Саркисов, который тоже смотрел в окно. Многие бойцы, услышав скандально известное название резиденции Президента, тоже начали вглядываться в окна. С двух сторон дороги, по которой ехали милиционеры, за высокими заборами стояли шикарные особняки.
– Да, сразу видно, здесь в основном бедняки собрались, – с иронией вынес свой вердикт Миша Ахтыркин.
Автобусы останавливались возле высокого, не меньше пяти метров, металлического забора, сделанного из темно-зеленого профнастила, сверху которого на них смотрели линзы видеокамер.
– И где Межигорье? Где особняк Януковича? – заинтересованно осматривая забор, спросил Гена.
– За этим забором, наверное, – предположил Одас.
Двери открылись и в салон быстро зашел Олег Викторович. Окинув взглядом внимательно смотрящих на него бойцов, сказал:
– Сидим в автобусах. Курить за автобус. По улице не шатаемся. Смотрите, здесь уволят на раз – два.
– Напугали ежа жопой, – сказал в след уже вышедшему Силенкову Миша.
Предупреждение все же подействовало, желающих выходить на улицу не было. За время своего нахождения в командировках бойцы уже настолько привыкли к автобусу, что это был их второй дом. Кто не перекусил с утра в общаге, объединялись и на задних сиденьиях накрывали стол, картежники готовились убивать время за игрой в "деберц". Возле Ивана Гена Находько, любитель поспать, перекрыв проход, вытянулся на два сидения, пользуясь тем, что сидящий возле него товарищ ушел играть в карты. Саркисов как всегда подвис в Интернете. Пока блуждали по Киеву и добирались до Межигорья, на улице уже рассвело. Погода сегодня была пасмурная, дул небольшой ветер, бросающий снежинки на стекло автобуса, откуда они, тая, каплями скатывались вниз, оставляя за собой мокрый след. Иван достал книгу и, прислонившись к окну, углубился в чтение. Через некоторое время строчки стали расплываться, теряя нить смысла, он почувствовал, что засыпает. Спрятав книгу, милиционер решил присоединиться к Гене и Олегу, беззаботно храпящим рядом с ним. Он уже начал отключаться от действительности, когда возникшая ссора среди игроков в карты вырвала его из царства Морфея.