<1929 г. 27 октября. Воскресенье.
Москва>
А. А. Галунову ("Александр Андреич Галунов!..")
Александр Андреич Галунов!
Врач, поэт, художник, Бога ради,
Негров, крокодилов и слонов
Не старайтесь отыскать в "Прохладе".
В пышном экзотическом раю
Здесь я не блаженствую, поверьте,
Здесь я чистым голосом пою
О любви, о звездах и о смерти.
Но меня не трогает тоска:
Ведь для сердца моего не ново,
Что моя поэзия близка
Сердцу Александру Галунова.<1929 г. 20 ноября. Среда.
Москва>
А. С. Выдрину ("Это даже как будто странно…")
Это даже как будто странно,
Это словно горчица к чаю,
Именинница Марианна,
А "Прохладу" я Вам вручаю.
Но сознательно делая это,
Я смотрю Вам в глаза невинно:
Ибо Вы – в этом нет секрета! -
Марианнина половина.
И когда к Вам в окно как в трюмо ночь
Заглядится кокеткой-франтихой,
Вы вдвоем, Александр Соломоныч,
Наслаждайтесь сей лирикой тихой.<1929 г. 23 ноября. Суббота.
Москва>
"Я упивался Вами много раз…"
Я упивался Вами много раз,
В те дни, когда душа казалась нищей,
И Ваш трактат еще и посейчас
Является моей духовной пищей.Здесь ходит слух, что будто Вы масон,
Хотел бы знать. Ужасно сожалею,
Что Вы не праздновали юбилея
Когда я праздновал. Вильсон.США. Вашингтон.
1929 г. 10 декабря. Понедельник.
Москва
"Доклад об Альвинге читая…"
Доклад об Альвинге читая,
Верховский Юрий так дрожал,
Как будто прямо из Китая
Он на субботник прибежал.Что ж растревожило поэта
До сокровенных недр души?
Оказывается: Мачтета
Он счел за дядю Чан Кай-Ши.1929 г. 14 декабря. Суббота.
Москва
Т. М. Шах-Паронианц ("Увы! Михайловна Тамара…")
Увы! Михайловна Тамара
Паронианц с приставкой Шах,
Не ждите царственного дара:
Я не афганский падишах.И не папаша Реза-хана,
И не сынок Кемаль-паши,
Не брат я даже Фын Юй-Сяна,
И не племянник Чан Кай-Ши.А потому я без коварства
Вам во владенье отдаю
Не четверть собственного царства,
А книгу скромную свою.Не алименты в ней и черти,
Нет, здесь поет без всяких мин
О звездах, о любви, о смерти
Поэт московский Ник-Ник-Мин.1929 г. 15 декабря. Воскресенье.
Москва
"В этом мире так всегда бывает…"
В этом мире так всегда бывает,
Даже если счастье нам сродни,
Все тускнеет, блекнет, убывает,
Чувства, и желания, и дни.Сколько раз и радуем и мучим
Женщинами был я, сколько раз
Я блуждал по их телам дремучим,
Освежаясь в заводях их глаз.Но в зените близости, бывало,
Как бы ни был страстью я богат,
Кровь моя, как лава, остывала
И любовь склонялась на закат.Отчего же ныне чувство это,
Всем законам жизни не подстать,
Пережив все степени расцвета,
Ни за что не хочет отцветать?..<1929 г. 20 декабря. Пятница.
Москва>
"Не еврей он, не татарин…"
Не еврей он, не татарин,
Жест размашист, голос сталь,
Настоящий он Тамарин,
Но – увы! – не Блюменталь!1929 г. 21 декабря. Суббота.
Москва
"С пафосом поистине огромным…"
С пафосом поистине огромным,
Видимо, решив, что мы туркмены,
Вдруг представил бутафорский гром нам
Некий представитель Мельпомены.
Он жестикулировал с экстазом,
Он впадал и в гнев и в назиданье,
И, качая головой и тазом,
Выражал восторги и страданья.
Но – увы! – успеха не имело
Представленье: слишком уж кошмарен
Этот друг Комиссаржевской мело
декламатор-трубадур Тамарин.<1929 г. 21 декабря. Суббота.
Москва>
Напутствие Ф. Д. ("Ясно мне как на ладони…")
Ясно мне как на ладони:
Завтра в этот самый час
Спать Вы будете в вагоне,
Позабыв о грешных нас.Лучшего всего желая,
Я скажу: из головы
Не гоните Николая
Николаевича Вы!..1929 г. 28 декабря. Суббота.
Москва
"Давно уж превратились в ил…"
Давно уж превратились в ил,
В хороший перегной,
И рекордсмен Мафусаил
И флотоводец Ной.И несмотря на чудеса
Енох почтенный сам,
Попав живым на небеса,
Не верит чудесам.Уж изменился взгляд на мир
У кур и у коров,
И воздух всяческих Пальмир
Стал гнил и нездоров.Уже сомненья заползли
В сознание камней,
И только люди – соль земли! -
Не сделались умней.Они рассудку вопреки
Надеются, – и вот
На берегах Москвы-реки
Встречают Новый год.<1929 г. 31 декабря. Вторник.
Москва>
Л. Г. Жданову ("Я повторю и в дни туманов…")
Я повторю и в дни туманов
И в знойный полдень и в буран:
Привет Вам, Лев Григорьич Жданов,
Литературный ветеран.Пусть жизнь пред Вами розовеет,
Пусть вешней свежестью полей
Моя прохлада Вас овеет
В полустолетний юбилей.1930 г. 3 января. Пятница.
Москва
Е. В. Пановой ("Евгения Васильевна Панова…")
Евгения Васильевна Панова,
Я не еврей, не сарт, не армянин,
А потому в день Ваших именин
К Вам с поздравлением явился снова.Когда-то тесть Бориса Годунова,
А может быть царь ассирийский Нин,
Поев сказал: "Блажен тот гражданин,
Бряцать на лире коего основа!.."И эта фраза истину таит;
А так как сын Ваш – радуйтесь – пиит,
Теперь Панов, а прежде Дир Туманный,То Вы его амброзией из роз
Кормите на ночь, а не кашкой манной,
Чтоб в нем талант литературный рос.1930 г. 6 января. Понедельник.
Москва
Л. С. Кутузовой ("Веленье выполняя музово…")
Надпись на книге
Веленье выполняя музово,
Иль музино верней, Вам лично я,
Любовь Степановна Кутузова,
Свои стихи акмеистичныеВручаю с пожеланьем лучшего;
В них тишина и свет и тени, и
Как в прошлом Фет о книге Тютчева,
Вы о "Прохладе" по прочтенииСкажите, сердцем бурно тикая: -
"Ручаюсь и во сне и в яви я,
Что эта книга невеликая
Томов премногих величавее!.."1930 г. 15 января. Среда.
Москва
Ю. И. Шеталовой ("Ах, никитинка Юлия…")
Ах, никитинка Юлия,
Приношу не в июле я
А зимой Вам с Полиной Петровной
В дар за ваше радушие,
Голос внутренний слушая,
Дочку Музы моей полнокровной.Чур, не голосом драмовым
И не с лириком Шамовым
Вы читайте "Прохладу", а с мамой,
Впрочем впал тут я в мистику
И понес ерундистику: -
Заморозила разум зима мой!..1930 г. 19 января. Воскресенье.
Москва
Надпись на книге ("Улыбнись светло и кротко…")
Улыбнись светло и кротко,
Глаз тревогой не темня,
Девочка-нижегородка,
Полюбившая меня.Не ревнуй и не досадуй,
Что отдельною строкой
Протянулось над "Прохладой"
Имя женщины другой.Пусть когда-то волновала
Сердце мне она и кровь,
Это время миновало
И его не будет вновь.И теперь в тиши домашней
Все, что есть в моей судьбе,
Я несу не той вчерашней,
А сегодняшней – тебе.<1930 г. 27 января. Пятница.
Москва>
Ю. Д. Гиттерман ("Наконец, Юдифь Давыдовна…")
Наконец, Юдифь Давыдовна,
Я свой долг плачу сполна:
Эту книгу ждали Вы давно
И теперь у Вас она.Ею Вы в часы вечерние
Закаляйте дух и плоть,
Дабы жизненные тернии
Не посмели Вас колоть.А когда в Одессу вешнюю
Будет путь направлен Ваш,
Вы "Прохладу" эту здешнюю
Положите в саквояж.Чтоб она дыша размеренно,
В унисон морской волне,
Там на улице Чичерина
Вам твердила обо мне.
<1930 г. 21 февраля. Пятница.
Москва>
"Сед, но выхолен и розов…"
Сед, но выхолен и розов,
И криклив как петушок,
Старичок М. В. Морозов
Прочитал нам свой стишок.Не беда, что в нем хромала
Часто рифма без подков,
Мы досадовали мало,
Ибо Музе сто годков.1930 г. 10 мая. Суббота.
Москва
"На твою взглянул я голову…"
На твою взглянул я голову,
Что блестит подобно олову,
Но ни кустика волос
Мне узреть не довелось.Всякий, кто с тобой якшается,
Поразмыслив, утешается:
"Правда, слишком уж плешив,
Но зато не будет вшив!.."1930 г. 7 декабря. Воскресенье.
Москва
Н. Ф. Шаевой ("Воспоминания нахлынув…")
Надпись на книге
Воспоминания нахлынув,
Рисуют мне такой "пейзаж": -
Вы, Соколов, Заклюев, Хлынов,
Я и Иван Иваныч Ваш.Мне так близка картина эта,
Ведь, сознаюсь, что для меня,
"Пока не требует поэта",
Приятна с картами возня.И ясно вижу я и слышу
В какой мы все впадали транс,
Когда вдруг Вас, а также Ингу,
Без трех "сажали" в преферанс.19 февраля 1931 г. Четверг.
Москва
"Говорят, что ты девица…"
Говорят, что ты девица
Несказанной красоты,
Значит следует дивиться,
Что еще девица ты.1931 г. 17 апреля. Пятница.
Москва
"Не разберет никак народ…"
Не разберет никак народ,
Что сквер собой обезобразив
Стоит Клементий Тимирязев,
Или сидит, наоборот.1931 г. 4 августа. Вторник.
Москва
Эпитафия А. И. Свирского ("Как не назвать его талантом?!..")
Как не назвать его талантом?!
Он не был к времени глухим,
Он был писателем плохим
И первоклассным комендантом.1931 г. 2 сентября. Среда.
Москва
"Пересматривая снова…"
Пересматривая снова
Стихоплетов заново,
Я прочел стихи Панова,
Бывшего Туманного.И замечу, что при этом,
Сидя на диване я,
Расценил его поэтом
Не без дарования.1931 г. 26 декабря. Суббота.
Москва
"Слишком оскорбителен и меток…"
Слишком оскорбителен и меток
Был удар по сердцу и лицу;
Даже не простившись напоследок,
От меня ушла ты к подлецу.Так ты рассчиталась с тем, который,
Глубоко жалея и любя,
Был тебе надежною опорой
В горькие минуты для тебя.С тем, который клятвами твоими
Успокоенный, не помня зла,
Честь свою вручил тебе и имя,
Чтобы их сквозь жизнь ты пронесла.Знаю я, что сам всему виною,
Мог ли я иного ждать конца,
Если взял змею себе женою
И открыл свой дом для подлеца.Мог ли быть спокоен и отраден
В этом мире жизненный мой путь,
Если, пожалев, одну из гадин,
Сам я положил ее на грудь.Разве я не знал, что за доверье
И радушье истинный подлец,
В чьи бы он не вырядился перья,
Подлостью заплатит наконец?А змея – так водится от века -
Рано или поздно острие
С ядом впустит в сердце человека,
На груди согревшего ее.<1932 г. Февраль.
Москва>
О. П. Шкафер ("Весь день пробегав в поисках ретивых…")
Весь день пробегав в поисках ретивых,
Я не увидел в кооперативах
Ни тортов, ни пирожных, ни вина,
Ей Богу, это не моя вина!Ведь несмотря на наши достиженья,
У нас теперь такое положенье,
Что граждане, встав в очередь, поют: -
"Бери скорее, что тебе дают!.."А потому примите благосклонно
Сей скромный дар, добытый без талона,
Который Вам в день Ваших именин
Принес небезызвестный гражданин.Привыкнув мыслить здраво и конкретно,
Пришел я к выводу, что Вам не вредно
Во времена культурных эстафет
За чаем скушать несколько конфет.К тому ж особенны конфеты эти,
Таких еще не сыщется на свете:
Ведь посвятив работе этой час,
Их подсластил стихами я для Вас.<1932 г. 24 июля. Воскресенье.
Москва>
"Вас, неповторимые стихи…"
Вас, неповторимые стихи
Эти с экзотическими метками,
Создавал я, видно, за грехи,
Некогда содеянные предками.Вам на свет не выбраться из тьмы,
Не по месту вы своеобразны и
Не смущать советские умы
Пролетарские и буржуазные.Вам бы время самое цвести,
Но в стране сплошного процветания
Индивидуальность не в чести
И предосудительны мечтания.1932 г. 9 декабря. Пятница.
Москва
"Спе́вак к делу охладела…"
Спе́вак к делу охладела,
Зав все это разглядел
И сказал: "Такое дело
Мне испортит весь отдел!.."И за то, что не радела
Уготовил ей удел: -
Сдать дела и после дела
Оказаться не у дел.1932
Москва
"Ты как любовница ни бе ни ме…"
Ты как любовница ни бе, ни ме,
А как жена на редкость неудобна,
С тобой я был в какой-то полутьме
И мне жилось совсем-таки не сдобно.Мне лезла в голову лишь дребедень,
Лишь раздражение в душе бродило,
Но, наконец, в один прекрасный день
Ты от себя меня освободила.О, этот день!.. Ему моя хвала,
Он снежен был, хотя морозил слишком,
И ты благополучно отбыла
С нажитым за три года барахлишком.И вот опять мне с жизнью по пути
И полное спокойствие на Шипке…
Судьба, судьба за это мне не мсти,
Я целиком признал свои ошибки!1932
Москва
"Это не комедия, поверь…"
Это не комедия, поверь,
И не сумасбродное художество,
Я в любви разборчивей теперь,
Не переношу я в ней убожества.Как-никак ведь ты мне не жена,
Что ж я буду все тебя разгадывать?
Женщина не мудрствовать должна,
А уметь быть радостной и радовать.Ну, а ты как раз наоборот:
Ты всегда настроена панически,
Из всего городишь огород,
Ко всему подходишь иронически.Постоянно пичкаешь меня
Философией банально-пресною,
И все явственней день ото дня
Превращаешься в неинтересную.Разве кто любовнице простит,
Что жене и то не извиняется?
Если притупился аппетит
Кушанье, как правило, меняется.Так прощай, не жди и не зови,
Это не каприз и не чудачество: -
И в промышленности, и в любви
Следует вести борьбу за качество!..1932
Москва
"Я уклада жизни не нарушу…"
Я уклада жизни не нарушу,
Не пойду наперекор судьбе,
Обновлю я комнату и душу
И совсем забуду о тебе.Мне не нужно к прошлому возврата,
Я случившегося не кляну,
Разве это горькая утрата:
Потерять фальшивую жену?Ты ушла – и скатертью дорога!
Мы впотьмах блуждали наугад,
Наша встреча – ложная тревога,
А любовь – дешевый суррогат.И давно предвиденным прощаньем
На мгновенье сердце опаля,
Просиял мне ярким обещаньем
Этот день – восьмое февраля.1932
Москва
"Берегись! Играешь ты с огнем!…"
Берегись!.. Играешь ты с огнем!..
В моем сердце скоро будет чистка,
Ты лишиться места можешь в нем,
Канительщица и формалистка.
По тебе я месяц уж томлюсь,
Ты же тянешь, тянешь без предела;
В делопроизводстве это плюс,
А любовь совсем другое дело!
Не мешало бы тебе понять,
Что в любви не требуется фальши,
Если ты дала себя обнять,
Значит нужно двигаться и дальше.
Ну а ты в теории – Париж,
А на практике какой-то Китеж:
Молвив а, ты бе не говоришь
И до визы Загса волокитишь.
А ведь каждый профсоюза член
Знает, что для нарсуда и Жакта
Загс отнюдь не обязателен,
С них вполне достаточно и факта.
Верить в загсовскую благодать -
Правоуклонистская замашка,
Что тебе, подумай, может дать
Лишняя за номером бумажка?
Ведь она в саду твоей любви
Не прибавит роз и незабудок;
Ради Бога, быстро изживи
Этот буржуазный предрассудок.
А не то в два счета разлюбя, -
Формулирую свой вывод кратко, -
Я из сердца вычищу тебя,
Волокитчица и бюрократка!