В середине августа 1945 года в Карлсхорсте руководство Советской военной администрации в Германии провело совещание с начальниками управлений и отделов СВАТ. Как вспоминал бывший начальник управления СВА земли Тюрингия генерал Колесниченко, "в выступлении заместителя главноначальствующего СВАГ генерала армии В.Д.Соколовского был перечислен такой большой объем стоящих перед нами задач, что я еле поспевал записывать их, а записывать надо было, так как все они были очень важны и подлежали безусловному выполнению. В заключение главноначальствующий СВАГ Маршал Советского Союза Г.К.Жуков особо подчеркнул необходимость полной ликвидации нацистской идеологии, фашистских организаций, проявления в любом виде милитаризма, особенно в школах, университетах и спортивных организациях".
Жуков стремился пресекать любые проявления недисциплинированности и грубого отношения к местному населению. В конце сентября 45-го года он направляет адресный приказ командирам и начальникам политотделов соединений:
"Поступил сигнал о возмутительных фактах мародерства, бесчинства, своевольства, допускаемых вашими подчиненными. На острове Рюген и в других местах районов дислокации отмечены факты изъятия у населения скота, лошадей и повозок, домашнего имущества, из квартир увозится мебель. В Штральзунде две баржи незаконно загружены домашним имуществом для отправки к новому месту.
Военные коменданты, препятствующие этим фактам произвола, подвергаются оскорблениям, угрозам расправы, и одного помощника коменданта связали и бросили в кювет.
Все это свидетельствует о том, что вы лично не хотите, видимо, поддерживать должный порядок в районе дислокации частей, не боритесь по-настоящему за честь и достоинство гвардейцев, лично потакаете этим бесчинствам и своевольствам.
Категорически предупреждаю лично вас, что, если не будут немедленно прекращены бесчинства и своевольства, вы будете отстранены от должности и сурово наказаны…"
Через некоторое время военным советам армий и командующим родов войск направляется очередная секретная директива:
"Ваши меры борьбы с мародерством и самоуправством неудовлетворительны.
Бесчинства не прекращаются, порядку и дисциплине в войсках требуется более настойчивых и жестоких мер командования, особенно 2 УА, 47 А и 5 УА.
По дорогам передислоцирующиеся войска передвигаются вне строя, огромное количество рядовых, сержантов и офицеров на велосипедах, мотоциклах.
Командиры частей и соединений не желают, видимо, наводить должного порядка в своих частях, нарушают дисциплину строя на марше, не интересуются, откуда подчиненные приобретают велосипеды, мотоциклы и на какую надобность нарочные самовольно покидают строй…"
В то время как Жуков занимался делами советской военной администрации, в Нюрнберге 20 ноября 1945 года начался судебный процесс над группой главных нацистских военных преступников. Во время процесса защитник Генерального штаба и Верховного командования вермахта адвокат доктор Ганс Латернзер направил ходатайство в Международный военный трибунал "об истребовании письменного показания, данного под присягой" от Жукова. Защита считала, что "маршал Жуков, как эксперт по военным вопросам, должен ответить" на ряд вопросов. Поставленные вопросы носили альтернативный характер и занимали несколько страниц. Суть формулировок выражена в пункте 7: "Может ли высший военачальник в военное время отказаться от выполнения отданного ему приказа, против которого он безуспешно возражал?" Далее в документе говорилось:
"Если защита в состоянии будет получить доказательство того, что и в Советской Армии военачальники также не имели возможности оказывать влияние на окончательные решения своего правительства и что вопросы внешней политики и другие необходимые в политическом и военном отношении мероприятия были полностью исключены из круга вопросов, подлежащих их личному рассмотрению, то это, по мнению защиты, окажет огромное влияние на правильность решения, вынесенного по поводу аналогичных действий немецкого командования.
Если и в Советской Армии также имеет место тот принцип, что мероприятия, которые рассматриваются высшим руководством как необходимые, должны проводиться военачальниками вопреки их возможным высказываниям и личным возражениям и что безоговорочное воинское повиновение должно иметь место в интересах обеспечения и проведения операций, то это означает для членов организации если не окончательное снятие с них ответственности, то, по крайней мере, смягчение приговора в отношении их действий, которые производились на основании приказов. Почти одинаковое или, по меньшей мере, совершенно аналогичное толкование долга солдатского повиновения в обеих армиях окажет решающее влияние на истолкование положений устава, относящихся к выполнению приказов.
Что же касается самой организации как таковой, то в силу того, что действия ее членов могут повлечь и повлекут за собой в данном случае смягчение приговора Трибунала, она не может носить "преступный характер"".
Надо сказать, что аналогичные вопросы, сформулированные высокопрофессиональным адвокатом, были поставлены генералу Б.Смиту и фельдмаршалу лорду Алленбруку. Ответить отрицательно на них было практически невозможно.
Члены Международного военного трибунала, рассмотрев ходатайства г. Латернзера, 27 апреля 1946 года приняли следующее решение:
"… 3. Ходатайство о направлении опросных листов генералу Беделу Смиту, фельдмаршалу лорду Алленбруку, маршалу Жукову.
Трибунал отклонил эти ходатайства как не относящиеся к делу".
Тем не менее Международный военный трибунал, объявив преступными руководство национал-социалистской партии, гестапо, СД, СС и СА, не признал таковыми правительственный кабинет нацистской Германии, Генеральный штаб и Верховное командование вермахта.
…Ордена, изображенные художником Кориным на груди маршала Жукова, были лишь похожи на доспехи. Высоко ценятся заслуги на земле Русской, но не оберегают они от превратностей судьбы. Да к тому же, если учесть, что всегда грешен человек русский…
Нужда в непобедимых полководцах на некоторое время отпала.
В августе 1945 года бывший начальник Главного управления контрразведки "Смерш" Группы советских оккупационных войск в Германии генерал А.А.Вадис сообщал своему руководству: "О Серове (заместитель Г.К.Жукова по гражданской администрации. - В.Д.) идут разговоры, что Героя Советского Союза он получил незаслуженно, это сделано Жуковым для того, чтобы приблизить Серова к себе…
Многие считают, что Жуков является первым кандидатом на пост наркома обороны. Жуков груб и высокомерен, выпячивает свои заслуги, на дорогах плакаты "Слава маршалу Жукову". В одном из разговоров с армейским политработником, когда тот сослался на директиву Булганина о полит-органах, Жуков заявил: "Что Вы мне тычете Булганиным, я кто для Вас?", желая подчеркнуть, что он не кто-нибудь, а заместитель наркома обороны".
В одну кучу спешно валилось все, что можно. После Парада Победы на своей даче Жуков произнес первый тост не за Сталина, а за "старейшего командарма Чуйкова". Певица Лидия Русланова на одном из приемов в Потсдаме назвала Жукова Георгием Победоносцем.
Тень заговора против Сталина, якобы замышленного Георгием Константиновичем с группой офицеров, - это уже серьезнее. В "дело Жукова" ложились обвинения в том, что он без серьезных оснований снимает с должностей высших начальников, утверждает "порочные" уставы, присваивает себе заслуги во многих победах и преуменьшает в них роль Сталина. В донесениях Сталину сообщалось, что некоторые известные генералы - командующий 8-й гвардейской армией В. И. Чуйков, командующий 1-й гвардейской танковой армией М.Е.Катуков, командующий артиллерией Группы советских оккупационных войск в Германии В. И. Казаков и другие - именуют себя "жуковцами", а не "сталинцами".
В апреле 1946 года Жуков отзывается в Москву и назначается главнокомандующим Сухопутными войсками. После должности первого заместителя он становится просто заместителем наркома обороны, к тому же подчиняющимся Н.А.Булганину, дилетанту, не имевшему военного образования. Естественно, при властном характере Жукова между ними сразу же стали возникать трения.
В то время, когда Жуков еще только принимал дела на новой должности, начальник Главного управления контрразведки "Смерш" В.С.Абакумов фабриковал документы по так называемому "авиационному делу".
Все началось с письма, которое в августе 1945 года Василий Сталин отправил своему отцу. В письме содержалась жалоба на то, что "ВВС принимают от промышленности самолет Як-9 с дефектами, из-за которых бьется много летчиков". Тогда постановлением ГКО командующему ВВС Главному маршалу авиации А.А.Новикову был объявлен выговор "за невнимательное отношение к поступающим из строевых частей ВВС сигналам о серьезных дефектах самолета Як-9 с мотором 107А и отсутствие настойчивости в требованиях об устранении этих дефектов". Новиков считал, что поводом для этого послужил его отказ представить Василия Сталина к присвоению звания генерала. Несмотря на это, под нажимом самого Иосифа Виссарионовича в начале марта 1946 года его сын все-таки стал генералом, а строптивый Новиков был отстранен от занимаемой должности. В середине марта для проверки Военно-Воздушных Сил создается государственная комиссия под председательством заместителя министра Вооруженных Сил Булганина. Члены комиссии, в состав которой входили видные военные деятели, в том числе маршалы Жуков и Василевский, нашли много недостатков в деятельности А. А. Новикова на посту командующего ВВС. Постановлением СНК СССР от 16 марта 1946 года Новиков был снят с занимаемой должности, а в апреле, несмотря на то, что он являлся депутатом Верховного Совета СССР, его арестовали.
30 апреля Новиков пишет пространное письмо Сталину, в котором заявляет о своей виновности "в еще более важных преступлениях", суть которых составляют… его связь с Жуковым и те "политически вредные" разговоры, которые велись с ним. Описание "пагубных" деяний Георгия Константиновича занимает несколько страниц. "Касаясь Жукова, я прежде всего хочу сказать, что он человек исключительно властолюбивый и самовлюбленный, очень любит славу, почет и угодничество перед ним и не может терпеть возражений.
Зная Жукова, я понимал, что он не столько в интересах государства, а больше в своих личных целях стремится чаше бывать в войсках, чтобы, таким образом, завоевать себе еще больший авторитет.
…Жуков ведет вредную, обособленную линию, т. е. сколачивает людей вокруг себя, приближает их к себе и делает вид, что для них он является "добрым дядей". Таким человеком у Жукова был и я, а также Серов…
Жуков очень хитро, тонко и в осторожной форме в беседе со мной, а также и среди других лиц пытался умалить руководящую роль в войне Верховного Главнокомандования, и в то же время Жуков, не стесняясь, выпячивает свою роль в войне как полководца и даже заявляет, что все основные планы военных операций разработаны им.
Так, во многих беседах, имевших место на протяжении последних полутора лет, Жуков заявлял мне, что операции по разгрому немцев под Ленинградом, Сталинградом и на Курской дуге разработаны по его идее и им, Жуковым, подготовлены. То же говорил мне Жуков по разгрому немцев под Москвой…"
Все же следователи Абакумова оказались плохими редакторами - пропустили они один абзац в тексте Новикова, где он говорит о себе: "Повторяю, что несмотря на высокое положение, которое я занимал, и авторитет, созданный мне Верховным Главнокомандующим, я все же всегда чувствовал себя пришибленным. Это длится у меня еще с давних времен".
Тем не менее заявление "пришибленного" Новикова было зачитано на заседании Высшего Военного Совета, который состоялся 1 июня 1946 года под председательством Сталина. С точностью реконструировать ход этого заседания не представляется возможным, так как различные источники, прежде всего воспоминания участников, трактуют его с большой долей субъективности. Даже личные свидетельства, оставленные Георгием Константиновичем, весьма противоречивы. Совершенно точно, что "показания" Новикова были зачитаны полностью и что самую твердую позицию в защите Жукова занял маршал бронетанковых войск П.С.Рыбалко. Отдадим должное принципиальности и порядочности Павла Семеновича - уж у него-то были причины обижаться на Жукова, выслушал он от Георгия Константиновича кое-что незаслуженное в бытность командующим 3-й гвардейской танковой армией, во время штурма Берлина.
И.С.Конев, это подтверждается и другими свидетельствами, упоминает, что много грязи на голову Жукова, включая всякого рода бытовые подробности, вылил начальник Главного управления кадров генерал Ф.И.Голиков. Сам Конев на заседании отметил, что характер у Жукова неуживчивый, трудный, с ним работать очень трудно, не только находясь в его подчинении, но и будучи соседом по фронту. "Привел в качестве примера наши споры по Берлинской операции, - вспоминал Иван Степанович. - Но, однако, заявил, что категорически отвергаю предъявленные Жукову обвинения в политической нечестности, в неуважении к ЦК. Сказал, что считаю Жукова человеком, преданным партии, правительству и лично Сталину, честным коммунистом… Если бы Жуков был человеком непорядочным, он вряд ли стал бы с такой настойчивостью, рискуя жизнью, выполнять приказы Ставки, выезжать на самые опасные участки фронта, ползать на брюхе по передовой, наблюдая за действиями войск, чтобы на месте оценить обстановку и помочь командованию в принятии тех или иных решений. Нечестный человек, тем более нечестный в политическом отношении, не будет себя так держать".
Генерал армии В.Д.Соколовский, по свидетельству Конева, "построил свое выступление в более обтекаемой форме, но принципиально подтвердил, что Жуков честный человек, честно выполнял приказы, и показал его роль в защите Москвы. Правда, и Соколовский заметил, что работать с Жуковым из-за неуживчивого характера действительно нелегко".
Опровергли большинство обвинений в адрес Жукова Маршал Советского Союза К.К.Рокоссовский, генерал армии А.В.Хрулев.
При этом члены Политбюро Маленков, Молотов, Берия в один голос твердили, что Жуков зазнался, приписывает себе все победы Советских Вооруженных Сил, что он человек политически незрелый, непартийный и что суть характера Жукова не только в том, что он тяжелый и неуживчивый, но, скорее, опасный, ибо у него есть бонапартистские замашки.
"Обвинения были тяжелые. Жуков сидел, повесив голову, и очень тяжело переживал: то бледнел, то заливался краской, - рассказывает Конев. - Наконец ему предоставили слово. Жуков сказал, что совершенно отвергает заявление А.А.Новикова, что характер у него не ангельский, это правильно, но он категорически не согласен с обвинениями в нечестности и непартийности, он коммунист, который ответственно выполнял все порученное ему партией; что он действительно признает себя виновным только в том, что преувеличил свою роль в организации победы над врагом…
После обсуждения и после выступления Г.К.Жукова Сталин, вновь обводя зал глазами, задал вопрос:
- Что же будем делать с Жуковым?..
Из зала со стороны нескольких членов Главного Военного Совета последовало предложение снять Жукова с должности Главнокомандующего сухопутными войсками. Мнение было единодушное. Жукова надо освободить от должности Главкома сухопутных войск…
Невольно у каждого сидящего возникало такое ощущение, что против Жукова готовятся чуть ли не репрессивные меры. Думается, что выступления военных, которые все дружно отметили недостатки Жукова, но в то же время защитили его, показали его деятельность на посту командующего фронтом, на посту координатора, сыграли свою роль. После этого у Сталина, по всей видимости, возникли соображения, что так решать вопрос с Жуковым - просто полностью отстранить, а тем более репрессировать - нельзя, это будет встречено неодобрительно не только руководящими кругами армии, но и в стране, потому что авторитет Г.К.Жукова среди широких слоев народа и армии был бесспорно высок. Поэтому кто-то из членов Политбюро и сам Сталин предложили назначить его командующим войсками небольшого военного округа. И тут же назвали - Одесский".
Итоги заседания Высшего военного совета были подведены в приказе министра вооруженных сил И.В.Сталина№ 009 от 9 июня 1946 года:
"Совершенно секретно
Товарищу Сталину
Посылаем Вам исправленный, согласно Вашим указаниям, проект приказа Министра Вооруженных Сил Союза ССР о Маршале Жукове.
Булганин, Василевский.
8 июня 1946 года.
Совершенно секретно
ПРИКАЗ
Министра Вооруженных Сил Союза ССР
9 июня 1946 г. № 009 г. Москва
Совет Министров Союза ССР постановлением от 3 июня с. г. (подчеркнуто Сталиным. - В.Д.) утвердил предложение Высшего Военного Совета от 1 июня об освобождении Маршала Советского Союза Жукова от должности Главнокомандующего Сухопутными Войсками и этим же постановлением освободил Маршала Жукова от обязанностей Заместителя Министра Вооруженных Сил.
Обстоятельства дела сводятся к следующему.
Бывший Командующий Военно-Воздушными Силами Новиков направил недавно в Правительство заявление на Маршала Жукова, в котором сообщил о фактах недостойного и вредного поведения со стороны Маршала Жукова по отношению к Правительству и Верховному Главнокомандованию.
Высший Военный Совет на своем заседании 1 июня с. г. рассмотрел указанное заявление Новикова и установил, что Маршал Жуков, несмотря на созданное ему Правительством и Верховным Главнокомандованием высокое положение, считал себя обиженным, выражал недовольство решениями Правительства и враждебно отзывался о нем среди подчиненных лиц.