Все тыловые учреждения хозяйственного порядка с Комендантской командой подполковник Сипайлов увел на запад и стал лагерем к западу от Дзаин - Шаби, но не пошел на Селенгу. Он избегал встреч с Унгерном, так как имел данные полагать, что из ближайшего свидания с Унгерном не вернется.
Семьи офицеров и мирные жители Урги, для коих власть Советов была неприемлема, были брошены на произвол судьбы. Узнав о приближении красных к Урге, оставленные стали группами и поодиночке бежать по разным направлениям. Более благоразумные и дальновидные люди взяли сразу направление на Хайлар и большинство благополучно до него доехали. Большая группа, человек в 20 во главе с П. А. Витте, ire пошла но этому направлению, а пошла в верховья Орхона, где они могли бы выждать событий, так как барон Витте верил, что Монгольское правительство и Богдо - гэгэи не допустят хозяйничать красных в Урге и к зиме можно будет вернуться в Ургу. В этой группе были семья И. А. Лаврова и моя жена с малыми тремя ребятами. Купцы и старые аборигены Урги разъехались в глухие места Монголии, к приятелям - монголам, которые их укрыли.
Председатель Совета министров Манджушри - лама с благословения Богдо - гэгэна попытался остановить движение красных на Хара - гол, а Временному революционному правительству Монголии во главе с ламой Бодо предложил прибыть в Ургу для сговора с Правительством. Конечно, такой приказ Временным революционным правительством Монголии по настоянию комиссара Васильева был оставлен без внимания, и 8 или 9 июня на площади Урги был первый митинг.
После митинга Временное революционное правительство Монголии и монгольские войска двинулись к резиденции Богдо - гэгэна для изъявления ему своего почтения и преданности. Построились перед дворцом и ждали выхода Богдо - гэгэ- на для благословения. Богдо - гэгэн не пожелал выйти, а ламы вытянули и протянули канат вдоль фронта, по коему шла благодать Богдо - гэгэна.
В Урге наступило двоевластие. Как уже упоминалось ранее, генерал Унгерн преданного себе военного министра Монголии Хатан - Батор - вана отправил в Улясутай с тем, чтобы он в Западной Монголии создал сильную конную группу. Действительно, князь, не покладая рук, создавал двухтысячный конный отряд. Когда до Хатан - Батора дошли слухи, что Унгерн разбит под Троицкосавском, то он немедленно вошел в сношение с Сухэ - Батором и изъявил согласие работать с Временным революционным правительством Монголии. Об измене Хатан - Батора Уи- герну доложил Бишерельту - гун. Генерал Унгерн, получив такое известие, сутки не вылезал из палатки.
На Селенге от капитана Безродного генерал Унгерн узнал о поражении отряда атамана Казанцева и об уходе его к Кайгородову.
Резухин в первые же дни подробно доложил Унгерну о его походе на Русь и передал составленный маленький конспект о настроении казаков и крестьян в районе 1–го отдела Забайкальского казачьего войска. В этом докладе черным по белому было написано, что жители добровольно не пойдут на восстание в данное время против власти Советов, и лично Унгерн сам знал об этом на примерах Акши и Куда- рииской станицы. Унгерну был вручен и перечень частей войск и партизанских отрядов, кои находились на левом берегу Селенги. Силы красных определялись примерно до 10000 человек. Главная масса их передвигалась по берегам Селенги, а в непосредственной близости находились 6 батальонов на перевале Дзун - Харьястай.
Из кратко очерченной обстановки, которая была скрыта от чинов Азиатской конной дивизии, но подлинно известна Унгерну, следовало, что новый поход на Русь не даст никаких положительных результатов и припесет вред, так как дивизия потеряет монгольский тыловой плацдарм, ибо Хатан - Батор и Сухэ - Батор при поддержке 5–н совет ской армии не дадут Азиатской конной дивизии вновь укрепиться на территории Монголии и выждать время.
У генерала Унгерна оставалась еще полная возможность, при наличии 3000 бойцов, уйти ускоренным маршем на Керулен, так как монгольские части и малочисленные красные части, занявшие Ургу, не сумеют помешать движению упгер- новцев на Керулен. Но Унгерн не хотел использовать последний шанс сохранить 3000 прекрасных белых бойцов, увлекаясь химерическими планами па восстание народных масс Сибири и неприступностью Урянхайской горной котловины, где он при нужде мог отсидеться, не зная хорошо условия Саянского горного плато.
Последний поход на Русь.
Состав войск:
1 - й, 2–й, 3–й и 4–й конные полки с дивизионом Нечаева - 23 сотни, 2350 всадников.
Китайский дивизион - 2 сотни, 210 всадников.
Монгольских дивизионов - 4, 320 всадников.
Японская конная полурота - 40 всадников.
Пулеметных команд - 4, 36 пулеметов, 210 человек.
Артиллерии - 6 орудий, 120 человек.
Всего: 3250 бойцов.
Запасных коней - 2000.
Гурты рогатого скота - 1200.
Обоз вьючный - 150 вьюков.
Как долго простоял бы генерал Унгерн в лагере на Селенге - неизвестно, но ежедневные утренние полеты аэроплана красных над лагерем до крайности раздражали его. 18 июля Азиатская конная дивизия снялась с бивака. Генерал Резухин с главными силами двинулся вдоль берега Селенги. Генерал Унгерн с 4–м полком остался в арьергарде.
Бой в Баяигольской долине.
Утром 19 июля авангард генерала Резухина вошел в соприкосновение с частями войск 30–й пехотной дивизии 5–й советской армии. Резухин поспешил занять позицию перед долиной, довольно удобную. Правый фланг упирался в Селенгу, левый фланг был открыт. Силы красных определились из показания: до 7 батальо-
Первый отдел Забайкальского казачьего войска.
Поход генерала Унгерна на Русь: выступил от Ергина 18 июля; бои: Баянголъс- кая падь - 19; Цежинский - 23; Цикирская (1 сотн.) - 24; Атаман - Николъс- кая - 25; Ново - Дмитриевка - 29; Гусиноозерский дацан - 1 августа; Загус- тай, Новоселенгинск - 1–2; движение по северному берегу Гусиного оз. - 3; Ново - Дмитриевка - 4; Капчаранка - 5; В. Нарын - 8; уроч. Саркетуй - 9; 5 сотен присоединились -10; Атаман - Николъская -11; дивизия разъединилась - 11; р. Хайка (последний бой) - 12; переход границы - 14; Эгийн - гол - 17. Поход генерала Резухина на Русь: выступил 19 мая; бои: р. Шибетый - 25; 2–й полк присоединился - 28; переход границы - 1 июня; Желтуринская падь - 2; Боссийская падь - 4; Билютай- 7;Зарубино - 8; Цаган - ус - 9; перевал Дзун- Харьястай - 10; Будун - 11; Ергин - 20.
нов пехоты, 1 полка кавалерии, 2 батарей из 12 орудий. Им шли на поддержку одна полевая шестиорудийная батарея и одна гаубичная 6–дюймовая четырехорудийная батарея.
Красные повели наступление на унгерновцев по всему фронту при мощном обстреле из артиллерии, но, к счастью для унгерновцев, стреляли гранатой и плохо. Центр тяжести удара направили на левый фланг позиции против 2–го полка. Атака на правый фланг велась меньшими силами, и 1–й полк легко ее отбил.
На левом фланге к полудню создалось угрожающее положение. Подъесаул Слюс с 5–й сотней в конном строю атаковал обходившие части, смял их и погнал. 3- й полк и монголы усилили атаку Слюса и завернули правый фланг красных далеко назад.
Прибывший генерал Унгерн бросил 4–й полк в атаку, и он успешно отбросил за высоты левый фланг красных. Те красные, кои скопились против 2–го полка, вынуждены были спешно отступать, чтобы не быть окруженными. К вечеру красных отбросили далеко на восток. Батарею, захваченную 1–м Конным полком, вынув затворы и исковеркав прицельные приборы, спустили в Селенгу. Из опроса пленных выяснилось, что ожидается подход еще 3–4 батальонов красных с артиллерией.
Генерал Унгерн, несмотря на успешный бой, не пошел в преследование красных, а, оставив 4–й полк войскового старшины Маркова с приказанием задержать красных на сутки, вечером 19 июля увел дивизию вверх по Селенге.
Потери Азиатской конной дивизии за бой 19 июля составляли: убитыми около ста человек, в том числе капитан Веселовский, и ранеными около 110 человек, в их числе Глеб Лушников (совладелец очень большой торговой фирмы Швецовых). Раненых в ночь на 19 июля отправили на бычьем обозе в сторону Дзаин - Шаби на присоединение к тыловым учреждениям во главе с подполковником Сипайловым. Днем 21 июля, где‑то на дороге транспорт раненых нагнали партизаны Щетинкина и всех перерубили. Спасся один санитар, который и принес столь печальную весть. Нельзя было отправлять раненых без охраны, хотя бы с полусотней казаков.
Утром 20 июля красные, не видя и не испытывая преследования унгерновцев, осмелели и сами появились па вчерашних позициях и увидали, что унгерновцев на позиции мало, но, боясь засад, осторожно повели наступление на 4–й Конный полк. Все атаки унгерновцы спокойно отбивали. Красные, убедившись в том, что унгерновцев мало, с полдня повели энергичные атаки. Унгерновцы допускали их до прямого выстрела и волнами отходили на тыловые позиции. Так до самой ночи войсковой старшина Марков изматывал красных, а с наступлением темноты унгерновцы сели по коням и скрылись в ночной мгле. Азиатская конная дивизия за сутки ушла на 50 км. Красные потеряли след унгерновцев.
На Цежинский голец.
Генерал Унгерн с дивизией, сделав два конных перехода вверх по Селенге, круто повернул на север и по речушке Шабур - гол, берущей начало с Цеженского гольца, пошел вверх по ней. Путь был неимоверно трудный. Впереди шло посменно около 200 человек с топорами, кирками и лопатами, прокладывая путь на перевал. Пушки тянули смешанные полусотни. Преодолев все трудности пути, Азиатская конная дивизия 24 июля вступила в образцовом порядке в станицу Цежинскую.
Появление в Цежее унгерновцев для красных было столь неожиданным, что из нее не успели бежать комиссары и нашли здесь свою смерть.
Лагерем стали вне черты Цежей, на полянке. Жители с большой опаской приближались к лагерю. Застрельщиками были дети, коих обласкали и одарили. Казачки понесли к лагерю деревенскую снедь: яйца, молоко, творог, шаньги, хлеб и прочее, но к самому лагерю не подходили, а на пустыре между лагерем и станицей образовался базар. Казачки неплохо торговали за сутки, получая за свои продукты серебро.
Одна из сотен, не помню какая, не останавливаясь в Цежее на бивак, ушла в сторону станицы Цикирской и, проделав за сутки рейд в 60 км, утром 25–го вернулась, и командир сотни доложил, что ни в Цикирской, ни поблизости нет больших сил красных, а лишь на границе с Монголией стоят заставы.
Дивизионное вербовочное агитационное бюро.
В Цежее я получил приказ из штаба дивизии, чтобы во всех населенных пунктах, через кои будет проходить Азиатская конная дивизия, я собирал сходы. На сходах информировать население о целях и задачах генерала Унгерна и призывать население вступать добровольцами в ряды борцов с III Интернационалом, поработившим русскую землю. В мое распоряжение назначено было два офицера. Мы трое составляли "агитационно - вербовочное бюро".
Деятельность наша продолжалась дней пятнадцать. Собирали сходы в 5–6 населенных пунктах, около коих Азиатская конная дивизия задерживалась на несколько часов. Обычно картина была такова: предлагаю станичному атаману или сельскому старосте собрать сход. На сход народ валом валит без принуждения. Тянутся на сход и бабы с детьми на руках. За большими бегут и дети. Сход получается многоликий и красочный. Тишина и внимание полное. Говорить старался кратко и ясно, о целях и задачах прихода генерала Унгерна на Русь, призывал к борьбе с большевиками - поработителями. Минут 25–30 слушали внимательно, а затем ребятишки начинали кричать, молодежь громко разговаривать, ряды редели, и к концу часа на сходе почти никого не оставалось. Старался вызвать ответы и вопросы. Таковых не было. Расходились молча. Сход редел и оставался в кругу местных властей, которым неловко было перед нами, что сход сам разошелся.
От одиночных жителей, в порядке частной беседы выяснили настроение жителей. Оно во всех случаях сводилось к формулировке: "Мы испытали шомпола и нагайки семеновцев, мы знаем и власть Советов, которая нам тоже не г. о душе, но она пока нас не трогает. Поживем, увидим. Сейчас с вами не пойдем"
Насколько помню, первый сход собрал в Атаман - Никольской станице. После схода зашел к генералу Резухину поделиться своей неудачей. Борис Петрович с обычной усмешкой мне ответил, что такие ответы он слышал в Акшинском районе, слышал их и в его недавнем походе в устье Джиды и не следует огорчаться. - Тогда я не понимаю смысла похода, раз он знал, что восстание населения не произойдет. Обычно с этой плоскости разговора генерал Резухин переводил разговор на другую тему.
Не отчаиваясь, "вербовочно - агитационное бюро" добросовестно собирало сходы и в результате 15–дневной работы завербовалотрех добровольцевиз числа людей, коим нечего было терять дома.
Когда дивизия пошла в обратный путь от Ново - Дмитриевки, я представил лично генералу Унгерну письменный краткий отчет, в котором точно написал, что население с нами не пойдет. Он не стал его читать, а в моем присутствии порвал и сказал: "Можете быть свободным, полковник…"
Как правило, войско генерала Унгерна располагалось биваком вне черты населенного пункта. За все покупаемое платили билонным серебром. Никаких притеснений и обид населению не причиняли. Наоборот, всемерно оказывали населению помощь. Не помню, в каком населенном пункте находилась большая кооперативная лавка Советов. Генерал Унгерн из нее взял для отряда соль, крупу и муку, а все остальное приказал раздать жителям. Уходя из населенного пункта, опрашивали местные власти: "Нет ли каких претензий со стороны жителей к чинам Азиатской конной дивизии?" И в ответ видим поклоны и благодарность за прекрасное отношение к населению и уверение в том, что унгерновцы не похожи на семеновцев, которые здесь "лютовали"64.
По первому отделу разбросано много бурятских становищ. Буряты жили ближе к горам, по долинам гор и в районе Гусиного озера. Бедных людей в Забайкалье вообще не было, и буряты, несмотря на невысокий культурный уровень, жили хорошо. К унгерновцам буряты относились очень хорошо. Они были проводниками. Они же были и осведомителями о красных. Русское население скупо давало сведения о красных, тогда как буряты сами приезжали в отряд и осведомляли о появлении новых отрядов. Но, несмотря на симпатию к унгерновцам, добровольцами не поступали и ждали объявления общей мобилизации.
От бурят мы узнали, что штаб 5–й советской армии, кроме 30–й пехотной дивизии и 5–й Кубанской конной дивизии, направляет в район Гусиного озера 26–ю пехотную дивизию, и головные эшелоны выгружаются в Верхнеудинске.
Уходя из станицы Атаман - Никольской, генерал Унгерн оторвался от дельты р. Джиды и повел дивизию по скотопрогонному тракту на г. Мысовск, через Бургал- тан, Чемуртово, Ичеты, Ново - Дмитриевку. Буряты донесли, что у Ново - Дмитриевки стоит отряд красных особого назначения силою до 200 человек и что из Мысов- ки вышло много красных, и двигаются по тракту на Ново - Дмитриевку.
Бой со 109–й дружиной особого назначения.
Поселок Ново - Дмитриевка в рейде Азиатской конной дивизии имел первенствующее значение, так как около него произошло три боя. По своему географическому и топографическому положению он лежал в основании прибайкальского горного дефиле на Мысовск. Через дефиле протекала речонка, а с запада на юго - восток, как бы у подножия Прибайкальских гор, протекал Темник, в сухую погоду маленькая река, но в дожди бурная и многоводная.
В ночь на 29 июля Азиатская конная дивизия пошла переменным аллюром к Ново - Дмитриевке. Буряты - проводники провели авангард дивизии - 2–й Конный полк - в тыл 109–й дружине, безмятежно спавшей на поляне вблизи школы, которая стояла на косогоре.
Еще не поднимался туман от земли, когда унгерновцы со всех сторон напали на спавших. Никакого боя фактически не было. Большинство без сопротивления сдались на милость победителя. Некоторые пытались бежать, в их числе комиссары и коммунисты, и пали под ударами сабель казаков. В плен сдалось около 150 человек. Красноармейцы были народ молодой, красивый, хорошо обмундированный. Когда их выстроили, на них любо было смотреть. Когда со 109–й дружиной было покончено, то разъезды, посланные на север в дефиле, донесли, что к Ново- Дмитриевке подходит с севера, вероятно, от Мысовска, сильный отряд красных, не меньше чем 800–1000 бойцов. Генерал Унгерн послал 4–й Конный полк войскового старшины Маркова занять высоты к северу от поселка и за ним поспешил со всей дивизией.
Бой с Иркутским комендантским батальоном из Ново - Дмитриевки.
Когда в 1 - м отделе Забайкальского казачьего войска в июне месяце появился генерал Резухин, то командование 5–й советской армии обеспокоилось за стратегические пункты в этом районе. Одним из наиболее важных пунктов был поселок Ново - Дмитриевка, лежавший у основания дефиле Прибайкальских гор на пути на Мысовск, от которого начинались на запад туннели Кругобайкальской железной дороги. Отсюда понятна забота красного командования об укреплении Ново - Дмитриевки. Приехали военные инженеры, саперы и больше недели копали окопы, вбивали колья для первичных заграждений и прочее.
Иркутский комендантский батальон, спешно высланный из Иркутска, торопился занять укрепленную позицию, защищающую дефиле на Мысовск, но он опоздал, так как на полчаса раньше штаб - ротмистр Исаак65 с дивизионом занял юго- восточные склоны дефиле, а штаб - ротмистр Забиякин с дивизионом - юго - западные склоны. Красные успели занять северные склоны. Красные лишились выгодной и укрепленной позиции и могли использовать только тыловую позицию.
Артиллеристы унгерновцев до начала боя затащили два орудия на позицию штаб- ротмистра Исаака. Они и открыли огонь прямой наводкой по позиции красных.