Верх неприличия
В больнице им. Боткина работал прекрасный хирург Захро Авраамович Топчиашвили. Он был такого высокого роста, что вынужден был оперировать сидя.
Однажды ночью Фаина Георгиевна позвонила своему знакомому Володе и пожаловалась на сильные боли в животе. Тот немедленно связался со своим другом Захро Авраамовичем и попросил его приехать к Раневской. Услышав, о ком идет речь, хирург без промедления согласился.
Через пару часов Раневская позвонила Володе:
- Спасибо, дорогой! Вы прислали ко мне волшебника. Он осмотрел меня, мял мне живот - и внезапно боли исчезли - я словно заново воскресла!.. Однако потом он повел себя неприличным образом!
Володя изумился - Захро, джентльмен до мозга костей, деликатнейший человек - и вдруг позволил себе неприличное обращение с немолодой женщиной?!
- Фаина Георгиевна, что же Захро Авраамович такого неприличного сделал? - с ужасом спросил Володя.
- Представляете, я вручила ему конверт с гонораром, а он никак не хотел его брать - и уходя оставил его на шкафу в передней.
- Так в чем же проблема? - в недоумении воскликнул Володя.
- Я не могу достать конверт оттуда, - чуть не плача, молвила Раневская.
Интим с Онегиным
- Говорить, как Раневская, было невозможно, за ней можно было только записывать, - рассказывал выдающийся актер Алексей Баталов, хорошо знавший Фаину Георгиевну. - Возможно, один из секретов актрисы в том, что многие свои афоризмы она произносила серьезно и не комиковала.
Так обзванивая и поздравляя знакомых с Новым годом, Раневская строго и вместе с тем интригующе предупреждала:
- И не вздумайте сегодня приходить ко мне. У меня интимный вечер с потрясающим мужчиной.
- Кто же этот счастливчик? Скажите, если не секрет, - предвкушая сенсацию, спрашивали на том конце трубки.
- Евгений Онегин. Буду его перечитывать!
Великий и могучий
"Я не умею выражать сильных чувств, хотя могу сильно выражаться", - говорила Фаина Георгиевна. Однако сочные народные выражения, то и дело слетавшие с ее уст, воспринимались вовсе не как нецензурная брань, а как абсолютно органичная ей языковая манера, скорее милая и забавная, чем оскорбительная.
Однажды, когда актриса как обычно выразилась с присущей ей прямотой, какой-то ханжа не преминул сделать ей замечание:
- В литературном русском языке нет слова "жопа"!
Фаина Георгиевна мгновенно отреагировала:
- Как странно! Слова нет, а жопа есть…
Перепутал
Рина Зеленая рассказывала Василию Катаняну:
- В санатории в Комарово к Раневской за стол подсадили какого-то зануду, который все время хаял еду. У него и суп был холодный, и котлеты не соленые, и компот кислый. (Может, и вправду.) За завтраком он брезгливо говорил: "Ну что это за яйца? Смех один. Вот в детстве у моей мамочки, я помню, были яйца!"
- А вы не путаете ее с папочкой? - деликатно осведомилась Раневская.
Кандидатура "что надо"
Однажды "эрзац-внук" Алексей Щеглов привел к Раневской на смотрины свою невесту. Он постарался представить девушку в наиболее выгодном свете:
- Фаина Георгиевна, это моя любимая девушка Катя. Она умеет вкусно готовить, прекрасно печет пироги, аккуратна, квартиру приберет, так что не будет ни пылинки, ни соринки…
- Прекрасно, мой мальчик! Она меня вполне устраивает. Кладу ей тридцать рублей в месяц плюс столованье, и пусть приходит по вторникам и пятницам, - одобрила кандидатуру Раневская.
Невестка-кардинал
"Эрзац-внук" Алексей Щеглов, наконец, женился. Перед визитом к Раневской его супругу Татьяну строго-настрого предупредили:
- Танечка, только ни в коем случае не возражайте Фаине Георгиевне! Старуха ужасно не любит, когда ей начинают перечить, - в один голос твердили ей муж и свекровь.
Когда молодожены приехали домой к актрисе в Южинский переулок (сейчас Б. Палашевский. - Ред.), Раневская пристальным взглядом окинула Таню, нарядившуюся по случаю генеральных смотрин в свое лучшее красное платье, и сказала:
- Танечка, вы одеты как кардинал!
- Да, это так, - смиренно ответила невестка, памятуя строгие наставления. Вместе с тем сравнение с каким-то кардиналом, понятно, жутко уязвило ее самолюбие.
Когда Щегловы вернулись домой, их встретила бедная мать Алексея с совершенно убитым лицом. Оказывается, Фаина Георгиевна, пока молодожены были в дороге, уже позвонила ей и язвительно заметила:
- Поздравляю, у тебя невестка - нахалка!
Большая ж…, или Закон Архимеда
Раневская, как и большинство женщин, абсолютно не разбиралась в физике, но однажды ее вдруг жутко заинтересовало, почему современные корабли, сделанные из железа, не тонут.
- Как же это так? - допытывалась она у жены своего "эрзац-внука" Татьяны Щегловой, инженера по профессии. - Железо ведь гораздо тяжелее воды, отчего же тогда тысячетонные стальные корабли не тонут?
- Тут все очень просто, - ответила та. - Вы ведь наверняка изучали физику в школе?
- Что вы, деточка, в Мариинской женской гимназии у меня была железная двойка, - отрешенно посетовала Фаина Георгиевна. - Хоть убейте, не помню ни одного закона физики…
- Ну, хорошо, я вам напомню: был такой древнегреческий ученый Архимед. Он открыл закон, названный его именем: на тело, погруженное в воду, действует выталкивающая сила, равная весу вытесненной воды… Ну как, вспомнили? Этот Архимед еще от радости воскликнул: "Эврика!"
- Наверное, я дура полная. Ничего н-не понимаю, - развела руками Фаина Георгиевна.
- Ну вот, к примеру, вы садитесь в наполненную до краев ванну, что происходит? Вода вытесняется и льется на пол… Отчего она переливается через край?
- Оттого, что у меня большая жопа! - наконец-то постигла Раневская закон Архимеда.
Нежеланный поклонник
Председатель Комитета по телевидению и радиовещанию СССР С. Г. Лапин печально известен своими дурацкими запретами и мракобесьем. В 1970-е годы он ввел более жесткую, чем в годы "оттепели", цензуру, многие передачи и фильмы при нем подвергались серьезной правке, а порой и отменялись целиком. Тщательной проверке на предмет идеологической "чистоты" подвергались развлекательные и эстрадные передачи. Была введена система обоснованных запретов. Лапин не разрешал, к примеру, на экране телевизора появляться людям с бородами. Мужчинам-ведущим было запрещено выходить в эфир без галстука и пиджака, а женщинам не разрешалось носить брюки.
Правление Лапина стало также известно как период антисемитизма на Центральном телевидении СССР. На голубом экране постепенно перестали появляться такие популярные исполнители, как Вадим Мулерман, Валерий Ободзинский, Майя Кристалинская, Аида Ведищева, Лариса Мондрус, Эмиль Горовец, Нина Бродская.
Как ни странно, известный своей нетерпимостью к инакомыслию и откровенным антисемитизмом, Лапин был восторженным почитателем Фаины Георгиевны Раневской. Актриса, не любившая идеологических начальников, довольно холодно выслушивала его лестные отзывы о своем творчестве.
Однажды Лапин зашел в грим-уборную Раневской после спектакля и принялся восхищаться ее игрой. Целуя на прощание ей руку, он спросил:
- В чем я могу вас еще увидеть, Фаина Георгиевна?
- В гробу, - ответила Раневская.
А как-то начальник вся ТВ СССР спросил у актрисы:
- Когда же вы, Фаина Георгиевна, наконец, засниметесь для телевидения?
- Я бы с радостью. Да боюсь после (такого предложения. - Ред.) должны последовать арест и расстрел, - с вызовом ответила Раневская.
Приговор телевизору
Однажды Фаине Георгиевне позвонил известный кинорежиссер, сценарист и телеведущий Алексей Каплер и предложил выступить у него в суперпопулярной "Кинопанораме".
Раневская, невзлюбившая "голубой экран" с первого взгляда, попыталась отшутиться: "Представляете - мать укладывает ребенка спать, а тут я своей мордой из телевизора: "Добрый вечер!" Ребенок на всю жизнь заикой сделается… Или жена с мужем выясняют отношения, и только он решит простить ее - тут я влезаю в их квартиру. "Боже, до чего отвратительны женщины!" - понимает он, и примирение разваливается"…
Раневская сетовала Глебу Скороходову: "Только мне и лезть на телевидение! Я скорее соглашусь станцевать Жизель, чем выступить на голубом глазу. Нет уж, с меня хватит и радио. Утром, когда работает моя "точка", я хоть могу мазать хлеб маслом и пить чай, не уставясь, как умалишенная, в экран. Да у меня его и нет".
Василий Ливанов, с которым Раневская озвучивала знаменитый мультфильм "Малыш и Карлсон", рассказывал об одном интересном эпизоде. Фаина Георгиевна, испытывая неприязнь к "деятелям телевизионных искусств", в пику им сама придумала некоторые фразы, которых не было в сценарии. Помните, Карлсон беседует с фрекен Бок, и та говорит ему: "Сейчас приедут с телевиденья, а Вы, к сожалению, не привидение?" А Карлсон отвечает: "Но я же умный, красивый, в меру упитанный мужчина в самом расцвете лет!" - "Но на телевидении этого добра навалом!" И тут следует придуманная Раневской фраза с закамуфлированной шпилькой против телевизионщиков: "Ну я же еще и талантливый!" Или еще один укол Раневской в адрес мастеров телеискусств: "По телевизору показывают жуликов… Ну чем я хуже?!"
В дневнике Фаина Георгиевна записала: "Вчера возили на телевидение. Вернулась разбитая. Устала огорчаться. Снимали спектакль "Дальше - тишина". Неумелые люди, бездарные режиссеры телевидения, случайные люди. Меня не будет, а это останется. Беда". И дальше. "Сняли на телевидении. Я в ужасе: хлопочу мордой. Надо теперь учиться заново, как не надо". И еще. "В телевизоре. Актеры что-то говорили, я ничего не понимала. Решила, что теряю слух. Спросила рядом сидящего товарища: "Что они говорят?" Он ответил: "А черт их знает! Я ничего не понял". А ведь в нашем деле главное - Слово! Беда".
Впрочем, радио она тоже не жаловала. Как-то, когда шел очередной радиорепортаж о передовиках социалистического соревнования, примерно с таким текстом: "Таня-бригадирша, в ее светло-серых, карих глазах поблескивают искры трудового энтузиазма"… Фаина Георгиевна в сердцах воскликнула:
- Боже мой, зачем я дожила до того, чтобы такое слушать!
Раневская восклицала: "С этими "добрыми утрами" надо бороться, как с клопами, тут нужен дуст. Умиляющуюся девицу и авторов надо бить по черепу тяжелым утюгом, но это недозволительный прием, к великому моему огорчению. Все эти радиобарышни, которые смеются счастливым детским смехом, порождают миллионы идиотов, а это уже народное бедствие. В общем, всех создателей "Веселых спутников" - под суд! "С добрым утром" - туда же, "В субботу вечером" - коленом под зад! "Хорошее настроение" - на лесозаготовки, где они бы встретились бы с руководством Театра им. Моссовета и его главарем - маразмистом-затейником Завадским".
Не дурак, а Дуров
Замечательный актер Лев Константинович Дуров вспоминал:
"Фаине Георгиевне попасться на язык, не приведи Господь, было! Она в выражениях не стеснялась. Такой махине от искусства простительно все. И актриса великая, и человек грандиозный. Я тоже однажды нарвался. Эфрос пригласил посмотреть прогон пьесы "Дальше - тишина". Сижу в зале, и вдруг из-за кулис кричит своим басом Раневская: "Я не пойду на сцену, там кто-то в зале сидит! Дуракам полработы не показывают! Почему я должна выходить и работать, когда дураки в зале?!" Слышу, Плятт говорит: "Фая, успокойся, это никакой не дурак, это артист Эфроса, Дуров". Раневская отвечает: "Дуров? Знаю. Да, он не дурак. Ну, черт с вами, пойдемте сыграем!"
Случай во Львове
Львов был одним из любимых городов Раневской. Здесь снимали ее "Мечту", где она в первый и последний раз сыграла в кино большую роль - Розы Скороход. Город был пронизан прежним, дореволюционным, трогательным мещанским духом. Он был похож на милую ее сердцу, старую, не разрушенную войной Варшаву. Фаина Георгиевна вспоминала, как на съемках "Мечты" старая еврейка, хозяйка ее львовской квартиры, говорила ей: "Пани Раневская, эта революция таки стоила мне полздоровья".
В один из последних своих приездов во Львов Фаина Георгиевна разместилась в одной из центральных гостиниц. Мучаясь от бессонницы, поздно вечером актриса вышла на балкон подышать, и с ужасом увидела на соседнем доме светящуюся неоновыми буквами огромных размеров вывеску с неприличным словом на букву "е". Потрясенная ночной распущенностью милого ее сердцу города, днем чтившего советские нормы приличия, Раневская уже не смогла сомкнуть глаз. Лишь на рассвете она разглядела потухшую первую букву "м" на вывеске мебельного магазина, написанной по-украински: "Мебля".
Сумасшедший успех
Одна актриса решила похвастать Раневской своим безумным успехом у аудитории. Она с гордостью воскликнула:
- Зрители просто рвали меня на части!
Фаина Георгиевна поинтересовалась:
- А где вы выступали?
Актриса с вызовом ответила:
- В психиатрической клинике.
Еврей и курица
Однажды актриса Ия Саввина, навещая дома больную Фаину Георгиевну, приготовила для нее свое фирменное блюдо - жаренную курицу в сметане. Блюдо выглядело и аппетитно, и красиво. Уходя, Ия Сергеевна настаивала, чтобы Раневская обязательно, хотя бы из уважения к ее труду, съела курицу. Когда Саввина ушла, Фаина Георгиевна сокрушенно заметила:
- Еврей ест курицу, когда он болен, или когда курица больна.
Упавшая звезда
Чувство юмора было защитным механизмом Раневской, помогавшим ей выжить. Актриса Ольга Аросева рассказывала, что, уже будучи в преклонном возрасте, Фаина Георгиевна как-то раз одна возвращалась домой в страшный гололед. Выходя из ворот театра, она поскользнулась и упала. Мимо проходил какой-то добрый парень. Он сразу бросился помочь пожилой женщине, но когда увидел, что это знаменитая актриса, буквально замер на месте.
- Ну, что смотришь, руку давай! Народные артистки на дороге не валяются! - лежа на тротуаре, закричала ему Фаина Раневская своим неподражаемым басом.
Один недостаток: скромность
Комплексующая из-за своей внешности, Раневская всех красивых девушек презрительно называла "фифами". (Само собой подразумевалось, что они недалекого ума и все как одна кокотки.)
Певица и актриса Елена Камбурова считает, что самое большое чудо в ее жизни произошло, когда Фаина Георгиевна, находясь на гастролях в Ленинграде, включила радио в тот самый момент, когда звучала первая чтецкая запись молодой Камбуровой. Великая актриса запросто села и написала Елене письмо-одобрение, начинавшееся словами: "Никогда не писала на радио…", и кончавшееся предложением встретиться. В такое везение Камбурова долго не могла поверить. Идя на встречу, она очень волновалась, но первая же фраза Раневской: "Деточка, как хорошо, что вы не фифа", сняла всю напряженность.
А когда они прощались, Фаина Георгиевна сказала: "У вас такой же недостаток, что и у меня. Нет, не нос - скромность!"
О Камбуровой Раневская говорила: "Ее травят за хороший вкус".
Неуловимое сходство
Раневская всегда была разной. Порой замыкалась в себе, порой была озорной и веселой, временами - беспечной и добродушной. И всегда - непредсказуемой. Если она хотела кому-то что-то сказать, то не отказывала себе в этом удовольствии.
Однажды Раневская подошла к актрисе N., мнившей себя неотразимой красавицей, и спросила:
- Вам никогда не говорили, что вы похожи на Брижит Бардо?
- Нет, никогда, - скромно ответила N., ожидая комплимента.
Раневская окинула ее оценивающим взглядом и с удовольствием заключила:
- И правильно, что не говорили!
* * *
Другой актрисе Раневская вдруг польстила, заявив, что она по-прежнему молода и прекрасно выглядит.
- Я не могу ответить вам таким же комплиментом, - дерзко ответила та.
- А вы бы, как и я, соврали! - посоветовала Фаина Георгиевна.
Любовь и без наркоза?
Великая русская советская актриса А. А. Яблочкина всю себя без остатка отдавала сцене, на которую выходила и в девяносто. Личная жизнь у Александры Александровны так и не сложилась, и она пребывала в девицах до старости.
Однажды Яблочкина по секрету поинтересовалась у Раневской, как это, собственно, мужчина и женщина занимаются любовью, какие такие ощущения они при этом испытывают? Раневская, верная своей манере, обошлась без эвфемизмов.
После обстоятельного откровенного рассказа Фаины Георгиевны, Яблочкина с ужасом воскликнула:
- Боже! И это все без наркоза!
Краткость - сестра Фаины
Раневская вспоминала, как в доме отдыха "Комарове", где она несколько раз гостила, от скуки объявили конкурс на самый короткий рассказ. Его темой была любовь. В общем исписанная, банальная тема, но ведущие ставили еще четыре условия:
1) в рассказе должна быть упомянута королева;
2) упомянут Бог;
3) чтобы было немного секса;
4) присутствовала тайна.
Первую премию, естественно, получил рассказ Фаины Георгиевны, содержащий всего одну фразу:
"О Боже, - воскликнула королева. - Я, кажется, беременна и неизвестно от кого!"
Сила мысли
Экстравагантной Раневской в жизни жутко "везло" на таких же чудаковатых поклонников. Особенно натерпелась она от одесских фанатов: в "городе цветущих акаций" ей просто прохода не давали.
Однажды во время гастролей в Одессе одна пассажирка в автобусе, узнав Фаину Георгиевну, пришла в совершеннейший восторг. Она протиснулась к актрисе, завладела ее рукой, до боли крепко сжала ее и торжественно заявила:
- Разрешите мысленно пожать вашу руку!
* * *
Фаина Георгиевна перед гостями любила разыгрывать сценку, вспоминая, как одна одесситка безумно обрадовалась встрече с ней, своей любимой актрисой. Дамочка воскликнула: "Когда Раневская идет по городу, вся Одесса делает ей апофеоз".
* * *
Однажды за Раневской по одесской улице бросился бежать поклонник. Настигнув актрису, он радостно закричал, протягивая руку:
- Здравствуйте! Позвольте представиться, я - Зяма Иосифович Бройтман…
- А я - нет! - ответила Раневская и продолжила прогулку.
* * *
В другой раз на улице в Одессе к Раневской обратилась прохожая:
- Простите, мне кажется, я вас где-то видела… Вы в кино не снимались?
- Нет, - отрезала Раневская, которой надоели уже эти бесконечные приставания. - Я всего лишь зубной врач.
- Простите, - оживилась ее случайная собеседница. - Вы известный зубной врач? А как ваше имя?
- Черт подери! - разозлилась Раневская, теперь уже обидевшись на то, что ее не узнали. - Да мое имя знает вся страна!
* * *
У одесситов при виде любимой "Мули" часто происходило какое-то легкое умопомешательство. Однажды какая-то толстая женщина с авоськами бросилась к актрисе обниматься с криком: "Батюшки, смотрите, люди, кто это! Да вы же моя поклонница!.."