В конце марта, наконец-то решившись на поход, Прозоровский отдал приказ, и русская армия начала наступление. Главный её корпус вышел на Браилов, а отряд генерала Милорадовича - на крепость Журжа. План заключался в овладении этими крепостями, чтобы потом принудить к сдаче главную крепость - Измаил. После взятия её русскими в 1790 году крепость Измаил, согласно договорённости, опять перешла к туркам.
Штурм журжинских укреплений не удался, был отбит неприятелем с большими для русских потерями.
Неудача постигла и главный корпус, прибывший под Браилов из Фокшан. При нём находился сам главнокомандующий. Он приказал немедля начать штурм Браилова.
Против этого решения выступил Кутузов. Пытался доказать, что штурм крепости преждевременен, что гарнизон Браилова не столь малочислен, как донесла разведка. Он считал необходимым начать наступательные действия, не распылять силы на осаду крепостей. Но куда там! Главнокомандующий оставался неумолим:
- Осаду Браилова начать восьмого апреля! В течение десяти дней крепость подверглась сильной бомбардировке, после чего фельдмаршал дал приказ начать штурм. В ночь на 20 апреля русские батальоны бросились на укрепление, однако туркам удалось крепость отстоять, наши потери составили более пяти тысяч человек.
Неудача осложнила и без того нелёгкое положение России в европейских делах. Назревала война с Наполеоном, и было необходимо уладить отношения с Турцией. И теперь это сделать было не так просто. Срывался и задуманный план наступления армии за Дунай.
В главной квартире главнокомандующего собрались ближайшие его помощники: генерал Кутузов, начальник артиллерии Резвой, инженерный начальник Гартинг и атаман Платов.
- Так что изволите думать? - оглядел генералов главнокомандующий. - Какую диспозицию предложит каждый из вас? Что скажет генерал Резвой?
- Все артиллерийские запасы, ваша светлость, иссякли. Чтобы предпринять новый штурм, нужно подвезти и порох, и ядра. На это уйдёт немалый срок.
- Инженерия без артиллерии бессильна, - коротко заявил Гартинг.
- По мне, где бы неприятеля ни бить, лишь бы бить. Однако ж сподручней в чистом поле, - ответствовал Платов.
Кутузов заявил решительно:
- Осаду снять, и армии отступить. Прозоровский с досады даже крякнул.
- Ну, стало быть, так и решим.
Он не стал объяснять, что уже получил императорское повеление на отвод войск. Теперь его занимала мысль, как при постигшей неудаче свести дело к благополучному мирному исходу.
Отступление было назначено на 7 мая. Планом предусматривался отход вначале пехотных частей и переправа их через разлившийся Серет, а затем уж должен был отойти арьергард под командованием Платова.
Первую часть плана удалось провести успешно. Казаки заняли оставленные пехотой позиции и демонстрировали присутствие больших сил ложными передвижениями, а на ночь развели много костров. Но на третий день турки обнаружили хитрость и решили оставшиеся казачьи части уничтожить.
Большая часть казачьих сил уже была у реки, когда из ворот Браилова вырвалась турецкая конница. Она значительно превосходила немногочисленные сотни, остававшиеся ещё у крепости.
План у атамана возник сразу: не ввязываясь в сражение, отступить, но так, чтобы неприятель подставил свой фланг под удар находящихся у реки казачьих частей.
- Отступай, донцы-молодцы! Но не шибко! - полетела по цепям команда.
Сотни отходили, но не по дороге, а в стороне. Не замечая уловки, турки гнались по пятам. И вот когда до берега оставалось совсем немного, из лесу вырвалась казачья лава. И ударила по неприятельскому флангу.
Турки бросились назад, к крепости прямиком, через покинутый русскими лагерь, где оставалось множество палаточных гнёзд и ям, отрытых для хозяйственных и прочих нужд. Лошади падали, шарахаясь в стороны, сбрасывали седоков.
Турецкая конница понесла значительные потери, а арьергард благополучно переправился через Дунай…
Вину за неудачу штурма Браилова Прозоровский взвалил на Кутузова. Он написал военному министру письмо, что, мол, ранее просил прикомандировать Кутузова к Молдавской армии, но это была ошибка, за которую он расплачивается.
Платов присутствовал при том, как Михаил Илларионович представлялся главнокомандующему по случаю убытия в Литву в качестве военного губернатора.
- Ах, как жаль, князь, что уезжаешь. Остаюсь я теперь без близкого помощника, - наигранно сокрушался старик.
А спустя немного времени Матвей Иванович был свидетелем кончины фельдмаршала.
Атаман прибыл, чтобы доложить, что "летучий" корпус с боем занял селение Бабадаг, в котором отбил у неприятеля двенадцать пушек и большое количество боевых зарядов. А после того ещё выбил турок из Бейдаута и теперь намерен освободить Кизимчи.
Прозоровский лежал в постели, на мягкой перине, хотя был жаркий август. Голова фельдмаршала покоилась на большой подушке. Услышав доклад, он едва заметно шевельнул головой.
- Спасибо, атаман… Хорошую весть принёс… С ней легче умирать… - Руки старика судорожно подёргивались, глаза недвижно смотрели в потолок. После недолгого молчания спросил: - Ки-зим-чи возьмёшь?
- Непременно, ваша светлость. Там Денисов да Иловайский. Возможно, что уже и взяли. От Гирсово до Троянова вала берег Дуная очищен от турок.
- А Гирсово… возьмёшь?
- И Гирсово возьмём, ваша светлость.
Удивительное дело, фельдмаршал умирал в полном сознании! Старик стал шептать отходную. Потом, вдруг что-то вспомнив, позвал:
- Адъютант! - Тихо, но внятно произнёс: - Сегодня… слышишь?.. Скачи в Петербург… Государю, а прежде министру скажи… я умираю… Нет, умер… уже умер. Сегодня душа отлетит… Передай все… что сказал сейчас Платов. - Он пошевелил слабеющей рукой и устало закрыл глаза.
Через несколько часов его не стало.
Прозоровского сменил сорокачетырёхлетний Пётр Иванович Багратион. Между новым главнокомандующим и Платовым сразу установились добрые отношения. Обоим памятны были сражения в Пруссии и согласные действия их корпусов.
Горячий, порывистый Багратион - полная противоположность фельдмаршалу. На первом же совещании он объявил, что на войне сидеть и ждать нападения - последнее дело, всегда будешь битым. Нужно самому первым нападать, навязывать неприятелю волю и тем вырвать из его рук инициативу.
"Вот это по мне", - слушал Матвей Иванович, одобряя произошедшую смену.
Через несколько дней казаки предприняли наступление на Гирсово. Крепость находилась на берегу Дуная в удобном для наводки моста месте. Её гарнизон составлял более тысячи человек при большом количестве орудий.
Однако это не испугало казаков. Выставив четыре батареи, они в течение двух дней бомбардировали неприятеля, а затем 22 августа пошли на приступ. К исходу дня крепость пала.
В донесении Платов указывал, что в плен взято 1000 человек, а трофеи составляли 34 орудия, 3 мортиры, пороху 132 бочки, бомб 350 и ядер 5800.
3 сентября следовавший в авангарде армии отряд Платова подходил к небольшому местечку Черноводы, когда к атаману прискакал в сопровождении адъютантов генерал Милорадович.
Среднего роста, узкоплечий, он внешностью совсем не походил на решительного и отважного генерала, к тому же командира корпуса. Но о его смелости ходили легенды.
Милорадович в походе от Гирсово к Силистрии возглавлял колонну русской армии. В то время как левая колонна генерала Маркова шла побережьем Чёрного моря на Кюстенджи, корпус Милорадовича продвигался берегом Дуная, где находились главные силы турок.
Отряд Платова в четыре тысячи казаков находился между корпусами и был несколько выдвинут вперёд.
- Где главнокомандующий? - спросил Милорадович, подъезжая к Платову. - Новость важная есть. Впереди у Рассевата укреплённый неприятельский лагерь. Только что оттуда прибыл разъезд. Сказывает: в лагере весьма много турецкого войска, до двенадцати тысяч.
- Покойный Александр Васильевич не спрашивал, сколько неприятеля. Интересовался лишь, где он?.. А князь Пётр Иванович позади. Поскачем к нему.
Багратион выслушал Милорадовича молча, хмуря густые чёрные брови.
- Вы, Михаил Александрович, поднимайте корпус и следуйте с ним прямо по дороге на Рассеват. Примите на себя главный удар сераскера Гозерва-паши. А чтобы прежде выманить его из лагеря, пошлём казаков. Одним полком выманите, главными же силами ударьте, атаман, по неприятелю с фланга. А уж коли тот дрогнет и начнёт отступать, тогда гнать его до самого лагеря и даже за оный. Преследовать, пока будет на то возможность!
Сражение началось с утра следующего дня. Всё происходило так, как предвидел Багратион.
Вперёд к лагерю Платов выслал атаманский полк. Командовал им Строганов, единственный из всех командиров неказачьего сословия. Человек высокообразованный, знавший многие языки, он занимал прежде высокие посты на государственной службе и дипломатии. Однако в 1807 году, имея чин тайного советника и будучи сенатором, вдруг подал в отставку. По просьбе его зачислили в армию простым волонтёром - случай в истории служилого русского дворянина исключительный.
Атаман Платов, относившийся к Строганову с большим уважением, принял его в состав казачьих войск и поручил командовать полком. В войне 1807 года Строганов не раз отличался, и Матвей Иванович подал ходатайство о присвоении ему воинского чина; он был возведён в генерал-майоры.
Турки, завидя приближающихся донцов, высыпали из лагеря. Казаки применили обычную для себя тактику: короткими ударами, словно осы, жалили неприятеля - и отходили.
Разъярённые турки бросились на них. Но, проскакав версты три, их конница вдруг оказалась перед русскими орудиями. Те ударили картечью.
Одновременно на неприятельский фланг Платов выслал отряд под командой генерала Денисова в составе шести полков.
Напутствуя, Матвей Иванович предупредил:
- Забирайте поглубже, к самому лагерю, чтоб не дать в нём туркам закрепиться.
Но Андриан Карпович без того уже знал, что и как делать. В сражении он был не только храбр, но и осмотрителен.
Ударом атаманского полка с фронта, а с тыла - отряда Денисова неприятель был разгромлен. В панике турки бежали к Силистрии. Почти тридцать вёрст продолжалось преследование врага.
К полудню всё было закончено. Но тут дозорные донесли, что вверх по Дунаю плывут парусные фелюги.
- Так это же недобитые турки!
- Аж десять штук! - послышалось со всех сторон. К реке прискакал Платов:
- Где полковник Карпов?
Полковник Карпов командовал донской артиллерией.
- Немедленно сюда пушки! Лодку расстрелять! - распорядился атаман.
Шесть орудий подвезли к берегу и открыли огонь. Вскоре удалось разбить четыре лодки. Остальные шесть поспешно направились к противоположному берегу.
- Убегут ведь! Утекут! - кричали в досаде казаки. Ядра не долетали.
- Разрешите довести до конца начатое! - обратился к Платову Строганов.
- Что задумали?
- Пошлём охотников вплавь. Платов задумался лишь на мгновение.
- Действуйте!
Казаки кинулись вслед убегающим туркам…
Только к вечеру закончилось сражение. Оно завершилось полным разгромом неприятеля.
За бой у Рассевата Матвей Иванович Платов был удостоен чина полного генерала, генерала от кавалерии.
Осень прошла в сражениях, а в конце ноября Платов сильно заболел. Штаб-лекарь Нестеров не на шутку испугался. Таким он ещё не видел генерала. Сообщил находившемуся в армии опытному доктору Виллие.
Тот долго выстукивал больного, а потом сокрушённо покачал головой:
- Плохо, Матвей Иванович, плохо.
- Что такое, батюшка?
- Немедленно в Петербург. Немедленно!
- А как же мои казаки? Не брошу же я их, Яков Васильевич!
Но это не возымело действия на лейб-медика.
- Поймите, атаман, не начнёте лечиться, нападёт на вас чахотка. Чахотка! Вы же понимаете, что это такое?! А ваши казаки не пропадут. Есть и Денисов, и Иловайский, и граф Орлов-Денисов. Все молодцы, один к одному. Вас не заменят, но подменить могут. А уж о разрешении императора не беспокойтесь. Я постараюсь всё уладить.
Матвей Иванович питал к Виллие особое уважение. И не потому, что тот был опытным доктором, знал его Платов и как преданного делу человека. В Пруссии, во время войны с Наполеоном, через руки Виллие прошли сотни раненых. И многие обязаны ему жизнью.
Однажды, производя операцию, доктор случайно порезал себе палец. Он хорошо понимал, чем это могло кончиться. Не раздумывая, приказал помогавшему фельдшеру:
- Режь!
- Что резать?
- Палец! Вот этот палец!
- Ваш палец? Да мы его йодом, ваше превосходительство.
- Режь! - в ярости закричал тот.
Фельдшер отрезал палец. Оказав себе первую помощь, Виллие продолжал у операционного стола своё дело…
- Петербург сейчас мне ни к чему. Уж лучше, Яков Васильевич, я поеду на Дон. Там в одночасье от воздуха родного излечусь.
На Дону Платов пробыл до весны. Потом выехал в Петербург. Здесь ему вручили за кампанию 1809 года орден Георгия 2-го класса и Владимира 1 степени.
Глава 6
ГРОЗНЫЙ 1812-й!
ВТОРЖЕНИЕ
На рассвете 12 июня, перейдя по трём наведённым через Неман мостам, "великая армия" вступила в пределы России. В клубящемся тумане, соблюдая равнение и строй, шагала пехота, легко двигалась лихая конница, тяжело громыхала артиллерия. Шестьсот тысяч человек, почти полторы тысячи орудий сплошным потоком текли мимо Наполеона, и казалось, этому потоку нет конца.
Наполеон стоял на высоком берегу в окружении своих маршалов, молча взирая на проходившие полки. Он стоял в своей привычной позе, скрестив на груди руки и выставив вперёд ногу в ботфорте, располневший, обрюзгший, с упрямо поджатыми тонкими губами на угрюмо-озабоченном лице.
О чём он думал? Возможно, вспоминал, как накануне вот здесь, неподалёку от моста, когда проводил рекогносцировку, из-под ног коня выскочил заяц, и конь, взбрыкнув, сбросил его, и он, гроза Европы, беспомощно распластался на земле. А потом услышал, как Бертье, его ближайший помощник, осторожно сказал кому-то: "Мы сделали бы гораздо лучше, если бы не переходили через Неман. Это падение - дурное предзнаменование".
Возможно, глядя на проходившую силу, он тешил себя мыслью разбить в ближайшем сражении русскую армию и завершить, таким образом, войну через месяц-полтора.
А может быть, он забежал в своих мыслях далеко вперёд, в то время, когда, разгромив Россию, станет властелином мира? Покончив с Россией, разделается с ненавистной Англией в два счета.
Мог ли он допустить, подписывая пять лет назад в Тильзите мир, что сговорчивый Александр, изъявивший тогда согласие соблюдать продиктованные им, Наполеоном, условия континентальной блокады Англии, станет его главным противником? На деле русский император оказался совсем не таким покладистым, как ему казалось при первой встрече.
Не успели просохнуть на договоре чернила, как Россия стала нарушать условия. Наполеон, конечно же, понимал, что нарушение вынужденное для страны, но что ему до этого! Он стремился задушить Англию в торговой блокаде, а для достижения цели, как известно, все средства хороши, и ему не было никакого дела до интересов других, даже союзных с ним государств!
К этому главному противоречию, приведшему к разрыву с Россией и войне, прибавлялись десятки других причин, порой незначительных, но которые раздражали и выводили из себя всесильного властелина.
На приёме дипломатов, осыпав русского посла упрёками, он во всеуслышание заявил: "Не знаю, разобью ли я вас, но мы будем драться!"
Над Россией сгустились тучи, а между тем её армия вела военные действия с Турцией. Необходимо было во что бы то ни стало свернуть их, добиться перемирия с южным соседом, чтобы сосредоточить усилия против главного врага - Наполеона.
Дипломатическая миссия была возложена на Михаила Илларионовича Кутузова - главнокомандующего Южной армией. Он блестяще справился с ответственной задачей. В мае 1812, всего за месяц до вторжения французских войск, сумел заключить с Турцией весьма выгодный мир.
Узнав об этом, Наполеон пришёл в ярость: "Надо же пойти на такое, - метал он молнии. - Я доселе не знал, какие болваны управляют Турцией!"
К лету 1812 года у западных границ находились три русские армии. 1-я, под начальством военного министра М. Б. Барклая-де-Толли общей численностью 127 тысяч человек, располагалась на Немане. Она прикрывала Вильненское направление. 2-я Западная армия генерала П. И. Багратиона численностью 40 тысяч располагалась между Неманом и Бугом, её главные силы были сосредоточены в районе Волковыска. 3-я армия генерала Тормосова численностью 45 тысяч человек сосредоточилась южнее, за Припятью, в районе Луцка.
При 1-й армии находился "летучий" корпус Платова, состоявший из четырнадцати казачьих полков и одной роты донской артиллерии. Корпус располагался в районе Гродно, между 1-й и 2-й армиями, прикрывая не занятую регулярными войсками полосу местности.
Кроме указанного корпуса, во 2-й армии имелось девять донских полков под командой сподвижника Платова генерала Иловайского, столько же полков было 3-й армии, и четырнадцать полков несли службу в Молдавской армии адмирала П. В. Чичагова.
Всего к началу военных действий в русской армии числилось пятьдесят казачьих полков и две роты донской артиллерии общей численностью около двадцати пяти тысяч человек.
Трое суток переправлялась французская армия. Своей главной силой, исчисляемой в 220 тысяч человек, наступавшей через Ковно на Вильно, Наполеон намеревался разбить 1-ю Западную армию. Одновременно вторая группа под командованием Богарне должна была вбить клин южнее Ковно с целью разъединить 1-ю армию с армией Багратиона. И наконец, третья группа французских войск под командованием брата Наполеона Жерома Бонапарта, наступавшая на Гродно, приковать к себе 2-ю Западную армию.
Находившийся при главной квартире Александр, узнав о переходе французских войск через Неман, направил к Наполеону министра Балашова. Напутствуя его, сказал: "Сделайте всё, чтобы сохранить мир. Примите все меры, приложите всё своё искусство". Но Наполеон был неумолим: "Судьба России должна свершиться!"
Ночь на 12 июня была тревожной. Ещё накануне пробравшийся из-за реки селянин сообщил, что в их хутор за Неманом прибыл французский пехотный полк и вроде бы солдаты не очень намерены долго задерживаться. Находившиеся в секрете казачьи пикеты донесли, что видели группы людей в мундирах.
Через ночь из Вильно, где располагалась квартира главнокомандующего, пришла в корпус Платова бумага, которая окончательно подтвердила вероятность войны. Подобных распоряжений за свою жизнь Платова получал немало, но этот документ вызывал беспокойство.
- Ставь поболее каганцев, убирай всё со стола! - приказал он денщику Степану.
Расстелив карту, он вместе с дежурным полковником стал разбираться в обстановке.