* * *
Елена Александровна Скрябина, рождённая 13 февраля 1906 года. Её фамилия не девичья – от мужа, который композитору Скрябину доводился двоюродным братом. Родной брат Елены Павел погиб в белой армии в Крыму. В 1936-м в Омске расстреляли ещё одного её брата Георгия.
С началом войны муж ушёл на фронт, прошёл всю войну и умер в 1946 году. А Елена Александровна с матерью и двумя детьми, пережив полгода блокады Ленинграда, в феврале 1942 года эвакуируется в Пятигорск. По дороге умирает мать. В Пятигорск вошли немецкие войска, и в 1943 году Скрябина с детьми отправлены в трудовой лагерь в Бендорфе. После войны это была французская зона оккупации. В 1950 году Скрябина с младшим сыном уезжают в США. Старший остался в Германии, потом работал в Иельском университете США профессором фармакологии.
Она год работала посудомойкой, потом преподавала русский язык в Сиракузском университете.
В 1963 году её младший сын погиб во время свадебного путешествия. Она села за воспоминания. Её книга "В блокаде" (1964) переведена на английский и на немецкий. За ней последовали ещё 3 книги: "Годы скитаний" (1975), "Пять встреч" (1975) и "Это было в России" (1980).
Скончалась 22 октября 1999 года.
Закончу её цитатой из книги "Годы скитаний", где эпизод, описанный ею, напоминает её жизнь в целом. Запись от четверга, 25 сентября 1941 года:
" Сегодня забежала взволнованная Ирина и сообщила печальное известие. Марина Толбузина, моя приятельница с раннего детства, погибла. Оказывается, Марина, с группой сослуживцев и со своей неразлучной домработницей Тоней, была отправлена на рытьё окопов в окрестности Ленинграда. Проработав определённый срок, вся группа возвращалась по шоссе, когда с ними поравнялась красноармейская машина. Марина, изнемогавшая от усталости, попросила подвезти её и Тоню. Шофер согласился. Машина обогнала шедшую группу, но не успела ещё скрыться за поворотом, как на глазах у всех взлетела в воздух. Всё это сопровождалось грохотом и дымом, заслонившим автомобиль. Когда окопники поравнялись с местом происшествия, то не нашли и следов пассажиров. Задерживаться было невозможно, так как начинался сильный обстрел этого участка шоссе. Вот то, что нам пришлось услышать. Погоревали о Марине – красивой, молодой, полной жизни женщине, так безвременно погибшей […] и опять вернулись к нашим повседневным заботам о спасении собственной жизни.
Примечание Е. Скрябиной к тексту её книги "Годы скитаний":
"Впоследствии оказалось, что Марина, хотя и вылетела из машины, наскочившей, по-видимому, на мину, но не погибла, как все предполагали. Каким-то образом она очутилась в придорожной канаве, где и пролежала без сознания до тех пор, пока один из немцев не стал вытирать кровь и грязь с её разбитого лица. Приняв немца за милиционера, она что-то спросила его по-русски. Каково же было её изумление, когда она услышала немецкую речь! После долгих скитаний и всевозможных передряг, Марина в 1953 г. попала в Америку, где и живёт теперь ".
14 ФЕВРАЛЯ
Абрам Маркович Арго (родился 14 февраля 1897 года) дебютировал книгой стихотворений "Старая Англия" (Харьков, 1919).
С 1917 года работал совместно с поэтом Н. Адуевым. Они написали новые русские тексты к опереттам "Жирофле-Жирофля" Лекока (1922, Камерный театр), "Прекрасная Елена" (1924, Большой театр), "Орфей в аду" Оффенбаха (1925, Московский театр музыкальной комедии).
В двадцатые годы работал для театральных коллективов "Синяя блуза", "Смычка", Теревсат (Театр революционной сатиры).
Написал книги: "Сатирические очерки из истории русской литературы" (1939 г.), "Подлинники и переводы" (1957 г.), "Из зарубежных поэтов" (1958 г.), "Звучит слово. Очерки и воспоминания" (1962 г.), "Своими глазами. Книга воспоминаний" (1965 г.), "За много лет. Стихи" (1969 г.).
Много переводил, особенно с французского, которым владел в совершенстве: В. Гюго ("Рюи Блаз"), О. Барбье, Ф. Вийона, А. Рембо, Т. де Банвиля и др. В 1960-е гг. выступал со статьями в журнале "Советская эстрада и цирк".
Умер 13 апреля 1968 года.
Стихи оставил разные. Мне некоторые из них напоминают рассказы Ильфа и Петрова. Например, вот это – "Небывалый случай":
Это не выдумка – выдумки нет,
Это не может быть названо бредом.
Пришёл в издательство некий поэт
И стихи положил перед предом.
И пред учтиво, учтя нужду,
На миг прервав деловую беседу,
Рукопись тут же тычет реду,
И ред, просмотрев её на ходу,
Говорит:
– Подходящее. В самый раз.
Берём. Печатаем. Деньги сейчас.
И вот в тиши канцерярско-келейной
Перья выскрёбывают ордера,
И всё готово.
И марки наклеены,
И поэт у кассы стоит.
Ура!
И получивши без оговорок,
Что ему следует, -
Тридцать иль сорок,
Бежит домой, довольный вполне,
Утолять свои аппетиты.
____________________
Этого не было.
Это было во сне.
Но всё-таки без волокиты.
* * *
Волик (так звали его друзья) Рецептер. Владимир Эммануилович Рецептер (родился 14 февраля 1935 года).
Он окончил Ташкентский театрально-художественный институт. И почти сразу стал ездить по стране с моноспектаклем "Гамлет", из которого он не выпустил ни одного шекспировского слова. Рецептера заметили. В 1962 году он был приглашён в Ленинградский Большой драматический театр. Сыграл большое количество ролей. И не только в БДТ. Но в Государственном пушкинском театральном центре в Санкт-Петербурге, который Рецептер возглавляет с 1992 года.
Его фильмография внушительна. Его роли в телеспектаклях запомнились. Как режиссёр в том же Театральном центре он поставил 20 спектаклей.
Но и это ещё не всё. Владимир Эммануилович – профессиональный поэт, член Союза писателей Санкт-Петербурга и международного Пен-клуба. Он – профессиональный литературовед-пушкинист. Автор некоторых гипотез о текстах Пушкина, которые он порой ставит в театре по-своему.
А кроме того Рецептер пишет прозу. Проза его в основном документальная. И ещё он председатель комиссии по наследию своего закадычного друга – критика Станислава Рассадина.
Вот какой он поэт:
Я к матери ехал всю ночь,
доехать не чаял.
Туман, отлетающий прочь,
глаза мне измаял…
То вскроется даль, то опять
исчезнет, обманет.
А сколько ещё куковать
в вагоне, в тумане?…
Мелькали кресты деревень,
дымили заводы.
Я к матери ехал весь день
в тридцатые годы…
Я ей фотографин вёз
её молодые…
Свистел и летел паровоз
сквозь клочья седые;
сквозь время, сквозь сон и пожар
блатную частушку,
сквозь бред и военный кошмар,
сквозь слёзы в подушку…
* * *
Вообще-то если б не скандальная история с Шолоховым (был или нет он автором "Тихого Дона"?), может быть, никто бы о Фёдоре Дмитриевиче Крюкове (родился 14 февраля 1870 года) и не вспомнил.
Он заведовал отделом литературы и искусства в журнале Короленко "Русское богатство".
В Первую Мировую служил в санитарном отряде и написал очерки из быта военного госпиталя, которые перекликаются с военными эпизодами "Тихого Дона". Был одним из идеологов Белого движения. Секретарь Войскового круга.
Крюков является прообразом Фёдора Ковынёва весьма значительного персонажа "Красного колеса" Солженицына.
Крюков написал большое количество рассказов и повестей из казачьего быта. Его прозой зачитывались Горький, Короленко и Серафимович.
С 1906 года он депутат от Войска Донского в Первой Государственной думе.
Там выступает с речью против использования казаков в карательных акциях царского правительства.
Считают, что уже тогда на него обратил внимание Ленин, который несколько раз в своих статьях оболгал писателя-казака.
Крюков ему ответил. И эти ответы попали теперь в "Тихий Дон".
Да, этот роман не написан Шолоховым. Во всяком случае, большая часть романа (особенно три первые книги).
В 2006 году ИМЛИ издал шолоховские "черновики" и "беловики" и тем самым сам себя высек. Хотел доказать несомненное авторство Шолохова, а доказал, что перед нами несомненный плагиат – текст, который копировальщик без ошибок и списать не смог.
Много лет назад академик М.П. Алексеев уверенно утверждал: " Ничего Шолохов не мог написать, ничего! ".
Мы не знаем, как окончилась жизнь Фёдора Дмитриевича Крюкова. По одной версии Крюков умер от тифа в больнице 4 марта 1920 года. По другой – в этот же день он – казацкий офицер расстрелян большевиками.
* * *
Всеволод Михайлович Гаршин (родился 14 февраля 1855 года) не закончил Горного института: занятия прервала османская война, где он воевал вольноопределяющимся, был ранен в ногу. После войны получил офицерский чин и вышел в отставку.
Дебютировал в 1877 году рассказом "Четыре дня", сделавшим его известным. Этот антивоенный рассказ направлен против истребления человека человеком. Он написал ещё несколько новелл на эту тему.
Другая тема – "падшей женщины" поднята Гаршиным в рассказах "Происшествие" и "Надежда Николаевна". В чудесной новелле-сказке Гаршина "Attalea princeps" речь о пальме, которая рвётся наружу из стеклянной клетки, пробивает в конце концов стекло и замерзает от мороза.
Великолепна сказка Гаршина "Лягушка-путешественница", которую так любят и нынешние дети.
Гаршин мастер реалистической новеллы. В этом смысле он не то чтобы предшествовал Чехову, но шёл с ним вровень.
Писатель страдал депрессией. Видимо поэтому его произведения почти не знают счастливых концовок. Жизнь впереди не обещала Гаршину ничего хорошего.
5 апреля 1888 года он совершил самоубийство, бросившись в лестничный пролёт.
* * *
Агния Барто написала о нём:
Никто другой, никто другой
Не пишет так, как Д. Благой.
Он без поэзии ни шага.
На свет родился Д. Благой
Родной поэзии на благо.
Но вот – другой взгляд на Дмитрия Дмитриевича Благого, другая его оценка: Осип Мандельштам. "Четвёртая проза":
" Есть прекрасный русский стих, который я не устану твердить в московские псиные ночи, от которого, как наваждение, рассыпается рогатая нечисть. Угадайте, друзья, этот стих – он полозьями пишет по снегу, он ключом верещит в замке, он морозом стреляет в комнату:
…не расстреливал несчастных по темницам… Вот символ веры, вот подлинный канон настоящего писателя, смертельного врага литературы.
В Доме Герцена один молочный вегетарианец, филолог с головёнкой китайца – этакий ходя, хао-хао, шанго-шанго, когда рубят головы, из той породы, что на цыпочках ходят по кровавой советской земле, некий Митька Благой – лицейская сволочь, разрешённая большевиками для пользы науки, – сторожит в специальном музее верёвку удавленника Сережи Есенина.
А я говорю – к китайцам Благого, в Шанхай его – к китаёзам – там ему место! Чем была матушка филология и чем стала… Была вся кровь, вся непримиримость, а стала псякрев, стала всетерпимость… ."
Мнения высказаны полярные: "родной поэзии на благо" или на её удушение "на свет родился Д. Благой"?
Вообще если суммировать всё, что сделал для литературы член-корреспондент Академии наук СССР, академик педнаук, лауреат сталинской премии 2 степени, Пушкинской премии АН СССР Дмитрий Дмитриевич Благой, то картина удручающей выглядеть не будет. Изучал Тютчева, публиковал его неизданные письма, позже занялся Пушкиным, начал писать трилогию о поэте. Первая книга "Творческий путь Пушкина. 1813–1826" (1950). Вторая – "Творческий путь Пушкина. 1826–1830" (1967). Третья – "Творческий путь Пушкина. 1830–1837" в печати не появилась. Благой скончался 14 февраля 1984 года (родился 9 февраля 1893), и после смерти среди бумаг покойного третьей пушкинской книги не нашли.
Ну, а вообще, по подсчётам специалистов, общее количество работ Благого по литературоведению достигает 500. Среди них такие книги, как "Три века. Из истории русской поэзии XVIII, XIX и XX веков" (1933), "История русской литературы XVIII века" (1945), "От Кантемира до наших дней" в 2 т.: 1 том (1972), 2 том (1973), "Душа в заветной лире. Очерки жизни и творчества Пушкина" (1977).
Я помню, как Кожинов восхищался названием работы Благого "Гениальный русский поэт Фет". " Это очень важно , – говорил он мне. – Теперь можно писать о Фете отрытым текстом: "гений", и цензура ничего против этого возразить не посмеет: название-то Благого залитовано! "
Всё это правда. Но вспоминаю вечер в Политехническом в 1973 году, посвящённый 70-летию Тютчева. Вёл вечер Михалков, который предоставил слово Благому. Сперва слушали внимательно. Потом зал стало расхолаживать. Потом речь Благого начала утопать в постороннем шуме, всё усиливающемся.
– Дмитрий Дмитриевич! – окликнул выступающего Михалков. – Вы говорите уже добрый академический час.
– Я скоро закончу, – откликнулся Благой.
Но дело было не во времени, хотя и в нём, наверное, тоже. Дело было в рассказе о Тютчеве, куда чьи только цитаты не запихал Благой, – от Аполлона Григорьева и Ивана Аксакова до Ленина, Брежнева и даже Суслова. Разумеется, последние двое возможно и не слышали о таком поэте. Но Дмитрий Дмитриевич так поворачивал их выступления на съездах и пленумах, что они каким-то незаметным образом выводили на Тютчева.
– Силён, – сказал я о Благом поэту Льву Озерову, с которым мы вместе покидали вечер.
– Ну, – сказал на это Лев Адольфович, – если Благому потребуется объявить гением Кукольника, он на вас обрушит решения всех партийных конференций. Это его фишка!
Тогда-то мне и подумалось, насколько оказался прав Мандельштам, не привыкший к таким "фишкам", в отличие от нас. Потому и писал: " Была вся кровь, вся непримиримость, а стала псякрев, стала всетерпимость… "!
15 ФЕВРАЛЯ
Один из замечательных поэтов современности. Из-за протекционистской политики советских властей по отношению к своим подхалимам, из-за политики, направленной против любого проявления модернизма в поэзии был почти неизвестен. Поэтому открытие Тимура Юрьевича Кибирова (родился 15 февраля 1955 года) прозвучало откровением. Перестройка принесла книги, читателей, наиболее престижные премии.
Я не так давно разговаривал с профессиональным любителем поэзии. Он согласен, что Кибиров – поэт выдающийся. " Но в прошлом ", – заметил он. " Почему в прошлом? " – обомлел я. " А потому что он сейчас почти ничего не пишет, а то, что пишет, – не так интересно ".
По-моему, это глупость. Вот стихотворение, написанное сравнительно недавно:
Их-то Господь – вон какой!
Он-то и впрямь настоящий герой!
Без страха и трепета в смертный бой
Ведёт за собой правоверных строй!
И меч полумесяцем над головой,
И конь его мчит стрелой!
А наш-то, наш-то – гляди, сынок, -
А наш-то на ослике – цок да цок -
Навстречу смерти своей.
А у тех-то Господь – он вон какой!
Он-то и впрямь дарует покой,
Дарует-вкушает вечный покой
Среди свистопляски мирской!
На страсти-мордасти махнув рукой,
В позе лотоса он осенён тишиной,
Осиян пустотой святой.
А наш-то, наш-то – увы, сынок, -
А наш-то на ослике – цок да цок -
Навстречу смерти своей.
А у этих Господь – ого-го какой!
Он-то и впрямь владыка земной!
Сей мир, сей век, сей мозг головной
Давно под его пятой.
Виссон, багряница, венец золотой!
Вкруг трона его весёлой гурьбой
– Эван эвоэ! – пляшет род людской.
Быть может, и мы с тобой.
Но наш-то, наш-то – не плачь, сынок, -
Но наш-то на ослике – цок да цок -
Навстречу смерти своей.
На встречу со страшною смертью своей,
На встречу со смертью твоей и моей!
Не плачь, она от Него не уйдёт,
Никуда не спрятаться ей!
Ну что? Плохо, неинтересно написано? По-моему, написано блестяще. Великолепное стихотворение.
* * *
Последней женой Василия Абгаровича Катаняна была знаменитая Лиля Брик. Катаняна с молодости тянуло к окружению Маяковского. В 1927 году он, житель Тифлиса, переехал в Москву, вступил в "ЛЕФ", с июня того же года становится секретарём журнала "Новый ЛЕФ", а с 1929–1930 года входит в РЭФ.
Он, весьма разносторонний литературовед, много работ посвятил Маяковскому.
Первая работа о Маяковском – статья "Корни слова" была напечатана в "Альманахе с Маяковским" (1934). В 1940 году Катанян собрал статьи о Маяковском в книгу "Рассказы о Маяковском".
Он – составитель и редактор первых трёх Полных собраний сочинений Маяковского (1934–1939, 1939–1949, 1955–1961).
В 1939 году выпустил "Краткую летопись жизни и работы В.В. Маяковского", которая только при жизни Катаняна переиздавалась в 1945, 1948, 1956, 1961 годах. Посмертное издание (а Катанян умер 15 февраля 1980 года, родился 15 апреля 1902-го) вышло под названием "Маяковский. Хроника жизни и деятельности" (1985).
Можно отметить ещё и пьесу Катаняна "Они знали Маяковского (1954).
Он очень много лет жизни посвятил Маяковскому, но не всю жизнь.
Первой его опубликованной работой была книга "Цензурные изъятия в "Воскресении" Л. Толстого" (1926). Катанян ещё и автор сценариев фильмов "Анна Каренина" и о Н.Г. Чернышевском, а также автор либретто оперы "Не только любовь" по рассказам Сергея Антонова, музыку написал Родион Щедрин.