"Господи! – только и успела подумать Катя. – Желтые тюльпаны к расставанию. Желтый цвет к разлуке. Ничего у нас с ним не получится. А жаль!".
А вслух сказала: – Привет! Какой ты молодец, что приехал в гости!
– Мне так плохо было без тебя, Катя. Я правда люблю тебя.
– Ладно, ладно, мы об этом потом поговорим, – сказала Катя и поцеловала друга в щечку.
– Ты мне не рада? – спросил Рома расстроено.
– Нет, почему? Очень рада. Пойдем – пойдем, вон нас такси ждет.
Когда он зашел в Катин двухэтажный коттедж, он не удержался и присвистнул:
– Ничего себе, как южане живут! Да вас раскулачивать нужно!
– Это маме моей коммунисты этот коттедж бесплатно подарили за хорошую работу, – сказала Катя, улыбаясь.
– Хороший подарок! А у нас в Питере почему такие не дарят за хорошую работу?
– Не знаю. Может, у вас уже подарком считается, что вы в Северной столице живете?
Роман с интересом рассматривал родовое гнездо Кати. Поднимаясь на второй этаж в комнату для гостей, он не переставал удивляться, как резко отличалось жилье провинциалов от столичных высоток. Коттедж был оформлен очень уютно. На стенах висели картины с пейзажами южной природы. Тюльпаны, нарциссы ярким пятном вырисовывались на центральной стене лестничного прохода.
На втором этаже находились три спальные комнаты, комната для гостей, рабочий кабинет и ванная комната. Расположившись в своей комнате, приняв душ после дороги, Роман спустился к столу, который девочки со вкусом накрыли в зале. Стол ломился от разных сортов мяса. Они встречали своего друга с размахом, как это любят южные люди и, конечно, с шашлыками!
– Здравствуйте, молодой человек, – улыбаясь, сказала Оля Снежко, заходя в коттедж. – Очень рада познакомиться. А дочь у меня такая скрытная. Вот ведь такого друга от нас скрыла!
– Так она вам ничего обо мне не говорила? – спросил Рома, смущаясь.
– Ничего, – подхватил разговор Евгений Петрович. – Она сказала, что решила продолжить учебу в университете, поэтому вернулась. А что у нее такой очаровательный друг появился, не сказала.
– Я ведь не просто так приехал, – сказал Роман Катиным родителям. – Я руку и сердце приехал просить у вас, – добавил он.
У Кати округлились глаза, когда она это услышала. Она посмотрела на Рому, потом на удивленных родителей, потом на открывшую рот Розу и чуть не упала в обморок.
– Ну, раз такое дело, мы согласны, – сказал папа Кати.
– Папа, ты что? – рассердилась Катя. – А у меня вы спросили?
– Да что тут спрашивать. Парень серьезный, сразу видно. Не прохвост, что тут думать. Если долго думать, можно в девках засидеться. Да тем более, характер у нее ужас. Я вам, молодой человек, уже сочувствую!
– Папа, ну ты даешь! Разве так дочку выдают замуж?
– А я сразу правду-матку люблю говорить, чтоб потом зять не обижался, – сказал Евгений Петрович Черкашин.
– Все, хватит, давайте садиться за стол! – спохватилась мама Кати. – А то сейчас напугаем жениха, он сразу и сбежит.
– Мама, ну вы даете! – засмеялась Катя. – Вот, Рома, видишь, как дочку из дома выгоняют.
– А мне это на руку. Пусть выгоняют. У тебя в Питере, считай, квартира уже есть! Нам есть куда ехать.
– Спасибо, добрый молодец! – сказала Катя и отвесила другу радушный поклон.
Вечером все дружно обмывали Катину помолвку. Собрались за столом все родственники, жених им всем очень понравился. А вот Катя все сидела и ждала, самых долгожданных слов извинения за то, что друг ей не поверил и хочет перед нею извиниться. Но ни в первый, ни во второй, ни в третий день Катя от него этого не услышала…
Гостю специально выделили отдельную комнату. А Катя под всяким предлогом не оставалась с ним наедине. Он признавался Кате в своей любви. Родители уговаривали ее выходить за него замуж. А она все ждала, когда он ей скажет, что понял свою ошибку. Но, не дождавшись, Катя подошла к нему сама и сказала ему:
– А ты ведь знаешь, я тогда ведь правду тебе сказала, что ты – первый мужчина у меня.
– Катя, ты опять начинаешь, – раздраженно сказал Рома. – Я тебя очень прошу, никогда больше никому такого не говори, ну как ты не поймешь, что ты себя ставишь в неловкое положение!
– Конечно, теперь точно никому не скажу. Потому что ты был моим первым мужчиной. А теперь я никогда с тобой в постель не лягу. А всем остальным, кто будет после тебя, естественно, буду говорить, что он у меня – второй или двести двадцать второй! А тебе, Рома, лучше уехать домой без меня. Я не хочу выходить за тебя замуж. Я тебя не люблю!
На следующий день Роман уехал, а Катя проревела весь день.
– Роза, ну если он меня любит, то обязательно еще раз приедет, ведь так же? А если не приедет, значит, и не любил никогда!
– Не приедет он больше к тебе, дура ты. И сдалась тебе это твоя первая ночь? Он парень взрослый. А ты его, как мальчишку, к себе даже не подпустила. Родители уходили к бабушке ночевать специально, чтобы вы одни в коттедже были, думаешь для чего? Думали, что у вас что – нибудь получиться. А ты все сама испортила. И чего ты ждешь теперь? Ты его больше точно никогда не увидишь! – кричала на подругу Роза.
– Спасибо, успокоила, – плакала Катя. – Если начинать жить и не верить другому человеку, то какая это будет жизнь?
– Спроси об этом Нинкину Камасутру! – зло ответила Роза.
Глава 43
А за окном метель. Такая южная красивая метель. Мелкие снежинки сыплются с неба как манна небесная: снежинок много, все мелкие и нежные, как пушинки. И непонятно становится, откуда они летят?! Можно подумать, они спускаются с голубого чистого неба, или, может быть, они нежным облаком поднимаются с белоснежной чистой земли.
Снежная круговерть обволакивает тебя белым облаком, которое вращается вокруг тебя, гладит тебя по лицу так ласково, так нежно, что даже захватывает дыхание, и поэтому хочется, чтобы эта метель никогда не заканчивалась.
Лидия Васильевна Николаенко, единственный и несменный директор школы номер восемь в селе Горькая Балка идет своей протоптанной тропинкой к своему постоянному месту работы. Она подставляет южной метели такое же доброе и красивое лицо, которое не изменили время и беды, сваливавшиеся на ее хрупкие плечи. Украинка в маленьком русском селе была самым известным человеком.
Ее уважали все от мала до велика. Ефима Ефимовича, конечно, будут всегда помнить все учителя, ученики и их родители. Такого руководителя никогда не забудет земля русская. Такого домашнего директора, с мощной светлой энергетикой, всегда будут вспоминать с любовью.
Нормы и правила поведения преподавательской семьи передавались после него из поколения в поколение. Лида шла, улыбалась и вспоминала свои студенческие годы, вспоминала Олю Снежко, Веру Большую и Верочку Маленькую. Круговорот жизни так закрутил их судьбы, и так разбросал их по белу свету, что они вынуждены продвигать в жизнь добрые традиции Ефим Ефимовича в разных городах, где они проживали. Незаметно их дети тоже подхватили семейную эстафету сельского учительства и продолжали гордо нести традиции Ефима Ефимовича, которые будут жить вечно!
Вот и Оля Курбатова, дочь Маленькой Веры, по распределению после окончания педагогического института прибыла на работу в маленькое село Горькую Балку.
Верочка Маленькая не только назвала свою дочь в честь Оли Снежко, она еще и попросила свою любимую подругу стать для ее дочери крестной матерью.
В селе все удивлялись, что дочь Верочки Маленькой по характеру и манере общения очень напоминала всем Олю Снежко. Молодой толковый специалист, отличный педагог, Оленька Курбатова приехала в село Горькая Балка по распределению. А дочери Веры Большой и Оли Снежко, – Катя и Роза, остались работать в Шпаковском.
Дети Лиды Николаенко не все пошли по стопам мамы. У Лидии Николаенко младший сын был врачом. А старший, – инженером. Средняя дочь, Валенька, единственная окончила пединститут и стала воспитательницей детского сада.
Но в дом Лидии Васильевны Николаенко вместе с новыми временами пришла большая беда. Старший, любимый сын погиб в поезде. Он возвращался из командировки домой, но не понравился своей славянской внешностью попутчикам с Кавказа. Парень был молодым красивым человеком со светло – русыми волосами и голубыми, как небо, глазами.
Он всегда отличался от своих сверстников независимым характером. И раздражал в поезде своим неприступным видом этих отморозков, которые только своим ничтожным существованием подорвали авторитет целой нации под названием, – чеченцы. Кому нужна была эта война? Внешним или внутренним врагам? Дружили, любили, учились все национальности вместе. Никогда и никто не разделял своих друзей по национальным признакам. Но не нашлось более тонкой нити, чтобы рассорить дружный советский народ, как разжигание национальной розни. Страшные времена начались на Кавказе.
Никому не нужные времена. В любой войне победивших нет! В любой войне есть только проигравшие! В любой войне есть смерть и потери! В любой войне есть зло! А зло – это и есть разрушение: духовное, физическое, территориальное, материальное. Пьяные трусы боевики – четверо на одного! Позор всей нации!
Казнили старшего сына Лидии Васильевны в поезде. Они вчетвером его убивали, издевались над ним, потому что он веровал в Бога! Он любил Бога! И его распяли, как сына Бога!
Лидия Васильевна долго не могла оправиться от такой потери. Все три подруги, бросив свои дела, были рядом с нею в те ужасные времена. Приехали в Горькую Балку подруги и их дети. Они все очень любили ее старшего сына Илью Петрова.
Кто же тогда знал, что эта война заберет самых молодых и самых лучших и с той и с другой стороны! Эта война унесла многие жизни и русских, и чеченских парней…
В те страшные времена и свела судьба Катину одноклассницу прибалтийку Милу Солодовскую и однокурсника чеченца – Зураба. Все происходило очень быстро. В районный отдел милиции забежали боевики и, захватив всех сотрудников в плен, требовали одного, чтобы им предоставили самолет и автобус. Они по одному выводили заложников на улицу и расстреливали их.
Дошла очередь до Милы. Негнущимися ногами подходила она к выходу, но человек в маске подошел к ней и сказал, подводя ее к двери:
– Ты свободна, Мила, помнишь тот вечер в ресторане в селе Шпаковском, когда мы были в гостях у твоей одноклассницы и моей однокурсницы Кати Черкашиной? Прощай, передавай привет Кате, а теперь беги!
Человек в маске выстрелил в воздух. И зашел снова в помещение. Из всего РОВД осталась в живых только Мила. Когда она встретилась с Катей, она рассказала, что это был Заур.
– Не может быть! – кричала Катя. – Этого не может быть! Он самый добрый был однокурсник у нас в группе.
– Я узнала его по глазам и голосу, – сказала Мила. – Это был Заур.
– Зачем, зачем он пошел на эту войну? – кричала Катя. – Кому нужна эта война? Столько молодых и красивых людей она унесла! Сколько ненужных дней и ночей потеряно! Сколько друзей пропало! Кому нужна эта война?
Первое сентября произошла трагедия и в школе номер три: на школьной линейке были взяты в заложники Кавказцем и его сыном Индейцем с группой отморозков-боевиков ученики младших классов. Оля Снежко и Верочка Маленькая, рискуя жизнями, вывели всех учеников через подземный тоннель, предназначенный для тира, который Оля Снежко так и не успела закончить и о существовании которого не знали боевики.
А Евгений Петрович Черкашин вместе со старшеклассниками, вооружившись в военном кабинете, как могли, прикрывали учеников вместе с любимыми учителями. Они отстреливались от бандитов, проходя практические занятия, играя в любимую игру "Войну" по – настоящему. Быстро среагировали Омоновцы и захватили этих отморозков. Все очень удивились, когда увидели, что Ведьма Гундосиха причитала над телом Кавказца. Он оказался ее сыном и умер от многочисленных ранений на ее глазах. Перед смертью он тихо признался Гундосихе, что их дело на Кавказе продолжает "Волчица".
Кто она никто, конечно, не знал…
Когда об этом узнала Лидия Васильевна Николаенко, она долго не могла поверить, что все это происходит с нею и ее любимыми подругами в их любимой стране. Долгими зимними вечерами сидела Лидия Васильевна Николаенко с Олей Курбатовой и вспоминала свою молодость, вспоминала своих девчонок, вспоминала свою такую короткую и такую длинную жизнь, которая принесла ей очень много горя и испытаний. Но, как сильный человек, она стойко выносила все удары судьбы и никогда никому не жаловалась. Она была фаталисткой: верила только в судьбу.
– Кому суждено, тот и погибнет, и ничего с этим не поделаешь, – говорила Лидия Васильевна, вздыхая. – У каждого своя судьба.
– Лидия Васильевна, почему так в жизни происходит? Вместо цивилизации и роста мы имеем нищету и пороки! Эволюция переходит в другую стадию? В стадию деградации? – спрашивала ее Оля Курбатова.
– Олечка, эволюция и деградация в душе у каждого человека происходит. А кто, что выберет, зависит только от него самого. Вот тебе пример из жизни: семья Вышаковых.
Старожилы Горькой Балки. Мы вам еще рассказывали, как они нас первыми встретили на вокзале, когда мы, четыре девчонки, приехали поднимать грамотность в село, и как они приютили нас. Они были замечательными людьми: добрыми и гостеприимными. Но они выбрали деградацию, а не эволюцию. Алкоголь убил в них личность. Они опустились, перестали ходить на работу, превратились в ограниченных грязных беззубых пьяниц. Их выгнали из школы за пьянство. Еще Оля Снежко, Катина мама, директором школы была, она выгнала Людмилу Егоровну. А уже затем, когда я была директором, то пришлось уволить и Владимира Владимировича, отца семейства. Плакала, когда увольняла, но уже не могла ничем помочь, указание поступило сверху.
Их уже давно нет в живых, очень жаль, что сгубили они себя молодыми заживо. Ведь какими талантливыми людьми были. Жаль, что дочь их младшая, Вышакова Лариса, тоже пошла по их стопам. Видела ее недавно, высохшая вся, идет, глаза стеклянные, никого не видит. Она ровесница Кати и Розы. Вот воспитывались все одинаково, росли все вместе одной учительской семьей; продолжали традиции Ефима Ефимовича, а жизнь каждый выбрал по своему вкусу: кто деградацию, а кто эволюцию. А мы, учителя, переживаем, что это наша вина, что не донесли, не объяснили, не научили жить. И так будет до конца нашей жизни. Мы несем этот крест, потому что мы выбрали такую профессию. Вот тебе, Оленька, скорее всего, придется взять эстафету у меня. Ты после меня будешь директором этой школы. Я чувствую твою хватку. А школу мы отдаем после Ефима Ефимовича из поколения в поколение только в достойные руки. Ты будешь следующим директором нашей любимой школы! А как там, кстати, наши девочки? Как Катя и Роза?
– Они сейчас работают в Институте повышения квалификации. Катя работает заместителем руководителя, а Роза завучем там же. Им очень нравится. Коллектив, говорят, отличный! Правда, в основном, как всегда, женский. Но ничего. Их это не расстраивает. Замуж они все равно не собираются. Потому что парней достойных нет. Забрала одна война, другая, третья всех ребят. Женщин сейчас больше, чем мужчин, – это раз. Оставшихся парней убили наркотики и пьянка – это два. А, в – третьих, упустили мы время, когда нужно было замуж выходить. Мужчин свободных не осталось. Вот и приходится работать в женском коллективе, отдыхать на девичниках, в театр ходить только с подругами. Не очень хорошие времена настали. Демографический криз. Женщины могли бы родить, но денег не хватает даже себя одну прокормить, не говоря уже о детях.
– Глупости все это! Отговорки, – сказала Лидия Васильевна возмущенно. – Если ты сможешь прокормить себя, то поверь мне, ты можешь поделиться еще с тремя. Это наукой подтвержденный факт. Все зависит от количества поделенной трапезы между вами. А сколько каждый из вас, живущих в городе, выбрасывает вещей на свалку? А могли бы отдавать, как у нас в селе, друг другу. Мы знаем, кто у кого родился. Какие вещи можно привести в порядок и подарить. А кто уже вырастает, тот видит, что Мишка – сосед, или Машка тоже подросли, и с удовольствием отдают вещи, которые почти не носили, в надежные руки. В войну рожали, на сеновале рожали, и в поле рожали, и ничего. А мы себя теперь любим очень, вот и ищем себе оправдание, чтобы замуж не выходить и не рожать.
– Может, оно и так! Но когда учились, никого не хотели знать, а когда оглянулись после учебы, вокруг никого уже нет. Кого уже подобрали, кто уже спился, а кто уже в тюрьме, – засмеялась Оля Курбатова.
– Оль, а как там мама? Верочка Маленькая у нас всегда была такая дразнилка – хохотушка.
– Мамочка все с папой воюет. А он у нее генеральские погоны снимает по вечерам, когда она домой приходит из школы. Директор из нее получился что надо! Правда, сейчас она уже не такая хохотушка, но иногда как заведет свои "дразнилки – хохотушки", как вы говорите, так нам места с папой мало.
– Да это издержки нашей директорской работы! По – другому нельзя. Строгость всегда нужна. Учителям сейчас труднее, чем нам тогда было. Сейчас и ученики другие, и родители. Странно, но раньше учителей хотя бы родители боготворили, а сейчас все кому не лень ноги о нас вытирают. И родители, и их дети. Но во всем, мне кажется, родители виноваты. Как они не могут понять, что нужно работать в унисон: учитель и родитель. Только тогда будет положительный результат. Но, если, родитель говорит своему чаду:
"Да этот учитель дебильный!" Как тогда можно чему – то научить их ребенка? Он смотрит на учителя, который пять лет отучился на "отлично" в институте, и хочет поделиться своими знаниями с их ребенком бесплатно. А их чадо сидит, высокомерно смотрит на учителя и не слышит ничего. А зачем? Ведь учитель же дебил!
– Точно! А потом ходят и требуют результата от учителя. А где его взять? Вот и мне мама рассказывала, как раньше и дети, и родители с учителями вполголоса разговаривали. Уважали бесконечно! Я не беру во внимание ее самый первый урок, который по неопытности она сама себе сорвала. Растерялась, с кем не бывает. Она мне часто эту историю рассказывает и о Евгении Петровиче с его сигаретами и Валькой – Курилкой. Смеется, когда все это вспоминает. И поэтому она очень оберегает своих молодых учителей. И говорит, что в наше время намного сложнее стало в школе работать. Ценности поменялись.
И сейчас в прямом смысле ноги об учителей вытирают все.
– Как это в прямом смысле?
– Да Катя рассказывала, что они с Розой еще до Института повышения квалификации стали работать в маминой школе. Ученики были неуправляемые. Особенно отвратительно вел себя один из учеников, сын заведующего районо. Его все ученики боялись, да и учителя побаивались тоже. Такой мажор, сын начальника всех начальников! Так вот Катя пришла в класс. Он смотрит, – учительница молоденькая почти ему ровесница. Мажор, чтобы класс повеселить, подошел и толкнул ее в спину ботинком, подошву которого натер школьным мелом. А сверху на плечо еще и шкурку от банана повесил. Катя развернулась, смотрит ему прямо в глаза, а он ей говорит: "Вижу, ударить меня хотите. А вам же нельзя. Я маме скажу, и вас уволят, и вашу директрису уволят тоже". А Катя ему говорит на ушко: "Ты прав, я тебе ничего не могу сделать. Но у меня есть люди, которые никакого отношения к школе не имеют, вот они – то с тобой и поговорят."
А у Кати как раз сосед был хулиган отпетый, только что из тюрьмы вернулся, по – малолетке сидел. Катю он просто обожал за ее душеспасительные честные беседы. Она к нему подошла, рассказала обо всем, попросила поговорить с мажором по – мужски.