– Оля, ну это же не педагогично! Так нельзя! – забеспокоилась Лидия Васильевна.
– А учителей одного за одним из школы из – за него увольняли, так разве можно? Одна учительница не выдержала, толкнула его, так он справку принес, что у него селезенка разорвана. Все, посадили учительницу. А у второй учительницы муж хотел с ним поговорить, так он и на него нажаловался, и у того на работе тоже неприятности были.
– А у Кати были неприятности из – за него?
– Нет, как ни странно! Никто не знает, что этот тюремщик – хулиган сказал избалованному мажору. Только на следующий день пришла в класс Катя и спросила: "А где Андрей Монич?"
Фамилия такая у него была. А ей говорят, что он перевелся в другую школу. Намного позже она узнала, что их семья вообще из нашего села переехала жить в другой город. Вот видите, против одной силы всегда есть другая сила.
– Оля, все равно так нельзя, понимаешь?
– Да понимаю я все, Лидия Васильевна. А как с такими экземплярами, как Монич быть?
– Только уважение и сила личного примера!
– К кому уважение?
– Ко всем ученикам и их родителям. Это наш с вами крест, и мы должны его донести до конца достойно! И ни в коем случае мы не должны опускаться до их уровня. Мы должны сделать все, чтобы они до нашего уровня поднялись.
Глава 44
Свой крест Катя и Роза несли достойно в институте повышения. Они четко поняли свою позицию, по отношению к учительской деятельности после того случая с мажором Моничем.
– Детей мы точно не любим, наверное, – говорила Катя.
– Или они нас, – поддержала подругу Роза. – Мы правильно сделали, что ушли в Институт повышения квалификации, и хорошо сделали, что не в Институт повышения квалификации учителей. А повышение квалификации государственных и муниципальных служащих. Мы эстафету Ефима Ефимовича пронесем достойно здесь.
В селе Шпаковском открылся при Институте повышения квалификации Центр повышения квалификации государственных и муниципальных служащих. Даже не в селе, а уже в городе. Потому что село Шпаковское переименовали в город Михайловск. Все было, как прежде, только льготы учителя потеряли, да коммуналка выросла. Вот и весь плюс. Старожилы все так же продолжали называть город Михайловск, Шпаковкой, потому что не видели разницу. Что село, что город был похож на большую деревню…
– Оля, давай пойдем попытаем счастья, – сказала Роза, читая объявление в газете, – "Требуются работники с педагогическим образованием.". – Пойдем, предложим свои знания.
– Хорошо, пойдем. Спрос не ударит в нос. Может там и зарплата будет побольше, чем в школе? – сказала Роза.
Они подходили к невысокому двухэтажному корпусу с тревожным биением сердца. Здание было красивым, с огромными окнами. Перед зданием в ряд стояли скамейки и росли голубые красивые ели. Рядом буквой "Г" стояло четырехэтажное здание. И эта буква "Г" будто отгораживала себе территорию. Территория была по – семейному уютная.
Открыв дверь в огромный холл, и одновременно в новую жизнь, Катя и Роза осторожно зашли и спросили, как найти ректора института.
– Посидите, сейчас вас позовут, – сказала секретарша, голубоглазая блондинка.
Личико девушки было нежно – розовое, как у куклы. Она ревностно осмотрела вошедших девушек. Гордо встала из – за стола и прошла с высоко поднятой головой, демонстрируя свой красивый костюм. Мимоходом спросила:
– По какому вопросу?
– По вопросу трудоустройства, – быстро нашлась Катя.
– А он вас ждет? – показала на дверь ректора кукла – блондинка.
– Нет, мы сами по объявлению пришли.
– Хорошо, ожидайте, – сказала она, заходя в кабинет.
– Главная начальница" разрешила ожидать, – шепнула Катя на ухо Розе.
Девчонки переглянулись и засмеялись.
Пришлось ждать минут двадцать.
– Наверное, не очень нужны специалисты такого профиля, как мы, – предположила Роза. – Может, пойдем домой.
– Нет, еще чуть посидим, – сказала Катя.
Пока они ожидали, когда ректор соизволит их пригласить, девушки видели, как в кабинет заходили какие – то мужчины, женщины. Одно было ясно, что к шефу все заходили с испуганными лицами. Все спрашивали у секретаря Светы:
– Шеф на месте?
– Да, – отвечала она.
– А как у него настроение?
– Сегодня вроде бы ничего, – констатировала факт "начальница-кукла", пытаясь изобразить интеллект на лице.
Катя и Роза встречали и провожали заходивших и выходивших мужчин и женщин, явно не видящих вообще никого и ничего. Они все куда – то спешили, были полностью погружены в свои мысли, поэтому на Катю с Розой не обращали никакого внимания.
– Светлана, позови девушек, что на работу пришли устраиваться, пусть заходят, услышали девушки уставший голос по селектору.
– Ну слава Богу, – сказала Катя и подняла Розу за руку.
– Пошли! Думала, что мы сегодня к нему не попадем.
Григорий Владимирович Хворостов очень внимательно посмотрел из – за очков на девушек. Казалось, он рентгеном прошелся по их мыслям и душам. Было страшно от долгой паузы, и сердце, которое точно было в пятках, вновь с бешенной силой подскочило комком к горлу и застучало со страшной силой вновь.
– Значит, вы, красавицы, прочли объявление, что мне необходимы педагоги. Вообще – то мне бы хотелось взять кандидатов, докторов педагогических наук. А вы, – литейщицы! Завод пластмассовых изделий. Учительницы английского языка, вот и все, что у вас записано в трудовых книжках. Лить у нас нечего, английский язык тоже все знают как родной. Вот только что вы педагоги – это все, что мне подходит. Но ладно, давайте, попробую взять вас в редакцию института. Одну из вас возьму редактором, а другую корректором. И то возьму только на месяц, с испытательным сроком. Раз вы окончили Лингвистический университет, значит, с русским языком дружите. Вот вы, например, – обратился он к Кате, – смогли бы сочинить мне оду в стихотворной форме для моего лучшего друга – врача. Мы с ним уже сорок лет дружим, – спросил Григорий Владимирович.
– Да, смогу! – с перепугу ответила Катя уверенно.
Роза странно на нее посмотрела и подумала: "Ну что она еще и поэтесса, я точно не знала?!".
– А вы очень спокойная девушка, – сказал ректор, обращаясь к Розе. – Я думаю, у вас будет получаться искать блох в ее произведениях! – добавил он, улыбаясь. – Вас назначу корректором.
– Хорошо, – сказала Роза. – Так мы не поняли, вы нас берете или нет?
– Беру! – сказал Григорий Владимирович. – Но только на месяц с испытательным сроком. Завтра на работу к девяти ноль – ноль и без опозданий.
Девочки вышли растерянные от шефа, Григория Владимировича Хворостова. Посмотрели друг на друга, выйдя на улицу, они одновременно спросили:
– А почему мы с тобой о зарплате ничего не спросили?
– И правильно сделали. В Америке всегда нужно молчать и не спрашивать, сколько будут платить. Иначе не возьмут на работу точно, – сказала Роза.
– А ты все о своей Америке знаешь?
– Все. Ты же знаешь, я люблю ее за то, что у них в Конституции написано, что каждый человек имеет право на счастье.
– Ладно. Когда уедешь жить в свою Америку, меня хоть в гости не забудь пригласить? Только в гости, а жить в другой стране, как ты, я не хочу. Я с удовольствием бы жила в любом уголке нашей необъятной Родины, где говорят исключительно на русском языке, пусть даже на местном диалекте, но только по-русски. Хотя ты английский язык знаешь в совершенстве, ты в Америке будешь как дома. Но, ладно, как судьбе будет угодно, так и будет. Всему свое время. Слушай, а может, в Мурманск рванем, как тетя Галя?
– Нет, ты сама езжай жить в свой Мурманск, я жить буду только в Америке, – сказала Роза уверенно. – Да, кстати, а как у тети Гали складывается жизнь? Она же в Мурманске не осталась. Не вышла замуж за капитана?
– Она вернулась в Шпаковку и вышла замуж за настоящего сухопутного богатыря. Родила ему трех замечательных детей: Настю, Машу и Игоря. А ее муж, дядя Коля, ее очень сильно любит. Он в ней души не чает. Каждый день ей привозит огромные букеты полевых цветов! У них очень хорошая, дружная семья. Но ты знаешь, она до сих пор вспоминает ту свою первую любовь, Витьку Шевцова. Она все время про него говорит.
– А ваша знаменитая тетя Ира – боевик?
– Ой, это точно, что тетя Ира, – боевик, мамина средняя сестра, – она все так же с очередным бандитом живет.
– С тем, который добрый внутри и страшный снаружи?
– Да. Тот самый Квазимода. У них такая "бойцовская любовь", что просто ужас! Этот "добрый" внутри ей палец недавно откусил!
– Как откусил?
– Она ему пробила голову кочергой по пьянке, а он ей палец откусил. Вот такая у них пьяная любовь.
– И правда ужас! – закрыла руками лицо Роза.
– Да это еще не ужас! А ужас то, что он до сих пор ревнует тетю Иру к погибшему мужу. Помнишь, который сгорел, который был председателем колхоза и пил со всеми без разбору. Так вот, наш Квазимода, один раз напился, а тетя Ира опять ему давай рассказывать, как она своего мужа сильно любит и какой он красивый был. А ее сожитель слушал все это, слушал, потом взял керосин, облил ее и сказал: "Я тебя сейчас к нему отправлю!" И представляешь, чиркнул спичкой и кинул в нее. Короче, ее со страшными ожогами привезли в больницу, она еле выжила.
– У вас тут и правда, как в Чикаго!
– А тебе Алька про Чикаго рассказала, да?
– О чем?
– О той новогодней ночи?
– Нет, ничего не говорила. А что?
– Да так, ничего, – сказала Катя.
Когда девушки пришли домой, они очень обрадовались, увидев Алю, которая приехала в гости.
– Аля! – закричали они. – Ты точно будешь сто лет жить. Мы только о тебе вспоминали, – запрыгала Катя.
– Я буду жить долго, это точно, – засмеялась Аля. – Я помню, как ты говорила, что человек может прожить сто двадцать лет, если будет соблюдать Божьи заповеди.
Аля осталась работать в Горькой Балке. Она вместе со своей родной сестрой по отцу, Олей Курбатовой работала в сельской школе. Лидия Николаенко была их наставницей и другом. Школа продолжала традиции Ефима Ефимовича. Аля после того, как ее уличили в воровстве, прошла лечение у лучших психиатров Москвы.
Девочки от нее не отвернулись. Всячески ее поддерживали и ничего не рассказали про ее болезнь Верочке Маленькой и Магомеду. Девочки очень любили друг друга и дружили так же как их родители. Аля очень удивилась, что ее любимые подруги не стали работать в школе, а устроились в институт повышения квалификации.
Она часто приезжала в краевой центр на совещания, потому что работала завучем по воспитательной работе в Горькой Балке и по роду деятельности часто приезжала с учениками принимать участие в разных фестивалях. Каждую свободную минуту забегала к своим любимым подругам. Она была активисткой, и ее энергии хватило бы многим. Она была генератором всех идей. И своей открытостью располагала к себе многих. Она полностью поддержала выбор подруг в пользу института повышения квалификации государственных и муниципальных служащих. Она очень интересовалась политикой и собиралась выдвигать свою кандидатуру в местную Думу.
Глава 45
В институт девочки пришли ровно в 9-00, как и сказал Григорий Владимирович Хворостов. Они осмотрелись, прошлись по аудиториям, посмотрели на красивые стенды, висевшие на стенах, на слушателей – студентов, как их называли здесь. Зашли в учебный корпус. Познакомились с завучем Ниной Ивановной Дружковой, милой интеллигентной девушкой двадцати пяти лет, которая очень хорошо их встретила, напоила чаем, рассказала о структуре учреждения и отправила в типографию, где их давно ждали.
Когда девочки зашли в огромную светлую аудиторию на первом этаже, они увидели, что за компьютером сидит молодая женщина с короткой стрижкой, которая даже голову не повернула на их "здрасьте".
Роза и Катя осторожно подошли к своему начальнику и представились новыми сотрудниками. Никакой реакции не последовало снова. Девушка с короткой стрижкой, нервно озираясь по сторонам, что – то быстро удаляла из папок в компьютере.
– Здравствуйте, нас отправили к вам на работу. Может быть, вы дадите нам задание, что нужно делать? – спросила Катя у сидящей за компьютером девушки.
– Ничего не нужно! Я со всем сама неплохо справляюсь. Вы, наверное, на мое место пришли? Но знайте, мое место шеф никому не отдаст, кроме своей дочери.
– Да я, собственно говоря, и свое место плохо знаю, не говоря уже о вашем, – сказала равнодушно Катя.
– Тогда давайте знакомиться. Я – кандидат наук, заместитель руководителя Центра повышения квалификации государственных и муниципальных служащих, – грубо произнесла новая начальница.
– Да, звучит! – сказала Роза. – Но ни о чем нам не говорит!
– Вы что, вообще бездари. А какое у вас научное звание?
– Никакого! Мы с улицы! – наклоняясь, сказала Катя. – А можно за вас подержаться? А то я никогда не видела настоящих ученых. Вот, оказывается, как они должны выглядеть? Короткая стрижка, короткая юбка, длинный пиджак! Нужно запомнить. Вдруг и я захочу эту, как ее, – ученую степень.
– Разрешаю до меня дотронуться на счастье! Тем более я здесь работаю сегодня последний день. Надоело все! Ухожу в универ преподавать, – сказала худенькая девушка, которая сама была похожа на студентку – первокурсницу.
– А зачем вы тогда все из компьютера удаляете, если уходите?
– Я хочу, чтобы тот, кто будет после меня работать, тоже, как и я, все начинал с нуля!
– А зачем вам все это? – спросила Катя.
– А вам что до этого? Вы очень любопытны или в перспективе думаете все – таки о моем месте работы?
– Абсолютно не думаю, потому что не знаю даже, что такое заместитель руководителя Центра повышения квалификации государственных и муниципальных служащих!
– И правильно делаете. Потому что я вам еще раз говорю, что это место он освобождает для своей дочери.
– А вот вы неправильно делаете, что уничтожаете свои наработки. Если бы все ученые после своего ухода удаляли то, что они создали, тихо, по – подлому, свои научные труды, диссертации, то тогда жизнь остановилась. И не было бы цивилизации.
– Слушайте, учительница. Да не пошли бы вы куда подальше. Вы сейчас в этом гадючнике поработаете и так же будете себя вести. Здесь каждый по себе и все против всех!
– Я пока этого не заметила, – не успокаивалась Катя. – А ваше действо меня взбесило до глубины души!
В кабинет зашла очень красивая длинноногая девушка со взглядом Лани. Она посмотрела внимательно на новеньких и спросила:
– А вы к нам насовсем или временно.
– Мы к вам пока на месяц испытания, а дальше видно будет!
– Отлично! – сказала красивая девушка. – Может, тогда кто – нибудь в командировку поедет в Москву с шефом вместо меня?
– Нет, я в Москву не хочу, вот если бы в Питер, то я хоть сейчас бы, – сказала Катя.
– Да и я еще за родителями не соскучилась, – добавила Роза, улыбаясь, – поэтому в Москву тоже не поеду.
– Возьмем на вооружение! У одной родители живут в Москве, а другая очень Питер любит, – улыбнулась девушка с глазами Лани.
– Меня зовут Лера. А вас как?
– Меня зовут Роза.
– А меня Катя. А нашего начальника зовут, – Кандидат наук, – показала Катя на сидящую за компьютером девушку, – я правильно поняла?
Лера улыбнулась и добавила, – Нет, мою подругу зовут Алевтина Петровна Недоспелова.
– Ну, это мы не будем запоминать, нам лишняя информация ни к чему, – сказала Катя. – Все равно девушка уходит и притом так некрасиво!
Роза стала дергать Катю за рукав и тащить из типографии.
– Нет, а я не поняла, а кто нас тогда ждет? – не успокаивалась Катя, выходя в коридор.
– Лера, позови – ка, мне этих двух ненормальных, – услышали они за своей спиной, когда выходили из кабинета. – Я же их жду. Мне нужно им задание дать.
– Девочки, подойдите, пожалуйста, к Алевтине Петровне. Она вас зовет.
– Вот ты дура, Катька! А вдруг, она никуда не уйдет и будет наша начальница, и все, тогда нам копец!
– Да пошла она. Тоже мне пуп земли, кандидат наук. Ты видела, как она сидела и вздрагивала, оглядываясь, – никто не идет, пока свои наработки удаляла из компьютера. Можно подумать, она незаменима?!
Да незаменимых людей нет вообще, это точно! Мне мама моя всегда говорила: "Девочка моя, запомни одну вещь, делай свою работу хорошо и никогда не жди за нее вознаграждения. И если тебя вдруг не поймут и уволят, знай одно: о тебе забудут в тот же день, через десять минут, как ты покинешь кабинет." Помнишь, как от моей мамы сразу отвернулись все, кто ей в глазки заглядывал, когда ее уволили из директоров!
– Да, помню! – сказала Роза.
– Так что, эта воображала вообще думает, что ее будут помнить в институте всю жизнь?
– Заходите девочки, – сказала ехидно Алевтина Петровна. – Вы уже написали оду стихотворную для друга шефа? Он ждет и очень сердится. А если Григорий Владимирович недоволен, то, значит, вы уволены, – зло засмеялась Алевтина Петровна Недоспелова.
– Сейчас сочиним, для нас это пара пустяков, – уверенно сказала Катя и взяла лист бумаги со стола. Она обратилась к красивой девушке Лере с умными глазами Лани. – Расскажите, пожалуйста, кто друг шефа, как он выглядит, какие у него есть человеческие качества, – уверенно спросила Катя, беря со стола ручку.
Роза посмотрела на подругу и подумала: "Во, дает! Как будто всегда оды писала!".
Как ни странно, но Катя написала стихотворную оду на одном дыхании. У нее получились красивые и добрые стихи.
– Ой, какая прелесть! – закричала их новая подруга Лера. – Такое ощущение, что ты с ним лично знакома. Иван Иванович получился живой и красивый. Так все в точку! Как тебе это удалось?
– Талант не пропьешь! – откуда – то вырвалась из дальних глубин подсознания эта заезженная фраза.
Роза, как стояла, так и села с грохотом на стул, глядя на Катю круглыми глазами. Только Алевтина Петровна зло посмотрела на девушку и, хлопнув дверью, выскочила с дискеткой своих наработок из кабинета. За нею следом побежала к шефу радостная Лера со стихотворной одой.
– Видела, как не признает больше ни за кем первенство?! Только за собой? – спросила Катя, показывая на дверь. – Это и есть один из смертных грехов, – Гордыня!
– Катька, откуда у тебя этот талант открылся, – смеясь, спросила Роза.
– С перепугу, что уволят и от злости на эту напыщенную кандидатку наук. А что ведь правда классные стихи получились? Я сама от себя этого не ожидала.
– Давай я хоть ошибки посмотрю. Я же теперь корректор, – улыбаясь, предложила Роза.
– Давай, смотри, чтобы мы с тобой были на высоте! Что, мы хуже этой кандидатши наук? Да мы с тобой, да с Нинкиной Камасутрой знаешь какие стихи будем писать?! – воскликнула Катя.
И девочки залились громким смехом на всю аудиторию.
Им очень понравился первый рабочий день, коллектив и атмосфера, в которой они будут проводить большую часть суток…