Рано утром был избран Всероссийский Центральный Комитет Советов рабочих и солдатских депутатов в составе 101 человека: 62 большевика, 23 левых эсера, 6 меньшевиков-интернационалистов, 3 украинских социалиста и 1 эсер-максималист. Таким образом, в составе ВЦИК были представлены все партии, оставшиеся на съезде, с надеждой подвергать критике популистские действия большевистского СНК. Вместе с тем съезд постановил, что состав ВЦИК может быть пополнен представителями крестьянских Советов, армейских организаций и групп, а также ушедших со съезда депутатов. Председателем ВЦИК был избран большевик Л. Каменев.
В 5 часов 15 минут утра 27 октября второй Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов был объявлен закрытым. "Мы наш, мы новый мир построим, – пели делегаты с реальной надеждой, – кто был никем, тот станет всем". Они разъезжались по всей России, увозя декреты-мечты, за реальное исполнение которых предстояло опять воевать.
Так было оформлено советское государственное руководство, к тому же большевистское большинство проголосовало за новую форму государственного управления – Социалистическую республику Советов рабочих и солдатских депутатов в виде диктатуры пролетариата, а фактически большевистской партии. И хотя съезд Советов рабочих и солдатских депутатов прошел не в полном своем составе, при явном большинстве большевиков, декреты, принятые на нем, стали началом социалистических преобразований и фактически началом социалистической революции.
"Октябрьская революция и роль в ней нашей партии, – заявит раскаявшийся "штрейкбрехер" Зиновьев после покушения на вождя большевиков, – есть на десять десятых дело рук тов. Ленина… не только своего главного политического вождя, практика, организатора, пламенного пропагандиста, певца и поэта, но и своего главного теоретика, своего Карла Маркса".
В дальнейшем о Ленине будут говорить соратники, до головокружения народа восхваляя его личность, превращая его в вождя всемирной революции, обоготворяя его. Хотя, по выражению Троцкого: "…похожего на крепкого, умного мужика". И все же главным критерием его сущности являлись не слова, а его дела.
"Триумфальное шествие…"
Взяв политическую власть, большевики приступили к созданию, по определению Ленина, "пролетарского социалистического государства". В процессе социалистического строительства все собственники должны были быть превращены в наемных рабочих-пролетариев. В.И. Ленин считал, что главным и необходимым условием социалистического строительства должна стать диктатура пролетариата. "Диктатура пролетариата, – писал В.И. Ленин, – если перевести это латинское, научное, историко-философское выражение на более простой язык, означает вот что:…только определенный класс, именно городские и вообще фабрично-заводские, промышленные рабочие в состоянии руководить всей массой трудящихся и эксплуатируемых в борьбе за свержение ига капитала, в ходе самого свержения, в борьбе за удержание и укрепление победы, в деле созидания нового, социалистического, общественного строя, во всей борьбе за полное уничтожение классов".
В.И. Ленин уверял: "Без насилий по отношению к насильникам, имеющим в руках орудия и органы власти, нельзя избавить народ от насильников… Научное понятие диктатуры означает не что иное, как ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами не стесненную, непосредственно на насилие опирающуюся власть".
Далее Ленин поясняет, что такую диктатуру может осуществлять народ, но "диктатуру осуществляет не весь народ, – дополняет Ленин, – а только революционный народ". А так как государством управляют посланники народа, к которым Ленин относил себя и свою партию, то считал, что новая власть вправе осуществлять "ничем не ограниченную диктатуру". Таким образом оправдывался культ правящей партии и ее вождя.
"Но плох тот революционер, который в острый момент борьбы останавливается перед незыблемостью закона. Законы в переходное время имеют временное значение. И если закон препятствует развитию революции, он отменяется или исправляется…" – считал вождь большевиков, имевший юридическое образование.
А кто и что определяет "острый момент борьбы", "переходное время"? Где критерий и кто его устанавливает? Марксизм признает высшим критерием истины общественную практику. Это может быть как заблуждение большинства, так и правдивость меньшинства. По нашему разумению, критерий истины может определить лишь время.
Популизм ленинизма-большевизма
Большевистский переворот всколыхнул Россию, огорчил многих патриотов, революционных деятелей, боровшихся за свободу народа и процветание державы на законной и естественной базе всемирного развития человечества. Свое возмущение нелепостью захвата власти большевиками и их всеобещающей ложью выразил Г.В. Плеханов в открытом письме рабочим Петрограда 26 октября 1917 г.:
"С начала восьмидесятых годов прошлого столетия, со времени основания группы "Освобождение труда", – в ее основе лежала одна политическая мысль: мысль об историческом признании пролетариата вообще и русского пролетариата в частности.
Вера в промышленный пролетариат считалась тогда у нас вредной ересью… промышленный рабочий не мог претендовать ни на какую самостоятельную историческую роль…
В течение последних месяцев нам, – писал Плеханов, – русским социал-демократам, очень часто приходилось вспоминать замечание Энгельса о том, что для рабочего класса не может быть большего исторического несчастья, как захват политической власти в такое время, когда он к этому не готов…
Нет, наш рабочий класс, – утверждал Плеханов, – еще далеко не может с пользой для себя и для страны взять в свои руки всю полноту политической власти. Навязать ему такую власть – значит толкать его на путь величайшего исторического несчастья, которое было бы в то же время величайшим несчастьем для всей России.
…Хозяйственная деятельность крестьян, в руки которых перейдет помещичья земля, будет направлена не в сторону социализма, а в сторону капитализма, – предупреждал Плеханов. – …Стало быть, крестьяне – совсем ненадежный союзник рабочего в деле устройства социалистического способа производства. А если рабочий не может рассчитывать в этом деле на крестьянина, то на кого же он может рассчитывать?
…Несвоевременно захватив политическую власть, русский пролетариат не совершит социальной революции, а только вызовет гражданскую войну…
…Мы декретируем мир, – констатировал Плеханов. – Но чтобы германский император послушался нашего декрета, надо, чтобы мы оказались сильнее его, а так как сила на его стороне, то, "декретируя" мир, мы тем самым декретируем его победу…"
Подчеркивая пагубность преждевременного захвата политической власти рабочими, ошибочность ее популистских решений, Плеханов подчеркивал: "Их последствия уже весьма печальны. Они будут еще несравненно более печальными, если сознательные элементы рабочего класса не выскажутся твердо и решительно против политики захвата власти одним классом или, еще того хуже, – одной партией".
Письмо "первого марксиста России", опубликованное в газете "Единство" 28 октября, конечно, не дошло до широкого круга рабочих, те же, кто прочитал его, разделились в своих оценках: одни осуждали его, веря в "светлое будущее", другие не в силах были подать голоса в опьяненной властью толпе, ожидавшей обещанных Лениным благ. Принимая к сведению предупреждения и предсказания Плеханова, попытаемся проследить их сквозь призму дальнейших событий в России.
Против ленинской узурпации власти выступили руководители Совета крестьянских депутатов, которые 26 октября опубликовали следующее заявление:
"Товарищи крестьяне!
Все добытые кровью ваших сынов и братьев свободы находятся в страшной, смертельной опасности!
Гибнет революция! Гибнет родина!
На улицах Петрограда вновь проливается братская кровь. Вновь вся страна брошена в бездну смуты и развала. Вновь наносится удар в спину армии, отстаивающей родину и революцию от внешнего разгрома.
26 октября партия социал-демократов – большевиков и руководимый ею Петроградский Совет Р. и С. Д. захватили в свои руки власть, арестовали после орудийного и пулеметного обстрела в Зимнем дворце и заточили в Петропавловскую крепость Временное правительство и министров-социалистов, в числе которых были члены Исполнительного комитета Всероссийского Совета крестьянских депутатов – С.Л. Маслов и С.С. Салазкин, разогнали вооруженной силой Временный Совет Российской Республики, избранный для контроля над деятельностью Временного правительства до Учредительного собрания. Наконец, они объявили государственным преступником министра-председателя, Верховного главнокомандующего А.Ф. Керенского.
Неисчислимы бедствия, которые несет России это выступление, неизмеримо преступление против народа и революции тех, кто поднял восстание и посеял смуту в стране. Они, во-первых, разъединяют силы трудового народа, внося в его ряды смуту и разлад и облегчая внешнему врагу возможность полного разгрома и порабощения нашей страны.
Удар по армии – первое и самое тяжелое преступление партии большевиков!
Во-вторых, они начали гражданскую войну и насильственно захватили власть в тот самый момент, когда Временное правительство, заканчивая выработку закона о переходе всех земель в ведение земельных комитетов, исполняло давнишнее желание всего трудового крестьянства и когда до прихода полномочного хозяина земли русской – Учредительного собрания – оставалось всего только три недели. Они обманывают страну, называя голосом всего народа, всей демократии собравшийся в Петрограде съезд Советов, из которого ушли все представители фронта, социалистических партий и Советов крестьянских депутатов. Злоупотребляя присутствием нескольких крестьян, оказавшихся на этом съезде, вопреки постановлению Комитета Всероссийского Совета крестьянских депутатов… они осмеливаются говорить, будто они опираются на Советы крестьянских депутатов. Не имея на это никаких полномочий, они говорят от имени Советов крестьянских депутатов. Пусть же вся трудовая Россия узнает, что это ложь и что все трудовое крестьянство – Исполнительный комитет Всероссийского Совета крестьянских депутатов – с негодованием отвергает какое-либо участие организованного крестьянства в этом преступном насилии над волей всех трудящихся.
Большевики обещают народу немедленный мир, хлеб, землю и волю. Ложь и бахвальство – все это посулы, рассчитанные на усталость народных масс и на их несознательность. Не мир, а рабство за ними. Не хлеб, земля и воля, а гражданская война, кровь, прежнее безземелие и торжество кнута и нагайки несут они, увеличивая смуту и облегчая темным силам восстановить проклятый царский порядок.
Поэтому, полагая, что совершившийся переворот ставит страну и армию под угрозу немедленного разгрома, отодвигает созыв Учредительного собрания и не может создать власти, пользующейся всенародным признанием, Исполнительный комитет Всероссийского Совета крестьянских депутатов считает своим священным долгом перед собственной совестью и перед всей страной заявить, что он не признает новой большевистской власти государственной властью, и призывает местные Советы крестьянских депутатов, органы местного самоуправления и армию не подчиняться этой насильственно созданной власти, в то же время соблюдать полный порядок и охранять страну от внешнего разгрома. Исполнительный комитет Всероссийского Совета крестьянских депутатов ставит своей задачей:
1. Воссоздание власти, пользующейся всенародным признанием и могущей довести страну до Учредительного собрания.
2. Созыв Учредительного собрания без изменения избирательного закона.
Взятие всех земель в ведение земельных комитетов".
Вместе с тем необходимо учитывать, что этот документ был подготовлен эсеровским руководством ЦИК Совета крестьянских депутатов. Основная же масса крестьян была аполитизирована, но с удовольствием приветствовала декрет о земле.
Не одобрил большевистский переворот и ЦК РСДРП, в воззвании которого говорилось: "Революции нанесен тяжелый удар, и этот удар нанесен не в спину генералом Корниловым, а в грудь – Лениным и Троцким… Не дожидаясь даже открытия съезда Советов рабочих и солдатских депутатов, эта партия путем военного заговора втайне от других социалистических партий и революционных организаций, опираясь на силу штыков и пулеметов, произвела государственный переворот… над этой разоренной страной, в которой рабочий класс составляет еще незначительное меньшинство населения, в которой народ еще только что освободился от векового рабства самодержавия, над этой страной в такой критический момент большевики вздумали проделать свой безумный опыт захвата власти, якобы для социалистической революции…"
27 октября 1917 г. Петроградский ВРК закрыл за опубликование воззваний бывшего Временного правительства и главковерха генерала Духонина газеты: "День" – издание умеренных социалистов, "Речь" – издание кадетов, "Новое время", "Вечернее время", "Русская воля", "Народная правда", "Биржевые новости". В тот же день Совнарком принял декрет "О печати", который "узаконил" закрытие "желтой и зеленой" прессы, призывающей к "открытому сопротивлению или неповиновению Рабочему и Крестьянскому Правительству", сеющей "смуту путем явно клеветнического извращения фактов", "призывающей к деяниям явно преступного, т. е. уголовно-наказуемого характера".
"…Резолюция о печати, – заявил во ВЦИКе П.П. Прошьян, – представляет собой яркое и определенное выражение системы политического террора и разжигания гражданской войны".
С недоумением встретил декрет о печати Максим Горький, изложивший свои мысли в редактируемой им газете "Новая жизнь". Но вскоре получил ответ наркомнаца Сталина: "Русская революция ниспровергла немало авторитетов… Мы боимся, что Горького "смертельно" потянуло к ним в архив. Что ж, вольному воля!…Революция не умеет ни жалеть, ни хоронить своих мертвецов". Впоследствии, "окропленный" милостями партийного вождя, "мертвец" воскрес и шел в единой смертельной связке со Сталиным по ленинскому пути.
Захват власти большевиками в Петрограде еще не означал их победу во всей России. Ленин считал решающим моментом победы как минимум установление Советской власти и в Москве, которую он называл "громадным пролетарским центром, который больше Петрограда". Исходя из этого, Ленин отмечал, что Москва наряду с Петроградом, с Северным и Западным фронтами являлась тем "решающим пунктом", где большевики формировали "политический "ударный кулак" пролетарской революции и создавали подавляющий перевес сил… в решающий момент".
О событиях в Петрограде московские большевики узнали только в 12 часов 26 октября. Вечером того же дня открылось объединенное заседание Совета рабочих депутатов и Совета солдатских депутатов, на котором был образован ВРК и Партийный центр по руководству восстанием. Из 13 членов ВРК 5 человек были против вооруженного восстания. Под руководством большевиков Е. Ярославского (Губельмана) и О. Берзина в Кремль была введена рота, взявшая под охрану арсенал.
Вернувшийся из Петрограда председатель Моссовета В.П. Ногин пошел на переговоры с командующим Московским военным округом К.И. Рябцевым. Меньшевики настаивали на подчинении ВРК Комитету общественной безопасности. После отказа большевиков они вышли из ВРК. Вечером 27 октября Рябцев предъявил ультиматум о роспуске ВРК и ввел в Москве военное положение. ВРК призвал рабочих начать всеобщую забастовку. 28 октября были расстреляны солдаты, охранявшие кремлевский арсенал. Всеобщая стачка переросла в вооруженное восстание. 2 ноября Комитет общественной безопасности капитулировал. Власть перешла к ВРК. Однако это не означало полной победы большевиков.
Утром 27 октября войска, предводимые А.Ф. Керенским, без единого выстрела заняли Гатчину. Вся "боевая мощь" 3-го конного корпуса под командованием генерала Краснова "сводилась к нескольким сотням казаков (500–600) и нескольким пушкам". "С этими жалкими остатками войск и артиллерии, – вспоминал Керенский, – мы решили пробиться к Петрограду". Но и это была сила, которая могла укрепиться десятками тысяч сторонников свергнутого Временного правительства, находившихся в столице. По утверждению генерала Алексеева, только офицеров в Петрограде насчитывалось более 15 тысяч. "Тысячи солдат, – писал Керенский, – которые, как считалось, примкнули к большевикам, бросив оружие, бежали из города". Но воевать не хотели не только солдаты, но и казаки. Выступившие на рассвете 28 октября из Гатчины, они лишь к вечеру вошли без боя в Царское Село. "Генерал Краснов и офицеры его штаба стали уговаривать меня, – писал Керенский, – вступить с большевиками в мирные переговоры. Я твердо выступил против, однако 31 октября военный совет решил направить в Петроград свою делегацию".