– Я обязана практически всем моему отцу. Именно он научил меня тому, во что я верю сейчас, и привил те идеалы и ценности, за которые я сражалась на этих выборах. Возможно, это вас удивит, но именно то, чему я выучилась в маленьком городке, в очень скромном доме, помогло мне сегодня одержать победу. Но, джентльмены, вы очень добры. Позвольте мне идти…
Так началось создание легенды о простой дочери простого бакалейщика, сумевшей благодаря своей воле, трудолюбию и целеустремленности преодолеть всеобщие предрассудки и взобраться на самую вершину политической лестницы.
Перед ней оказалась вся Британия, все Соединенное Королевство. Но великолепный вид, раскинувшийся внизу, был не единственным, что она увидела с вершины. Впереди ей открылась новая гора, а это означало новую цель и новое восхождение.
Что принесет ей еще один рывок наверх? Национальную славу? Позор? В любом случае это будет что-то захватывающее, а значит, ради этого стоит рискнуть.
Глава 6. Три войны одного премьера
Битва за престиж
4 мая 1979 года в Великобритании был избран не просто 48-й премьер-министр. В тот день началась целая эпоха. Как выразится сама Тэтчер:
– Это была не просто наша победа. Мы получили право на внесение масштабных изменений!
Мир уже никогда не будет таким, как прежде: роли мужчины и женщины – принципы, остававшиеся незыблемыми на протяжении веков, – подверглись кардинальному пересмотру.
На полное осознание произошедших перемен потребуются годы, а может быть, даже десятилетия. Пока же Маргарет Тэтчер была дана власть воплотить в жизнь свои идеалы и предложения. Пациенту по имени Британия в срочном порядке были сделаны все восстанавливающие инъекции экономических преобразований. Прежде всего, Мэгги санкционировала массовую приватизацию предприятий в самых различных отраслях, резко сократила государственные расходы и закрыла большинство нерентабельных предприятий. От введенных препаратов страну бросило в жар, последовали резкое увеличение инфляции и неконтролируемый рост безработицы. В феврале 1981 года число безработных в Великобритании возросло до 2,4 миллиона человек, что составило свыше 10 процентов работающего населения. Столь ужасающих показателей экономика Туманного Альбиона не знала со времен кризиса 1929–1930 годов.
Для восстановления требовалось время, но именно его-то и не хватало. Прошло два с половиной года, как Маргарет въехала на Даунинг-стрит, а люди так и не видели признаков выздоровления. Осенью 1981 года рейтинг Тэтчер упадет до унизительных 28 процентов. От Маргарет отвернулись даже члены ее собственной партии. Меньше половины – всего 44 процента – хотели видеть ее на посту лидера тори. В какой уже раз карьеру младшей дочери Альфреда Робертса могло спасти только чудо.
Где-то в глубине души Тэтчер чувствовала: что-то должно произойти. Но даже она не могла представить, что спасение появится не в Лондоне, не в Британии и даже не в Европе или США. Спасение будет ждать ее на другом конце света, за 13 тысяч километров от Даунинг-стрит.
19 марта 1982 года около 40 мужчин высадились на острове Южная Георгия архипелага Фолклендских островов, расположенных неподалеку от берегов Аргентины. С 1833 года эти острова входили в состав Великобритании, являясь одним из самых удаленных аванпостов некогда могущественной колониальной империи. Что искали аргентинские незнакомцы на безжизненной территории острова, все население которого составляли 1800 человек, 750 тысяч овец и несколько миллионов пингвинов? Мужчины представились сборщиками металлолома и объяснили, что собираются демонтировать старую китобойную базу.
Однако вскоре стало понятно, что бравых парней, оказавшихся на деле переодетыми в штатское военными, интересовал не только металл. Спев гимн Аргентины, они водрузили на главном флагштоке национальный флаг Аргентины, не обращая внимания на удивление местных жителей и протесты чиновников Уайт-холла. Последние потребовали от сборщиков металлолома немедленно покинуть территорию Британии или подать запрос на получение официального разрешения для работ. Буэнос-Айрес же на строгую ноту Форин-офиса ответил категорическим отказом.
А ничего другого президент Аргентины генерал Леопольдо Фортунато Гальтьери сделать не мог. За четыре месяца у власти он полностью дискредитировал себя как политик и руководитель страны. Чего стоил хотя бы тот факт, что инфляция в стране достигла рекордной отметки 130 процентов, а безработица – максимального уровня со времен Второй мировой войны! Пытаясь восстановить потрепанный престиж, Гальтьери объявил, что Мальвины к 3 января 1983 года – то есть точно к 150-летней годовщине владения ими британцев – будут входить в состав Аргентины.
В пятницу, 2 апреля 1982 года аргентинская армия численностью 2,5 тысячи человек захватила столицу Фолклендов Порт-Стэнли. В истории XX века началась новая война, которой, как и большинства военных столкновений, могло и не быть. Удаленное месторасположение Фолклендов и их бесполезность ставили под сомнение необходимость их защиты от аргентинской экспансии. Понимая это, британское правительство уже с 1965 года начало предпринимать шаги для передачи суверенитета над ними аргентинской стороне. После прихода Тэтчер к власти Форин-офис даже успел подготовить документ о передачи прав на острова Аргентине. Взамен Лондон потребовал гарантии, что в течение последующих 99 лет на указанной территории будет поддержан британский образ жизни.
Ничего из этой затеи так и не вышло. Государства двигались в противоположных направлениях: Великобритания приступила к постепенному сокращению военного контингента около Фолклендских островов, Аргентина – к подготовке вторжения. Все, что требовалось Гальтьери, – это терпение, но ждать несколько месяцев явно не входило в его планы. Увидев, что Британия выводит войска, он стал форсировать события и 19 марта приказал своим солдатам высадиться в Южной Георгии.
В отличие от Гальтьери и представителей Форинофиса, хорошо разбиравшихся в ситуации на Фолклендах, большинство британцев не могли похвастаться тем же. Согласно результатам опроса общественного мнения, около 60 процентов жителей Туманного Альбиона понятия не имели, где расположен злополучный архипелаг. Сходились на том, что где-то около берегов Шотландии. Большинство же вообще не смогли указать на какой-нибудь конкретный регион. Когда представитель Великобритании в ООН сэр Энтони Парсон попытался 1 апреля 1982 года (то есть за день до падения Порт-Стэнли) вынести на рассмотрение вопрос о возможном вторжении, члены Совета Безопасности подумали, что их просто разыгрывают.
– Некоторые приняли это за первоапрельскую шутку и обвинили меня в чистейшей мистификации, – возмущался сэр Эндрю.
Растерялись все, включая вездесущие СМИ.
– Какая война! – сокрушались корреспонденты Би-би-си. – Если бы она началась, мы наверняка об этом знали.
Да что там обычные британцы! Не лучшей осведомленностью отличился даже супруг премьер-министра Дэнис Тэтчер. Он всегда гордился своим знанием географии, но когда новость о падении Порт-Стэнли дошла до дома номер 10 на Даунинг-стрит, Дэнис потерпел полное фиаско: на вопрос о местонахождении павшего города он молча развел руками.
– Я схватил атлас мира, чтобы посмотреть, где же находится это чертово место, – вспоминает Дэнис. – Как потом выяснилось, я был не единственный.
Что же до Маргарет, то она восприняла происходящее как оскорбление. Ее взбесил сам факт попрания международных прав и вторжения на британскую территорию. По мнению Тэтчер, это был не просто локальный конфликт, это был удар по всей политической системе Запада!
– Тирания наступает! Демократия под угрозой! – скандировал ее внутренний голос.
Еще в конце марта Мэгги бросилась к своим советникам. Но те лишь пожимали плечами: Аргентина слишком далеко, пройдет не меньше десяти дней, прежде чем подводные лодки смогут достигнуть места предполагаемых военных действий. Тэтчер лично попросила президента США Рональда Рейгана вмешаться в конфликт и предотвратить еще не начавшуюся войну. 1 апреля Рон позвонит генералу Гальтьери. Их разговор будет длиться около часа, и все безрезультатно. На следующий день аргентинцы водрузят флаг в столице Фолклендских островов.
31 марта в своем кабинете в палате общин Тэтчер провела экстренное совещание. После нескольких часов обсуждений и споров ситуация зашла в тупик. Форин-офис настаивал на мирном урегулировании конфликта. А что же военные? Заместитель министра обороны Джон Нотт, выступавший за сокращение военного присутствия англичан около побережья Фолклендских островов, отказывался высказать конкретные предложения.
Всеобщую атмосферу нерешительности разрушил первый морской лорд, командующий военно-морским флотом Генри Лич.
– Что вы можете предложить в сложившейся ситуации? – спросила Маргарет, увидев в его волевом взгляде своего союзника.
– Я предлагаю сформировать крупное боевое оперативное соединение, – ответил сэр Генри. – По моим подсчетам, на это уйдет не больше трех суток.
Именно этого и ждала Тэтчер.
– Великолепно! – воскликнула премьер. – Приступайте к формированию соединения.
В тот вечер многие британские политики испытывали состояние дежавю. Одним решительный вид "железной леди" напоминал эпоху битвы за Британию. Другим вспоминались Суэцкий кризис 1956 года и отставка занимавшего в тот момент должность премьер-министра Энтони Идена.
– Все из нас, кто помнил события 1956 года, находились под впечатлением призрака Суэца, – признается Уилли Уайтлоу.
Посланная эскадра в лучшем случае будет отозвана, в худшем – разбита, сходились во мнениях министры. Они смотрели в лицо фактам, которые складывались в не самую оптимистичную картину. Ближайшая военная база англичан находилась на острове Вознесения – в 6,5 тысячи километров от места событий! Время года также было не на стороне Соединенного Королевства. В конце июня в районе Фолклендов должна была начаться зима с ледяным дождем и сильными бурями – даже успей английская эскадра добраться до места событий, надеяться на подкрепление и помощь было бы невозможно.
– Осмелюсь напомнить, что после неудачных внешнеполитических авантюр главу кабинета министров заменяют, – предупредил Мэгги на последовавшем заседании палаты общин лидер либеральной партии Дэвид Стил.
Ситуация осложнялась и тем, что выжидательная позиция также грозила скандальным провалом. Британцы никогда бы не простили малодушия и трусости своему премьеру, а оппозиция, воспользовавшись ситуацией, наверняка бы вынесла на рассмотрение вопрос о недоверии существующему правительству.
– Мы просто обязаны послать эскадру! – настаивал Уайтлоу. – В противном случае правительству не пережить ближайших выходных.
Тэтчер оказалась в западне.
– Теперь-то мы узнаем, из какого сплава сделана "железная леди", – заметил Инок Пауэлл.
Но Маргарет не собиралась отступать.
– Да, мы столкнулись с огромными трудностями, но когда ты находишься в такой ситуации, где различного рода неблагоприятным обстоятельствам нельзя позволить доминировать над твоим мышлением, ты должен использовать всю свою железную волю для достижения цели. А какая альтернатива? Какой-то диктатор будет править на земле Ее Величества, множа там воровство и бесчинства? Нет! По крайней мере, пока я премьер-министр!
Заседание палаты общин 3 апреля стало первым с момента кризиса 1956 года, когда нижняя палата парламента собралась в субботний день. Для главы кабинета этот "рабочий выходной" превратился в тяжелое испытание. В обитой деревянными панелями зале палаты общин Мэгги ждали недовольные лица – как лейбористов, так и тори. И если первые критиковали правительство за то, что оно все-таки допустило военное столкновение, то вторые сетовали на падение престижа Великобритании и их любимой партии.
Атмосфера в палате напоминала предгрозовое небо. Малейшая искра – и о кабинете Тэтчер можно было говорить в прошедшем времени. Воздух пропитался предчувствием кризиса, неопределенностью и страхом. То есть превратился именно в тот гремучий состав, который, ломая одних, других толкает на подвиги. Для Маргарет все колебания и сомнения отошли на второй план. Депутаты, ожидавшие увидеть испуганные глаза смущенной женщины, были удивлены. Пред ними стоял человек с орлиным взглядом, готовый продемонстрировать несгибаемую стойкость настоящего лидера.
– Палата собралась в этот субботний день, чтобы разобраться в сложившейся ситуации, представляющей огромную важность, – начала свое обращение премьер. – Мы здесь, потому что впервые за многие годы британская суверенная территория подверглась нападению со стороны иностранного государства. Я уверена, что палата полностью поддержит меня в презрении к этому акту неспровоцированной агрессии.
Раздались одобрительные крики.
– Я должна сказать палате, что Фолкленды остаются британской территорией. И ни одна агрессивная выходка не сможет изменить этот простой факт. Первоочередной задачей правительства является освобождение данных островов от оккупации и возвращение их под контроль британской администрации в кратчайшие сроки.
Сверху из зрительной ложи британцы наблюдали за выступлением своего премьера. Среди прочих там сидела и дочь Маргарет, Кэрол.
– Я искренне боялась, что нам придется через несколько дней покинуть Даунинг-стрит, – вспоминает она.
Но Тэтчер удалось совладать с членами парламента и сохранить доверие к существующему правительству.
– Как ты себя ощущаешь после случившегося? – спросит вечером Кэрол свою мать.
– Нормально. Сейчас нам тяжело, но это ненадолго. Я только что беседовала с Джоном и Питером (Джон Нотт – заместитель министра обороны и Питер Каррингтон – министр иностранных дел. – Д. М.): мы дадим отпор.
На следующий день Тэтчер пригласила на Даунинг-стрит постоянного заместителя министра обороны сэра Фрэнка Купера. Кэрол на скорую руку приготовила импровизированный ужин. Вытащила из холодильника окорок ветчины, салат и бутылку джина.
– Как вести военные действия? – в лоб спросила его Маргарет, когда они уже приступили к трапезе.
– Во-первых, вам необходимо сформировать небольшой военный кабинет, – сказал Фрэнк, пережевывая кусок ветчины. – Затем приступить к организации регулярных встреч. И главное, старайтесь, чтобы вас окружало как можно меньше бюрократов.
Последовав его совету, Тэтчер собрала небольшой совет из пяти доверенных лиц, встречавшихся ежедневно в течение последующих десяти недель в 9:30, в будни – на Даунинг-стрит, в выходные – в загородной резиденции премьер-министра в Чекерсе.
Оглядываясь назад, понимаешь: в этот критический момент Маргарет удалось сделать невозможное. Не обладая никаким военным опытом, она сумела не только побороть первоначальный скептицизм в отношении своей персоны со стороны генералов, но и вызвать восхищение обычных рядовых. Впервые за столько десятилетий британские солдаты сражались не только за Британию, но и за ее лидера. Тэтчер превратилась в королеву Боудикку, осмелившуюся противостоять римским завоевателям, или Елизавету I, выступившую против "Непобедимой армады".
Самым же лестным для нее стало то, что впервые с момента прихода в большую политику она могла поставить себя на одну ступеньку с кумиром всей жизни Уинстоном Черчиллем. Неважно, что масштаб события был иным, главное, что Тэтчер удалось воссоздать дух великого британца.
– С военной точки зрения Маргарет – идеальный премьер, – признается Левайн. – Вам требуется решение? Пожалуйста, получите!
Даже военную некомпетентность Тэтчер смогла использовать в свою пользу. Знакомая с войной разве что по книгам и репортажам тележурналистов, она не представляла масштабов стоящих перед ней трудностей.
– В данном случае ее неопытность превратилась в преимущество, – замечает Джон Кэмпбелл. – Ни один премьер мужского пола, за исключением, пожалуй, Черчилля, не смог бы сделать то, что сделала Маргарет Тэтчер, – отдать приказ об отправке и высадке военного контингента для захвата столь удаленной территории!