Большинство членов ее военного кабинета имели большой боевой опыт. Уайтлоу и Пим были награждены Военным крестом. Нотт служил вместе с гуркхами в Юго-Восточной Азии. Всем им подобная высадка казалась настоящим кошмаром. Лишь глядя на решительность и непоколебимую стойкость своего лидера, они согласились следовать за ней.
Правда, какую бы PR-броню ни надевала Тэтчер на себя во время публичных выступлений и заседаний военного кабинета, она продолжала оставаться женщиной. У нее тоже были чувства, и, как у любой представительницы прекрасной половины человечества, их было куда больше, чем у закаленных в боях коллег-мужчин.
– Тэтчер гораздо больше подвержена переживаниям, чем любой другой мужчина на ее месте, – замечает Вудро Ватт. – Она каждое событие пропускает через себя.
Один из ее помощников следующим образом описывает типичную реакцию Маргарет на одну из трагичных новостей:
– Мэгги опустила голову, и ее взгляд уперся в стол… На минуту-другую она полностью отключилась от сидевших вокруг членов военного кабинета. Затем героическим усилием воли заставила себя вернуться к происходящему. Когда Маргарет подняла голову, по ее щекам текли слезы.
Тэтчер решила семье каждого погибшего от руки писать утешительные письма. Маргарет отлично помнила, что она пережила, узнав о пропаже своего сына в Сахаре.
– Мне повезло, а им нет, – признается она уже после окончания Фолклендской войны.
Чем больше страданий она видела, тем напористее становилась в своем желании закончить войну. За много веков до прихода Тэтчер к власти Суньцзы в своем трактате "Искусство войны" доказывал, что в любом сражении удача находится на стороне сильнейшего. При этом сильнейшего не величиной своей армии или количеством патрон, а стальной волей и силой духа. В глубине души Гальтьери понимал, что уступает своей визави, вскоре это поняли и другие.
Минуя легендарный флагманский корабль адмирала Нельсона "Виктория", под восторженные крики толпы и торжественные звуки духового оркестра авианосцы "Гермес" и "Непобедимый" покидали гавань Портсмута. На борту последнего из них среди толпы других моряков, одетых в парадные сине-голубые мундиры, стоял сын королевы принц Эндрю, второй после Чарльза потенциальный наследник престола. В Атлантике к двум авианосцам присоединились эсминцы, миноносцы, фрегаты, четыре подводные лодки, а также гордость гражданского флота – корабль "Королева Елизавета II".
Чем ближе подплывали британские корабли к Фолклендским островам, тем воинственнее становился голос британского премьера.
– Чтобы вам сразу стало понятно, все наши усилия направлены на мирное решение данного конфликта, но не на мирное разрешение, – убеждала она британский парламент.
В день высадки Маргарет, не сдержав эмоций, воскликнула:
– Радуйтесь! Радуйтесь!
Вскоре британский бомбардировщик с дельтовидным крылом атаковал Порт-Стэнли, сбросив на него 21 бомбу. Его примеру последовали "стрекозы" авианосцев – реактивные истребители "харриеры" с вертикальным взлетом. Им удалось полностью разрушить взлетно-посадочные полосы, использующиеся противником для доставки продовольствия и боеприпасов.
Решительность Тэтчер вызвала определенный скептицизм у международной общественности в целом и у Белого дома в частности.
– Наше положение очень трудное, потому что мы дружим с обеими сторонами, – признавался Рональд Рейган.
Ситуация осложнялась и тем, что американские политики по-разному смотрели на происходящий конфликт и ту роль, которую предстоит сыграть в нем США. С одной стороны баррикад оказались бывший верховный командующий вооруженными силами НАТО Александр Хейг и министр обороны Каспар Уайнбергер, готовые оказать широкую поддержку британским солдатам. С другой – представитель США в ООН Джин Киркпатрик и помощник государственного секретаря по американским делам, ведавший политикой США в Латинской Америке, Томас Эндерс, ратовавшие за сохранение дружественных отношений с Аргентиной (как противовес коммунистической Кубе команданте Кастро!).
После многочисленных совещаний за закрытыми дверьми американские политики пришли к решению, что Великобритании не добиться победы и битва за Фолклендские острова превратится в современный вариант Суэца. Для сообщения столь нелицеприятной для Британии позиции было решено отправить на Туманный Альбион Александра Хейга.
Маргарет приняла его на втором этаже дома номер 10 на Даунинг-стрит в своем рабочем кабинете. Еще до начала непосредственного обсуждения сложившейся ситуации она обратила внимание Хейга на висевшие на стенах портреты адмирала Нельсона и герцога Веллингтона. Для Александра все стало ясно: "железная леди" готова дать бой. "Ее настрой воинствен, точка зрения – категорична, и самое главное – она права", – подумал про себя Хейг.
Когда они сели за импровизированный обед, состоящий из жареного бифштекса и картошки, Маргарет, ритмично чеканя слова, произнесла:
– Не забывайте, в 1938 году за этим столом сидел Невилл Чемберлен и говорил о чехах как о народе, живущем где-то далеко.
Эмоции переполняли Тэтчер. Ее и без того строгий голос превратился в пугающий рык:
– А потом началась мировая война, погубившая свыше 45 миллионов невинных людей.
– Может быть, нам следовало узнать мнение самих жителей Фолклендских островов? – попытался возразить ей Хейг.
Ударив кулаком по столу так, что стоявшие на нем фужеры едва не опрокинулись, Маргарет закричала:
– Прекратите повторять об американской беспристрастности и скажите хунте, чтобы она вывела свои войска!
Затем, немного успокоившись, она добавила:
– Ал, только после того, как это случится, мы сможем обсуждать будущее данных островов.
Вернувшись в свой люкс в гостинице "Клариджес", Хейг сбросил с себя пиджак, поправил прилипшую к телу рубашку и раздраженным голосом крикнул:
– Принесите скорее выпить!
Откинувшись в кресле, он устало вымолвил:
– Чертовски упрямая леди!
Вечером Александр телеграфировал президенту, что Тэтчер "закусила удила". Она жестче, увереннее и воинственнее, чем любой член ее собственного кабинета.
Одним из проявлений решительных действий британского премьера стало создание около Фолклендских островов 200-мильной запретной зоны.
– Мы будем топить любое судно, оказавшееся в указанном водном пространстве, – заверил общественность Джон Нотт.
2 мая подводная лодка британцев "Завоеватель" обнаружила второй по величине корабль ВМС Аргентины – крейсер "Генерал Бельграно". Судно находилось в 60 километрах от 200-мильной зоны и двигалось в противоположном от нее направлении. Военные засомневались, правомерно ли будет открыть огонь по объекту, формально не нарушившему установленные правила. Первые лорды Адмиралтейства нервно просматривали Правила, чтобы отыскать хоть малейшую зацепку для открытия огня. Все решил прямой приказ из Чекерса.
– "Завоеватель" должен торпедировать "Бельграно", – раздался голос премьера.
Этот приказ был тут же подвергнут критике по обе стороны Атлантического океана. Но несмотря на всеобщее недовольство, Маргарет ни на йоту не сомневалась в происходящем. Отвечая на нападки парламента, она заявила:
– "Бельграно" представлял явную угрозу для наших сил, дислоцирующихся в этом районе. Если бы мы его упустили, было бы слишком поздно, и мне пришлось бы выступать перед членами палаты с новостью, что один из наших кораблей потоплен.
Настроение Тэтчер лучше всего выразил заголовок газеты "Sun". На первой полосе красовалось аршинными буквами: "ВРЕЗАЛИ!" Потопление "Бельграно" лишний раз доказало, что в своей борьбе Маргарет не знает ни компромиссов, ни жалости. Впоследствии же Мэгги назовет это "самой решающей военной акцией в ходе Фолклендского конфликта".
– Данный жест повлиял на ее карьеру гораздо сильнее, чем она могла себе представить, – комментирует решение Тэтчер журналист Хьюго Янг. – Именно с этого момента у британцев впервые появились сомнения в характере своего премьера.
Один из помощников Никсона, описывая своего босса, однажды сказала: "Ричард – это всепоглощающая бездна, которая стремится к другой бездне". Про Маргарет можно было сказать примерно так же, только ей нужно было не поглощение. Ключевым в мировоззрении "железной леди" являлась борьба до безоговорочной капитуляции противника. Ей требовалось опьяняющее чувство победы. И не важно, шла ли речь о сражениях на морях и океанах, дебатах в палате общин или на международных саммитах, – единым всегда оставался боевой настрой и желание контролировать и побеждать.
Потопление "Бельграно" было не просто каким-то эфемерным приказом, отданным главнокомандующим из своей ставки за тысячи миль от места военных действий. Это было ее личное решение, личная ответственность и личная победа. Именно поэтому Маргарет с такой гордостью будет показывать гостям Чекерса кресло, где она приняла судьбоносное решение о торпедировании вражеского судна. Загородной резиденции премьер-министра вообще была отведена особая роль.
– Я очень рада, что Чекерс значил так много во время Фолклендской истории, – признается она. – Черчилль активно пользовался им в годы Второй мировой войны, и эта необычная атмосфера нам очень помогла.
Единственное, что Тэтчер отказывалась принимать, – так это опустошающую горечь поражения. Мэгги давно предупреждали, что война есть война, потери неизбежны. Но, как и любой перфекционист, она оказалась не готова, когда это наконец-то случилось.
4 мая с воздуха было торпедировано британское судно "Шеффилд". В это время Маргарет готовилась к своему выступлению на конференции женщин-консерваторов. Когда ей передали записку, что "Шеффилд" горит и есть жертвы, Тэтчер впала в оцепенение. Ее лицо побледнело, мысли спутались. Сознание переполнили гнев, отчаяние и бессилие. Волевым усилием она постаралась взять себя в руки. Вытерла платком наворачивающиеся на глаза слезы, сильно сжала кулаки и, гордо выпрямив спину, направилась к трибуне, чтобы все-таки произнести запланированную речь.
Сократив свое выступление, Маргарет быстро распрощалась, села в свой автомобиль и отправилась на Даунинг-стрит. Тэтчер требовалась психологическая помощь. И помочь ей мог только один человек.
В тот момент, пока команда "Шеффилда" боролась за выживание, Дэнис Тэтчер вместе с депутатом палаты общин Джеком Пейджем и "главным кнутом" тори Майклом Джоплингом присутствовал на очередном званом ужине в плавучем ресторане "Hispaniola". В середине вечера Майкла позвали к телефону и сообщили о торпедировании "Шеффилда". Вернувшись к столу, он прошептал на ухо Джеку Пейджу:
– Ужасные новости. Один из наших кораблей потоплен. Никому не говори об этом до окончания мероприятия. Сообщи только Дэнису, он должен знать.
Джек повернулся к Дэнису и полушепотом сказал:
– Боюсь, мы потеряли один из кораблей. Плохие вести: есть погибшие.
– Очень плохие вести, – сделав ударение на первом слове, пробурчал как бы про себя Тэтчер.
Когда ужин закончился и гости стали расходиться, Джек предложил Дэнису продолжить вечер в их мужской компании.
– Нет, нет. Я на сегодня уже закончил, – возразил Дэнис.
– Тогда давай подброшу тебя до Даунинг-стрит, – предложил Пейдж.
– Да, пожалуй, если тебя не затруднит.
Лицо Дэниса оставалось непроницаемо. Он отлично знал: только он может успокоить свою жену.
До полуночи они провели время вместе. Затем Мэгги направилась в свой кабинет – писать утешительные письма семьям погибших.
Инцидент с "Шеффилдом" вновь поднял волну миротворческих настроений. Европа, до этого лояльно относившаяся к позиции Тэтчер, стала выражать все больше сомнений в необходимости продолжения военных действий. Прохладным ветерком подуло из Бонна и Парижа. Дублин же заклеймил англичан как "форменных агрессоров", призвав ООН приложить дополнительные усилия для мирного урегулирования данного конфликта.
Призывы к компромиссу зазвучали и с британской стороны Ла-Манша. С резкой критикой в адрес Тэтчер выступил ее бывший однокурсник по Оксфорду, а ныне второй человек в англиканской церкви архиепископ Кентерберийский Роберт Ранси.
Но Маргарет держалась: война прекратится только тогда, когда "Юнион Джек" будет вновь развеваться над Порт-Стэнли. После потопления "Шеффилда" она отдала приказ о тотальном вторжении. Высадка британского контингента 21 мая превратилась в еще одно тяжелое эмоциональное испытание для британского премьера. На этот день у нее было запланировано открытие универмага в Финчли.
– Мам, как ты можешь в такое время ехать в избирательный округ, улыбаться и выглядеть настолько спокойной? – спросила у нее Кэрол.
– Конечно, все мои мысли в Южной Атлантике, я очень сильно переживаю. Для нас так важно, чтобы высадка прошла успешно! Но если я не поеду, люди смогут подумать, что что-то не так. Я просто обязана вести себя, как будто ничего не происходит.
В дороге ей сообщили, что операция началась крайне неудачно: два вертолета подбиты, три человека погибли. Как вспоминают очевидцы (открытия универмага с выступлением премьера ждали около 600 человек), на лице Тэтчер "застыла маска глубокой депрессии". Она шла очень медленно и неуверенно. Мэгги буквально опиралась на своего верного супруга. Подойдя к трибуне, Тэтчер смущенно остановилась, пока Дэнис не помог ей взобраться на приступку.
Речь Маргарет была кратка, но при этом очень эмоциональна:
– Мне хотелось бы отметить тех бравых солдат, мужество и высокий профессионализм которых помог нам вновь осознать, что мы одна большая семья.
Затем Тэтчер вернулась в штаб-квартиру консерваторов в Финчли на Бэллард-лэйн. После небольшого отдыха она отправилась на еще одно мероприятие – прощальную вечеринку ее бывшего агента Роя Лэнгстоуна. Нервы Маргарет были на пределе, как неожиданно пришли счастливые новости! Британским солдатам наконец-то удалось закрепиться на побережье Сан-Карлоса.
Узнав об этом, Тэтчер замерла. Секунд тридцать ее тело оставалось неподвижным. Потом она вдруг встрепенулась и уже знакомым всем уверенным голосом воскликнула:
– Вот оно! Вот та новость, которую я ждала целый день!
Конфликт вступил в новую фазу, устремившись к завершению семимильными шагами.
– Скорость, с которой война подошла к концу, удивила всех нас, – вспоминает Маргарет.
14 июня Тэтчер уже приветствовала палату общин восторженным ликованием:
– Рада вам сообщить, что сегодня Порт-Стэнли выбросил белый флаг!
Официальное заявление о прекращении огня пришло от аргентинского правительства спустя несколько часов. В какой уже раз Тэтчер записала в свой актив победу.
– Сегодня день, когда Британия вновь стала Великобританией! – заявила она. – Это великое оправдание для всего, что было сделано. Какой славный час для Англии!
Палата общин стоя приветствовала своего премьера, а Инок Пауэлл, собиравшийся проверить, "из какого сплава сделана "железная леди"", с восхищением поделился своими выводами:
– Тест показал, что это железистый металл высшей пробы. Эта субстанция обладает одновременно гибкостью и силой, стойка к изнашиванию, не подвержена эмоциям, а также великолепно приспособлена для решения национальных вопросов различных видов сложности.
Маргарет сдержанно приняла столь изысканный комплимент: