Зачем цыганки мне гадать затеяли?
День смерти уточнили мне они…
Ты эту дату, Боже сохрани, -
Не отмечай в своем календаре или
В последний миг возьми и измени…
Вернемся в Москву. 13 мая Нина Максимовна Высоцкая заходит на Малую Грузинскую. У нее свои ключи, она открывает дверь и видит Барбару, с которой, конечно, не знакома.
Б. Немчик: "Зашла Нина Максимовна, а я выхожу из ванной. Она удивилась, даже испугалась… Валера ей все объяснил…"
18 мая Нина Максимовна уезжает в Польшу, в Москву она возвратится только 10 июля.
17 мая- официальное открытие гастролей Театра на Таганке в Польше. 19 мая во Вроцлаве "Гамлет" заменен "Добрым человеком из Сезуана".
Высоцкий рвется в Польшу. Но только ли в Польшу?
Оксана: "Когда Володя был в Париже, я себе места не находила, - и не могла понять, отчего это происходит…
Однажды ночью со мной просто случилась истерика. А в семь часов утра приехала моя тетя и сказала, что ночью умер папа (он покончил жизнь самоубийством)… И я занималась всеми этими похоронными делами - не самыми приятными в этой жизни, - а Володя в это время лежал в госпитале в Париже".
В. Шехтман: "Володя часто звонил… Мы с Валерой жили у него, он все время звонил:
- Найдите Оксану! Я чувствую, что у нее что-то случилось…
А ее не было".
В. Янклович: "Из госпиталя звонил мне, спрашивал, что случилось у Оксаны, - а у нее умер отец… Я говорю:
- Ты что, обалдел? Что там могло случиться…
- Нет, там что-то произошло.
- Да ничего не произошло. Ты что?!
- Нет, я чувствую - что-то случилось!
Это его провидение потрясло меня…"
18 или 19 мая. Оксана: "И когда, после похорон отца, я в первый раз вошла в свою квартиру, тут же раздался звонок:
- Наконец я тебя поймал! Что случилось?
Я чувствую, что он сам в какой-то панике, но не могу врать… У меня льются слезы, комок в горле…
- Володя, ты знаешь, умер мой папа. Я только что его похоронила.
Он сказал:
- Все. Завтра я буду в Москве.
И Володя прилетел, пробыл в Москве одни сутки и улетел в Польшу. Это было 18 или 19 мая".
Оксана ошибается, В.В. прилетел в Москву 22 мая. 20 мая В. Янклович звонит в Париж (значит, Высоцкий уже вышел из больницы) и вот по какому поводу:
"Я передавал ему ампулы - через командира самолета "Аэрофлота", который летал в Париж… Это было до приезда в Москву. Передавал в пузырьках от сердечных капель. Ездил к этому летчику, даже дом запомнил…"
Если Янклович передает "лекарство" в мае 80-го - вполне возможно и раньше Высоцкий пользовался этим каналом…
Золотухин записывает в дневнике, уже после смерти В. В.:
"Люди рисковали, вернее, не подозревали пилоты наши, что в бутылочках из-под облепихового масла они привозили ему наркотик".
То есть лечение в клинике Шарантон- очень кратковременное - не помогло. Потребность в наркотиках осталась. Возможно, Марина Влади - она дает согласие на выписку из клиники - упускает реальный шанс помочь мужу вырваться из круга болезни, покончить с наркотиками. Но пришлось бы отменять еще два спектакля в Польше…
Приведем мнение - мнение, разумеется, субъективное - Аллы Демидовой:
"Володя тогда мог умереть каждую секунду. ("Гамлет" в Марселе- спектакль, известный по многочисленным воспоминаниям.) Это знали мы. Это знала его жена. Это знал он сам - и выходил на сцену. И мы не знали, чем и когда кончится этот спектакль. Тогда он, слава Богу, кончился благополучно.
Можно было бы заменить спектакль? Отменить его вовсе? Можно. Не сыграть его в июне (мае. - В. П.) 1980-го в Польше? Не играть 13 и 18 июля - перед самой смертью? Можно. Но мы были бы другие. А Высоцкий не был бы Высоцким".
22 мая Высоцкий вылетает из Парижа в Москву, его провожает Михаил Шемякин:
"Никогда не забуду, как я видел Володю в последний раз. Была весна, он только что вышел из психиатрической больницы, французской… Я его обнял - я собирался в Грецию, он уезжал обратно в Москву…
- Володька, - говорю, - вот ты видишь, корабли плывут, деревья там… Кто-то гудит: у-у-у… Давай назло всем - люди ждут нашей смерти - многие… И ты доставишь им радость. А давай назло! Вдруг возьмем и выживем! Ну смотри - цветут деревья, Париж, Риволи, Лувр рядом! Вовка, давай выживем, а?!
А у него уже такая странная-странная печать смерти в глазах, он меня обнял и сказал:
- Мишенька, попробуем!
Сел в такси, помахал мне рукой из машины, а я смотрел на него и думал: "В последний раз я его вижу или еще нет?" И оказалось - в этой жизни - именно в последний раз. Я улетел в Грецию, и больше - никогда…"
Когда Шемякин вернулся из Греции, на своем письменном столе он нашел стихотворение "Как зайдешь в бистро-столовку…", заканчивающееся словами:
Мишка! Милый! Брат мой Мишка!
Разрази нас гром! -
Поживем еще, братишка,
Pogiviom!
Итак, 22 мая Высоцкий прилетел в Москву. Оксана: "Он прилетел, а утром улетел в Польшу. Все это время он провел со мной…
О чем говорили? Такая была ситуация, что не до разговоров…"
В. Янклович: "Между Парижем и Польшей Володя на один день прилетел в Москву. Повидал Оксану, сделал свои дела - и улетел…"
Дата вылета В.В. из Москвы - 23 мая. Н. М. Высоцкая (в передаче Э. Рязанова "Четыре вечера с Владимиром Высоцким"): "Я сама пыталась узнать, что это за билет… И определила. Значит, здесь так: Москва - Варшава - Москва, 23 мая 1980 года. Я думаю, это неиспользованный билет на гастроли в Польшу в 80-м году".
С 23 по 30 мая Высоцкий в Польше. Д. Ольбрыхский: "Он прилетел прямо из Парижа(?) уже в очень плохом состоянии. До конца не было известно, приедет ли он вообще. Собирались даже отменить "Гамлета", а "Добрый человек из Сезуана" должен был играть его дублер. Но я упросил Марину погрузить Володю в самолет, чтобы он все-таки приехал".
Судя по воспоминаниям Ольбрыхского ("Поминая Владимира Высоцкого"), в этот приезд он мало общался с В. В…. И вряд ли его разговор с Мариной сыграл решающую роль в приезде Высоцкого в Варшаву. Но тем не менее его свидетельства очень важны - в Варшаве Высоцкий практически ни с кем не общался… Тем более что здесь же он поссорился с одним из своих друзей - актером Театра на Таганке.
26 мая - "Добрый человек из Сезуана".
В.Золотухин: "Приехал Володя и великолепно играл. Спектакль имеет совершенно иной уровень с его участием. Не шибко здоров мастер, но… Хочется, чтобы он выдюжил два самых ответственных "Гамлета". Этими спектаклями мы закрываем фестиваль "Варшавские встречи".
27 мая - "Гамлет".
Д. Межевич: "Володя появился под конец гастролей… Пробыл в Варшаве дня четыре, отыграл "Гамлета" и два раза- "Доброго…" Жил он в гостинице. Помню, за кулисы к нему приходил пообщаться Ольбрыхский. Куда Володя уехал потом - не помню".
Д. Ольбрыхский: "Мы наконец могли увидеть его в самой знаменитой роли. Это был очень уставший человек, но играл он феноменально. Без единого лишнего жеста, гримасы. Он был абсолютно сосредоточен на смысле шекспировского шедевра и на том, что он самолично вносил в этот спектакль. К сожалению, он был не в состоянии продемонстрировать все свои актерские возможности и те возможности, которые дает эта роль. Заметно экономил силы, чтобы выдержать до конца. Высоцкий - блистательный актер - использовал свое состояние с максимальной точностью и чистотой. Это была борьба и одновременно бег наперегонки с собственной жизнью. Чтобы успеть. Как те кони из его знаменитой песни…"
28 мая - второй спектакль "Гамлет".
В. Золотухин: "Смотрел второго "Гамлета": не понравилось. Не могут эти люди играть такую литературу, такую образность, поэзию… Вовка еще как-то выкручивается, хорошо-грубо-зримо текст доносит…"
Д. Ольбрыхский "Он из последних сил хватался за край, зубами… Это дало невероятный результат. Особенно для меня, друга, это было потрясающее переживание. Вместе с ним я напрягал все силы и поэтому не помню подробностей его игры. Особое внимание я обратил лишь на то, как Володя произносил самый знаменитый и, как говорят, самый важный монолог "Быть иль не быть", который в действительности стал таковым лишь в XIX веке (могу указать в "Гамлете" ряд других фрагментов, более существенных и важных, чем проблема "быть иль не быть", между тем именно она сделала карьеру).
В своем исполнении Володя сознательно преуменьшал эту проблему, словно удивляясь Шекспиру, который пожертвовал ей столько места Более того, в какой-то момент он начал буквально издеваться над монологом и его автором. Как будто язвил: о чем речь? что тут так рассусоливать? убить себя или нет? С яростью, равной ярости его песен, он начал рубить текст, словно давая понять: если быть - то действовать, если не быть - то уж лучше поскорее. Это говорил мужчина зрелый, мятежный, сознающий что делает, эмоционально и интеллектуально много старше шекспировского Гамлета. Гамлет Высоцкого после Шекспира пережил еще несколько адских столетий на земле".
А. Демидова: "После окончания гастролей в Польше в начале июня (30 мая. - В. П.) 1980 года мы сидели на прощальном банкете за огромным длинным столом. Напротив меня сидели Володя и Даниэль Ольбрыхский с женой. Володя, как всегда, быстро съедал все, что у него было на тарелке, а потом ненасытно и жадно рассказывал. Тогда он рассказывал о том, что они хотят сделать фильм про трех беглецов из немецкого концлагеря. Эти трое- русский, которого должен был играть Володя, поляк- Ольбрыхский и француз (по-моему, Володя говорил, что договорился с Депардье). И что им всем нравится сценарий и идея, но они не могут найти режиссера. Все режиссеры, которым они предлагали этот сценарий, почему-то отказывались…"
Сценарий "Каникулы после войны" написан Высоцким вместе с Эдуардом Володарским: "Мы показали сценарий многим серьезным режиссерам. Они читали, вздыхали, разводили руками:
- Ребята, вы же понимаете, что это совершенно непробиваемо.
Марина Влади перевела в Париже сценарий на французский язык, показала его знаменитому артисту Жерару Депардье. Он прочитал, пришел в восхищение и заявил при встрече с Володей, что готов сниматься без гонорара".
Жерар Депардье (интервью М. Максимовой): "Мы с ним встретились в 1978 году в Париже, просидели вместе две ночи, и это было невероятно. Вихрь какой-то! Мне страшно нравится такой темперамент".
Интервью Ж. Депардье в журнале "Советский экран" № 18, 1987 год: "Да, еще будет фильм о детях войны по сценарию Владимира Высоцкого. Десять лет тому назад, когда мы с ним встретились в Париже, он сказал, что пишет сценарий, где для меня есть роль. Я тогда сказал "да". И вот на днях я снова сказал "да" советским кинематографистам, предложившим мне сняться по этому сценарию".
Интервью М. Максимовой:
"- А что случилось со сценарием "Венские каникулы" - проектом Высоцкого?
- Не знаю, это еще одна загадка. Он так интересно все задумал. Я хотел участвовать в проекте и сделал все, что от меня зависело".
М. Шемякин: "У Володи была масса творческих планов. К примеру, его сценарий "Каникулы после войны". Он мечтал сняться в фильме по этому сценарию с нашим общим другом Даней Ольбрыхским и Жераром Депардье. Все уже было написано. Этот фильм о том, как трое солдат - француз Жерар, поляк Даниэль, русский Володя - убежали из немецкого концлагеря и начали шкодить на дорогах и т. д. А под конец украли американский самолет. И все бесшабашные хулиганства, которые они проделывают по пути, им в конце прощаются.
Володя просто жил этим фильмом".
Д. Ольбрыхский: "В фильме, сценарий которого Высоцкий написал вместе со своим приятелем, мы должны были играть вместе. Мы мечтали об этом. Третья роль предназначалась для приятеля Марины, а потом и нашего общего - замечательного французского актера, ныне суперзвезды - Жерара Депардье".
А. Демидова: "Вдруг посредине разговора (о фильме "Каникулы после войны") Володя посмотрел на часы, вскочил и, ни с кем не прощаясь, помчался к двери… За ним вскочил удивленный Ольбрыхский и, извиняясь за него и за себя, скороговоркой мне: "Я сегодня играю роль шофера Высоцкого, простите…"
Спустя десять лет, сам Ольбрыхский вспоминает об этом несколько по-другому: "После гастролей Таганки в Варшаве состоялся прощальный банкет. У Володи уже не было сил петь, хотя все его очень просили. На следующий день он улетел в Париж и вернулся в Москву 11 июня, хотя был обязан послушно вместе со всей труппой отправиться домой сразу. Но он уперся: нужно в Париж обязательно, к Марине, словно боясь, что может уже никогда не увидеть ее. Просил помочь ему. Благодаря людям из нашего "Погара", удалось устроить ему место в самолете. Я провожал его и Любимова, который летел в Будапешт, до самого трапа. <…> Мы махали друг другу, пока Володя не исчез в дверях самолета".
30 или 31 мая Высоцкий возвращается в Париж. Вместе с Мариной он сделает еще одну попытку "выскочить" - избавиться от наркотиков.
ИЮНЬ
30 мая Высоцкий прилетел из Варшавы в Париж, прилетел, скорее всего, вечером. У него появился план - уехать с Мариной в какое-то уединенное место и попробовать жить без наркотиков.
1 июня В.В. переписывает набело стихотворение "Две просьбы"…
В эти дни серьезный разговор с женой: "Ты попросил меня: уедем вдвоем, уедем далеко, ты вылечишь меня, как раньше, как всегда…"
Это была последняя попытка вылечиться самостоятельно, без помощи врачей.
Марина Влади: "И вот - мы на юге Франции, в маленьком доме моей сестры Одиль. (Одиль Версуа смертельно больна раком, жить ей остается чуть больше трех недель. Марина оставляет ее на попечение врачей и едет спасать мужа. - В. П.) Тишина, холод, спрятанные в саду бутылки, успокоительные пилюли, которые никого не успокаивают, и вокруг - огромное пространство, которое для тебя не более чем пустота.
(Возможно, Марина Влади посоветовалась с врачами, которые лечили Высоцкого в Шарантоне, а может быть, еще раз - а получилось в последний- поверила в силу В. В… Но этой силы хватило ненадолго.)
И обрывки фраз: "Я уеду, я больше не могу, я больше не хочу, это слишком тяжело, хватит". И моя сила воли изнашивается как тряпка, меня охватывает усталость, и отчаяние заставляет меня отступить. Мы уезжаем".
Марина отступает во второй - и для нее - в последний раз. Но она действительно уже ничего не может сделать.
В Москве В. В. никому не рассказывал об этой поездке. Никому, кроме В. П. Янкловича. Вернее, тот сам знал об этом: "Марина увезла Володю в какой-то замок на море. И оттуда он звонил в Москву".
Перед отъездом Высоцкий заезжает к Шемякиным и оставляет стихотворение "Как зайдешь в бистро-столовку…"
М. Шемякин: "Он просто написал это стихотворение и оставил. Оно лежало на столе. Когда я вернулся, я его нашел". На стихотворении - в сущности, прощальном - такое посвящение: "М. Шемякину, чьим другом посчастливилось мне быть".
M. Chemiakin - всегда, везде Шемякин, -
А посему французский не учи!
Как хороши, как свежи были маки,
Из коих смерть схимичили врачи.
До отъезда из Парижа (11 июня) Высоцкий написал два текста. Марина Влади рассказывает о возвращении в Париж с южного побережья Франции: "В дороге ты дремлешь, быть может пользуясь предоставленной тебе отсрочкой. Строфы последнего стихотворения упорядочиваются у тебя в голове:
И снизу лед, и сверху - маюсь между.
Пробить ли верх иль пробуравить низ?
Конечно, всплыть и не терять надежду,
А там - за дело, в ожиданьи виз.
Ты читал мне эти стихи всего один раз, и они отпечатались у меня в памяти".
Стихотворение написано на бланке (почтовой карточке?) парижского отеля "Виазур", написано неровным, скачущим почерком - в машине? в поезде? Теперь ясно, что это не самое последнее поэтическое произведение Высоцкого, но это самое известное из последних стихотворений. В. П. Янклович утверждает, что оно было написано раньше - еще в Венеции. Подробнее о судьбе этого стихотворения - в последней главе книги.
Второй текст - это последнее письмо Высоцкого Марине Влади, она нашла его уже после смерти В. В.:
"Мариночка, любимая моя, я тону в неизвестности. У меня впечатление, что я могу найти выход, несмотря на то, что сейчас я нахожусь в каком-то слабом и неустойчивом периоде.
Может быть, мне нужна будет обстановка, в которой я чувствовал бы себя необходимым, полезным и не больным. Главное - я хочу, чтобы ты оставила мне надежду, чтобы ты не принимала это за разрыв, ты - единственная, благодаря кому я смогу снова встать на ноги. Еще раз - я люблю тебя и не хочу, чтобы тебе было плохо.
Потом все станет на свое место, мы поговорим и будем жить счастливо. Ты. В. Высоцкий".
С Мариной Влади Высоцкий еще несколько раз говорил по телефону, с Шемякиным больше не разговаривал. 11 июня В. В. в последний раз уезжает из Парижа.
М. Шемякин: "…Оказывается и Володя знал, что в последний раз… Может быть, он предчувствовал?
Вспоминай: быть может, Вовчик -
Поминай, как звали…
Марина Влади: "Одиннадцатое июня восьмидесятого года. Чемоданы в холле, ты уезжаешь в Москву. (На самом деле В. В. уезжал в Бонн. Либо М. В. забыла, либо Высоцкий не сказал ей об этом. - В.П.) Нам обоим тяжело и грустно. Мы устали. Три недели мы делали все, что только было в наших силах…
Последний поцелуй, я медленно глажу тебя по небритой щеке - и эскалатор уносит тебя вверх. Мы смотрим друг на друга. Я даже наклоняюсь, чтобы увидеть, как ты исчезаешь. Ты в последний раз машешь мне рукой. Я больше не вижу тебя. Это конец".
Высоцкий едет к своему хорошему знакомому Роману Фрумзону. Роман Фрумзон эмигрировал из СССР в середине 70-х, до эмиграции работал на "Мосфильме". Вспоминает Оксана: "Володя общался с Романом здесь, в Союзе, еще до отъезда. Рома был близким Володиным знакомым. Он устраивал Володе какие-то концерты, Володя зарабатывал деньги. Володя к нему очень нежно относился, называл его "Ромашка".
Когда Оксана говорит о "каких-то концертах", она имеет в виду, вероятно, гастроли В. В. по США и Канаде. Напомним, что организовывал эти концерты Виктор Шульман, которому Высоцкий по каким-то причинам не очень доверял. Теперь известно, что Шульман без ведома В. В. выпустил пиратский диск "Нью-Йоркский концерт"… Поэтому все финансовые дела во время американских гастролей вел Фрумзон. Но вполне вероятно, что Роман мог организовать и какие-то приватные выступления Высоцкого - точных сведений о таких концертах пока нет.
Фрумзон помогал Высоцкому в приобретении машин, а потом, после двух аварий в 1979-1980-х годах, покупал запчасти. Приведем отрывок из книги Марины Влади: "Однажды вечером мы подъезжаем к большой гостинице в Мюнхене. Мы должны здесь встретиться с твоим другом Романом. Он эмигрировал несколько лет назад и теперь торгует автомобилями, а это - одна из твоих страстей.
…Мы в Мюнхене, и нам нужно найти подходящую машину… Мы с Романом бегаем по огромным стоянкам машин в комиссионных магазинах, и ты останавливаешься перед той, которая станет Твоей Первой Машиной: огромный "Мерседес" серо-стального цвета с четырьмя дверцами. По сравнению с новой машиной он просто ничего не стоит".
Итак, 11 июня Высоцкий приезжает (прилетает?) в Бонн. Он проводит у Фрумзона не больше суток, жена Романа должна передать в Москву какие-то вещи. 12 июня поездом Высоцкий выезжает в Москву.