12-го же июня в парижском еженедельнике "Пари-Матч" появляется небольшая статья Агаты Гокар "Марина Влади: "Я без ума от Владимира, потому что вижу его раз в два дня". Статья иллюстрирована фотографиями, сделанными, по всей вероятности, еще в декабре 1979 года, тогда же и было записано интервью с М. В. Статья из разряда "светской хроники", ее содержание в резком контрасте с содержанием жизни В. В. и Марины Влади в июне 1980 года.
"Эти мирные картины жизни счастливой четы по-своему уникальны, так как Марина Влади (сыгравшая у Альберта Сорди в "Мнимом больном") и ее муж Владимир Высоцкий, женатые вот уже десять лет, видятся всего шесть месяцев в году - то есть как бы через день. Причина очень простая: общая профессия забрасывает их кого в Париж, кого в Москву. Но несмотря на долгие месяцы разлуки, Высоцкие уверенно опровергают старинную поговорку "С глаз долой - из сердца вон", их супружеская жизнь идет хорошо. Дважды или трижды в год разделенные расстоянием супруги в который раз с наслаждением встречаются в мезон-лаффитском особняке Марины или в московской квартире Владимира.
"В Москве у нас большая квартира с гостиной и двумя комнатами. Мы встретимся там этим летом, потому что Владимир <…> вновь уехал к себе на родину - играть в "Преступлении и наказании". Мы увидимся снова в начале лета. Наша жизнь была простой: когда я работала, он был со мной при малейшей возможности. А когда работал он, я старалась быть рядом".
В 41 год Марина оказалась в отсутствие мужа, одна в Мезон-Лаффите с Туки и Микой, немецкими овчарками, таксами Песиком и Точкой, а также с сыном Пьером, которому уже 20 лет, обучающимся в консерватории по классу гитары. Старший сын Игорь проводит каникулы на Таити, а Владимир, младший сын 16-ти лет, собирает жемчужные раковины в Полинезии, где живет его отец Жан-Клод Бруйе.
"Быть вместе - каждый раз праздник для нас. Мы не знаем черствости и скуки. Разлуки укрепляют нашу любовь, - утверждают супруги. - Мы счастливы такой жизнью"
(Перевод М. Левковой)
Наверное, очень непросто было прочитать это Марине Влади на следующий день после отъезда Высоцкого.
Приезд Высоцкого в Москву запомнили все, кто его встречал или видел в этот день.
Барбара Немчик: "В два часа ночи из Бреста позвонили таможенники. Они сказали, что Володя пересек границу и что его надо встречать на вокзале… Они говорили какими-то странными голосами, видимо, все вместе выпили. Естественно, Валера и Володя Шехтман поехали его встречать".
В. Шехтман: "Перед приездом, ночью, звонок из Бреста. Валера говорит:
- Послушай, я ничего не пойму.
Я взял трубку. Звонили таможенники - "под энтим делом". Володя их упоил! Потом весь вагон готов был носить его на руках, потому что никого не "шмонали". А еще он попросил таможенников позвонить в Москву, чтобы мы его встретили.
Едем на Белорусский - Сева Абдулов, Валера и я. Встреча была знаменательная - Володя был совершенно "в умат". Проводник завел нас:
- Быстро-быстро забирайте его…
Володя вышел на перрон: тут народ, тут милиция, тут вокзал - Белорусский! - а он ничего сказать не может".
Оксана: "Я тоже там была - просто приехала сама на такси. И когда мы его увидели издали - все стало сразу ясно. Володя стоял на перроне, держась за столб. Рядом - гора чемоданов. По-моему, мы поехали на Малую Грузинскую".
Б.Немчик: "Я осталась в квартире, вдруг позвонила Марина. Позвонила еще до их приезда, с ней разговаривала я. Она уже чувствовала, что что-то не в порядке…
Я открыла дверь и увидела Володю: просто сердце замерло. Он еле-еле стоял на ногах, просто - ужас! У ребят лица были подавленные".
В. Янклович: "Володя позвонил мне из Германии, звонил от Фрумзона, жена Романа передала два чемодана с вещами. Мы встречали Володю на Белорусском вокзале, - он был в ужасном состоянии… А дома он стал раздаривать эти вещи. А потом сказал, что у него отобрали таможенники. А когда он все это осознал, - это был, наверное, самый стыдный день в его жизни".
Сын В. Янкловича - Илья Порошин - тоже был в это время в квартире, он тогда еще учился в школе… "Володя привез два чемодана шмоток. На стульях, на дверях- везде были развешаны роскошные платья… И Оксана, как в Доме моделей, их примеряла…"
Б. Немчик: "Настроение было такое плохое, что было не до шмоток. Илья сказал "Дом моделей", по-моему, в отрицательном смысле… Что это похоже на базар".
Оксана: "Володя же видит, что мы все с такими кислыми рожами, - и он просто попросил, чтобы я примерила два платья, вышла и показала ребятам".
Через некоторое время после приезда Высоцкого в квартиру еще раз звонит Марина Влади.
В. Янклович: "Володя в таком состоянии, а тут звонит Марина:
- Пусть он подойдет к телефону…
- Марина, он спит.
- Не ври. Пусть подойдет.
Конечно, она все поняла".
На следующий день, а точнее, еще ночью Высоцкий и Янклович едут в институт Склифосовского - нет "лекарства"…
Вспоминает врач-реаниматолог Станислав Щербаков: "Я хорошо помню, когда я видел Высоцкого в предпоследний раз. Это было, когда он прилетел из Парижа от Марины Влади. Высоцкий приехал среди ночи вместе с Валерием Янкловичем…
У нас был такой "предбанник" - там стоял стол, за которым мы писали истории болезни, сюда же - в "предбанник" - закатывали каталки. В эту ночь было полно больных. И вот открывается дверь, заходят Высоцкий и Янклович… Таким Высоцкого я никогда не видел. Он же всегда - подтянутый, аккуратный, а тут… Небритый, помятый, неряшливо одетый - в полной депрессии.
Бывали случаи, когда он не входил - врывался в ординаторскую! Когда действие препаратов кончалось, начиналась абстиненция, - а это самый страшный период для наркоманов. Они могут сделать все, что угодно, но достать наркотик любыми средствами! Так вот - врывался совершенно ошалевший человек: зрачки расширены, моторное возбуждение, - и было ясно, что с ним происходит.
А тут он тихо вошел, сел на стул. Я - за столом, писал историю болезни. Высоцкий даже глаз не поднимал. Но раз приехал - ясно зачем. Но уже было лето восьмидесятого, приближалась Олимпиада, и мы знали, что нас "пасут"… И договорились: "Все, больше не даем!" И, Высоцкий знал об этом. Я ему говорю:
- Володя - все. Мы же договорились, что - все.
- Стас, в последний раз…
- Нет, уходи. Валера, забирай его.
А у Высоцкого чуть ли не слезы на глазах… И тут бригада "взорвалась" на меня!
- Стас! Ты что! Зачем заставляешь человека унижаться?!
А я говорю:
- А-а… Что хотите, то и делайте.
Повернулся и ушел. Со мной вышел Валера Янклович. И пока ребята оказывали "помощь", он мне сказал, что Володя в подавленном состоянии, что его выгнала Марина… Да, Высоцкий сказал мне, уже вслед:
- Стас, это в последний раз…
Вот видите, и тут он оказался прав".
Конечно, Янклович несколько преувеличивает- "Марина выгнала…", - этим он как бы оправдывает В. В. Но повторим еще раз - если не "окончательный разрыв", то "отношения на грани разрыва". Свидетельство Барбары Немчик, которая около двух месяцев прожила в квартире на Малой Грузинской:
"Володя один раз признался:
- Что делать? С ней уже не могу… И без нее тоже не могу…
Марина звонила, а он - в таком тяжелом состоянии… Они часто ругались. Володя боялся, что это навсегда. Марина говорила ему, что просто пойдет в посольство и разведется с ним…"
Оксана: "В последнее время у Володи испортились отношения с Мариной. Марина… Мое отношение к ней… Она - Володина жена, Володя ее любит - значит, это очень хороший человек. Вообще, все люди, которые были близки Володе, которых он принимает и держит около себя, - это замечательные люди. И Мари на - прежде всего.
Но в последнее время Володя наших отношений не скрывал, он даже их афишировал. <…> Я страшно переживала, я понимала, что Марина для него - человек близкий и необходимый, несмотря н; все сложности в их отношениях. И ломать их отношения ни в коем случае нельзя".
Еще один факт- в июне-июле друзья несколько раз просили Марину прилететь. В июне она не могла - умирала сестра. А потом ко всем сложностям прибавилась обида, что В.В. не прилетел на похороны Одиль Версуа.
Не нам судить о тайных движениях души другого: с одной стороны, куплен билет в Париж на 29 июля, а с другой - и примерно 1 это же время - попытка обвенчаться с Оксаной… Но обо всем этом - позже.
13 июня три телефонных разговора: Париж, Польша, Ижевск.
Ижевск: продолжается процесс, и среди обвиняемых - Высоцкий. Польша: у жены Янкловича, Барбары, нет советской визы - надо уезжать. И разговор с Мариной - скорее всего, попытка загладить вчерашнее впечатление. Возможно, именно тогда Марина сказала - "разведусь".
13 или 14 июня - ссора с А. Федотовым.
Илья Порошин: "Володя был во Франции- в последний раз Мы жили у него - отец, я и Анатолий Павлович. (Жила еще Б. Нем чик. - В. П.) И пропали две коробки кассет- или Володе так показалось…
- А-а! Вечно у меня все тащат! Пошли вон из моего дома!
Орал на Федотова… А потом сам ему звонил - извинялся. Выяснилось, что он отдал их кому-то…"
В. Янклович: "Да, он поругался с Толей… И Федотов несколько дней не появлялся. Володя же сам позвонил:
- Толя, приезжай… Я не могу без тебя.
Он действительно не мог без Федотова".
Федотов тоже вспоминал об этом: "Володя потом позвонил:
- Толян, приезжай. Ну чего не бывает между друзьями!"
Дело в том, что Высоцкий уже многое забывает - может полчаса искать ключи, которые лежат у него в кармане… Но с другой стороны, Марина Влади пишет, что много французских дисков В. В. "увели" прямо из квартиры…
"Конечно, Высоцкий никого не предал и не продал - честь ему и хвала за это, но наркотики разрушают не только память…" (А. Макаров).
В. Янклович: "Он мог Марине одно сказать по телефону - поворачивался и нам говорил другое: Оксане - одно, мне - совершенно другое…"
Оксана: "Вообще, это время жуткого вранья. Володя врал Марине. Мы врали ему и друг другу: да, вроде бы состояние ничего…"
14 или 15 июня Оксана улетает в Сочи… "Когда Володя вернулся, почти все время он был в плохом состоянии. Тогда он отправил меня отдыхать, и я улетела на юг. Прилетела, пошла звонить в Москву. К телефону подошел Янклович, и я сразу понимаю, что все плохо:
- Володе плохо. Бери билет и возвращайся.
Я сразу же села в поезд".
(Вполне возможно, что это было немного позже.)
Сразу после возвращения из Франции у Высоцкого появляется идея - уехать к Вадиму Ивановичу Туманову, там забраться в тайгу и еще раз попытаться "выскочить". Все-таки на юге Франции он продержался неделю без наркотиков, - смог продержаться… В.Янклович: "Была еще одна - тоже неудавшаяся попытка. Володя говорит:
- Я знаю, что надо делать, чтобы вылечиться. Вадим поставит мне домик в тайге, у озера. Вот там я "выскочу".
В. Шехтман: "Была такая договоренность… Володя улетает к Вадиму и запирается в этом домике с врачами. Туманов этот домик уже приготовил".
В знаменитой золотодобывающей артели "Печора" готовятся к приезду Высоцкого - на вертолете в тайгу забросили дом, поставили, правда, не на берегу озера, а на берегу реки… Коптят колбасу, где-то достают - на всякий случай - шампанское. Как сказал мне один из старателей "Печоры": "Все знали, что приедет Высоцкий. Ждали".
Но, собственно, попытки улететь начались в самом конце июня - в начале июля, а пока…
Оксана: "И с приезда началось… Практически ни дня Володя не бывал трезвым. Если и был, то один какой-то день. Он все время был в каком-то болезненном состоянии. Все время что-то болит - то рука, то нога… То есть очень больной человек… И тем не менее были и концерты, и спектакли… Как он работал, я не представляю".
Снова начинается воспалительный процесс в ноге. Б. Немчик: "Володя приехал в очень плохой форме. Потом стало немного лучше - были спектакли, концерты… Но в принципе, до моего отъезда во второй половине июня - все было плохо.
Однажды я сидела в кабинете и собирала свои вещи. Володя вошел и с отчаянием сказал:
- Ты знаешь, мне ничего не осталось кроме пули в лоб.
Я начала возражать, но он меня перебил:
- Ты же сама прекрасно все понимаешь…
У него было просто страшное лицо. И тогда я поняла, что приближается конец".
В те же дни, 16 или 17 июня, "кефлекс", который Барбара получила в американском посольстве, очень помог Юрию Петровичу Любимову. Зачем Высоцкий заехал к Любимову, неизвестно. Может быть, он уже знал, что на неделю уезжает в Калининград, и хотел предупредить Юрия Петровича?
Ю. Любимов: "Я очень сильно болел, и так случилось, что моя жена с сыном были в Будапеште (моя жена - венгерка). Я был один и лежал с очень высокой температурой - за сорок. И был в полубессознательном состоянии, но слышу- кто-то настойчиво звонит. Я по стенке, по стенке долго-долго шел. Звонит еще - знал, видно, что я дома, и думает - почему не открываю? Я открыл, зашел Владимир. Увидел меня в таком состоянии и говорит:
- Как же так? Вы - один?
- Ничего, ничего… Я как-нибудь отосплюсь, Володя.
- А что у вас?
- Не знаю, просто температура очень высокая.
Но Владимир увидел, в каком я состоянии, сказал: "Подождите" - и уехал. Я даже не помню, сколько времени его не было.
Привез мне какой-то сильный антибиотик. И я глотал это лекарство через каждые четыре часа. Действительно, через два дня температура спала".
Между тем Игорь Шевцов добивается утверждения Высоцкого режиссером-постановщиком фильма "Зеленый фургон".
И. Шевцов: "Наконец, стало известно, что главное решено - его готовы утвердить режиссером. Он вернулся, я позвонил ему и сказал, что он утвержден.
- Нет, ты скажи, что они утвердили? Сценарий или меня, как режиссера? - допытывается он.
- Сценарий как раз требует доработки, а тебя утвердили. Так и стоит в плане "Экрана" - режиссер Владимир Высоцкий.
Он был удовлетворен, но особого энтузиазма не высказал. Просил разыскать его через несколько дней, когда он вернется в Москву из какой-то поездки".
Дело в том, что Высоцкий встретил в Доме кино администратора Владимира Гольдмана. Гольдман проводил в Калининграде концерты ансамбля "Земляне" (с 18 по 22 июня) и предложил В.В. принять участие в этих гастролях. С Высоцким полные сборы были гарантированы. У В. В. довольно большие долги, - и он соглашается.
Перед отъездом еще одна встреча - с Артуром Сергеевичем Макаровым: "Я помню наш последний разговор перед его поездкой в Калининград. Володя подробно выспрашивал меня про деревню, в которой я живу. Какой дом, далеко ли от дороги? Потом сказал, что нам надо серьезно поговорить". Высоцкий ищет запасной вариант, если что-то не получится у Туманова…
В июне Высоцкий читает одну из очень немногих публикаций о себе. В майском номере журнала "Аврора" появляется статья В.Смехова "Мои товарищи - артисты", где в главе "Владимир Высоцкий" есть такие слова:
"Высоцкий - дитя стихий, я не видел второго такого же по выносливости. Он неутомим, как горная река, как сибирская вьюга, и это не метафора, увы! - он так же беспощаден к себе в работе, как и упомянутые явления природы. Только ему это дороже стоит - жизни и здоровья…
Сталкиваясь с актерами в таганском "быту", иногда теряешь меру отсчета. Легко поддаться мелководным, растительным придиркам… Ну зачем он ерничает, зачем неспокоен, зачем меняет друзей на фаворитов, зачем так подозрителен и грубоват, а вот уже и неблагодарен, забывчив… Но стоит ему взять в руки гитару… Но стоит ему начать что-то рассказывать…"
О том, как прореагировал на статью Высоцкий, есть несколько мнений. Сам В. Смехов говорил, что В. В. сразу же позвонил сыну, чтобы тот купил несколько экземпляров журнала… Или даже так: скупай все!..
Другой отзыв от Валерия Плотникова, которому, по словам В. Смехова, "за несколько дней до 25 июля поэт бодро ответил (на вопрос: как понравилось): "Приятно о себе читать не на латинском шрифте"…"
Хотя Вениамин Смехов не скрывает, что в последние годы они с Высоцким "разлетелись"…
Публикация Смехова, разумеется, не была первой - не будем перечислять другие, но в 1980 году Высоцкий читал еще одну статью - Вайля и Гениса - о себе, которая была опубликована двумя годами раньше в эмигрантском издании "Время и мы" (№ 36, 1978) и называлась "Шампанское и политура". Фрагменты статьи перепечатаны в альманахе "В. Высоцкий все не так" (М., 1991). Приведем несколько отрывков:
"Высоцкий, хрипя и рвя струны, изобрел небольшой, но очень производительный станочек для печатания самых подлинных ассигнаций. И как-то забылся - ручка вертится легко, педаль не тугая, мотор поет- и ненароком наводнил рынок. Началась инфляция…
Раздается по Советскому Союзу намекающий рев вместо смеха, и слабеют колени школьников, и напиваются студенты и учащиеся, и переглядываются доктора наук…"
Но с другой стороны, "в лучших песнях Высоцкого - подлинное гражданское отчаянье, глубина понимания жизни и любовь к ней".
Вспоминает В. Янклович: "Володе дали статью этих ребят. Мы ехали на машине, он остановился около Белорусского вокзала. Прочитал. Он же читал очень быстро…
- Ничего-то они не понимают, - сказал Володя".
17 июня- Высоцкий разговаривает с Романом Фрумзоном. Он пообещал Фрумзону что-то сделать, но не сделал. В. Янклович помнит, что Роман звонил перед этим и говорил: "Что, он меня мальчиком считает?!" Звонил и Шемякин - Высоцкий обещал сделать памятник его отцу (то есть заказать, кажется у Церетели), но тоже не сделал. Шемякин разговаривал с В. Янкловичем.
18 июня утром Высоцкий вместе с Гольдманом вылетает в Калининград. В этот же день - телефонный разговор с Польшей. Скорее всего, В. В. разговаривал с Ольбрыхским. В.Янклович: "Володя отправил Барбару в Польшу… Ольбрыхский принимал участие, доставал валюту".
Б. Немчик: "Володя попросил Ольбрыхского помочь мне достать советскую визу. Ведь меня просто выгнали из Союза, хотя я должна была работать на Олимпиаде для американского телевидения. Я уехала в Краков к своим друзьям, Ольбрыхский позвонил мне и спросил, в чем он может помочь… Но он не смог ничего сделать. Никакого разговора о деньгах не было, я получала свою стипендию и в России, и в Польше".
Но проводил В. В. Барбару накануне вечером (т. е. 17 июня). Б. Немчик: "Я уезжала… Даже точно не помню когда - 15 июня или позже… Володя меня провожал. Но поехать на машине он не смог. Вызвали такси. Приехали на вокзал, было немного неудобно - Володю все узнавали, а он был в плохой форме".
С 18 по 22 июня последние гастроли Высоцкого.
Проводил гастроли Владимир Гольдман; вел концерты, но не с самого начала- хороший знакомый В. В., актер и режиссер- Николай Тамразов. Высоцкий сам попросил его об этом.
Вспоминает Н. Тамразов: "Володя уезжает в Калининград. Утром мне звонит Володя Гольдман и говорит:
- Коля, Володя говорит, что хорошо бы Тамразочку сюда пригласить, но ты же, наверное, не сможешь - Олимпиада…
Еще он сказал, что у Володи болит горло, он даже собирается отменять концерты… В общем, настроение неважное:
- Если сможешь - приезжай.
Я не очень удивился, что Володя хочет меня видеть, - ему было легко со мной. Во всяком случае, я старался, чтобы ему было легко…