Д.Т. Язов: – По натуре своей он был чрезвычайно скромным человеком. Никогда не говорил: "Я сказал", "Я сделал". Всегда только – "мы". За регалиями не гнался, и наград у него было меньше, чем у его маршалов.
Писатель А.Н. Толстой отмечал: "Сталин исключительно скромен. Быть в фокусе внимания всего мира, мыслить историческими масштабами и вместе с тем помнить и заботиться о сталеварах, лётчиках, доярках, учёных и школьниках, изучать производственные процессы, военное дело, кораблестроение, архитектуру, философию, читать рукописи молодых авторов, знать диалектику событий, чтобы поворачивать неуклюжее дышло истории в сторону, куда ему надлежит двигаться, быть в курсе всего, знать, что завтра будет делать Чемберлен и о чём сегодня думает финский крестьянин… – всё это нелёгкая задача. Человек – есть человек. И мы, знающие и видящие Сталина, удивляемся глубине и ясности его мышления, его работоспособности, его скромности".
Я думаю, этот разговор будет уместно подытожить словами Михаила Александровича Шолохова: "Нельзя оглуплять и принижать деятельность Сталина. Во-первых, это нечестно, во-вторых, вредно для страны, для советских людей. И не потому, что победителей не судят, а прежде всего потому, что "ниспровержение" не отвечает истине".
Корр.: – Знаете, Дмитрий Тимофеевич, по мере того, как мы преодолеваем эти чудовищные нагромождения лжи, у меня зреет вопрос: почему наши сегодняшние коммунисты не проведут серьёзного, обстоятельного и публичного разбора хрущёвского доклада – пункт за пунктом. С одной стороны, чтобы восстановить историческую справедливость, а с другой – чтобы очистить, наконец, от мусора дорогую могилу и имя человека, который стоял во главе коммунистической партии несколько десятков лет. И это были годы блестящих свершений и побед.
А в заключение еще раз сошлюсь на Людо Мартенса: "Если Сталин не был военным гением, то можно сделать вывод, что величайшая в истории война, война человечества против фашизма, была выиграна не военным гением. Потому что в той ужасающей войне никто не сыграл роль, сравнимую с ролью Сталина".
Россия, Сталин, Сталинград!
Корр.: – Опять из всех щелей повылезали потрёпанные дети XX съезда и заголосили на все лады: репрессии, ГУЛАГ, миллионы невинных жертв. Ведь и цифры все давно названы, проверены-перепроверены, опубликованы, а они всё продолжают измерять вину Советской власти и лично Иосифа Виссарионовича десятками миллионов жертв. Затеянная десталинизация обернулась пшиком. Стали спешно реанимировать другие направления. Провели "День ГУЛАГа". Смотрю я на эти потуги и вспоминаю стихотворение Константина Симонова "Митинг в Канаде". Речь, – кто не помнит, – вот о чём. Человек, приехавший из Советского Союза, должен выступить на митинге. А это 1948 год, "холодная война". Но ещё и о Сталинграде не все забыли. А кто-то, возможно, помнит и о том, что английский король Георг VI подарил сталинградцам меч, на клинке которого была надпись: "Гражданам Сталинграда – людям со стальными сердцами – дар короля Георга VI в знак уважения британского народа".
Канадские друзья предупредили гостя: в первых трёх рядах сидят люди, пришедшие его освистать.
"Шагнув, я начинаю речь.
Её начало – как прыжок
В атаку, что уже не лечь:
– Россия, Сталин, Сталинград!"
А дальше было вот что:
"Вдруг, как обвал, как вал воды,
Как сдвинувшаяся гора,
Навстречу рушится "Ура!"
Это зал рукоплещет представителю великой страны, победившей фашизм.
Может, нам почаще вспоминать это словосочетание: "Россия, Сталин, Сталинград!"?
Д.Т. Язов: – Вот мы сегодня и поговорим об этом. Начнём с Иосифа Виссарионовича. Мне вспоминается разговор с известным артистом Иннокентием Смоктуновским. Мы жили по соседству и иногда встречались. Во время одной из таких встреч зашёл разговор о войне и, конечно, о Сталине.
– Да, что там Сталин! – с жаром говорил мой собеседник, – мы бы и без него войну выиграли.
– У вас в театре есть главный режиссер? – спрашиваю его.
– Конечно, – отвечает.
– А зачем он вам? Вы же все там такие опытные, талантливые, маститые…
– Как это без режиссёра? – возмутился он.
Взрослому, серьёзному человеку не приходило на ум, что театру с небольшой труппой и десятком гримерных без руководителя никак нельзя, а огромной воюющей стране, оказывается, можно.
А ведь Сталин во время войны взвалил на свои плечи груз, неподъемный для простого смертного. Мало того, что взвалил, но и нёс его долгих и тяжёлых четыре года. А если прибавить сюда войну с Японией, то будет и поболее.
Я думаю, что люди, следующие логике моего собеседника из сферы искусств, либо наивные, принявшие хрущёвскую ложь за чистую монету, либо злонамеренные. Пороча Сталина, охаивая Советскую власть с её грандиозными достижениями, включая Великую Победу 45-го года, они стараются бросить тень на всю нашу историю. Это почерк, так называемой, "пятой колонны".
Их фирменный знак – фальсификация истории.
Корр.: – Кстати сказать, прочитала недавно в газете "Комсомольская правда" заметку полковника Виктора Баранца: он сообщает, что на базе Центрального архива Министерства обороны создаётся специальное подразделение по борьбе с различными фальсификаторами военной истории. Это будет научная рота, в которую строго по конкурсу подберут знатоков истории. Им откроют доступ к подлинным документам и, вооружившись знаниями, они начнут выводить на чистую воду всевозможных лжецов и фальсификаторов нашей военной истории.
Меня в связи с этим новшеством посетила такая мысль: рота – это хорошо. Даже замечательно. Но что она одна сможет сделать с теми нагромождениями лжи, которые, беспрепятственно распространяясь, наслаивались друг на друга, начиная с XX съезда партии. Именно тогда Хрущёв, не стесняясь собственной лжи, заявил: "Необходимо будет пересмотреть оценку многих военных операций и дать им правильное объяснение".
Он и начал объяснять, не сообразуясь с правдой. А за ним уже вереницей последовали волкогоновы, радзинские, познеры.
Не кажется ли Вам, Дмитрий Тимофеевич, что нашей замечательной роте уже с первых её шагов придётся столкнуться с серьёзным препятствием? Как можно восстанавливать подлинную историю Великой Отечественной войны, не упоминая имени её Верховного Главнокомандующего? К тому же больше всех и пострадавшего от этих самых фальсификаторов.
Д.Т. Язов: – Что я могу Вам сказать?
Во-первых, создание научной роты в недрах Министерства обороны – это хороший знак. Молодёжь подключают к серьёзным и актуальным проблемам. А значит и государство не собирается оставаться в стороне, тем более, что у нас, наконец, появились достойные и Верховный Главнокомандующий, и министр обороны. Думаю, они не отдадут на откуп либералам, по крайней мере, нашу военную историю.
Корр.: – Как говорится, дай-то Бог. Если для хрущёвских последователей чем-то вроде знамени стало слово ГУЛАГ, то для нас это – Сталинград. И рядом, конечно, Сталин.
Д.Т. Язов: – А лучше, как у Симонова: Россия, Сталин, Сталинград!
Корр.: – Бесспорно. Но я хочу поговорить о Сталинграде. Еще и вот почему. Как-то мне пришлось присутствовать на пресс-конференции А.Г. Лукашенко. Рядом оказался редактор одной из волгоградских газет. Я обрадовалась, как родственнику, говорю: в Вашем городе сражалась наша омская дивизия полковника Гуртьева. Защищала завод "Баррикады". Там и полегла, но немцев к Волге не пропустила. "Не знаю, – ответил он, – это не по моей части".
Д.Т. Язов: – Есть и такие: недалёкие, равнодушные люди. Поэтому сегодня разговор о Сталинграде, Сталине, России весьма и весьма актуален. Само слово "Сталинград" стало символом невиданной стойкости, мужества, бесстрашия, героизма. Недаром многие авторы вынесли в заголовки своих книг это короткое слово. "Сталинград" у маршала Еременко, "Сталинград" у Алексея Исаева, "Сталинград" у Михаила Барятинского, "Сталинград" у Энтони Бивора. А другой западный автор Майкл Джонс к своему "Сталинграду" прибавил подзаголовок: "Как состоялся триумф Красной Армии".
Корр.: – Вот и поговорим о том, как он состоялся. Вы-то знаете об этом побольше либеральных болтунов.
Д.Т. Язов: – Триумф был позже. А пока наши войска с тяжёлыми боями отступали к Сталинграду. Председатель Сталинградского городского комитета обороны и одновременно Первый секретарь обкома партии A.C. Чуянов писал: "Обстановка остаётся угрожающей. Непрерывно и повсеместно по плану командования срочно возводим оборонительные сооружения".
12 июля был создан Сталинградский фронт. Длинной череде неудач Красной Армии летом 1942 года положила начало Харьковская катастрофа, к которой Никита Сергеевич приложил свою нечистую руку. Об этом я уже говорил в нашей прошлой беседе.
Был тут, если правду сказать, просчёт и с нашей стороны. Считалось, что главной целью немцев будет по-прежнему Москва. И они с помощью дезориентирующих вбросов постарались укрепить нас в этой иллюзии. В это нетрудно было поверить, поскольку на московском направлении немцы продолжали держать сильную группировку. На самом деле их целью был Кавказ, бакинская нефть, с последующим вовлечением Турции в войну против СССР. Сталинград же они собирались, по их собственным словам, подвергнуть воздействию тяжелого оружия, с тем, чтобы он потерял своё значение как центр военной промышленности и узел коммуникаций.
В беседе с японским послом Гитлер так обрисовал свои перспективы на 1942 год: "Советы уже в ближайшее лето будут разгромлены. Спасения им больше не существует. Лето является решающей стадией военного спора. Большевиков отбросят так далеко, чтобы они никогда не могли касаться культурной почвы Европы".
Корр.: – В Сталинграде Красная Армия и её Главнокомандующий положили конец этим иллюзиям…
Д.Т. Язов: – Официально началом Сталинградской битвы принято считать 17 июля 1942 года. В этот день передовые отряды 62-й и 64-й армий Сталинградского фронта вступили в бой с наступающим противником…
Тут, я думаю, самое время рассказать о "секретной железной дороге Сталина", как её окрестили некоторые военные журналисты. А речь вот о чём. Предвидя сложности со снабжением армии, Сталин ещё до начала Сталинградской битвы приказал построить запасную железную дорогу от Саратова до Ленинска, расположенного в 20-ти километрах от Сталинграда. Дорога была построена в неслыханно короткие сроки. Целые участки путей перевозились с Транссибирской магистрали и укладывались на землю. Грузы, доставленные в Ленинск, грузились на машины, подводы и отправлялись на восточный берег Волги. Оттуда на лодках и катерах – в Сталинград. Думаю, небезынтересно будет в этой связи познакомиться с точкой зрения одного из западных журналистов: "Строительство секретной железной дороги, несомненно, обнаруживает положительные аспекты сталинского правления: его знаменательное внимание к деталям… Оставаясь в столице, Сталин вполне контролировал ход битвы. Из этого логично заключить, что попытки принизить его роль в происходящем нелепы".
А истории со строительством железной дороги к Сталинграду предшествовала другая, не менее значимая. Во время битвы под Москвой Мехлис предложил расформировать железнодорожные войска и отправить их на пополнение сухопутных войск. Все согласились, подписали проект постановления. Но упёрся генерал-лейтенант Ковалёв, начальник управления военных сообщений. Мехлис доложил Сталину: все подписали, только Ковалёв отказывается. Сталин звонит Ковалёву, а тот в ответ: "Товарищ Сталин, мы что – всё время собираемся отступать? Разве нам не понадобятся железнодорожные войска, когда придёт время наступать?" "Правильно, товарищ Ковалёв, – сказал Иосиф Виссарионович. – А Вы, товарищ Мехлис, – паникёр".
Сталинградская битва проходила в два этапа. Оборонительный с 17 июля по 18 ноября. Это тяжелейшие бои на подступах к Сталинграду и в самом городе. Наступательный этап начинался 19 ноября и заканчивался 2 февраля 1943 года. Сюда входит блестяще организованное контрнаступление, завершившееся полной победой.
Корр.: – Но до победы ещё надо было дожить. Каковы были наши силы к началу сражения? Немцы имели перевес?
Д.Т. Язов: – К началу Сталинградской битвы расклад сил был таким: немцы превосходили нас в личном составе в 1,7 раза, в артиллерии и танках – в 1,3 раза, в самолётах более, чем в два раза.
Корр.: – А что мы могли противопоставить их хорошо отлаженной военной машине?
Д.Т. Язов: – Мы вступали в битву тоже не с голыми руками. Достаточно сказать, что, благодаря заботам Сталина, восточные районы страны уже к весне 1942 года выпустили столько военной продукции, сколько до войны её производили все предприятия Советского Союза. К этому времени наша армия имела почти четыре тысячи танков, около 50 тысяч орудий и миномётов, больше двух тысяч самолётов.
Сталин внимательно следил за тем, как развиваются события на Сталинградском направлении. Вот часть разговора по прямому проводу Верховного Главнокомандующего с командованием Сталинградского фронта: "Главное теперь не переправы у Цимлянской и Николаевской, а правый фланг фронта. Противник выброской своих частей в район Цимлы отвлёк наше внимание на юг, и в это самое время он подводил потихоньку главные силы к правому флангу фронта. Эта военная хитрость противнику удалась из-за отсутствия у нас надёжной разведки. Это дело надо учесть… Считаю абсолютно необходимым немедленно сосредоточить в районе правого фланга фронта девять десятых, повторяю, девять десятых всей авиации Хрюкина и Степанова и приказать обоим всю массу истребительной и штурмовой авиации бросить против противника на вашем правом фланге… Сегодня пошлю к вам пять истребительных полков… и два полка штурмовиков вдобавок к тем 90 штурмовикам, которые у вас имеются…"
Отдав распоряжения, Сталин снова возвращается к тревожившей его ситуации: "Имейте в виду, если противник прорвёт правый фланг и подойдёт к Дону в районе Гумрака или севернее, то он отрежет ваши железнодорожные сообщения с севером…"
Разговор уже подходил к концу, когда Гордов, который был тогда командующим фронтом, сообщил: "Только что получено донесение от Колпакчи, что танки противника до 50 единиц прорвались…"
Сталин мгновенно отреагировал: "Стыдно отступать перед 50 танками немцев-мерзавцев, имея на фронте около 900 танков".
Корр.: – Колпакчи тогда был командующим 62-й армией?
Д.Т. Язов: – Недолго. Его сменил Лопатин. И тоже продержался недолго. Надолго уже пришёл Василий Иванович Чуйков. Но об этом я расскажу позже. А сейчас обратите внимание на то, с каким знанием дела Верховный Главнокомандующий обсуждает положение дел на Сталинградском фронте. От него не ускользнула ни одна деталь. Он даже принял во внимание эмоциональное состояние командующего 62-й армии. "Имейте в виду, – предупредил он командование фронта, – Колпакчи очень нервный и впечатлительный человек. Хорошо бы направить к Колпакчи кого-либо покрепче для поддержания духа".
Корр.: – Интересно, отразилась ли как-то на судьбе В.Я. Колпакчи эта сталинская настороженность? Противники вождя изображают его неким монстром, походя ломающим человеческие судьбы.
Д.Т. Язов: – Чтобы ответить на этот вопрос придётся забежать, как говорится, вперёд. После Победы в Большом Кремлевском дворце устроили приём в честь участников Парада Победы. Первый тост был, естественно, за погибших. Второй – за Верховного Главнокомандующего. А потом следовали тосты за командующих фронтами и их боевых соратников – командующих армиями. Когда назывались фамилии, фронтовики подходили к столу, где сидело правительство, и Сталин с ними поочередно чокался.
Когда провозгласили тост за 1-й Белорусский фронт, к столу вместе с Жуковым вышли его прославленные командармы: Чуйков, Катуков, Горбатов и…Колпакчи. Вот ответ на Ваш вопрос. Бережным отношением, вниманием, своевременной поддержкой Сталин воспитал целую плеяду молодых талантливых военачальников. С теплотой вспоминали об этом заботливом сталинском подходе и К.К. Рокоссовский, и А.Е. Голованов и другие. Известно, что во время войны Иосиф Виссарионович регулярно отправлял денежные переводы отцу А.М. Василевского, который воздерживался от контактов с отцом – сельским священником.
Корр.: – Дмитрий Тимофеевич, мы как-то стороной обошли приказ № 227, изданный в ходе Сталинградской битвы. Он в своё время не был опубликован и в годы перестройки наделал много шума.
Я помню, как обнаружив очередную "сенсацию", демократы шли с ней в атаку на Советскую власть и, конечно, на Сталина.
Д.Т. Язов: – Приказ этот был подписан Сталиным 28 июля 1942 года. Секрета из него никто не делал. Его зачитывали во всех подразделениях, распространяли в листовках. А не опубликовали в прессе, думаю, потому, что он предусматривал ряд жёстких мер для трусов и паникёров. Создавались заградотряды, штрафные роты и батальоны, вводилась и такая мера наказания, как расстрел. И в этом тоже не было ничего нового. У немцев всё это уже существовало. В их хвалёной непобедимой армии.
Корр.: – А где застал Вас этот приказ?
Д.Т. Язов: – На Волховском фронте. Причём в первый же день. Нас, 35 новичков, по прибытии повели на лесную поляну и там перед строем зачитали этот приказ. А потом, по приговору военного трибунала, расстреляли младшего лейтенанта. Я до сих пор помню его фамилию – Степанов. Оказалось, во время немецкой атаки он струсил, бросил свой взвод и сбежал. Солдаты не растерялись, атаку отбили, а трус был наказан.
В тот день нам, молодым лейтенантам, на конкретном примере показали, что ждёт каждого, кто нарушит присягу. Желание защищать Родину было у нас настолько сильным, что суровый приговор не вызвал ни у кого осуждения.
Мы понимали, что судьба страны зависит от каждого из нас. И в случае чего – вступит в силу этот грозный приказ.
Корр.: – А нужен ли он был?
Д.Т. Язов: – Вне всякого сомнения. Многие на фронте говорили, что он даже запоздал. Вдумайтесь: к моменту его опубликования мы потеряли Украину, Белоруссию, Прибалтику, Донбасс, ряд других важных экономических областей. Страна лишилась более 70 миллионов населения, свыше 700 миллионов пудов хлеба, почти 10 миллионов тонн металла. Перечислив всё это, авторы четырехтомника "Великая Отечественная война" заключают: "Отступать и дальше, по сути, означало утрату национальной и государственной независимости".
Сталин понимал это лучше других. И поэтому требовал: "…в корне пресекать разговоры о том, что… у нас много территории, страна наша велика и богата, населения много, хлеба всегда будет в избытке. Такие разговоры являются лживыми и вредными, они ослабляют нас и усиливают врага, ибо, если не прекратим отступление, останемся без хлеба, без топлива, без металла, без сырья, без фабрик и заводов, без железных дорог… Пора кончить отступление. Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв".