Расстрелянная разведка - Владимир Антонов 11 стр.

Поскольку генерал Миллер в штаб-квартиру РОВС не вернулся, вечером 22 сентября генерал Кусонский и заместитель Миллера адмирал Кедров вскрыли пакет с его запиской и вызвали к себе ге­нерала Скоблина для объяснений. Скоблин поначалу отрицал факт своей встречи с Миллером, однако после того, как адмирал Кедров предъявил ему записку Миллера и предложил пройти в полицейский участок для дачи показаний, Скоблин понял, что все рухнуло. Под благовидным предлогом он вышел из помещения РОВС и исчез. Не­которое время он скрывался на конспиративной квартире советской разведки в Париже, а затем на самолете, специально закупленном для этого Александром Орловым, был переправлен в Барселону, ще вскоре погиб при бомбардировке города гитлеровской авиацией.

Миллер был доставлен во внутреннюю тюрьму НКВД на Лу­бянке, где содержался как заключенный № 110 под именем Иванова Петра Васильевича до мая 1939 года. Однако к тому времени нужда в инсценированных политических процессах отпала, поскольку в воздухе явно пахло новой мировой войной. К маю 1939 года Герма­ния не только совершила аншлюс Австрии, Судетской области, но и полностью оккупировала Чехословакию, несмотря на гарантии ее безопасности со стороны Англии и Франции. Разведка НКВД располагала информацией о том, что следующей целью Гитлера будет Польша.

Сталин прекрасно понимал, что в подобных условиях продол­жение судебных процессов над военными, в которых предполага­лось использовать Миллера, может окончательно деморализовать Красную Армию в преддверии близящегося военного столкновения с гитлеровской Германией, и отказался от этой идеи. Он сместил Ежова с поста наркома внутренних дел, а в скором времени возложил на него ответственность за произвол и беззаконие в стране. Нужда в генерале Миллере отпала. 11 мая 1939 года Л. Берия, сменивший Н. Ежова на посту наркома внутренних дел, подписал распоряжение о расстреле генерала Миллера, осужденного Военной коллегией Верховного суда СССР. В 23 часа 05 минут того же для приговор был приведен в исполнение.

Георгий Косенко, принимавший непосредственное участие в по­хищении и вывозе в Советский Союз Е.К. Миллера, в 1937 году был награжден за эту операцию орденом Красного Знамени. В служеб­ной характеристике, составленной на него в том же году в Центре, отмечалось:

"За время работы в органах НКВД капитан госбезопасности Г.Н. Косенко характеризовался как хороший, способный, усидчивый и энергичный чекист. Руководимая им резидентура в Париже нанесла серьезный удар по белогвардейским эмигрантским организациям".

Борьба с вооруженной эмиграцией была лишь одним из направле­ний работы "легальной" резидентуры внешней разведки во Франции. Перед ней стояли весьма широкие задачи. Особенно активно рабо­тала резидентура в период гражданской войны в Испании. Георгий Косенко поддерживал тесный контакт с руководителем "легальной" резидентуры в Мадриде Александром Орловым. Парижская резиден­тура приобрела агентов, имевших разведывательные возможности непосредственно в самой Испании. Большую работу Косенко и его сотрудники проводили с добровольцами интернациональных бригад, направлявшимися в эту страну транзитом через Францию. Лиц, пред­ставлявших вербовочный интерес, они привлекали к сотрудничеству с советской разведкой.

Парижская и мадридская резидентуры создали специальную шко­лу но подготовке агентурных групп для совершения диверсий в тылу фалангистов. В Испании этими разведывательно-диверсионными группами руководил легендарный советский чекист Григорий Сыроежкин. Их опыт оказался весьма полезным в года Великой Отечественной войны, когда руководимое генералом Судоплатовым 4-е управление НКВД-НКГБ развернуло подобную работу в тылу немецких войск.

Париж облюбовали не только главари белогвардейской эмигра­ции, монархисты и националисты различных мастей, эмигриро­вавшие из России после Октябрьской революции. "Столицу мира" полюбили также и троцкисты. Здесь размещался международный секретариат создаваемого Троцким IV Интернационала. В Париже проживал также сын Троцкого Лев Седов, возглавлявший этот секре­тариат. С 1936 года разработкой Седова занималась специальная аген­турная группа внешней разведки во главе с разведчиком-нелегалом болгарином Борисом Афанасьевым. Одному из его агентов удалось войти в доверие к Седову и даже получать от него интересующую Сталина информацию.

Однако самым важным агентом в ближайшем окружении Льва Седова был привлеченный летом 1934 года к сотрудничеству с со­ветской разведкой резидентом ИНО ОГПУ Глинским (оперативный псевдоним "Петр") Марк Зборовский (псевдоним "Мак"). Ему уда­лось внедриться в Международный секретариат IV Интернационала, занять место одного из руководителей его русской секции, стать своего рода личным секретарем Льва Седова, с которым он встре­чался практически ежедневно, и даже подружиться с его женой. Это позволяло резидентуре Косенко регулярно читать как переписку самого Троцкого и его сына Седова, так и написанные им статьи еще до их публикации в троцкистском "Бюллетене оппозиции".

В августе 1937 года, когда уехавший на время из Парижа Лев Седов поручил ведение всех дел Зборовскому, Косенко получил через агента список адресов сторонников Троцкого в различных странах. Через Зборовского резидентура также выяснила, что Троцкий пере­дал часть своего архива в Институт исторических исследований в Па­риже. Узнав об этом, Сталин распорядился вывезти архив в Москву. Проведение операции было поручено "группе Яши"-специально­му подразделению НКВД, которым руководил Яков Серебрянский и которое подчинялось непосредственно наркому. Серебрянский был направлен Ежовым в Париж со специальным заданием. Косенко было поручено обеспечить проведение операции.

В ночь на 7 ноября 1936 года агент Серебрянского англичанин Моррисон (псевдоним "Гарри"), имевший прочные связи в управле­нии полиции, с помощью резидентуры успешно выполнил задание Сталина. Косенко направил дипломатической почтой на Лубянку так называемый "архив Троцкого": огромное количество рукописей, статей и писем Троцкого общим весом около 80 килограммов. Благо­даря усилиям парижской резидентуры Сталин был в курсе замыслов своего главного политического противника.

11 февраля 1937 года Георгий Косенко направил в Центр отчет Марка Зборовского о его беседах с сыном Троцкого. По словам агента, Лев Седов склонялся к мысли о том, что Сталина необходимо физически ликвидировать. В одной из бесед Седов сказал Зборов­скому, что "поскольку весь режим в СССР держится на Сталине, то достаточно убить его, чтобы все развалилось". Седов неоднократно возвращался к этой теме и подчеркивал необходимость убийства Сталина, намекая на то, что это должен сделать сам Марк Зборовский. Эта информация была незамедлительно доложена вождю. Сталин пришел в ярость. Он обвинил Троцкого в том, что тот хочет разру­шить Советский Союз, и приказал Ежову ликвидировать Троцкого и его сторонников.

Ликвидация Троцкого была поручена Ежовым руководителю Особой группы НКВД Сергею Шпигельгласу. В соответствии с раз­работанным им планом деятельность внешней разведки НКВД по уничтожению троцкистов была перенесена во Францию. Это было связано с предательством нелегального резидента НКВД в Европе Игнатия Порецкого, который порвал с разведкой и направил в Москву письмо, в котором объявил, что присоединяется к IV Интернацио­налу. Организацией первого съезда этой троцкистской группировки занимался сын Троцкого.

В сентябре 1937 года Игнатий Порецкий по приказу Сталина был ликвидирован в Швейцарии. Лев Седов умер в Париже в фев­рале 1938 года. Внешняя разведка НКВД отношения к его смерти не имела.

В свете этих изменений в кругах троцкистской оппозиции в раз­работанный Шпигельгласом план ликвидации Троцкого необходимо было срочно вносить коррективы.

Перед агентом парижской резидентуры Зборовским была постав­лена задача проникнуть в ближайшее окружение Троцкого, чтобы быть в курсе его планов. По заданию Косенко Зборовский написал Троцкому личное письмо, которое, впрочем, осталось без ответа.

В связи с неудачей операции чекистов по внедрению Зборовского в окружение "демона революции" Центр направил в Париж из Испа­нии Рамона Меркадера и его мать Каридад. Косенко предписывалось разработать операцию по их внедрению в окружение Троцкого.

Однако выполнить задание Центра резидент не успел. В июле 1938 года резидент НКВД в Испании Александр Орлов, которого Ежов отозвал в Москву и намеревался ликвидировать, отказался выполнить распоряжение наркома и через свои родственные связи в США вместе с женой и дочерью тайно эмигрировал за океан. Перед бегством Орлов направил письмо Ежову, в котором обязался не рас­крывать секретов разведки.

Сталин пришел в ярость. Он вызвал в Кремль наркома внутрен­них дел Берию и приказал разработать новую операцию ("Утка") по уничтожению Троцкого. Одновременно вождь распорядился наказать всех чекистов, причастных к работе против Троцкого и не выполнив­ших его указаний. Любимым тезисом вождя был следующий: "Если приказано, то должно быть выполнено, хоть ты умри". К сожалению, Берия понимал этот тезис буквально...

В ноябре 1938 года капитан госбезопасности Косенко был отозван в Москву и выведен в резерв разведки. 27 декабря того же года по ука­занию Берии Георгий Косенко был арестован как "участник контрреволюционной террористической организации". Разведчику вменялось в вину знакомство и тесное взаимодействие с Орловым, которому он якобы выдал секреты подготовки операции по ликвидации Троцкого.

Вместе с Георгием Косенко в Москву были отозваны и аресто­ваны Сергей Шпигельглас, а также резидент НКВД в Нью-Йорке Петр Гутцайт, координировавший из США операцию в отношении Троцкого. Эти разведчики были расстреляны по указанию Берии.

По иронии судьбы, Косенко был брошен во внутреннюю тюрьму НКВД, в одной из камер которой содержался генерал Миллер. Тщетно палачи выбивали из разведчика признание в его связях с троцкистами и белогвардейской вооруженной эмиграцией. Несмотря на побои и издевательства, он отказался оговорить себя и своих товарищей. По приказу Берии выдающийся разведчик Георгий Николаевич Косенко был расстрелян 20 февраля 1939 года. Генерал Миллер, который был вывезен в Советский Союз при непосредственном участии Косенко, пережил его всего на два месяца.

Что же касается Русского общевоинского союза, то после похи­щения генерала Миллера он развалился и накануне войны прекратил свое существование. Белогвардейцам, мечтавшим возвратиться в Россию на иностранных штыках, не удалось реализовать эту мечту. Не смогли реализоваться и планы гитлеровцев использовать членов РОВС в качестве карателей на временно оккупированных террито­риях Советского Союза.

Доброе имя Георгия Николаевича Косенко было восстановлено лишь во второй половине 1950-х годов. Верховный суд СССР реше­нием от 15 декабря 1956 года отменил приговор Военной коллегии Верховного суда СССР от 20 февраля 1939 года и дело производством прекратил за отсутствием состава преступления.

Глава V. ТРАГЕДИЯ РАЗВЕДЧИКА ГЛИНСКОГО

В 1937 году, когда на внешнюю разведку органов государственной безопасности обрушились необоснован­ные репрессии, жертвами которых стали сотни честных людей, резидент НКВД в Париже "Петр" (оперативный псевдоним разведчика Станислава Мартыновича Глин­ского) как-то в кругу близких друзей сказал, что не верит в предательство своих арестованных товарищей и что за многих из них оп мог бы отдать свою голову. Вскоре Петр был отозван в Москву - якобы для получения очередной награды. Однако вместо ордена его ожидали застенки внутренней тюрьмы НКВД на Лубянке.

Станислав Мартынович Глинский родился в 1894 году в Варшаве в семье рабочего-железнодорожника. Его отец, Мартын Томашевич Глинский, был активным членом Мокутовского комитета социал-демократической партии царства Польского в Варшаве. В связи с революционными событиями 1905 года в царстве Польском было объявлено военное положение. В 1908 году за свою революционную деятельность Мартын Глинский был приговорен к четырем годам каторги и сослан на поселение в Иркутскую губернию.

Станислав Глинский после окончания ремесленного училища в 1910 году поступает работать модельщиком на литейный завод. В 1911 году вступает в РСДРП, становится активным членом партии, распространяет литературу, печатает листовки и вскоре избирается секретарем Мокутовского комитета. В 1913 году вместе с матерью, сестрами и братьями отправляется из Варшавы к отцу в Сибирь. Здесь он включается в работу большевистского подполья, перевоз­ит партийную литературу, листовки и воззвания партии. Черемхово, Чита, Иркутск, Нижнеудинск (ныне Улан-Удэ), Усолье Сибирское- вот "география" его революционной деятельности. Дважды аресто­вывается царской охранкой. После второго ареста совершает побег из тюрьмы и переходит на нелегальное положение.

После Февральской революции, в мае 1917 года, Глинский, став­ший профессиональным революционером, добровольцем вступает в 12-й Сибирский полк и в конце того же месяца в составе этого полка отправляется на Северный фронт, под Ригу. По заданию партии он ведет революционную пропаганду среди солдат. Вскоре Станислав переводится в 17-й Сибирский полк, где избирается председателем полкового комитета. Революционная деятельность Глинского в армии привлекает к нему внимание руководства большевистской партии. Во время выборов в Учредительное собрание России он баллотируется по знаменитому пятому - большевистскому - списку и вместе с Лениным, Антоновым-Овсеенко, Снечкусом и другими большеви­ками избирается депутатом.

18 января 1918 года в Таврическом дворце в Петрограде со­стоялось заседание Учредительного собрания. Из 715 депутатов присутствовало немногим более 400. Преобладали эсеры-центристы во главе с В.М. Черновым. Контрреволюционное большинство Учре­дительного собрания отказалось обсуждать предложенную большевиками Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа и ратифицировать декреты советской власти о земле и мире. Члены большевистской фракции, среди которых был и Станислав Глинский, покинули заседание. Затем ушли левые эсеры и представители не­которых других партий. Осталось всего около 200 депутатов, что было недостаточно для кворума. На другой день в пятом часу утра Учредительное собрание было закрыто по требованию начальника караула матроса Железнякова, заявившего изумленным депутатам: "Караул устал!"

В конце января 1918 года 17-й полк направляется на Урал для установления советской власти вдоль Сибирской железнодорожной магистрали. По прибытии в Челябинск Глинский поступает в рас­поряжение будущего героя Гражданской войны и видного советского полководца В.К. Блюхера. По постановлению краевого ревкома 17-й полк принимает активное участие в борьбе с казаками атамана Дутова.

Белоказачье движение на Урале в конце марта 1918 года было разгромлено. Однако в мае того же года вдоль всей Сибирской железнодорожной магистрали вспыхнул спровоцированный пред­ставителями Антанты вооруженный контрреволюционный мятеж находившегося в Советской России 45-тысячного Чехословацкого корпуса.

С началом мятежа отряд Станислава Глинского оказался отре­занным от центрального руководства. В районе Белорецка он влился в партизанское объединение под командованием Василия Блюхера. После выхода из окружения партизаны были преобразованы в 30-ю дивизию Красной Армии, а Глинский назначен начальником ее штаба.

В это же время отец Станислава Мартын Томашевич Глинский активно участвует в установлении советской власти в Усолье Си­бирском, избирается председателем Совета депутатов трудящихся и вместе с секретарем Усольского райкома РСДРП П.П. Шефером и младшим сыном Романом создает Усольский красногвардейский от­ряд, который в конце июня 1918 года включается в активную борьбу с белочехами. 3 июля 1918 года М.Т. Глинский был убит белочехами в бою возле деревни Култук.

В ноябре 1918 года Станислав переводится на работу в Екатерин­бургскую чрезвычайную комиссию, ще занимает должность уполно­моченного по информации Особого отдела ЧК, а вскоре становится его начальником. Именно в Екатеринбурге Глинский делает первые шаги в разведке.

Наша справка

Особую опасность для советской власти представляли тайные контрреволюционные организации внутри страны и за рубежом, большая часть которых была связана с иностранными разведками, опиралась на их помощь и поддержку и тесно с ними сотрудни­чала. Именно взаимосвязь между внутренней и внешней угро­зами вынудила советское руководство возложить на ВЧК кроме контрразведывательных и разведывательные функции. В целях совершенствования разведывательной работы в апреле 1920 года внутри Особого отдела ВЧК было создано специальное подразде­ление - Иностранный отдел. При особых отделах фронтов, армий и флотов, а также в некоторых губернских ЧК были сформирова­ны иностранные отделения. Таким образом, советская внешняя разведка, созданная в недрах Особого отдела ВЧК, не имела в то время самостоятельного статуса и действовала внутри структур армейской контрразведки.

1920 год стал годом окончания Гражданской войны на евро­пейской территории России. На Дальнем Востоке боевые действия продолжались еще два долгих года. Завершилась война полной по­бедой советских войск.

Но в тех же временных рамках Гражданской войны проходили "локальные" войны против интервентов - стран Антанты и не­которых других государств. Среди них по масштабу военных дей­ствий и последствиям для Советского государства следует выделить советско-польскую войну 1920 года. Это была, во-первых, война упущенных для Советской России и ее вооруженных сил возможно­стей, во-вторых, единственная война, которую за всю свою историю Красная Армия проиграла.

Готовить армию панской Польши страны Антанты начали еще в конце 1919 года. Поляки тогда получили от одной лишь Франции почти полторы тысячи орудий, около трех тысяч пулеметов, свыше трехсот тысяч винтовок, полмиллиарда патронов, двести броневиков, триста самолетов и прочес военное снаряжение.

К весне 1920 года польская армия, полностью укомплектованная и обученная, насчитывала около 750 тысяч солдат. В Польшу из Франции была переброшена 70-тысячная армия генерала Галлера, сформированная из проживавших в этой стране поляков-эмигрантов. Противостоявшие им войска Красной Армии, входившие в состав Западного и Юго-Западного фронтов, насчитывали всего около 75 тысяч бойцов.

Воспользовавшись тем, что основные силы Красной Армии были заняты борьбой с Добровольческой армией, в частности, с за­крепившимися в Крыму войсками барона Врангеля, правящие круги Польши, получившей независимость от советского правительства, нанесли молодой республике удар в спину. 25 апреля 1920 года войска панской Польши внезапно перешли в наступление. Боевые действия начались для поляков успешно. В первые же недели наступления они захватили Житомир, Коростень, в мае взяли Киев и вышли на левый берег Днепра.

ВЦИК, Совнарком и ЦК партии большевиков приняли экстрен­ные и энергичные меры. Была объявлена срочная мобилизация в действующую армию коммунистов и комсомольцев.