- Лисица, понимаешь, очень здорово зайца чует. У него на лапах такие сильные потовые железы. У взрослого, конечно… Ну вот зайчиха и уходит, куда глаза глядят, чтоб лисицу не привлекать. Для детишек-то безопасней. Понял?.. Да, в природе всему объяснение есть… - И дядя Лёня почему-то посмотрел в сторону деревянной веранды ресторана. - Всему, кроме злобы и лютости. Откуда они и зачем? Это, племяш, не ясно. Дикий зверь зря ведь не убьёт, а убьёт для прокорма, так мучить перед тем не станет. Одни только люди умеют это. Да ещё кошки - над мышами измываются. Так уж, наверняка, от людей переняли…
Дядя Лёня не случайно глядел на ресторан - через короткое время они уже сидели на веранде за столиком, и дядя Лёня ёжился, потирал руки, словно ему холодно, и виноватым голосом говорил:
- Сейчас мы с тобой, браток, щец отчебучим по-флотски, котлетки паровые… Уважаешь? И мороженое, конечным делом… Воду какую будешь? Яблочную? Это хорошо. А я другой напиток себе возьму… Покрепче…
С этой минуты всё уже было не так, как раньше: дядя Лёня пил свой "напиток" и на глазах становился разговорчивей и веселей. Но уже ничего такого интересного не рассказывал - немного о своей новой собаке по имени Джульбарс, а больше о тёте Тоне: как она только и знает, что ворчит - и на него, и на собаку. Всё ей не так, всем недовольна - житья совсем не стало. Хоть из дома беги.
- Из-за собаки между нами кошка пробежала! - громко сказал дядя Лёня, засмеялся и, понизив голос, добавил: - Я, если хочешь, и собаку-то, может, потому и завёл, что жизнь у нас с тётей Тоней вперекор пошла… Всё молчим да молчим - будто обо всём давно сказали… Или бранимся почём зря… Вот оно таким путём… Понял?
Димка хотел честно сказать, что мало чего понял, но дядя Лёня вдруг крикнул:
- Какой час длится два часа, а?
И опять громко рассмеялся.
Они уже начали второе, когда дядя Лёня со звоном положил вилку и завопил:
- А когда садовник бывает шпионом?
На них обернулись, и Димке стало неудобно.
- Не знаешь, племяш? Когда он продает настурции! Понял?.. А какое здоровье у ужа? Знаешь?
- Ужасное, - сказал Димка, хотя ему совсем не хотелось отгадывать.
- Ма-ла-дец! - крикнул дядя Лёня, как болельщики на стадионе, и захлопал в ладоши.
Димка не чувствовал себя молодцом, ему даже не хотелось мороженого. Он хотел поскорее встать и уйти домой, но дядя Лёня продолжал размахивать вилкой, кричать и сыпать загадками и ребусами, которые Димка или давно знал, или совсем не хотел разгадывать.
- Дядя Лёня, - проговорил он, - спасибо. Я, может, домой пойду? Дорогу я знаю.
- Ты что? - закричал тот. - И не думай! Мы ещё с тобой в кино закатимся…
Ни в какое кино они не закатились, и, когда вышли наконец на улицу, дядя Лёня сказал:
- Ты извиняй, Дима, только пойдём со мной до дома, ладно? Один я сейчас. Тёти Тони-то нету. Ну, посидишь полчаса и уйдёшь. Заодно с Джульбарсом познакомишься, ему тоже одному невесело - хоть на стенку лезь!
И дядя Лёня завёл разговор о Джульбарсе - какой тот красивый, добрый, участливый, и что вообще немецкая овчарка - самая умная из всех пород: недаром они и на войне служили, и на границе, и санитары, и поводыри - всё могут… Понял?.. Не зря от волков произошли - те, знаешь, какие были мозговитые!..
- А когда наша хозяйка, - продолжал дядя Лёня, - скандал заводит, голос на меня подымает, Джульбарс лаять на неё начинает, заступается за дядю Лёню, в обиду не даёт…
Может, всё, что говорил сейчас дядя Лёня, было бы тоже интересно Диме - почему нет? Только он так кричал, махал руками, и язык у него заплетался - что Дима почти ничего не мог понять, кроме слова "понял".
Когда переходили улицы, дядя Лёня грозил пальцем в сторону проезжавших машин и выкрикивал, заглушая гул моторов:
Прокатился с лихачом -
Познакомился с врачом!
А лихачи и не лихачи, высовываясь из кабин, отвечали ему не очень ласково.
Но вот наконец и дом дяди Лёни. На лестнице он умолк, и в полной тишине они поднялись на второй этаж и подошли к обшарпанной двери, из-за которой уже слышалось радостное повизгивание.
- Ах ты, мой родной, - забормотал дядя Лёня, возясь с ключами. - Вот я и возвернулся, понял?
Пёс давно это понял - он яростно толкался в дверь и пел свою жалобно-радостную песню.
- Входи, племяш, не бойся, - сказал дядя Лёня, управившись с дверью. - Со мной не тронет… Джулька, свои!
Джульбарс был большущей немецкой овчаркой с чёрными боками и рыжей спиной. Он звучно понюхал димкины ноги - словно прошептал что-то своим чёрным носом, и потом перестал обращать на Димку внимание. А если задевал хвостом, то лишь потому, что очень сильно жестикулировал, когда рассказывал хозяину, как скучно тут было без него.
- Погладь его, Дима, не боись, - сказал дядя Лёня. - Джулька, свои!
Димка погладил и потом сказал:
- Ну, я пойду, поздно уже.
- Сейчас, Дима, погоди чуток. Я вот только сяду, а то притомился чего-то… Ноги уже не те, понял?.. Джулька, устал твой хозяин… Эх, полным-полна коробушка…
Дядя Лёня присел на диван и затянул "Коробейников", а Димке показалось вдруг, что вовсе это не дядя Лёня, а Витька из восьмой квартиры. Они играют в пьяного, и Витька здорово представляет - очень похоже.
Но так Димке казалось с полминуты, если не меньше, а когда перестало казаться, он увидел, как дядя Лёня откинулся на спинку дивана и захрапел.
- До свиданья, - сказал Димка на всякий случай, - спасибо. - И шагнул к двери.
В ответ раздался куда более сильный храп. Ай да дядя Лёня! Как умеет!.. Только нет, совсем не храп - это Джулька рычит… Что такое? На кого он так? Уж не на Димку ли?.. Димка сделал ещё шаг к двери… Ещё один…
Джульбарс подошёл к двери, лёг там и спокойно посмотрел на Димку. Угрозы в собачьих глазах не было, злости тоже. Просто совет: "Садись и не двигайся. Видишь, хозяин спит спокойно, а ты что, не можешь?"
Димка не послушался совета и шагнул. Джульбарс зарычал и приподнял голову с пола. Димка остановился, и Джульбарс со стуком опустил голову на пол.
- Джулька, - сказал неуверенно Димка. - Ты что? Играешь или по правде? Шутишь?
"Какие тут шутки", - отвечали глаза собаки.
Димка почувствовал неловкость, смущение - и перед самим собой, и перед Джульбарсом: что за ерунда, в самом деле? Вроде смешно, а совсем не смешно. Глупость какая! Чего он, пленник или преступник какой? Пришёл дядю Лёню ограбить! У него и взять-то нечего… Нужно его разбудить - как он раньше не догадался?
Димка вернулся к дивану - Джульбарс не возражал против этого - и тряхнул дядю Лёню за плечо. Но сразу же услышал сзади грозный рык и, как ему почудилось, прыжок.
Он зажмурил глаза, а когда открыл снова, увидел, что дядя Лёня уже не сидит, а лежит ничком на диване, а рядом стоит Джульбарс и укоризненно смотрит на Димку. Разве только головой не покачивает и не говорит: "Ну, кто тебя просил? Зачем пристаёшь к человеку, поспать не дашь?"
Димка осторожно присел на диван. Как-нибудь незаметно толкнуть бы дядю Лёню, чтобы проснулся. Только разве от Джульки укроешься?.. Вот, опять рычит… Ладно, ладно, не буду… И зачем он согласился пойти в этот зоопарк? Теперь сиди тут целый вечер!.. А может, дядя Лёня до утра не проснётся? Тогда как? А мама будет беспокоиться… Не поверит, что он выйти от дяди Лёни не мог… Хватит рычать - я ведь ничего такого не делаю!.. Ну, как же быть-то?.. А, надо заорать погромче - он и проснётся.
- Дядя Лёня! - завопил Димка. - Эй! Ой! Ух!.. Вставай!
Дядя Лёня не пошевелился, а пёс с удивлением посмотрел на Димку: "Что это с тобой?"
- Эй! - опять крикнул Димка. - Ура! Гол! Брысь!..
К нему приходили только самые короткие слова.
Дядя Лёня спал тихо и глубоко, как младенец. Даже храпеть перестал. Джульбарс не сводил с Димки удивлённых и осуждающих глаз.
От криков у Димки сбилось дыхание, он устал. На диванной полочке лежал какой-то журнал… "Крокодил". Димка схватил его, начал листать. Джульбарс не возражал. В комнате сделалось почти темно, Димка с трудом различал картинки… А, вот дядя Сэм, длинный, как жердь, с остроконечной бородкой и в цилиндре со знаками доллара… Слова уже не разберёшь… Даже спать захотелось. А может, Джульбарс тоже уснул?.. Димка двинул ногой - пёс не реагировал. Спит, значит…
Димка поднялся с дивана, на цыпочках пошёл к двери. Послышалось рычание. Это обидело и разозлило Димку: подумаешь, какой - голову даже не подымает!.. Воображает, очень его испугались… Вот возьму и пойду! Не таких ещё не боялись!
Димка сделал два решительных шага. Джульбарс сел и зарычал так, что даже в полутьме стали видны клыки.
…Интересно, у собак болят зубы? - почему-то подумал Димка, когда снова плюхнулся на диван. И странно: эта мысль его успокоила. Он не измышлял уже новых способов побега, а начал представлять, как зубной врач стал бы лечить зубы Джульбарсу. "Откройте пасть, - сказал бы доктор. - Задерите повыше морду. Э, милый, как вы запустили! Двух пломбочек нам не миновать…" Доктор схватился бы рукой за хобот бормашины, нажал педаль, и машина зажужжала бы, как большая противная муха…
Только она совсем не жужжит сейчас, а звенит! Как школьный звонок. И ещё лает… Какая странная машина…
Димка открыл глаза. В комнате было совсем темно, и он ничего не увидел. Но ясно различал звонки в дверь и громкий лай… Кто-то звонит, надо открыть, - подумал он и вскочил с дивана. И только тогда вспомнил, где он и что с ним приключилось. И подумал, что теперь куда опасней, если Джульбарс вздумает укусить его: ведь даже не видно, куда кусать… Темень такая! А где же выключатель? На какой стенке?..
Лай и звонки не прекращались.
- Тихо, Джульбарс! - крикнул Димка. - Фу!
И собака вдруг замолчала, а звонки сделались раза в два громче.
- Кто там? - закричал Димка.
Он несколько раз задавал этот вопрос, и, когда попал в промежуток между двумя звонками, из-за двери прозвучал голос:
- Это ты, Дима?
Голос был его матери.
- Я-а, - ответил Димка.
- Почему не открываете? Вы что, совсем?.. Я тут не знаю что…
- Мы спали! - не сразу ответил Димка.
- Нашли время спать! - Это уже его отец крикнул. - Ночь впереди! Открывайте!
- Мы не можем! - прокричал Димка.
В темноте он что есть силы толкал дядю Лёню - хорошо, Джульбарс теперь не мог видеть, - но тот не просыпался.
- Почему не можете? - опять голос матери. - Что за глупости! Немедленно откройте! Слышите?
Не признается же он, что собаки испугался, - поэтому Димка, не долго думая, ответил:
- Мы… это… ключ потеряли. И света у нас нет!
- А где дядя Лёня? - допытывалась мать. - Чего он-то молчит?.. Лёня, отвечай!.. Что, отключился уже? Пьянь несчастная!
- Он не пьянь! - крикнул Димка. - Он очень устал. После зоопарка.
Но мать почему-то не поверила.
- Безобразие! - продолжала кричать она. - Над ребёнком измываешься! Своих заведи и мудри над ними! Слышишь меня? Совсем очумел со своими кошками и собаками!.. А твою псину я бы пристрелила!..
Мать ещё что-то выкрикивала, Джульбарс лаял, а Димка представил себе лежащего на полу Джульбарса, из-под головы которого растекается тёмная лужа, лапы подрагивают, как у лягушки во время опыта на уроке биологии… А над собакой наклоняется дядя Лёня - он не такой крикливый и приставучий, как в ресторане и потом по дороге домой, а совсем другой - кто знает много интересного про зверей и насекомых и умеет особенным голосом разговаривать с Джульбарсом, даже когда пьян. Дядя Лёня сейчас, в димкином воображении, похож, пожалуй, на Витьку - его тоже частенько в классе ни за что, ни про что ругают, а никто не знает, какой он настоящий друг… и вообще… что надо парень…
Мать за дверью остановилась перевести дух, дядя Лёня пошевелился и слегка застонал во сне. Мать опять загомонила, Джульбарс залаял, словно защищая хозяина от её слов, и Димка подумал, что наблюдает сейчас неравный бой: при нём бьют лежачего, и этот лежачий - дядя Лёня. И Димке захотелось, чтобы лежачий поскорее встал со своего дивана и чтобы бой, если и продолжался, то по всем правилам. И чтобы слабый вышел победителем.
- …Лёня! - послышалось из-за двери. - Открывай, или я в милицию пойду!
- Его здесь нет! - вдруг крикнул Димка. - Он ушёл!.. У него живот болит!
- Болит, не болит! - раздалось в ответ. - Слышите? Я уже иду в милицию!.. Нет, пойду!.. И кричать буду! - Это мать, наверное, димкиному отцу отвечала. - Открывайте, последний раз говорю! Димка!
- Честное слово, не можем! - ответил сын, и говорил он чистую правду: потому что его не пускал Джульбарс, а дядя Лёня спал без задних ног.
- Я ухожу за слесарем! - крикнула мать. - Готовь денежки, Лёня!
- Слесарь спит, - вдруг произнёс дядя Лёня совершенно трезвым голосом.
Джульбарс радостно взвизгнул.
- Ты проснулся? - спросил Димка. - Давно? Где у вас свет зажигается?
Дядя Лёня не ответил: он снова спал. За дверью стало совсем тихо: видно, правда ушли за слесарем. Или в милицию.
И тогда Димка решился. Он встал с дивана и шагнул к двери. Вернее, туда, где должна быть дверь. Как ни в чём не бывало. Как будто здесь нет никакого Джульбарса, и в комнате светло, как днём.
Он наткнулся на стул, потом нащупал буфет и понял, что выход где-то правее. О Джульбарсе он просто забыл, даже удивился немного, когда услышал рычание.
- Молчи! - крикнул он ему. - Своих не узнаёшь?.. Свои, Джулька! Понял?
И тот вроде бы понял, потому что больше не рычал.
Димка шарил рукой по стене в поисках выключателя, а когда опустил руку, наткнулся на что-то мягкое и не сразу сообразил, что это торчащее собачье ухо. Он ухватился за него, как за палку, и пошёл дальше, продолжая другой рукой ощупывать стенку.
Вот он щёлкнул выключателем, подошёл к входной двери, прислушался. Никого. Открыл дверь ("Свои, Джулька, тихо!"), выглянул - на лестнице пусто. Поставил замок на предохранитель, затворил дверь и быстро вернулся в комнату. Сейчас предстояло ещё одно дело - более важное.
Он прошёл на кухню, зажёг свет, нашёл чайник, налил в него воду, поставил на газ. Всё это быстро и чётко, будто всю жизнь хозяйничал тут. Так же стремительно схватил посудное полотенце, но тут же повесил обратно, взял столовую тряпку - она ведь тоже не грязная, - намочил под краном и помчался в комнату.
Джульбарс всё это время ходил за ним, как привязанный, в его взгляде сквозило удивление и, пожалуй, уважение.
Мокрая столовая тряпка плюхнулась на голову дяди Лёни. Вода потекла по лицу, за воротник.
- Вставай, вставай, - твердил Димка почему-то шёпотом. - Сейчас слесарь придёт.
- Какой слесарь? - спросил дядя Лёня. - Перестань! Мокро. Я долго спал? Что же ты меня раньше не разбудил?..
Димка полез уже в буфет, выставил на стол стаканы, сахарницу.
- Печенье возьми, - сказал дядя Лёня и поднялся с дивана. - На второй полке, слева… Чай в жёлтой банке… Здравствуй, Джулька, здравствуй, дорогой…
Они сидели за столом, пили чай и ждали слесаря.
5
Юре Хазанову
От Москвы до Махачкалы
Не общались из-под полы.
От Махачкалы до Москвы
Не теряли мы головы.
Как за пазухой у Христа,
Наша дружба, увы, чиста?!
(Орфография автора - кстати, абсолютно правильная, в том числе и поставленные в самом конце два знака препинания. Они со смыслом.)
Эти милые строки на своей книжке стихов, вышедшей вскоре после нашей поездки в Дагестан, написала мне Томила. Произошло это уже в Москве, а возвращаясь мысленно в Махачкалу, не могу не вспомнить, как однажды - дело шло уже к окончанию командировки - ко мне в номер зашла взволнованная Томила и с порога задала вопрос:
- Вы можете спасти меня, Юра? Защитить?
Естественно, я поинтересовался, от кого, и она поведала, что уже много раз один человек выражает настойчивое желание зайти к ней в гости. Но она не хочет: боится.
Наши казённые апартаменты и так уже немного напоминали проходной двор: столько приходило в них авторов со своими подстрочниками, а порой и без них - просто поговорить, и потому я не понял беспокойства Томилы и ограничился ещё одним вопросом, заданным тем же несерьёзным тоном:
- А кто же он, этот "один человек", вызывающий у вас такой ужас, Тома? У него есть имя или хотя бы подпольная кличка?
И она рассказала, что не стала бы взывать о помощи, если бы не слышала от нескольких женщин весьма лестные, наверное, для большинства мужчин слова, характеризующие его как очень настойчивого и не привыкшего терпеть ни в чём отказа или поражения…
- Такие люди должны командовать армиями или, на худой конец, государствами, - не удержался я, всё ещё не принимая всерьёз её слова.
- Он и командует, - сказала Томила.
- Чем?
- Дагестаном.
- Первый секретарь обкома? Поздравляю.
Томила немного рассердилась.
- Вам бы всё шутки шутить, а я на самом деле чувствую себя… как бы это объяснить?.. В дурацком положении.
На меня нашло прозрение.
- Вы говорите об "имаме"?
- Я считала вас более догадливым, Юра. Конечно, о нём. Так что постарайтесь сосредоточиться и понять, что это не очень смешно. Я совсем не хочу, с одной стороны, попадать в идиотское положение "кавказской пленницы", сражающейся за свою честь всеми известными ей способами, но и не собираюсь… если дойдёт…
Она замолчала.
- Чтобы не дошло, - сказал я, - нужно его заколоть.
- Кинжала у меня нет, - ответила она. - И я хочу, чтобы в качестве оружия выступили вы.
Слава Богу, я, кажется, сумел всё-таки сбить немного её серьёзность, чуть ли не граничащую с отчаянием, и перевести всё на шутливые рельсы. Хотя, вообще-то, не так это смешно и может действительно вылиться во что-то малоприятное - особенно если человек этот такой, как о нём говорят. Томила, насколько я понимаю, существо невинное и, во всяком случае, неопытное. Однако разве нельзя предположить, что имам просто хочет побеседовать с начинающим литератором противоположного пола, узнать о нём (о ней) побольше и дать ему (ей) ряд ценных советов и указаний… Почему нет?
- Так чем я могу помочь, Тома? - спросил я.
- Ничего особенного, Юра. Просто побыть у меня в номере, когда он придёт, и никуда не выходить.
- До утра? - остроумно предположил я.
- Перестаньте!.. Вы поможете мне?
- Да…