Урок не был набиванием приемов, дрессировкой. Мы постоянно обсуждали – каждый со своей особенной точкой зрения – конкретные боевые ситуации: как в этой ситуации поступить. "В поединке, – говорил он, – нет неразрешимых проблем, есть неправильные решения". И поэтому он все время заставлял напряженно размышлять. Сначала в уроке, а потом в реальном бою – размышлять и учиться. Причем и в общетактическом плане, и конкретно – направленно к победе над вполне определенным противником. Например, спрашивал: "Ну, кого ты в первую очередь особенно хочешь победить? Ага, Романькова? Еще бы!" Александр Романьков – чемпион Олимпийских игр по рапире в командном первенстве 1988 года и пятикратный чемпион мира в личном первенстве в 1974, 1977, 1979, 1982 и 1983 годах. Романькова в фехтовальном мире назвали "Царь фехтования". За спортивные достижения он попал в "Книгу рекордов Гиннеса". "Ну, что же, – говорил Марк Петрович, – Романьков так Романьков", и предлагал тактическую схему фехтования против Романькова. Абсолютно конкретно.
Когда нужно было овладеть каким-то приемом, Марк Петрович вместе с учеником выбирал того фехтовальщика в стране и в мире, кто лучше всех исполнял этот прием. "Старайся сделать, как он. Представь себе его. Будь в его образе. Сделай так же, но постарайся сделать чуть лучше". И повторял известные слова Ньютона: "Если я видел дальше других, то потому, что стоял на плечах гигантов". И Марк Петрович раз от разу повторял: "Стойте на плечах гигантов – не лежите на плечах карликов!" И мы сознательно шли на заимствования у самых опасных для нас бойцов, на улучшение самых результативных приемов и выработку контрдействий.
Марк Петрович говорил: "Для того чтобы победить, нужно уметь всё, что умеет противник, плюс немного того, в чем он не силен". Вот мы и брали лучшее у соперников. Отечественная школа поединка на дуэльном холодном оружии на том и строилась – рапире и шпаге учились у итальянцев, французов и венгров, сабле – у венгров и поляков. И приемы даже называли именами европейских фехтовальщиков.
Например, я высокого роста, и у меня были проблемы всегда с фехтовальщиками низкорослыми: они очень быстрые, опережали меня в скорости, успевали под меня подныривать, и очень проблематично мне было в первое время в них попадать. И был такой французик Виард. Он до сих пор ездит на международные турниры, теперь уже в роли судьи. А тогда, в девяностые годы, мы с Марком Петровичем после долгих мытарств и экспериментов противоядие против француза выработали и назвали этот контрприем "виард". И закрыли проблему. Недавно я видел Виарда…
Марк Петрович был третьим моим тренером. Первый – Геннадий Мякотных – приучал меня к приоритету в фехтовании командных общих целей над личными интересами – выше всего ценить правило "один за всех и все за одного". Второй мой тренер в жизни, это когда я уже учился в спортивном интернате, – Алла Тимошенко – учила меня принимать как руководство к действию то, что, ее словами, "трудолюбие выше таланта".
Марк Петрович обучил меня тактике ведения боя, как строить схватку, как получать удовольствие от поединка. Так что я ему очень благодарен за то, что он с определенного уровня (это несколько нескромно, зато правда) поднял меня на высший этаж мастерства.
* * *
Из интервью Елены Гришиной с Марком:
Е. ГРИШИНА: Начиная с какого уровня спортивных успехов можно было надеяться попасть к вам в ученики?
М. МИДЛЕР: Пусть на уровне секции, на первенстве "Буревестника" или МГС "Динамо" фехтовальщик занимает где-то третье место, второе, где-то первое. Надо убедиться в том, что его не все бьют, он – не мешок…
Е. ГРИШИНА: Но "не мешков" много. Вы же не всех брали…
М. МИДЛЕР: Мой принцип был такой: отсматривал "полуфабрикаты". Они имели своих "родных" тренеров, у кого они начинали. Нередко тренеры не делали секрета из того, что считают Мидлера колючим и пакостным. Это – во-первых. Во-вторых, Мидлер заберет, а премия дается тренеру, который слепил чемпиона, – как это Мидлеру отдать, когда в корне есть свой первый учитель!.. Но некоторые тренеры хотели своим ученикам добра. Вот Вилявин Валерка в Горьком, он сказал: "Забери Володю, если хочешь с ним работать. Я не претендую".
Е. ГРИШИНА: А Володя – это какой?
М. МИДЛЕР: Денисов. Его моя жена звала – Боннский лев. Он первый из наших выиграл крупнейший международный турнир – "Боннский лев". Вот его приз стоит, он мне подарил. Лев в синюю клетку…
Е. ГРИШИНА: Да-да, вижу.
М. МИДЛЕР: Вот, а это за Будапешт. Фарфоровый. Вот, Люся его звала "Боннский лев". Такой невоспитанный мальчик, можно принять за шпану. Его брать никуда не хотели. Я его взял. У него грудь была впалая, вот такая вот. Сразу сказали: да он не выдержит соревнований, он больной, его обследовать надо у врача. Я говорю: "Ладно, я беру". А вижу, он такой хитренький. Хитренький был. Я его взял. Вилявин отказался.
Е. ГРИШИНА: То есть вы таких хитреньких брали?
М. МИДЛЕР: Нет, я брал из приглянувшихся мне тех, которых уступали тренеры. Или тех, кто на момент нашего с ним знакомства фактически не имел своего тренера… Я приехал в Подольск на сбор – Олег Глазов был тогда старшим тренером по юниорам. Вижу – они работают. Ко мне Глаз подошел, говорит: "Петрович, ну, что, у меня тренеров нет никого. У тебя есть здесь твой ученик, все равно ты приезжаешь. Возьми еще учеником одного кого-то". Я говорю: "Ну, ладно, возьму кого-нибудь. Только одно условие, чтобы у него не было родного тренера. Беру беспризорного".
Е. ГРИШИНА: (смеется).
М. МИДЛЕР: "А вот, – говорит Глаз, – вот Шевченко. Смотри, – говорит, – длинный. Чувствует дистанцию. Когда его уже почти колют, действует в последний момент…"
Я различаю в уколе две фазы. Укол, как снаряд, сначала долетает и только затем взрывается. Сначала полет, траектория – он хорошо чувствовал доставку клинка… И – укол. И когда его атаковали, он в последний момент… Дай руку (показывает) – в последний момент, вот буквально два сантиметра оставалось отсюда, он выхватывал…
Е. ГРИШИНА: Снимал.
М. МИДЛЕР: Снимал. Да. И колол. И ничего. И навстречу с отходом. Рука длинная – при его-то росте. Вот это его репертуар был. Но психика такая… Упертый… Терпит, терпит до поры… Я имею в виду не только фехтование. А в фехтовании он мог ходить по дорожке сто лет, что-то там выхаживать, никогда сломя голову не бросался и, конечно, отлично пользовался своими физическими данными.
Отработал я с Шевченко в нагруднике каждый день пятнадцать лет. Готовил его ко всем соревнованиям. Все, что он выиграл, – это "из-под меня". А он со мной даже не здоровается. Я – враг. Вот так и родители многим детям видятся врагами, поскольку ругают… Я требовал все время, добивался чего-то, заставлял. Стаса Позднякова не надо заставлять, потому что он сам изнутри такой – боец. А Шевченко надо было побуждать.
Е. ГРИШИНА: А Анвар Ибрагимов?
М. МИДЛЕР: Он выступал за "Локомотив". Тренером там был Меламед. И мне Меламед сказал: "У меня такой мальчик есть! Приглядись. Особенный". Я говорю: "Ну, давай". Анвар интересный: рост у него мой, сто семьдесят восемь, а растянутый такой, что, шаг вперед, выпад делает – аж до конца дорожки… До Меламеда тренером Анвара был Аюпов из Уфы. Тот в основном ставил Анвара в классическую стойку в шестой линии и говорил: "Острее кончик, кончик острее, – вот самое частое его замечание. – Держи кончик острее". Я начал Анвара учить, как надо обходить оружие… Он физически одаренный, пластичный. На дорожке был по-спортивному злым. А по жизни добрый. Мягкий…
Е. ГРИШИНА: А Ильгар?
М. МИДЛЕР: Ильгар – боец. И к тому же, у него какое свойство: он не будет сидеть и ждать, он ищет варианты. Знаешь, есть такие активные муравьи, которые первые пролезают – раз, сунет нос, усами туда-сюда, нет, сюда-туда. Он варьирует в поединке и шире в своей деятельности в целом. Он и бизнес, там, и фехтование, и то, и сё, и пятое-десятое. Везде в курсе, везде хорош. Я его профессионализм и предприимчивость в бою и в жизни высоко ценю.
* * *
Рассказывает ученик Марка Ильгар Мамедов:
– Меня предупреждали, что когда я стану учеником Мидлера, меня будут душить. Душить, чтобы убрать Мидлера как неугодного людям, авторитетным в Федерации фехтования. Вытеснить его из зарубежных поездок.
…16-го августа 1986 года я получил от Марка Петровича первый фехтовальный урок. Через месяц был первый положительный результат… В сентябре 1986 года я выиграл открытый чемпионат вооруженных сил. Может быть, это было соревнование среднего уровня. Но я в жизни так не фехтовал. Получались обманы, получались домашние заготовки, получались примочки… Получалось! Чемпионат вооруженных сил позволила выиграть не техника моя, а тактика, выношенная Мидлером… Еще через семь месяцев занятий начались частые победы. Советы Мидлера имели практический характер. Марк Петрович щедро отдавал секреты, которые он накопил. Я их тут же переносил в бой.
– Например?
Задавая этот вопрос, я осознавал, что ставлю Ильгара в двусмысленное положение. Мидлер относился к фехтовальщикам, которые считают приемы поединка ноу-хау того, кто эти приемы придумал. Годами вынашивал. Это золотой арсенал. Интеллектуальная собственность. И правильно, что многие выдающиеся спортсмены и тренеры не выставляют напоказ свои приемы.
Я ведь не мог запамятовать, что брат часто проводил тренировки в пустом зале, дожидаясь с учеником, когда кончатся общие занятия. Как фехтовальщик, в прошлом мастер спорта, я ясно сознавал неэтичность своего вопроса. Но во мне победило желание услышать неразглашаемое профессиональным фехтовальщиком от самого этого профессионала. Во мне рапириста победил журналист. Я, не удержавшись, спросил Ильгара:
– Что из рекомендаций Марка Петровича вы могли бы привести в качестве примера?
– Множество фехтовальщиков, – сказал Ильгар, – работают в зале почти бесшумно, только слышны клинки. Марк мне говорил, что если в решающие моменты боя рапирист дерется тихо, это значит, что он не уверен, нанесет ли он укол. Мидлер требовал "работать с голосом", то есть кричать. Это придает силу, от крика получаешь удовольствие, что переиграл противника. Он многократно мне говорил: "Крик придаст твоим действиям силу, точность и быстроту". Психологическая сторона здесь похожа на удар в карате, где, если хочешь победить, крикнешь, даже если не желаешь кричать. Я кричал и побеждал. Таких "маленьких" секретов Марк Петрович знал множество…
Обратите внимание, читатель! Ученик Марка Мидлера, заслуженный мастер спорта Ильгар Мамедов, чемпион мира и Олимпийских игр, открывает то, что, кажется, широко известно фехтовальщикам и ни в коем случае не является тайной. Множество бойцов работает в зале почти бесшумно, а множество кричат. И для того чтобы кричать, не надо быть учеником Мидлера.
И все-таки это секрет. Почему? Именно потому, что брат выделил и акцентировал то, что считается само собой разумеющимся. Бойцу необходимо сознательно работать голосом. "Маленький секрет" Мидлера состоит в доведении "психологии крика" до сознания бойца. Знание, таким образом, превращалось в дополнительную силу. Я бы применил к такому знанию слово "тонкость".
Вернусь к беседе с Мамедовым. Ильгар закончил ее так:
– Я воспринимал совершенно все, что предлагал мне Марк Петрович. Конфликтов между нами не было. Конфликты у него были с начальством.
* * *
Это правда. С 1968 года, когда брат перешел на работу тренера, он после каждых Олимпийских игр, после каждого первенства мира по фехтованию указывал руководству Федерации фехтования России на ошибки, "уронившие" результат выступления российских фехтовальщиков на международной арене. Поскольку обвинения имели персональный и конкретный характер, Марк стал вызывать у начальства стойкое недоброжелательное отношение, я бы сказал оборонительно-наступательный рефлекс, что не мог не отметить наблюдательный ученик Марка, ставший в наше время главным тренером по фехтованию России, Ильгар Мамедов.
Что получилось? Марк Мидлер – один из самых сильных фехтовальщиков в мире – с начала 60-х годов прошлого века по десятые годы века нынешнего, долгое время находился в противоборстве с лучшими рапиристами планеты, с многими влиятельными коллегами, с некоторыми из наиболее знаменитых своих учеников и со своим прямым начальством.
От жесткой критики до язвительной насмешки, от бархатной байки до нелицеприятного поучения – в арсенале средств воздействия, к которым прибегал мой брат с начальством, учениками, коллегами, близкими и дома, и на работе, была своя суровая логика (эмоции брата с детства были под его контролем). Одно из объяснений логики и прагматики Марка как капитана команды и как тренера высказал давний коллега брата, олимпийский и мировой чемпион по сабле Марк Ракита. Его слова о возможной пользе "кнута" в руке у Марка Мидлера как лидера своей команды и – как тренера-наставника своих подопечных я цитировал выше.
Другую попытку объяснить философию и психологию Марка в общем и целом, не только его логичность и прагматизм, но гуманность его общения с окружающими, сделала в беседе со мной Елена Гришина:
– При общении Марк Петрович, – сказала она, – действительно систематически находил над чем насмехаться, "цеплял", например, ученика за больные места. Не затем, чтобы утопить, а затем, чтобы вытащить. Вытащить в чемпионы. Не только благодаря положительным качествам ученика, но и вопреки лени, кто был ленив, трусости, кто был труслив, медлительности, кто был не шибко быстрым, поспешности того, кто слишком в бою торопился.
* * *
Однажды на тренировке я слышал, как Марк сказал кому-то из своих учеников:
"Я тебя облаял – ты пришел в ярость. Подцепил – ты рассвирепел. Хорошо. Тебе что-нибудь говорит фамилия Леонидас? Это виртуоз, который прославил бразильский футбол в тридцатые годы. Этот игрок во время матча Бразилия – Польша на чемпионате мира по футболу в 1938 году попытался снять бутсы и играть без обуви, босиком. Дело в том, что во время матча прошел ливень и после ливня поле превратилось в болото.
Судья был шокирован поведением Леонидаса на поле и категорически запретил ему "раздеваться". Тогда, как я слышал от отца, который знал историю футбола, Леонидас ударил кулаком свою правую бутсу, и один за другим забил полякам четыре гола. Бразилия победила 6:5.
Так что, когда проигрываешь и я на тебя наезжаю, ненавидь меня…. Тем хуже будет для твоего противника.
Тренер возится с тобой не затем, чтобы ты его любил или не любил. "Наставника и подопечного объединяет то, что вам обоим нужна победа. А для этого тренера не нужно любить", – говорил Виктор Тихонов. Благодаря этому тренеру советская сборная по хоккею в эпоху Тихонова не знала поражений. Игорь Ларионов, заслуженный мастер спорта из числа лучших хоккеистов сборной, описал в прессе, в журнале "Огонек", издевательства, которые позволял себе Виктор Васильевич над игроками.
Из этого, понятно, не следует, что каждый наставник должен быть садистом… Но это разговор на пальцах, а надо смотреть конкретно: в какой ситуации, кто и что себе позволяет как со стороны тренера, так и со стороны ученика. Истина конкретна".