– Для востребованности и неодиночества надо крутиться. В конце концов, открой свой фехтовальный кружок или, если возможности позволяют, свой фехтовальный клуб и занимайся. Марк, вы говорите, чувствовал одиночество и невостребованность, но он не был одинок и был востребован: пока он мог ездить в спортзал, он тренировал и консультировал. Ему звонили ученики, я звонила тоже, и мы подолгу разговаривали.
ВИКТОР ФРАНЦЕВИЧ ЖДАНОВИЧ
Чемпион Олимпийских игр 1960 года в личном первенстве по фехтованию на рапирах. Заслуженный мастер спорта СССР, заслуженный тренер СССР. В 1960 и 1964 годах чемпион Олимпийских игр в команде. Введен в Зал фехтовальной славы России.
– Витя, что скажешь о Марке?
– Ты спрашиваешь, что он за человек? Я и сам не знаю, что он за человек… Он хорошо фехтовал. (Из уст Ждановича "хорошо фехтовал" – высшая из возможных похвал. – А. М.). Марк раньше любого фехтовальщика страны снискал международное признание. Авторитет у него был нечеловеческий. И за рубежом, и у нас.
ХУСЕЙН БУРХАНОВИЧ ИСМАИЛОВ
Заслуженный мастер спорта, главный тренер Вооруженных Сил России по фехтованию, старший тренер и начальник команды ЦСКА, начальник Школы Олимпийского Резерва. Двукратный чемпион мира по сабле, пятикратный обладатель Кубка европейских чемпионов, многократный чемпион России. Судья международной категории. Заслуженный деятель науки и культуры РФ.
Мидлер и Исмаилов тренировались много лет в одном зале, и если кто-то из саблистов симпатизировал Марку, то, прежде всего, это был Хусейн Исмаилов. Марк ласково называл его Хусик.
Вот что рассказал мне Хусик.
– В раздражении большинство тренеров кричат, не отдавая себе отчета в том, что кричащего человека, как говорят на Востоке, хуже слышно. Ни разу за много лет нашего знакомства Марк на фехтовальной дорожке в спорной ситуации не повышал голос. Он обладал поразительным терпением, стальной волей и железной логикой. Спектакли, которые разыгрывались на дорожке, когда он хотел показать, что его или его бойца засуживают, были не более чем демонстрацией качеств человека, привыкшего побеждать. Так что, когда кто-то там, даже и олимпийские чемпионы, говорят, что Марк "базарит на дорожке", они не правы. Он не базарил. Он работал с судьей.
– Мне говорили, что Марк был в фехтовании трудоголик, что он изобрел свое фехтование и своими приемами охотно делился.
– Не знаю, кто вам это говорил, но это – полуправда. Правда в том, что он жил в фехтовании. К десяти утра приходил первым, открывал зал, капитально разминался, потом дрался, брал урок, давал уроки и покидал уже опустевшее помещение. Уходил последним. Но помимо адской работоспособности и необыкновенной тяги к поединку, Марк был склонен и к тому, чтобы его находки в искусстве фехтования становились известны тогда и только тому, кому он хотел их передать.
На раздачу бриллиантов кому попало и когда попало Марк Мидлер был скуп. Этому человеку не надо было говорить "не мечи бисер перед свиньями". Он этого не делал. При потенциальных соперниках и чужих тренерах Марк разминался, дрался вполсилы. Не давал и не брал уроков и не фехтовал в полную силу. Он говорил: "Слишком часто я видел изобретенные мной и моим старым тренером приемы и подходы в чужом исполнении. Возможно, другие тренеры и бойцы сами пришли к тому, что мы с Виталием Андреевичем Аркадьевым отыскали. Продолжайте собственный поиск". И как только народ покидал зал, начиналось главное. Начинались настоящие уроки с теми и тем, кому Марк доверял (например, Льву Корешкову, который систематически записывал в зале практически все, что рассказывал и показывал Марк, о чем я написал выше. – А. М.). И развертывались без утайки полноценные бои. Опробовались "фишки". Проверялись "коронки". Тут вопрос в другом: с кем Марк Петрович считал, что нужно быть щедрым.
Петрович обладал огромным чувством юмора и смеялся так искренне, что заражал смехом окружающих. И мог быть… ну, просто лапочка, смотришь, какой милый! Но в глубине души он был жесткий лидер. Не жестокий, но жесткий. Как все в нем совмещалось! Я так скажу: есть люди "А" – которые ведут, и люди "Б" – ведомые. Он был "А".
Пока у Марка был избыток энергии, он круто вел. Когда уровень энергии стал заметно падать, давление его на тех, кто от него зависел, например, на его учеников, и на тех, не учеников, кто считал его бесспорным авторитетом для себя, стало превращаться в подавление.
Но все дело в том, что он был успешный воспитатель. То есть он смог в значительной мере культивировать в талантливых и переимчивых учениках свои черты характера. В конечном счете, коса нашла на камень. Был бы характер, а причина его проявления всегда найдется. Я не знаю конкретных обстоятельств ухода от Марка выпестованного им чемпиона мира в личном первенстве 1995 года Дмитрия Шевченко, те, кто были свидетелями разрыва, квалифицировали это как столкновение сложившихся сильных волевых и гордых людей.
Но что я видел своими глазами, так это горе и слезы Димы, которые он не мог удержать и которые он пытался скрыть, выскочив в коридор на поминках Марка Петровича.
Но я не хочу, чтобы интервью было печальным, поэтому скажу в заключение о "внеспортивной" особенности Марка, которая меня заинтересовала. Будучи совершенно сосредоточен на фехтовании, Петрович в свободное от спорта время, которого, конечно, было мало, блестяще анализировал психологию политических деятелей. Я говорю это как выпускник Дипломатической академии. Я помню, мы с ним говорили о Горбачеве, о Тэтчер… Марк буквально проникал в психологию наших и иностранных лидеров: с его развитым, глубоким интеллектом, с его многогранным даром аналитика он мог бы стать выдающимся исследователем или… успешным контрразведчиком.
ТАТЬЯНА ЛЬВОВНА ЛЮБЕЦКАЯ
Известная писательница, заслуженный мастер спорта СССР. Обладательница главной премии "За лучшую книгу года о спорте в стране". Свою главную спортивную награду – титул чемпионки мира – завоевала в двадцатилетнем возрасте в составе сборной СССР. Победитель и призер чемпионатов России, Европы и мира по фехтованию среди ветеранов.
– Марк был первым нашим рапиристом, достигшим уровня великих артистов клинка. Он показал, как можно победить непревзойденных фехтовальщиков.
– Что было главным и особенным качеством Марка?
– Фехтуя ли на турнире, тренируя ученика, вне дорожки и на дорожке – Марк был интеллектуалом. Апеллировал к интеллекту своему. И своего ученика. К интеллекту собеседника. И – противника. Тренер Мидлера Виталий Андреевич Аркадьев был мыслителем. Марк, вероятно, самый последовательный ученик Аркадьева… В духовном смысле, как Марк ни старался быть своим среди своих, ему было тесновато в профессиональном спорте. В спорте высших достижений фехтовальщик – как гладиатор в Древнем Риме. Можно представить себе гладиатора с серьезной книгой? Можно представить себе профессионального бойца, который нашел силы, желание, способности и время на глубокий анализ самого себя, окружающих и в целом жизни?.. Марк – боец-интеллектуал.
– О нем часто говорили пачкотню. И множество людей, с которыми я разговаривал о Марке, отмечали (по-разному, но, тем не менее, в общем), что Марк – очень конфликтный человек. Насколько это справедливо?
– Глупости! Никакой он не конфликтный. Поязвить любил, чтобы держать собеседника, кем бы тот ни был, в бойцовской форме… Если бы Марк был пачкуном и конфликтным человеком, он не смог бы пятнадцать лет капитанить нашей сборной. Его – при том, что он приносил стране золото, – вышвырнули бы из капитанов… А что до его язвительности, так в ней не было злобы. А что действительно было, так это острое чувство комизма ситуации.
(В подтверждение своих слов Любецкая как раз и рассказала об уже известном читателю походе советской сборной на просмотр эротического фильма в Вене и реакции Марка. – А. М.).
ИЛЬГАР ЯШАРОВИЧ МАМЕДОВ
Окончил Азербайджанский государственный университет и Дипломатическую академию МИД России. Заслуженный мастер спорта СССР, главный тренер сборной России по фехтованию. Участник четырех Олимпиад. Двукратный олимпийский чемпион в команде, чемпион мира 1989 года в команде. Серебряный призер чемпионата мира 1995 года. Четырехкратный обладатель Кубка Европы. Многократный призер и чемпион СССР и России. Обладатель Кубков СССР и России.
Ильгар вырос в Баку в обеспеченной интеллигентной семье. Кроме него, у родителей было еще два сына. Ильгар – средний. Дома стоял черный рояль. В пять лет малыш стал перебирать клавиши на радость маме, которая думала, что ее сын станет незаурядным музыкантом. Музицировал Ильгар до одиннадцати лет, когда папа сказал: "Не получится из тебя композитора. Пойдем-ка в секцию бокса". Мама схватилась за голову: "Мальчика в мордобой?! У него такие тоненькие ручки…" "В боксе они окрепнут. Там быстро становятся мужчинами".
Год спустя Ильгар перешел в фехтование. Мама облегченно вздохнула…
– Как вы оказались у Мидлера? – спросил я Ильгара. – К нему в ученики многие стремились. Очень многие!
– Летом 1985 года перед первенством мира в Барселоне Марк Петрович наблюдал меня на спортивном сборе. Предложил перейти тренироваться к нему. Это не умещалось в моем сознании. Я был динамовцем. Между "Динамо" и ЦСКА – не соперничество. Война!
– Ильгар Яшарович, вокруг Марка сплошь победители – он, его команда, ученики – это на ковре. А что под ковром?
– Я правильно вас понял, вы имеете в виду, с какими подковерными "играми" нам пришлось столкнуться в связи с тем, что Марк Петрович был нашим тренером?
– Как вы угадали?
– Март 1987 года: я занимаю на чемпионате СССР третье место. По Федерации фехтования и по клубам распространяется слух, что я выиграл бронзу нечестно. Что кто-то отдал мне бой без борьбы… Для такого рода затей я был мелкой пешкой. Не Мамедов был мишенью. Мишенью был мой тренер Мидлер. Кланам спортивных деятелей, которым Марк Петрович был не по вкусу, надо было вытеснить хотя бы одного из учеников Мидлера из претендентов на зарубежную поездку сборной команды страны на первенство мира. Нас, учеников Мидлера, вели к поражению в боях. Опять и опять скажу – не мы были основной целью. Мы были пешками, конями и слонами. Съесть нас – значило подобраться к королю. А королем был Марк. Чтобы он получил официальное право сопровождать нас в качестве тренера в зарубежной поездке, его ученики должны были составлять половину состава сборной. То есть из четверки фехтовальщиков, которые входили в основной состав рапирной сборной, двое должны были быть учениками Мидлера. Выбить нас из сборной – значит лишить нашего тренера возможности сопровождать нас на международный турнир. Лишить Мидлера шансов помогать нам в самых крупных и самых сложных состязаниях, где советам хорошего тренера нет цены.
…Меня предупреждали: "На тебя будет оказано давление как на ученика Марка. Проще говоря, тебя будут давить. Мало того, что ты чужак – из другой компании, соперник, ты еще и не просто соперник, но мидлеровский выкормыш".
Но, несмотря на все усилия тогдашнего главного тренера сборной команды СССР по фехтованию Владимира Назлымова, в сборную команду страны по очкам попали сразу три ученика Мидлера. А на сбор, где готовилась команда к первенству мира, ни меня, ни Марка Петровича не вызвали. Исключили из поездки. Я подумал, что в руководстве Федерации мы имеем дело с людьми совершенно неадекватными. По ним "Кащенко" плачет.
Ко мне попытались принудительно приставить другого тренера – Виктора Быкова. По сравнению с Марком Петровичем это был совершенно беспомощный тренер. У беспомощного тренера к сложным боям подготовиться трудно. Июль 1987 года. Быков подходит ко мне и говорит: "Ты должен записать меня как своего тренера. Иначе на чемпионат мира в Лозанну не поедешь".
Поймите! Мне очень хотелось участвовать в первенстве мира. Но предать Мидлера? Говорю: "Дайте мне подумать. Это не простое решение". – "Нет, ответ сейчас!"
Надо сказать, что до этого времени я жил, если можно так выразиться, без жилья, в медпункте МВД. Затем вчетвером в номере гостиницы ЦСКА, где был в конце коридора единственный на весь этаж туалет. Потом маялся в гостинице "Маяк" в Химках: там проживали в трехместном номере впятером, так что мне пришлось спать над расщелиной сдвинутых кроватей. Дальше в аналогичных условиях я существовал в гостинице под трибунами Лужников. В тридцатиградусный мороз шел пешком на дальний стадион. И никому тогда не был нужен. А как результаты появились, стал нужен всем. Я вспомнил это. Встал перед Быковым: "Виктор Харитонович, мой тренер – Марк Мидлер. Моим тренером вы не будете. Никогда!"
Попытки отстранить Марка Петровича от тренерской работы продолжались. Добиться этого тогдашнее руководство Федерации могло только одним способом – опустить нас, учеников Марка, ниже третьих мест. Потому что, заняв места с третьего и выше, мы и наш тренер автоматически должны были быть приняты в сборную команду страны.
Нас предупредили, что если мы на отборочных соревнованиях чемпионата мира не попадем в тройку лидеров, мы никуда не поедем. Мы, то есть мы и Марк Петрович. "Ради нас" было проведено пять соревнований, каждое из которых представляло собой отсев.
Один за другим в четырех турнирах мы заняли первые три места. Главный тренер страны подошел тогда к одному из нас, к Анвару Ибрагимову, и сказал: "Если перед последними отборочными состязаниями не займешь первое место – не поедешь на первенство мира".
Мы с Ибрагимовым разыграли спектакль. Я по очкам в любом случае попадал в сборную команду. Поэтому я отдал ему победу. Он занял первое место, и мы оба вошли в сборную.
Это я все рассказываю вам, чтобы вы поняли, как охотились за Марком Петровичем, чтобы избавиться от него.
– Скажите, а Марк когда-нибудь показывал, что он чувствует, когда против него ведутся подковерные игры?
– Я никогда не видел, чтобы Мидлер был в гневе, в ярости, возмущался, обижался или негодовал. Продолжаю. В сентябре 1987 года на первом же подготовительном сборе к международному турниру мне опять не разрешили тренироваться у Мидлера. Опять прикрепили к тому же Быкову. Он пришел на сборе в мой номер и попросил заполнить анкету. Я заполнил графы имя, отчество, год рождения, возраст и принадлежность к клубу своего тренера по клубу и остановился на графе "тренер по сборной страны".
Быков меня спрашивает: "Что ты замер? Твой тренер Быков". Я отложил ручку и сказал: "Мой тренер Марк Петрович Мидлер. Был, есть и будет".
Быков бросил на стол документы, которые держал в руках, и вышел.
Потом меня поманил к себе пальцем главный тренер страны Владимир Назлымов: "Играешь с огнем". Я ответил: "Мидлера не предам".
Я рассказал об этом Марку Петровичу. Он ответил: "Терпи! Терпи!"
Трижды я пытался уйти из профессионального спорта в более спокойную жизнь, которую обеспечивал мне бизнес. Трижды Марк Петрович меня убеждал вернуться в спорт. Он говорил: "Приходи, мы можем стать чемпионами". И я возвращался и не жалел о возвращении. Он был такой наставник, с которым невозможно не стать классным фехтовальщиком.
В конце 1987 года главного тренера сборной страны по фехтованию Назлымова сняли с должности. Эра полного сумасшествия, длившаяся с 1985 по январь 1988 года, закончилась. Начался нормальный рост. Быстрый рост. В том же году мы, ученики Мидлера, стали чемпионами Олимпийских игр в Сеуле.
Марк Петрович перевернул мою жизнь. Он, конечно, обладал даром необыкновенного индивидуального подхода. Каким-то образом он точно представлял себе, на кого можно кричать, кого можно оскорблять, а кого нужно хвалить и радостно вдохновлять. Конечно, были случаи, когда кто-то из учеников не выдерживал Мидлера, поднимал маску и посылал Марка Петровича на три буквы. Ну, так могу сказать, что он провоцировал ученика нарочно. Он держал в тонусе. Ну и, конечно, после того как СССР перестал существовать и Марк Петрович возглавил сборную России по рапире, начался резкий рост наших успехов.
В 1993 году Марк Петрович позвонил мне: возвращайся в зал. Мы можем выиграть Олимпийские игры. Я подумал: до Олимпийских игр осталось три года. Как можно сейчас говорить о выигрыше? Но слова Марка Петровича сбылись. В 1996 году, в Атланте, мы, его ученики, второй раз стали олимпийскими чемпионами.
В 1999 году Марк Петрович опять вернул меня в спорт. Убедил. Три месяца я бегал вокруг дома, как лошадь, восстанавливал спортивную форму. В финале сиднеевской Олимпиады нашими противниками была команда Южной Кореи. Сильнейшая команда, где был, в частности, чемпион Олимпийских игр в личном зачете по рапире Ким. Последний мой бой был с Кимом. Я буквально разорвал противника на части. Помню только, взял после победы бутылку ледяной воды и вылил ее себе на голову. Я понимал, что выиграл за счет тактических заготовок, которым меня научил Марк Петрович.
Все эти победы не решали бедственного финансового положения. Был конец девяностых годов, у меня родился ребенок. Жена – двукратная чемпионка мира по сабле, тоже зарабатывала немного. Я согласился на работу в Соединенных Штатах. С наступлением двухтысячных годов я стал готовиться к отъезду в США, и вновь раздался звонок Мидлера: "Давай, ты начнешь тренироваться. Поработаешь несколько месяцев, пока тебе будут делать визу". – "Марк Петрович, визу делают не больше двух месяцев". – "Посмотрим", – сказал он. И, как всегда, попал в точку. Визу мне делали больше полугода. За это время опять пошли победы: Гран-при в Португалии, чемпионат России, попал по очкам в число кандидатов поездки на Олимпийские игры. Я осознавал свои тридцать пять лет. Понимал, что мне пора уходить из спорта. Но просто так уходить не хотел.
И ясно сознавал, что многим в жизни обязан Марку Петровичу Мидлеру.
ВЛАДИСЛАВ ЮРЬЕВИЧ ПАВЛОВИЧ
Заслуженный мастер спорта, чемпион Олимпийских игр 1996 года в командном первенстве по фехтованию на рапирах. Серебряный призер чемпионата мира 1995. Чемпион России 1995 года.
– Владислав Юрьевич, вы были учеником Мидлера?
– Я был учеником его ученика, Лыкова. (Юрий Владимирович Лыков – старший тренер мужской сборной команды России по рапире, двукратный чемпион мира по фехтованию. – А. М.). Марк Петрович называл меня внуком. Внучок… Для меня Марк Петрович – ведущий на всем моем пути. Мидлер – это эпоха, символ российского рапирного фехтования. Он мне дал опыт жизненный, спортивный и тренерский. Он заставил меня быть сильнее.
– Владислав Юрьевич, способы, при помощи которых Мидлер как тренер усиливал своих учеников, были жесткие, если не сказать жестокие…
– Спорт высших достижений – жестокая сфера. Он пробивался, как атомный ледокол. Энергия колоссальная. Как капитан талантлив необыкновенно. Дефицитные способности и бойца, и тренера помножены у него друг на друга. Команда подбиралась им самим… Как первопроходцу ему пришлось всю ближайшую к нам половину двадцатого века решать спортивные задачи такой трудности, при которой цирлих-манирлих с окружающими был далеко не всегда уместен. Вот он и был далеко не всегда ласков. В малоласковых условиях советского профессионального спорта Мидлер избрал адекватную тактику жизни как боя.
– Многие говорят, что манера обращения Марка с окружающими провокационна.