Выйдя на набережную, Тихонов увидел большое количество пожарных машин и карет "скорой помощи". Здесь же толпилось множество людей - это были постояльцы гостиницы, а также случайные прохожие, среди которых были и недавние зрители райкинского концерта. Тренер стал искать среди них свою жену, которая должна была ждать его на площади возле выхода из концертного зала вместе со своей подругой, доставшей билеты на это представление. Но женщин нигде не было. Вполне вероятно, что они могли покинуть место встречи, уверенные в том, что после всего случившегося Тихонова просто не пустят к ним и что им надо выбираться отсюда самостоятельно. Но и уйти отсюда тренер не мог - а что если его женщины где-то поблизости и нуждаются в его помощи. И он снова стал ходить среди толпы, пытаясь отыскать свою жену.
- Виктор Васильевич, - услышал Тихонов чей-то оклик, донесшийся откуда-то справа.
Он повернулся на зов, и увидел невдалеке от себя мужчину в расстегнутом пальто. Узнать его было трудно, поскольку лицо человека было вымазано в саже. Но когда мужчина приблизился к нему, Тихонов узнал в нем одного из руководящих работников отдела спорта ЦК партии Латвии Яна Озолиньша.
- Вы, наверное, ищите свою жену? - спросил тот у тренера.
- Да, вы ее видели? - протягивая руку для приветствия, спросил Тихонов.
- Минут двадцать назад она с какой-то женщиной отправились в сторону улицы Разина. Видимо, в расчете найти там такси.
Услышав это, Тихонов облегченно вздохнул. Все это время, пока он искал свою жену, его не оставляло чувство беспокойства относительно ее судьбы. Теперь же все прояснилось. Видимо, посчитав, что ее супруг не сможет пробраться через заслоны к гостинице, женщины решили выбираться отсюда самостоятельно.
- У вас все лицо в саже, - сообщил тренер своему собеседнику.
- Ерунда, могло быть и хуже, - отмахнулся Озолиньш. - Я ведь чудом выбрался из самого пекла - вон из той башни.
И он указал рукой на 22-этажное здание у северного корпуса гостиницы, откуда валил густой дым.
- На мое счастье я успел выбежать из номера за несколько минут до того, как на нашем этаже все заполыхало. Вот только пальто и успел прихватить, а дипломат с бумагами остался в номере.
- Черт с ними, с бумагами, главное - живы остались, - улыбнулся Тихонов.
- Я сначала тоже так подумал, а потом загрустил. В дипломате был отчеты нашего отдела, которые я специально привез в Москву, чтобы выступить с ними в Спорткомитете. Теперь даже не знаю, что делать.
- Не грустить. Вы же не в трамвае эти отчеты потеряли, а на пожаре. В Спорткомитете нормальные люди работают - поймут.
- Вы так думаете?
- Уверен, - и Тихонов первым протянул собеседнику ладонь для прощального рукопожатия.
Однако Озолиньш, сжав его руку, не спешил ее отпускать. И, глядя в глаза тренеру, произнес:
- Виктор Васильевич, я хочу вам кое-что сообщить. Давайте отойдемте в сторону.
Последняя фраза была сказана не случайно - мимо них пробежала группа пожарных, двигавшихся к северному корпусу гостиницы.
Когда они отошли к тротуару, Озолиньш сообщил:
- Сегодня утром, когда я перед вылетом сюда зашел в свой отдел, я узнал, что Москва запросила у нашего Спорткомитета ваше личное дело.
- Мое дело - зачем? - удивился Тихонов.
- Этого я не знаю, - пожал плечами Озолиньш. - Я торопился в аэропорт, поэтому не смог узнать подробности. Но информацию я получил из надежного источника.
- Интересно, зачем Москве понадобилось мое личное дело? - продолжал удивляться Тихонов.
- Может, хотят перевести вас на новую работу? Или наоборот… Вы здесь ничего не напортачили?
- В каком смысле?
- Я имею в виду - никаких грешков за вами здесь не водится?
- Какие грешки, если я только вчера прилетел сюда из Риги?
- Может быть, раньше что-то было?
- Боже упаси, - отмахнулся Тихонов.
- Тогда остается только одно - вас собираются перевести на новую должность. Жалко будет, если вас заберут от нас.
- Никто меня не заберет, - голосом, полным решимости, ответил тренер. - Вот завтра сыграем с "Химиком", я вернусь в Ригу и попытаюсь сам узнать, кому понадобилось запрашивать мое личное дело.
- А вот этого я бы попросил вас не делать, Виктор Васильевич, - тронув собеседника за локоть, произнес Озолиньш. - Дело в том, что тот человек, который рассказал мне об этом, попросил никому об этом не говорить. Ваше дело запросили негласно и этот человек должен будет завтра-послезавтра привезти его в Москву. А если вы поднимете шум, эта история всплывет наружу, чего мне бы не хотелось.
- Зачем же вы мне об этом сообщили?
- Из чисто дружеских побуждений. Ну и для того, чтобы вы были готовы ко всяким неожиданностям. Думаю, эта ситуация очень скоро прояснится сама собой.
- Будем надеяться, - снова улыбнулся Тихонов, после чего добавил: - А просьбу вашу я выполню, обещаю.
28 февраля 1977 года, понедельник, Москва, Кремль, зал заседаний Политбюро
В этот понедельник в Кремле было созвано чрезвычайное заседание Политбюро, посвященное пожару в гостинице "Россия". К назначенному времени, к одиннадцати часам утра, в заде заседаний на третьем этаже старинного здания с высокими потолками и такими же высокими окнами, выходящими на Кремлевскую стену, собрались почти все члены высшего советского ареопага. Не было только самого Леонида Брежнева и министра внутренних дел СССР Николая Щелокова, который должен был выступать первыми и доложить о причинах пожара. И только за пять минут до начала заседания генсек и министр появились в дверях, о чем-то оживленно беседуя. Наскоро поздоровавшись с присутствующими, они прошли в начало длинного стола и уселись на свои места - Брежнев во главе стола, а Щелоков по его левую руку. По правую сторону от генсека сел Юрий Андропов, который сегодня не должен был выступать.
Когда заседание было открыто, к трибуне вышел Щелоков и начал свой доклад:
- Товарищи, как вам известно, в пятницу, 25 февраля, в гостинице "Россия" возник пожар. Это произошло в 21 час 24 минуты, местом возгорания стал пятый этаж. По предварительной версии причиной пожара стала неисправность электропроводки. Поначалу огонь пытались укротить силами пожарного расчета самой гостиницы, но к десяти часам вечера стало понятно, что одним расчетом не справиться. Поэтому к гостинице были направлены дополнительные силы - 14 боевых расчетов Управления пожарной охраны города Москвы.
Пока Щелоков докладывал, Брежнев придвинулся к Андропову и произнес:
- Юра, тебе повезло, что ты в субботу на хоккее не был - избежал позора.
Андропов, увлеченный докладом, поначалу не понял, о чем ведет речь генсек. Но затем сообразил, что тот имеет в виду позавчерашний матч между ЦСКА и московским "Динамо", в котором армейцы разгромили своих оппонентов со счетом 6:2.
- Вы же знаете, Леонид Ильич, что я занимался пожаром, - после некоторой паузы ответил Андропов.
- Да, знаю, знаю. Потому и говорю, что тебе повезло - такого позора не видел. Как же хорошо мои парни играли - душа радовалась. В три звена играли против четырех ваших. Но харламовская пятерка опять слабенько выступила - всего одну шайбу забила. Зато два других пятью шайбами отметилось. Даже Борька Александров один гол забил и точную передачку на Лутченко сделал. Видно, хорошо на него повлияла временная дисквалификация.
В это время их разговор краем уха услышал сидевший рядом с Андроповым председатель Совета Министров Алексей Косыгин. И он, подавшись в сторону Брежнева, зашептал:
- Леонид, доклад ведь…
Генсек на какое-то время замолчал, но затем снова придвинулся к Андропову.
- А рижане в тот же день "Химик" обыграли на их поле, - сообщил генсек. - Я в программе "Время" видел. 3:2 победили и все три шайбы Балдерис забил. Вот бы нам его в ЦСКА забрать.
- Леонид Ильич, а с кем же рижане останутся? - спросил Андропов, не поворачивая головы к собеседнику.
- Мы сейчас не о рижанах должны думать, а о том, как нашу сборную усилить. Если в ЦСКА собрать пару сильных пятерок, то они и сборную смогут вытянуть.
- Леонид Ильич, о хоккее можно в перерыве поговорить, - теперь уже более официально обратился к генсеку Косыгин.
Брежнев опять отодвинулся от Андропова и стал слушать доклад, который уже близился к своему завершению.
- По уточненным данным, во время пожара погибли 42 человека, в том числе 5 из обслуживающего персонала, - сообщал Щелоков. - Ожоги различной степени, переломы и тяжелые формы интоксикации, потребовавшие экстренной госпитализации, получили 52 человека, из них 13 пожарных. В спасательных работах и тушении пожара было задействовано 1500 специалистов пожарного дела и 162 единицы спецтехники.
Все эти сведения Брежнев уже знал, поскольку встретился со Щелоковым до начала заседания и успел с ним обо всем переговорить. Поэтому слушал он докладчика вполуха, а все его мысли занимал хоккей. И когда министр замолчал, а члены Политбюро принялись задавать ему вопросы, Брежнев снова придвинулся к Андропову и произнес:
- Дело решенное - будем переводить Тихонова из Риги в Москву. Заодно и Балдериса возьмем - он без него с места не сдвинется.
- А как же Локтев? - спросил Андропов. - Он ведь "золото" возьмет, а его за это в отставку?
- Я уже говорил, что Коська человек служивый, полковник.
- Я не об этом… - Андропов попытался объяснить генсеку свое отношение к складывающейся ситуации, но Брежнев его перебил:
- Знаю о чем ты, но интересы нашего спорта выше человеческих обид. В конце концов, мы Локтеву хорошую работу подыщем.
Андропов ничего на это не ответил, поскольку сам был заинтересован в этой отставке и переводе Тихонова в Москву. Но выдавать свои чувства он не хотел - все должно было складываться таким образом, будто инициатива целиком исходит от генсека и приближенных к нему генералов.
Когда после окончания заседания Брежнев и Андропов покидали кабинет, у самого выхода их догнал Косыгин.
- Леонид, неужели нельзя было хотя бы сегодня воздержаться от хоккейных баталий? - с явной укоризной в голосе произнес премьер.
- Удивляюсь я тебе, Алексей, - покачал в ответ головой Брежнев. - Хоккеем ты не интересуешься, футболом тоже, даже фигурное катание игнорируешь. А ведь это любимые развлечения всего советского народа. Того самого народа, которому мы все служим.
- Но ведь пожар… - напомнил генсеку тему сегодняшнего разговора премьер-министр.
- К твоему сведению, в нашем хоккее тоже пожар - он уже второй год полыхает, а ты этого не видишь. Если он и в этом году будет полыхать, все наше хоккейное хозяйство сгорит к чертовой матери. Именно над тем, как нам этого не допустить, мы с Юрием голову и ломаем.
Переведя взгляд на Андропова и, не найдя в нем поддержки, Косыгин пожал плечами и направился к дверям, за которыми уже скрылись остальные члены Политбюро.
28 февраля 1977 года, понедельник, Рига, квартира Тихоновых и ресторан "Юрас перле"
В тот вечер Тихонов сидел дома и систематизировал свои рабочие записи последних дней. Он так увлекся этим делом, что не услышал ни звонка телефона, стоявшего в коридоре, ни зова своей жены Татьяны, которая трижды позвала его к аппарату. В итоге супруге пришлось положить трубку на столик и самой идти в кабинет к мужу, чтобы он откликнулся на звонок.
- Кто звонит? - поднимая голову от записей, поинтересовался Тихонов.
- Он не представился, но сказал, что дело очень важное, - ответила супруга.
Отложив в сторону тетрадь, Тихонов отправился в коридор. Взяв в руки телефонную трубку, он услышал в ней голос одного из работников знаменитого ресторана "Юрас перле" - Валдиса. Тот давно состоял в тайных осведомителях рижского "Динамо" и за определенную плату сообщал руководству клуба о всех посещениях его заведения хоккеистами. Вот и сегодня Валдис звонил по этому же поводу - оповестил Тихонова о том, что в ресторане гуляет компания рижских динамовцев.
- Кто именно? - спросил Тихонов.
Валдис перечислил:
- Да почти вся команда: Балдерис, Воробьев, Назаров, Крикунов, Одинцов, Василенок, Бескашнов, Хатулев, Шостак, оба брата Васильевых, Прутанс. И очень скоро к ним должны присоединиться еще несколько ваших ребят, которых они вызвали по телефону.
- Спасибо, Валдис, - поблагодарил звонившего Тихонов и положил трубку на аппарат.
После чего в течение нескольких секунд он неподвижно стоял у столика, раздумывая над услышанным. Затем его рука снова потянулась за трубкой.
- В чем дело, Витюша? - послышался из комнаты голос его жены.
- Да вот, мои черти устроили посиделки в "Юрас перле", - ответил Тихонов, снимая трубку с аппарата.
- Ну и что в этом такого? - удивленно спросила Татьяна, выходя в коридор. - А где им еще, спрашивается, отмечать свою победу?
Речь шла о виктории рижан над Воскресенским "Химиком" два дня назад со счетом 3:2. Причем матч игрался на выезде и складывался весьма драматично. Счет на 16-й минуте открыли хозяева поля (это сделал Савцилло), но Балдерису хватило всего лишь четыре минуты для того, чтобы восстановить равновесие. И вообще эту игру можно было смело назвать его бенефисом. На 30-й минуте именно он вывел рижан вперед, а когда Кругов на 44-й минуте сравнял счет и матч катился к ничейному результату, что грозило рижанам потерей такого нужного очка в споре за бронзовые медали, именно Балдерис принес команде долгожданную победу. Причем сделал он это за… 10 секунд до финальной сирены. Именно на это и намекала теперь жена Тихонова. Видя, что он явно собрался звонить в клуб и вызывать служебную машину, чтобы ехать в "Юрас перле", она напомнила мужу и про другой результат - про победу в тот же день в Челябинске ленинградских армейцев над местным "Трактором" 5:4, после чего челябинцы опережали рижан всего лишь на одно очко. А это означало, что судьба бронзовых медалей была далеко не решена.
- Так что "твои черти" вполне заслужили право отметить обе победы в лучшем питейном заведении Латвии, - подвела итог своим словам Татьяна.
И рука Тихонова, уже потянувшаяся к телефонному диску, застыла в воздухе. Было видно, что слова жены произвели на него впечатление. А та, видя, что он колеблется, продолжила:
- Дай ребятам отдохнуть нормально - они и так света белого не видят.
- Но у нас девятого марта игра с "Трактором", - напомнил Тихонов жене календарь матчей своей команды.
- До этой игры еще уйма времени и ребята вполне сумеют восстановиться. Так что не делай глупостей - положи трубку и иди разбирай свои записи дальше.
Постояв еще некоторое время с зажатой в руке трубкой, Тихонов наконец положил ее на аппарат и отправился в свой кабинет. Он нашел доводы жены вполне убедительными.
А веселье в "Юрас перле" в этот момент было в самом разгаре. Рижские динамовцы заказали себе лучший столик в центре зала и шумно праздновали успех своей команды. Стол ломился от деликатесов, а в качестве спиртного фигурировало "Рижское шампанское" - знаменитый бренд, который выпускался на заводе "Latvijas Balzāms" (бывший Пивоваренный завод Стрицкого) с 1952 года. Впрочем, и сам ресторан "Юрас перле" ("Морская жемчужина") в Юрмале тоже был не менее знаменит. Он был открыт в 1965 году, а четыре года спустя в нем появилось собственное варьете - первое в Советском Союзе. Возглавил его 31-летний выпускник Рижского хореографического училища Марк Гурман. А поскольку он имел опыт работы со спортсменами, занимая должность тренера-хореографа сборной Латвии по спортивной и художественной гимнастике, то спортсмены, и особенно хоккеисты, всегда были желанными гостями этого заведения, в то время как рядовому рижанину попасть туда было весьма непросто. Девушки, работавшие в варьете, щеголяли в весьма смелых эротических нарядах, пели вживую, а не под фонограмму, а светящийся танцпол с меняющимися, как в калейдоскопе, цветными переливами, добавлял этому зрелищу невиданную нигде экзотику. Но сегодня танцовщицы варьете перещеголяли самих себя. Они вышли на сцену в майках хоккейного клуба "Динамо" (Рига) с фотографическим изображениям рижских башен и фамилиями игроков на спинах (настоящая экзотика в советском хоккее), тем самым поздравляя хоккеистов с их последней победой и желая им успешного завершения сезона. А в качестве песни была выбрана композиция "В хоккей играют настоящие мужчины", сыгранная музыкантами в рок-н-ролльном стиле с длинными гитарными проигрышами, под которые танцовщицы выделывали такие "коленца", что зал заходился от восторга.
- Слава Хельмуту Балдерису! - закричал кто-то из посетителей в конце зала, поднимая вверх свой бокал с шампанским.
Балдерис в этот вечер был несомненным героем, поскольку отметился хет-триком в последней игре с "Химиком".
- Слава рижскому "Динамо"! - подхватил этот клич еще один посетитель, сидевший через столик от хоккеистов.
Те в ответ салютовали своим поклонникам поднятыми вверх бокалами.
- Видишь, как нас любят в республике! - обратился Виктор Хатулев к Владимиру Крикунову, который играл за рижан свой первый сезон, придя в команду из московских "Крыльев Советов".
- Как будто до этого я этого не знал, - усмехнулся Крикунов.
Он и в самом деле за эти месяцы успел неоднократно убедиться в том, какой любовью пользуется его новый клуб в этой маленькой прибалтийской республике. И вообще латыши в большинстве своем оказались весьма доброжелательными людьми. Практически с первых же дней пребывания Крикунова в Латвии его удивило, что первый вопрос, когда он приходил в какое-нибудь заведение, был "Ко Ludzi"? - в буквальном переводе на русский язык "что, пожалуйста"? В самом вопросе звучало уважение к собеседнику, готовность к продолжению разговора. Ну, и самое главное, что поразило Крикунова - доброжелательная обстановка внутри самой команды рижского "Динамо", где не было деления на "латышей" и "русских". Кстати, во многом это было заслугой главного тренера команды Виктора Тихонова, который был москвичом, а помощником у него был латыш Эвальд Грабовский.
- Нам теперь надо раздолбать в пух и прах в двух ближайших играх горьковчан и челябинцев, после чего "бронза" у нас в кармане, - наливая до краев шампанское в свой бокал, изрек Хатулев.
- Задача вполне нам посильная, если бы не одно "но", - откликнулся на эти слова капитан команды Вячеслав Назаров.
- Не понял? - Хатулев воззрился на капитана мутным взором, держа в руке наполненный шампанским бокал.
- Удаляться надо меньше, вот что, - пояснил Назаров. - Нам что "химиков" помогло одолеть? Их удаления. Они 28 минут штрафа набрали против наших двадцати. Один из их главных забивал Владимир Лаврентьев целых двенадцать минут заработал, что нам здорово помогло.
- Славка верно говорит, - поддержал капитана вратарь команды Михаил Василенок. - Я тут случайно в блокнот нашего Тиши заглянул (так хоккеисты за глаза называли своего старшего тренера) и прочел любопытную статистику. Оказывается, мы за шесть игр в этом феврале заработали 108 минут штрафа. А это больше пяти полноценных периодов. Если мы за "бронзу" хотим зацепиться, нам надо эту проблему срочно решать.
- А кто у нас главные штрафники? - опуская уже опорожненный бокал на стол, спросил Хатулев. И тут же сам и ответил: - Мишка Бескашнов, Хельмут и Крикунов. Вот им и надо за ум взяться.