- Вас назначили не только тренером нашей национальной сборной, но и ЦСКА, - напомнил гостю еще одну его новую должность Андропов.
- А вот этот пост я не готов принять, Юрий Владимирович. И Шашкову я об этом уже говорил. Во-первых, это неэтично по отношению к моему коллеге Константину Борисовичу Локтеву, а во-вторых… - Тихонов не секунду замолчал, после чего продолжил: -…у меня в Риге хорошая команда, замечательные помощники, которые так в меня верят. К тому же и семья моя привыкла жить в Латвии - там прекрасный климат, налаженный быт, а у жены и сына множество друзей. И все это вдруг взять и бросить…
- Виктор Васильевич, мы с вами люди подневольные, государственные. И не имеем права думать о комфорте в ущерб высшим интересам. А они требуют от нас пожертвовать чем-то личным. Я сейчас вам кое-что покажу.
Андропов достал из ящика стола стопку газет и положил перед гостем.
- Это зарубежная пресса из разных стран, которая обсуждает итоги чемпионата мира в Вене. Западная общественность буквально злорадствует по поводу того, что советская сборная уже два года подряд остается без золотых медалей. Пишут, что мы скатываемся все ниже и ниже - в позапрошлом году заняли второе место, в этом уже третье. Если эта тенденция продолжится, то в следующем году мы уже не войдем в тройку лидеров. А это катастрофа не только для нашего хоккея, но и мощнейший удар по престижу нашего государства. Вот о чем мы обязаны думать в первую очередь, а не о климате или бытовом комфорте. Такие же климатические условия, как в Риге, мы вам, конечно, в Москве обеспечить не сможем - силами природы мы не управляем, но в остальном можете быть уверены - ни в чем нуждаться не будете. Только обеспечьте нам достойный результат, чтобы эти западные щелкоперы угомонились раз и навсегда.
После такой проникновенной речи вряд ли бы у кого-то возникло желание возражать. Но Андропов заметил, что Тихонов все еще сомневается. Поэтому спросил:
- Я вас не убедил?
- Юрий Владимирович, поверьте, я не капризничаю, я просто сомневаюсь, что смогу оправдать столь высокое доверие. Ведь достойный результат нам нужен в кратчайшие сроки, а будет ли у меня фундамент, на котором этот успех можно построить. Все-таки в ЦСКА много выдающихся хоккеистов и у каждого наверняка свои амбиции. Чтобы их приструнить, может понадобится слишком много времени. В рижском "Динамо" с этим проще.
- Понимаю вас, Виктор Васильевич, и ценю вас за вашу прямоту. Она служит лишним доказательством того, что мы сделали правильный выбор. А что касается игроков ЦСКА… Да, там есть несколько игроков со своими, так сказать, завихрениями. Это выдающиеся хоккеисты, но характеры у них не простые. Но вы зря думаете, что перетягивать на свою сторону вам придется всех, что, конечно же, дело для любого тренера неподъемное. Надо всего лишь приструнить их вожака, а все остальные сразу присмиреют.
- И кто же у них вожак? - поинтересовался Тихонов.
- Владимир Петров. В команде есть игроки, которые пришли в команду раньше него - например, Викулов, Лутченко, Попов, но Петров сумел завоевать даже среди них негласный авторитет и ведет себя как отдельное государство. С ним ничего не мог поделать Анатолий Тарасов, а Локтев и вовсе махнул на него рукой. Вы же сами тренер и понимаете, что может сделать группа игроков, если, к примеру, объединится против тренера и поставит целью "сплавить" его. К тому же у Петрова есть заступники в Министерстве обороны, которые не дают его в обиду. Но вы не волнуйтесь, эту проблему я беру на себя. Мы даем вам полную свободу действий - можете гнать этого Петрова к чертовой матери. Тогда и другие игроки присмиреют.
- Но ведь Петров - это цемент ведущей пятерки ЦСКА и первой сборной, - напомнил Андропову ценность обсуждаемого игрока Тихонов.
- А кто-то совсем недавно в одном диалоге упрекал этого игрока, что он слабо выступил на чемпионате в Вене, - напомнил Андропов детали разговора тренера со Спрогисом.
- Я от своих слов не отказываюсь, но Петров все равно величина в нашем хоккее. Поэтому надо попытаться пойти иным путем. Я не верю, что с ним нельзя договориться.
- Хорошо, попытайтесь, а мы вам поможем. На вашей стороне будут все структуры, начиная от ЦК КПСС и заканчивая ведомством, которое возглавляет ваш покорный слуга. О любых интригах за вашей спиной мои службы будут немедленно информировать меня, а я, естественно, вас. У вас будет такой карт-бланш, которого еще не было ни у одного нашего тренера. Ну, что, договорились?
Ответить Тихонов не успел - в это время зазвонил один из телефонов на столе Андропова. Сняв трубку и узнав на другом конце провода голос секретаря ЦК КПСС по идеологии Михаила Зимянина, шеф КГБ специально включил громкую связь, чтобы разговор был слышен и гостю. Зимянин спросил:
- Ну, как дела, Юрий Владимирович?
- Уговариваю, Михаил Васильевич.
- А вы скажите ему, что в этом кабинете не принято отказывать. Впрочем, я догадываюсь, что громкая связь у вас включена, и ваш гость меня слышит. Я прав, Виктор Васильевич?
- Да, я все слышу, Михаил Васильевич.
- Ну вот и хорошо. Надеюсь, мой звонок поможет вам принять правильное решение.
Андропов положил трубку на аппарат и, разведя в стороны руки, сказал:
- А ведь он прав: в этом кабинете действительно не принято отказывать.
21 мая 1977 года, суббота, Архангельское, база ЦСКА
На армейской базе готовились к торжественному событию - чествованию ЦСКА, завоевавшему "золото" чемпионата СССР. В столовой, которая на время превратилась в банкетный зал, базовские официантки сноровисто расставляли на столах посуду и разнообразную снедь. Хоккеисты в это время находились на улице, греясь на теплом солнышке, дурачась как дети и веселясь в предвкушении банкета. В это самое время во двор въехала черная "Волга", из которой вышел представитель Спорткомитета Министерства обороны генерал-майор Леонтий Ильич Скурлатов со своим адъютантом. Кто-то из хоккеистов обратил внимание на то, что выглядел генерал не по-праздничному хмуро, но большого значения этому факту остальные спортсмены не придали.
Скурлатов поднялся в кабинет тренера ЦСКА Локтева, который встретил гостя с широкой улыбкой на устах. Но эта улыбка тут же слезла с его губ, поскольку Скурлатов был явно чем-то сильно озабочен и выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Не понимая в чем дело, Локтев застыл на середине кабинета. А генерал, стоя перед ним, внезапно сообщил:
- Костя, извини, но тебя снимают с должности и подыскивают работу по линии нашего Спорткомитета.
- Кого вместо меня - Тихонова? - стараясь не выдать своего смятения, спросил Локтев.
- Его, сукина сына, - развел руками генерал. - Мы ничего не могли поделать - таково решение Самого.
Под этим обозначением проходил сам Леонид Ильич Брежнев - главный болельщик хоккейного ЦСКА.
- Крепись, Костя, но такова у нас служба, - снова заговорил Скурлатов. - Мы с тобой люди военные, а приказы, сам знаешь, не обсуждаются.
- А нельзя было сообщить это после торжества, а не до? - поинтересовался Локтев.
- Нельзя, дорогой, - развел руками Скурлатов. - Тогда мне пришлось бы сидеть на банкете, слушать спичи в твой адрес, а это мука. Не люблю я этого. А так я тебе это сообщил - и обратно в министерство. На банкете меня не будет.
Сказав это, генерал пожал обескураженному тренеру руку и удалился из кабинета.
В итоге Скурлатов провел только официальную часть, на которой армейцам были вручены золотые медали, после чего покинул базу. А вся команда потянулась в столовую, ставшую на время банкетным залом.
Когда все уселись за длинным столом, со своего места встал Локтев. Он держал в руке бокал с шампанским, но лицо его было отнюдь не веселым. На это обратили внимание все присутствующие. Но то, что они услышали…
- Дорогие мои друзья, ребята, я поздравляю всех нас с замечательной победой, которую мы одержали в этом сезоне, став в двадцатый раз чемпионами страны, - обратился к команде ее наставник. - Но, к сожалению, со следующего года у вас будет новый тренер. Это Виктор Васильевич Тихонов. А я… - Локтев на секунду запнулся, пытаясь проглотить ком, застрявший в горле -… а я еще вернусь, потому что ЦСКА - это мой родной дом, я здесь вырос и никогда в другой команде работать не смогу.
Сказав это, Локтев пригубил шампанское из бокала и опустился на свое место.
В банкетном зале повисла мертвая тишина. Она длилась где-то полминуты, после чего в зале зазвучали возмущенные голоса. Перекрикивая друг друга, хоккеисты стали возмущаться тем, что их тренера, после того, как он привел команду к победе, отправляют в отставку.
- Константин Борисович, мы будем за вас бороться! - крикнул кто-то из хоккеистов с места.
Видя, что ситуация начинает выходить из-под контроля, Локтев снова поднялся со своего места и вновь обратился к команде:
- Ребята, я понимаю ваши чувства, сам до сих пор не пришел в себя, но я прошу вас отнестись к произошедшему с пониманием. Мы все здесь военные люди, все офицеры, а приказы в нашей среде, как известно, не обсуждаются. Поэтому продолжайте банкет, а мы с супругой, с вашего позволения, поедем домой.
И оставив вместо себя своих помощников - Виктора Кузькина и Юрия Моисеева, - Локтев и его жена Валентина покинули расположение базы ЦСКА в Архангельском. Они уселись в "Волгу" и выехали за ворота. За рулем был Локтев. Но его состояние, видимо, было таким взвинченным, что спустя несколько минут едва не произошла трагедия. Въезжая на мост, Локтев не справился с управлением и едва не врезался в парапет. В самый последний момент тренер успел нажать на тормоза и автомобиль замер буквально в нескольких миллиметрах от металлического бордюра. Обессиленный Локтев, уронив руки на руль, опустил голову вниз…
А на базе в это самое время бушевали страсти. Хоккеисты никак не могли успокоиться после заявления своего, теперь уже бывшего тренера.
- Да кто такой этот Тихонов? - кричал один из игроков. - Что он сделал в своем рижском "Динамо"? Взял четвертое место? Это же смешно - назначать его после этого в ЦСКА.
- Не надо нам никакого Тихонова, мы хотим Константина Борисовича! - вторил ему другой игрок.
Между игроками сновали Кузькин с Моисеевым и пытались их урезонить. Однако алкоголь, который игроки наливали в свои бокалы, только подогревал страсти. Все грозило перейти в форменную потасовку. Но тут со своего места поднялся капитан команды Борис Михайлов и обратился к игрокам:
- Ребята, если мы устроим здесь скандал, то только навредим Константину Борисовичу. Поэтому давайте продолжим банкет, а завтра, на трезвую голову, во всем разберемся.
Этот спич унял страсти, однако застолье уже было мало похоже на праздник. Скорее, это была коллективная пьянка - спортсмены хотели залить свое горе алкоголем. Сильнее всех эту ситуацию переживал Борис Александров. В эти минуты он вдруг ясно осознал, что с уходом Константина Локтева, который стал ему чуть ли не вторым отцом, его карьера в ЦСКА быстро завершится.
22 мая 1977 года, воскресенье, Подмосковье, дача Юрия Андропова
В это воскресное утро шеф КГБ проснулся раньше обычного, чтобы почитать "Опыты" Мишеля Монтеня. Но едва он взял в руки книгу и погрузился в чтение, как у него зазвонил телефон. В трубке Андропов услышал голос полковника Спрогиса. После привычного приветствия, тот сказал:
- Извините, Юрий Владимирович, что беспокою в столь ранний час, да еще в воскресенье, но, мне кажется, эта информация будет вам интересна.
- Слушаю вас, Эрнест Леонардович.
- Вчера на базе ЦСКА в Архангельском был банкет, посвященный победе команды в чемпионате Союза. Так вот, после того, как Локтев объявил о своей отставке, на банкете произошел скандал - отдельные игроки команды грозились опротестовать это решение.
- А почему Локтев сообщил об этом во время банкета - ведь он должен был узнать о своей отставке после него? - поинтересовался Андропов.
- Генерал Скурлатов решил сделать это до начала торжества. После чего покинул базу.
- Заставь дурака богу молиться, он и лоб расшибет, - в сердцах воскликнул Андропов. - Кто затеял бучу известно?
- Само собой, Юрий Владимирович.
- Хорошо, доложите подробности рапортом завтра. Кстати, встреча Тихонова с командой в силе? Ее после вчерашнего не отменили?
- Нет, сегодня во второй половине дня он приедет на базу ЦСКА.
- Тогда пожелаем ему ни пуха ни пера. А заодно и к черту.
И Андропов повесил трубку.
22 мая 1977 года, воскресенье, Архангельское, база ЦСКА
Тихонов в тот день поднялся, как обычно рано, чтобы совершить привычную пробежку, позавтракать и не спеша подготовиться к поездке на базу ЦСКА в Архангельском. Но он успел только умыться, когда в коридоре зазвонил телефон. Тихонов поднял трубку и был приятно удивлен - звонил Анатолий Владимирович Тарасов. Зная о предстоящей сегодня первой встрече Тихонова с армейцами, мэтр звонил для того, чтобы подбодрить коллегу.
- Виктор, будь с ними построже, - басил в трубку Тарасов. - Они при Локтеве совсем распоясались. Поэтому первым делом ставь вопрос о дисциплине, а я, если надо, тебя везде поддержу.
- Спасибо, Анатолий Владимирович, за звонок и поддержку, - ответил Тихонов. - Но я еще не вошел в курс дела, поэтому итоги работы Локтева оценивать пока не могу.
- Ты что мне не веришь? - пробурчал Тарасов.
- Боже упаси, но надо увидеть все своими глазами.
- Хорошо, увидь, - и мэтр повесил трубку.
Когда Тихонов приехал на базу, его встретили не только руководители ЦСКА, но и несколько генералов из Спорткомитета Министерства обороны. Они сообщили, что собираются официально представить нового тренера команде. Но Тихонов попросил обойтись более скромным представлением:
- Они же живые люди и имеют право на праздник. Зачем разводить сегодня официоз.
И когда ему предоставили слово, тоже был краток: сказал, что первая задача, которая стоит перед ним, это первое место сборной СССР и если она будет первой, то и в ЦСКА все будет нормально. Глядя в лица игроков, Тихонов видел, что большинство смотрит на него настороженно, а некоторые и вовсе с откровенной враждебностью. Было понятно, что впереди его ждут нелегкие дни, когда ему предстоит завоевывать доверие команды, а с некоторыми игроками придется вступить в жесткое противостояние. Но иного пути у него не было. Как говорится, взялся за гуж, не говори, что не дюж.
После окончания церемонии команда ЦСКА была распущена на летние каникулы сроком почти на месяц.
5 июня 1977 года, воскресенье, Москва, Ленинградский проспект, ресторан Аэровокзала
Отпущенные почти в месячный отпуск, хоккеисты ЦСКА отдыхали перед новым сезоном. Борис Александров находился в Москве, утрясая свои семейные проблемы: жена с новорожденной дочерью окончательно определилась со своим выбором и осталась жить у своих родителей и Борис, предоставленный самому себе, старался забыться в компании друзей. В тот субботний день он сидел в ресторане Аэровокзала со своим приятелем - актером Алексеем Шлемовым и, опрокинув в себя очередную стопку водки, жаловался ему на судьбу. Он сетовал на то, что семья развалилась, дочь он почти не видит, а тут еще и Локтева, который был ему, как отец родной, сняли с должности тренера, назначив вместо него "сухаря Тихонова".
- Помяни мое слово, Лешка, выживет меня из команды этот сухарь, - жаловался другу Александров.
- Нагнетаешь, Борька, - возражал Шлемов. - Ты же в этом сезоне был одним из лучших. Если таких как ты отчислять, то с кем он тогда останется - с ветеранами?
- Он новую пятерку хочет создать, взамен харламовской, - сообщил Александров. - Для этого из Риги Хельмута Балдериса с собой перетащил. В центре будет играть Витька Жлуктов, а с другого края Серега Капустин из "Крылышек". А ведь с Витькой я должен был играть - мы с ним с 73-го года вместе в одном звене катаемся.
- А откуда ты про Капустина знаешь - может, это лажа?
- Тихонов с ним на прошлой неделе встречался - я сам видел. Значит, переманивает. Серега в минувшем сезоне концовку смазал - с травмой валялся. Поэтому и забитых шайб недобрал - всего лишь пятнадцать штук на его счету. Но в сборную его взяли, где снова поставили в звено с Балдерисом и Жлуктовым. Они там неплохо выступили - двадцать две шайбы наколотили. Вот Тихонов и хочет это звено в ЦСКА перетащить. А меня, значит, побоку.
- Но ты в другом звене играть будешь.
- В каком - в третьем? Вместе с Поповым и Лобановым? Вот ты артист - что для тебя важнее: главная роль или эпизод?
- Спрашиваешь - конечно, главная.
- Вот и для меня игра в третьем звене, что для тебя эпизод. Нет, не сработаемся мы с Тихоновым - разные мы с ним планеты, - опрокидывая в рот очередную порцию водки, резюмировал Александров. - Вот с Константином Борисычем мы были как одно целое. Он меня всегда понимал, даже когда я ему подлянки делал. Этот - не поймет.
- Ну, и плюнь на него! Что ты, место себе не найдешь что ли? Да тебя хоть "Спартак", хоть "Динамо" с руками оторвут! И не в эпизодах там будешь, а на главных ролях! А не возьмут туда, другие команды есть - Союз у нас большой. А хочешь я тебя в ташкентский "Бинокор" сосватаю? Я в Таджикистане, во время съемок, с одним узбеком познакомился - у него брат работает администратором в "Бинокоре". Это, конечно, первая лига, но денег платят немерено - настоящая кормушка.
- Да на кой мне эти деньги - своих девать некуда.
- И много у тебя накопилось? - не скрывая своего любопытства, поинтересовался Шлемов.
- Достаточно, чтобы на безбедную жизнь хватало, - уклончиво ответил хоккеист, подцепляя вилкой кусок колбасы с тарелки. - И ни в какую другую команду я идти не хочу - у меня душа армейца. Меня великий Анатолий Фирсов в команду привел, свитер вручил. А знаешь почему он меня приметил? Я ему его собственное детство напомнил. У него мать пила, а у меня батя зашибал. Фирсова в "Спартак" сватали, но там его не разглядели - сказали: что за дохляк? А Тарасов вот разглядел. Как и меня. Кто такой этот Тихонов против Тарасова - никто и звать его никак. Он человек пришлый, да еще динамовец - кагэбэшник.
- Да, Борька, гнобят наше поколение эти старперы, буквально душу выворачивают, - после того, как они опрокинули еще по стопке, резюмировал Лешка. - У нас ведь в кино та же ситуация. Люди, вроде твоего знаменитого тестя, все командные высоты позанимали и душат нашего брата, душат. И когда они только угомонятся? А как бы хорошо было, если б их не было. Представляешь, как бы такие, как мы с тобой развернулись.
- И чем бы ты стал заниматься? - поинтересовался Александров.
- В режиссуру бы пошел. Или вон в Америку, в Голливуд рванул. А ты бы в НХЛ обосновался. Сам ведь говорил, что тебя приглашали остаться, когда ты с ЦСКА в прошлом году в Америку ездил.
- Фантазер ты, Лешка - в режиссуру захотел, а меня в НХЛ сосватал, - усмехнулся Александров. - Никуда мы с тобой не попадем - здесь загнемся. Ладно, не будем о грустном - лучше давай, наливай!
Так, споря и потягивая водочку, они просидели допоздна. А потом поднялись и под звуки песни "Арлекино", звучавшей с эстрады в исполнении пергидрольной певицы, плохо копирующей Аллу Пугачеву, направились к выходу. Но там Шлемова внезапно перехватила какая-то компания, некоторых членов которой он знал, и он вернулся догуливать, но уже за другой стол. Он звал с собой и Александрова, но тот решил, что ему хватит. Потом он будет жалеть об этом: если бы остался, не влип бы в историю.