- Свой в доску - сделает все, как надо. Он уже неделю как познакомился с одним советским болельщиком и ходил с ним на два матча с участием сборной СССР. Поэтому его присутствие на сегодняшней игре в советском секторе не вызовет никаких подозрений.
- Вот и отлично. Пусть соберет взрывчатку в туалете и оставит ее в сумке под лавкой на трибуне, а сам выйдет в подтрибунное помещение. Бомбу надо привести в действие за минуту до конца игры, когда ваша сборная будет безнадежно проигрывать.
- Я все-таки надеюсь, что этого не случится, господин Хорст.
- Мы тоже надеемся на это, но в этой жизни ничего нельзя предугадать. Сами же видите - русские в последних матчах набрали крейсерскую скорость и вполне могут совершить сегодня чудо. Чтобы этого не произошло мы с вами и спланировали эту акцию. Взрыв в советском секторе трибун поможет нам свалить произошедшее на самих русских. Как только это произойдет, мои люди на радиостанции "Свободная Европа" оперативно выйдут в эфир. И мы сорвем Советам их праздник. Кстати, как выглядит ваш исполнитель? Я буду наблюдать за ним с противоположной трибуны в бинокль.
- Светловолосый парень в легкой зеленой ветровке. Волосы длинные, спадают до плеч - знаете, как у хиппи.
- Хорошо, я запомнил. Когда у вас встреча с ним?
- Через час.
- Держите коробку и спрячьте ее понадежнее - чтобы сын не нашел. Он, кстати, идет на матч?
- Конечно - у него от спортивной школы абонементы на все игры нашей сборной. Но они будут сидеть на противоположной от русских трибуне, так что я за него не боюсь. К тому же я уверен, что наши сегодня обязательно выиграют, поэтому надобность в акции отпадет.
- Дай бог, чтобы ваши надежды оправдались. До свидания.
Спустя секунду хлопнула входная дверь, что означало - гость, которого отец Богуслава называл господином Хорстом, ушел. А сам хозяин дома, судя по его шагам, удалился в самую дальнюю, балконную комнату. Понимая, что его присутствие в этом доме после всего произошедшего таит для него серьезную опасность, Франек решил бежать отсюда во что бы то ни стало. Он осторожно вышел из комнаты и выглянул в коридор. Отца Богуслава видно не было - судя по звукам, он прятал взрывчатку на балконе. Поэтому Франек на цыпочках дошел до входной двери и, стараясь не шуметь, повернул ручку замка. Затем, выйдя на лестничную площадку, он прикрыл дверь и стремглав бросился вниз.
Когда он выскочил из подъезда, он нос к носу столкнулся с Богуславом, который возвращался с собакой с прогулки.
- Ты куда летишь, как сумасшедший? - удивился Хорак.
- Мне надо срочно домой, - выпалил Франек.
- Как домой - а транспарант?
- Допиши без меня, пожалуйста - мне надо одно дело сделать. Матери пообещал и только теперь вспомнил.
- Но на игре ты будешь?
- Конечно, куда же я денусь, - уже на бегу ответил Франек.
Первым делом он решил бежать в милицию, которая располагалась в полукилометре от дома Богуслава. Однако на полпути ноги Франека сами остановились, поскольку ему в голову пришла страшная догадка: "А ведь если я расскажу все милиции, то тогда отца Богуслава арестуют, а меня все будут считать стукачом". А быть доносчиком Франеку вовсе не улыбалось. Но и остаться в стороне он тоже не мог. Ведь если взрыв произойдет, то могут пострадать люди, много людей. И все из-за того, что он, Франек, испугался стать доносчиком. И в этот миг мальчишке пришла в голову неожиданная идея. Он вспомнил о человеке, которому он мог рассказать об услышанном и не прослыть для всех стукачом. И как только эта мысль посетила его, он снова сорвался с места.
Спустя двадцать минут он вбежал в то самое кафе, где несколько дней назад уже был, но в ином качестве - в роли задержанного. Это было то самое заведение, куда любил заглядывать тот самый русский дипломат, которому Франек едва не проколол шину в его автомобиле. В эти часы кафе было заполнено наполовину, однако русского дипломата среди посетителей не было.
- Это опять ты, пацан? - услышал Франек рядом с собой чей-то голос.
Он обернулся и увидел за прилавком хозяина заведения - пожилого дядьку в рубашке с закатанными до локтей рукавами.
- Мне бы того русского пана повидать, - произнес Франек, с мольбой глядя в глаза дядьке.
- А зачем он тебе понадобился?
- Нужен по одному делу.
- Приходи завтра к трем часам - сегодня его не будет, - и дядька взялся протирать тряпкой барную стойку.
Но Франек подскочил к стойке и выпалил:
- Завтра будет поздно - мне сегодня надо.
И такая мольба читалась в его взгляде, что дядька смягчился. Он подошел к телефонному аппарату, стоявшему в углу барной стойки и набрал нужный номер. И когда на том конце провода подняли трубку, сказал:
- Тут вас мальчишка разыскивает. Тот самый, что вам шины хотел проколоть. Я ему так и сказал: мол, приходи завтра, но он говорит, что у него дело очень срочное. И мне кажется, он не шутит. Хорошо, я так и сделаю.
Повесив трубку, дядька вернулся к Франеку и сообщил:
- Жди здесь - он скоро приедет.
После этих слов напряжение, все это время не отпускавшее мальчишку, мгновенно спало и он опустился на стул. Заметив это, хозяин заведения налил в стакан апельсинового сока из бутылки и поставил на стол перед Франеком.
- Может, съешь чего-нибудь? - спросил дядька.
- Нет, спасибо, я только сока выпью.
И мальчишка почти залпом осушил весь стакан. После чего минут пятнадцать сидел без движения на стуле и не сводил взгляда с входной двери. Наконец, она открылась и на пороге возник тот самый русский дипломат. Он подошел к мальчишке и, поздоровавшись с ним за руку, присел к нему за столик.
- Ну, что за срочное дело у тебя ко мне появилось? - спросил дипломат.
И Франек, подавшись всем телом вперед, почти шепотом рассказал русскому все, что он слышал в доме у Хорака. В процессе разговора дипломат вытащил из кармана пачку сигарет и закурил, пуская дым в сторону от мальчишки. Было видно, что он сильно напрягся и все услышанное произвело на него не менее ошеломляющее впечатление, чем на самого Франека. Когда тот закончил свой рассказ, дипломат спросил:
- А ты можешь сегодня не идти на матч?
- Не могу - все наши там будут. Да и как я объясню Богуславу, что не пришел на такую игру.
- Скажешь, что заболел.
- Нет, не могу - я у телевизора с ума сойду.
- Ну, хорошо, - и дипломат вдавил недокуренную сигарету в пепельницу. - Только сиди на своей трибуне и оттуда ни на шаг.
Сказав это, дипломат поднялся и, протянув мальчишке свою руку для прощального рукопожатия, произнес:
- Чтобы ты знал на будущее - меня зовут Олег Иванович Ковалевский. Я хорошо знал твоего отца и могу тебе сказать твердо: он бы тобой сейчас гордился.
14 мая 1978 года, воскресенье, Прага, район Просек
Егор Красовский выскочил из гостиницы "Интернационал" и на улице столкнулся с двумя вратарями советской сборной - Владиславом Третьяком и Александром Пашковым.
- Ты что такой взмыленный, Егор? - спросил Третьяк.
- Тороплюсь в одно место, - ответил журналист. - А вы куда ходили?
- Прогулялись перед матчем - напряжение снимали, - ответил Третьяк. - А теперь вот часика два поспим.
- Везет же вам. А вот мне покой только снится, - и Красовский продолжил свой бег, направляясь к остановке такси.
Он торопился в Просек, на квартиру к Скленаржу, чтобы передать ему важный документ - тот самый, что Тихонов передал Костюку.
Когда спустя полчаса чех взял этот документ в руки и прочитал его, он поднял свои изумленные глаза на приятеля и спросил:
- Как тебе удалось это раздобыть?
- Я стащил его из стола Костюка, когда был у него сегодня утром. Документ написан вчера рукой самого Тихонова. Так что, когда обнаружится, что он пропал, Костюк сразу поймет, кто это сделал. А это значит, что обратной дороги у меня больше нет.
Услышав эти слова, Скленарж обнял своего русского друга за плечи и признался:
- А ведь я единственный тебе не верил - думал, что ты подставной. Прости меня, Егор.
- Прощу, если завтра я буду в ФРГ - вдали от загребущих лап КГБ.
- Не беспокойся, мы все устроим, - улыбнулся Скленарж. - Уже сегодня ночью, сразу после матча, я отвезу тебя на конспиративную квартиру Гавлика, откуда тебя переправят за кордон. Но ты понимаешь, что тебе надо будет выступить на "Свободной Европе", чтобы твоя судьба там хорошо сложилась?
- Я же дал слово - как только окажусь в ФРГ, сразу дам это интервью, - напомнил чеху о своем обещании Красовский.
- Тогда оставайся пока здесь, а я поеду к тренерам нашей сборной - поделюсь с ними свежей информацией, - и чех радостно потряс в воздухе документом, якобы похищенным его приятелем у чекиста.
- Почему я должен один куковать в этой богом забытой квартире? - взвился Красовский. - Бозены нет, я здесь с тоски умру.
Бросив на приятеля короткий взгляд, Скленарж ответил:
- Хорошо, поедем вместе.
Едва они выехали со двора, Скленарж, сидевший за рулем, сообщил:
- Теперь у меня нет ни малейших сомнений в том, что наши ребята сегодня буквально сомнут русских.
- А раньше, значит, ты сомневался? - удивился Красовский.
- Скажучестно, предчувствия были фифти-фифти. Но, после того, что случилось за эти три часа, мои сомнения улетучились.
- А что такого особенного произошло за это время?
- Во-первых, объявился ты со своим документом, - рассмеялся Скленарж. - Теперь, зная о планах Тихонова, наши тренеры сумеют внести такие коррективы в действия команды, что у русских не будет ни одного шанса на победу.
- Ты же хороший спортивный журналист и должен понимать, что игра - вещь непредсказуемая. Там может случится масса непредвиденных обстоятельств.
- Что ты имеешь в виду?
- Да что угодно: травмы игроков, удаления, кураж, наконец, который могут поймать сегодня наши ребята. Так что не торопись с выводами. Как говорится: гладко было на бумаге, да забыли про овраги.
- Не будет никаких оврагов - во всяком случае, в нашу сторону, - отмахнулся от приятеля Скленарж. - Овраги мы подготовили для русских. Такие глубокие, что они из них вряд ли выберутся. Ты думаешь, твоя бумага - это единственное, что мы имеем? Ошибаешься. Даже если мы не победим сегодня по шайбам, то просто аннулируем победу русских.
- Что ты имеешь в виду? - насторожился Красовский.
- А то, дорогой, что в случае победы русских, у одного из них будет найден после игры допинг. Помнишь, как у нашего Франека Поспиша в Инсбруке нашли? Сегодня настанет очередь русских.
- А если не найдут?
- Что значит не найдут, когда я лично передавал нужные лекарства водителю автобуса русских, чтобы он подбросил их в саквояж врача советской сборной? У русских серьезно заболел Капустин, без которого второе звено однозначно просядет. Поэтому его будут ставить на ноги всеми способами, то есть через лекарства. Что нам и нужно. Так что допинг у него найдут в два счета и аннулируют победу. За одно отомстим Капустину за то, что он в первом матче двинул Поузара клюшкой по зубам и не понес за это никакого наказания - за него штраф отбывал Макаров.
Услышав это признание, Красовский испытал настоящий шок. Получалось, что все его старания пойдут коту под хвост, если в дело хотят подключить антидопинговую комиссию. А с ней шутки плохи, тем более если чемпионат проходит на родине самих чехословаков.
- Ты что замолчал? - первым прервал наступившую паузу в разговоре Скленарж.
- Обдумываю услышанное - верить тебе или нет, - ответил Красовский, который понемногу начал приходить в себя.
- Не верь, я пошутил, - прибавляя скорость, произнес Скленарж. - Никакой допинг нам не понадобится - все решится за три периода. У наших ребят есть фора в две шайбы. Если они забьют еще хотя бы одну - а они это сделают однозначно - то русским придется забивать уже три. А это практически невозможно, учитывая то, что мы на этом чемпионате пропускаем меньше всех. Они и двух-то шайб не забьют, не то что три. Нет, у твоих земляков сегодня нет ни малейшего шанса стать чемпионами. Ими будем мы, и уже сегодня ночью твои Советы увидят реанимацию "Пражской весны" номер два по всей Чехословакии. Вот они в Кремле попляшут.
И салон автомобиля вновь содрогнулся от раскатистого смеха чешского журналиста. Этот смех вырвался через раскрытые окна наружу и умчался наперегонки с ветром.
14 мая 1978 года, воскресенье, Прага, Градчаны
Спустя час после встречи с Франеком Олег Ковалевский встретился с другим человеком - заместителем руководителя представительства КГБ в Чехословакии Иваном Кузьменковым. И рассказал ему все, что услышал от мальчишки. Несмотря на то, что информация была из разряда сногсшибательных, Кузьменков сохранял завидное спокойствие. Нет, он сразу поверил в услышанное и был по-настоящему этим потрясен, просто он был не из тех людей, кто теряет самообладание. И Красовский об этом знал.
- Если с того момента, как мальчишка сбежал из дома своего приятеля, прошло уже больше двух часов, то взрывчатка наверняка уже у адресата, - вслух размышлял Кузьменков.
Они шли по одной из тихих улочек в Градчанах и пытались выработать единое решение.
- Может, задержать Хорака-старшего и выбить из него показания? - предложил Ковалевский.
- Не факт, что мы застанем его дома. Но даже, если мы его схватим, то мало чего добьемся. Я хорошо знаю этот тип людей - это фанатики своего дела, которые никогда не пойдут на контакт с властями, тем более со спецслужбами.
- Тогда остается шанс на то, что наши проиграют, и они отменят взрыв.
- Вы хотите, чтобы наши сегодня проиграли? - не скрывая своего удивления, спросил Кузьменков. - Тогда вместо взрыва во Дворце спорта произойдет куда более масштабный взрыв по всей Чехословакии и отголоски от него разойдутся по всему миру. Эта победа активизирует здешнюю оппозицию, объединит ее и позволит ей усилить свои позиции как внутри провластных элит, так и в низах общества, особенно среди молодежи. Это поражение будет дорого нам стоить.
- Тогда каковы будут наши действия?
- Выбор у нас небогатый: либо искать террористов самостоятельно, либо выходить на местные спецслужбы.
- Насколько я понимаю, для самостоятельных действий у нас нет достаточного количества людей. Значит, остается второй вариант.
- Выходит, что так. Террористический акт - это слишком серьезно, учитывая, что на матч придет более 14 тысяч зрителей, а также половина руководства Президиума ЦК КПЧ. Поэтому я немедленно извещу свое руководство, а оно уже будет выходить на чехословацкое.
- Я вам еще понадоблюсь? - задал прямой вопрос Ковалевский.
- Само собой, учитывая, что наших людей здесь немного. Который сейчас час?
- Начало пятого, - взглянув на свои наручные часы, ответил дипломат.
- В таком случае, через два часа встречаемся возле Дворца спорта - у центрального входа. К тому времени, уверен, многое прояснится.
14 мая 1978 года, воскресенье, окрестности Праги
Всю оставшуюся дорогу до базы чехословацкой сборной Красовский мучительно размышлял о том, как бы ему изловчиться и позвонить Костюку, чтобы предупредить его о ситуации с Капустиным. И в очередной раз, когда он думал на эту тему, решение пришло само собой. Они проезжали мимо придорожного кафе и Красовский попросил приятеля тормознуть:
- Забегу в туалет, а то, боюсь, не выдержу.
Скленарж не стал спорить и свернул к заведению. Однако когда они остановились, внезапно объявил:
- Я тоже заскочу - когда еще случай представиться.
И Красовский мысленно проклял приятеля, который приклеился к нему, как банный лист.
Первым в туалетную комнату зашел Красовский. Он закрыл дверцу и, пока делал свое дело, продолжал мучительно размышлять на ту же тему - как позвонить Костюку. В это время его взгляд упал на лампу дневного света, которая слегка помаргивала. И тогда он решился на хитрость. Встав на край унитаза, он дотянулся до лампы и слегка ее пошевелил. И она стала моргать чаще - секунд пятнадцать поморгает, затем выключается и включается снова через десять секунд. Вполне удовлетворенный этим, Красовский слез с унитаза и вышел из комнаты. И прежде, чем впустить туда приятеля, сообщил ему:
- Слушай, еле отлил - лампа без конца моргает.
- Ничего, сейчас починим, - ответил Скленарж, входя в туалет.
Едва он скрылся за дверью, как Красовский выскочил в тамбур, который вел непосредственно в кафе. Он знал, что там обычно можно найти телефон. И точно - он висел на стене прямо у входа в заведение. Теперь дело было за малым - чтобы в номере Костюка кто-то был: либо он сам, либо кто-то из его чекистской группы. Однако минуло полминуты, пока Красовский держал трубку у уха, а на другом конце провода ему так никто и не ответил. Выругавшись про себя, он вынужден был повесить трубку на аппарат, что называется, несолоно хлебавши. Как оказалось вовремя - спустя несколько секунд в кафе появился Скленарж.
- Слушай, я так и не смог починить эту чертову лампу, - сообщил он приятелю.
После чего обратился к хозяину заведения, стоявшему за барной стойкой:
- У вас там лампа в туалете постоянно мигает - замените ее, пожалуйста.
Спустя минуту они снова тронулись в путь. И через полчаса, наконец, доехали до базы. И первое, на что обратил внимание Красовский, когда они входили в фойе - это был телефон, который стоял на столике рядом с входом. Поэтому решение пришло мгновенно.
- Ты иди на встречу с тренерами, а я подожду тебя здесь, - предложил Красовский приятелю.
Тот не стал спорить и взбежал по лестнице наверх - туда, где находились комнаты игроков сборной ЧССР. А Красовский направился к телефону и… застыл на месте. По нему разговаривал молодой человек в спортивной форме, в котором журналист сразу узнал Павла Рихтера - самого молодого игрока чехословацкой команды. Судя по выражению его лица, разговор он вел со своей пассией.
"Черт его дернул звонить именно в это время! - мысленно чертыхался Красовский. - Если он точит лясы со своей девицей, то этот разговор может длиться до бесконечности. Как говорится, влюбленные часов не наблюдают".
И действительно, стрелки на настенных часах уже отсчитали пять минут сначала разговора, а он все никак не заканчивался. Бросая ежесекундные взгляды то на Рихтера, то на лестницу, по которой взбежал Скленарж, Красовский мучительно размышлял о том, как же ему быть. И тут его осенило. Он подошел к игроку и, тронув его за плечо, сообщил:
- Пан Рихтер, вас просят подняться наверх.
Услышав это, хоккеист тут же завершил разговор и, поблагодарив журналиста, побежал к лестнице. А Красовский быстро набрал на аппарате номер телефона в гостиничном обиталище Костюка. И снова молил бога, чтобы тот оказался на месте. И на этот раз всевышний его услышал - трубку взял Костюк.
- Товарищ майор, это Красовский, - прикрывая мембрану ладонью, произнес журналист. - У меня буквально полминуты. Я узнал, что они подменили лекарства в саквояже врача нашей сборной. В новых упаковках лекарства с допингом - эфедрин, кодеин или что-то еще. Они знают, что заболел Сергей Капустин и рассчитывают на то, что лечить его будут именно этими лекарствами. Надо этому помешать.