И Красовский положил трубку на аппарат. Он успел сделать всего лишь несколько шагов от столика, как на лестнице появился Скленарж. Он буквально сиял.
- Тебе просили передать огромное спасибо, - обнимая приятеля за плечи, объявил чех. - Ты нас здорово выручаешь. Поэтому это дело надо отметить. До начала матча есть еще два часа, поэтому можно заехать в какое-нибудь тихое заведение и пропустить по рюмочке коньяка за успех нашего дела. Ты согласен?
- Конечно, - расплылся в улыбке Красовский, который был не менее удовлетворен результатом своей деятельности, чем его приятель.
И когда спустя сорок пять минут они уже сидели в кафе и подняли свои рюмки с коньяком, Красовский провозгласил тост:
- За нашу победу!
Он специально сделал ударение на слове "нашу", как это делал в фильме "Подвиг разведчика" герой Павла Кадочникова. Но Скленарж не видел этого фильма, поэтому ни о чем не догадался. Ему казалось, что они пили за победу сборной ЧССР и ни за какую другую.
14 мая 1978 года, воскресенье, Федеральное МВД ЧССР
Министр внутренних дел Чехословакии Яромир Обзина слушал главу представительства КГБ СССР в своей стране генерал-майора Елисея Синицына и не верил своим ушам. Генерал докладывал, что во время сегодняшнего финального матча на чемпионате мира по хоккею может произойти террористический акт. А ведь на эту игру должны были прибыть высшие должностные лица Чехословакии - премьер-министр страны Любомир Штроугал и другие члены Президиума ЦК КПЧ. И если все, о чем докладывал Синицын, было правдой, то получается, что люди Обзины едва не проморгали теракт! "Но, может, этот русский ошибается? - размышлял министр, нервно постукивая карандашом по столу. - Может, его людей ввели в заблуждение и теракт - это чья-то злая шутка? Желание сорвать финальную игру? Но кому это выгодно? Чехословакам уж точно это не нужно, учитывая, что наша сборная в шаге от золотых медалей. Русским? А вот им выгода от этого как раз есть. Но ведь Синицын упирает на то, что за терактом стоят чехословацкие диссиденты. Некий Зденек Хорак - бывший член КПЧ, выброшенный из ее рядов после событий 68-го года. Может, Синицын и здесь ошибается? Или говорит это с умыслом, чтобы затеять новые репрессии против наших диссидентов, которые обозлили Москву своей "Хартией-77"? Однако на Синицына это не похоже - не тот он человек".
Обзина близко знал докладчика ровно пять лет - с марта 1973 года, когда Синицын уже три года работал главой представительства КГБ, а Яромир стал министром внутренних дел, придя на этот пост с должности заведующего отделением образования, науки и культуры ЦК КПЧ. Между ними сразу установились хорошие отношения, поскольку Обзина всегда считался человеком промосковских взглядов (в 1953–1956 годах он учился в Высшей партийной школе при ЦК КПСС в Москве) и даже пострадал за это - после августа 68-го его убрали из ЦК, но спустя год, уже при Гусаке, вернули обратно. Поэтому не доверять сегодняшним словам Синицына у Обзины причин не было. И когда один из его заместителей - Мирослав Ваничек - высказал, пусть робкие, но сомнения в правдивости рассказа Синицына, Обзина тут же его перебил:
- У нас нет оснований не доверять Елисею Тихоновичу.
Короче, все услышанное было воспринято министром как самая достоверная информация, которая требует немедленного реагирования. Ведь до начала финального матча оставались считанные часы и было необходимо задействовать в этой операции множество оперативных служб, начиная от Корпуса национальной безопасности и заканчивая силами общественной безопасности (милиции). Однако, услышав, как министр поручает вызвать к нему глав этих ведомств, Синицын снова взял слово:
- Мне кажется, товарищ министр, будет лучше, если милиция не будет оповещена о сути проводимой операции. Надо задействовать исключительно оперативных сотрудников госбезопасности, а милиционеры должны знать только одно - что во Дворце спорта усилены меры безопасности в связи с присутствием на матче высших должностных лиц страны. Чем меньше будет посвященных в детали операции, тем выше вероятность ее благополучного исхода. Но уже сейчас надо распорядиться о том, чтобы во Дворец спорта начали стягиваться дополнительные силы, которые должны устроить тщательный осмотр всех зрителей, прибывающих на матч.
Министр размышлял над этими словами всего лишь несколько секунд, после чего согласился с ними. Он отдал распоряжение о немедленном аресте Зденека Хорака и установлении скрытого наблюдения за гражданином ФРГ Вернером Хорстом, который был аккредитован на чемпионате как журналист. Все это делалось в присутствии Синицына, что ясно указывало на его высокий статус в иерархии местных спецслужб.
Что касается вопроса о строгом пропускном контроле во Дворце спорта, то здесь министр замешкался. И причину своего замешательства объяснил просто:
- Я должен немедленно доложить о случившемся нашему премьеру. Если он распорядиться отменить матч в связи с угрозой теракта, то сам собой отпадет и вопрос о жестком пропускном контроле на нем.
И Обзина связался с секретариатом премьер-министра страны и попросил немедленно соединить его с Любомиром Штроугалом. Тот взял трубку спустя примерно минуту.
- Товарищ премьер, я должен сообщить вам о чрезвычайной ситуации, - обратился министр к Штроугалу. - К нам поступила информация от наших советских коллег, что сегодня на финальном матче по хоккею может быть совершен террористический акт.
Сказав это, министр замолчал, ожидая реакции премьера. И судя по тому, как на том конце провода возникла пауза, премьер был явно обескуражен этой информацией. Наконец, он спросил:
- Этим сведениям можно верить?
- Абсолютно - их сообщил нам представитель КГБ Елисей Синицын. Он сейчас в моем кабинете.
- Включите громкую связь, пожалуйста, - попросил премьер.
- Добрый день, товарищ Штроугал, - поздоровался с премьером генерал.
- Добрый. Какой информацией вы обладаете?
- Оперативной. Согласно нее, во Дворец спорта будет пронесена радиоуправляемая взрывчатка "Самтекс", которую террорист собирается взорвать в одном из секторов, где будут находится советские болельщики. Произвести взрыв предполагается в том случае, если концовка матча сложится в пользу советской сборной.
- Значит, если победят чехословацкие хоккеисты, взрыва не последует? - спросил премьер.
- Судя по всему, так. Но гарантировать ничего нельзя.
- А кто стоит за этой акцией известно?
- Мы обладаем именами только двоих участников: это бывший член КПЧ Зденек Хорак и немец, выдающий себя на чемпионате мира за журналиста по имени Вернер Хорст.
- Они уже арестованы?
- Хорака должны арестовать с минуты на минуту, чтобы через него выйти непосредственно на террориста. А вот за Хорстом необходимо установить наблюдение. Задерживать его сейчас пока нет резона - надо выявить другие его связи. Если нити этого теракта тянутся из-за рубежа, то это очень серьезно.
На другом конце провода вновь возникла пауза. Наконец премьер спросил:
- Ваше мнение по поводу отмены финального матча - она необходима?
- Решать вам, товарищ премьер. Но если вы хотите узнать мое мнение, то оно следующее. Я полагаю, мы располагаем достаточными данными и средствами для того, чтобы обезвредить преступников без отмены финала. Мы же понимаем, что миллионы людей ждут этого праздника и было бы несправедливо их его лишать.
- Спасибо вам, генерал, - с теплотой в голосе произнес премьер. - А вам, товарищ Обзина, я поручаю принять все меры к тому, чтобы сегодняшний праздник прошел на высоком уровне. Я лично буду присутствовать на матче и следить не только за его ходом, но и за ходом вашей операции по обезвреживанию террористов. Желаю нам успеха.
И премьер первым положил трубку на аппарат.
14 мая 1978 года, воскресенье, Прага, гостиница "Интернационал"
До выезда советской сборной во Дворец спорта оставались считанные минуты, когда к Тихонову, который что-то писал в своем блокноте, подошел врач и сообщил:
- Виктор Васильевич, с Сережей Капустиным совсем плохо - температура подскочила до сорока одного градуса.
- Час от часу не легче! - пряча блокнот в карман, воскликнул тренер.
Лидер второго звена, игрок, забивший на этом турнире шесть шайб, до зарезу был нужен в финальной игре против хозяев турнира.
- Неужели все так плохо? - вопрошал у врача Тихонов, пока они шли в номер к хоккеисту.
Когда они пришли туда, они застали Капустина сидящим в кресле с градусником в руке.
- Сколько? - спросил у него Тихонов и, не дожидаясь ответа, взял градусник в руки и взглянул на его показания сам: ртутный столбик застыл уже на отметке 42 градуса.
У хоккеиста был сильнейший жар, взгляд - затуманенный.
- Сереженька, милый, все понимаю, но ты должен выйти на лед, - сообщил игроку тренер. - Борис Михайлович даст тебе жаропонижающее лекарство, оно собьет температуру. Чехи должны увидеть, что все наши звенья в порядке, что брешей у нас нет.
- Хорошо, я постараюсь, - вялым голосом отреагировал на эту просьбу Капустин.
- Спасибо, родной, - Тихонов потрепал хоккеиста по плечу и повернулся к врачу:
- У вас есть лекарство, которое будет сбивать ему температуру во время игры?
- Конечно, - и врач кивнул в сторону кровати, где лежал его саквояж.
- Тогда начинайте давать прямо сейчас.
Врач тут же извлек из саквояжа нужное лекарство. Высыпав горсть таблеток на журнальный столик, он налил из графина в стакан воды и, взяв одну таблетку, подошел к Капустину.
- Ну, Сережа, начнем лечиться.
Хоккеист протянул руку и взяв из ладони врача таблетку. Он уже подносил ее ко рту, когда в номер вбежал майор Костюк.
- Не сметь! - закричал он во все горло и, подскочив к креслу, где сидел хоккеист, резким ударом по его руке выбил у него таблетку. Она упала на пол и закатилась под кровать.
- Вы что себе позволяете?! - закричал Тихонов на майора.
- В таблетке эфедрин, Виктор Васильевич, - сообщил тренеру Костюк. - Я только что получил информацию, что вашему врачу подменили лекарства в саквояже.
- Когда подменили? - удивленно воскликнул врач.
- Когда вы сегодня ездили с несколькими ребятами на тренировку. Надеюсь, после той поездки вы еще не успели дать Сергею лекарства, помимо той таблетки, которая сейчас лежит под кроватью?
- Нет, это первая.
- Тогда нам повезло.
Сказав это, Костюк подошел к саквояжу и высыпал его содержимое на кровать. После этого он собрал все упаковки в кучу и вновь обратился к врачу:
- Полагаю, у вас есть чем заменить эти фальшивые лекарства?
- Безусловно - в моем номере есть их аналоги.
- Тогда чего вы стоите - несите их сюда и лечите Капустина.
И врач тут же сорвался со своего места.
- Не передумали еще идти на чехов с открытым забралом? - спросил у тренера Костюк, пряча упаковки лекарств в карман своего пиджака.
- Не передумал, - мотнул головой Тихонов. - Более того, только укрепился в своем желании. Да и как может быть иначе, если мои ребята даже больными рвутся на лед. Разве могу я после этого звать их на нечестную игру? Да они же меня первыми и проклянут.
- Ну что же, вы свой выбор сделали, - развел руками Костюк. - Как говорится, ни пуха, ни пера. А вы меня пошлите к черту.
- Посылаю, - ответил Тихонов и… улыбнулся.
14 мая 1978 года, воскресенье, город Домодедово
Борис Александров пробыл у себя на родине в Усть-Каменогорске ровно двенадцать дней. И приурочил свое возвращение в Москву к финальному матчу чемпионата мира по хоккею. Он все рассчитал. Купив билет на самолет, который вылетал в 12.00 дня, он предполагал в начале пятого быть в столице. То есть почти за три часа до начала прямой трансляции из Праги. Но он не учел одного - возможного переноса рейса из-за нелетной погоды. А именно это по закону подлости и произошло. Рейс задержали почти на час. В итоге в Москве самолет с Александровым приземлился в половине шестого. Еще больше получаса у него ушло на прохождение регистрации. Короче, из аэропорта он вышел в половине седьмого. Поймал такси и попросил водителя гнать, как можно быстрее.
- Гаишников все равно на дороге нет - все наверняка хоккей смотреть будут, - сообщил он водителю.
Но, как говорится, если не везет, то по-крупному. Они успели доехать до города Домодедово, когда мотор у такси заглох. Повозившись в нем какое-то время, водитель развел руками - дескать, поломка серьезная. Александров взглянул на часы - до начала финального матча оставалось всего лишь двадцать минут. Если ловить попутку, то домой он приедет в лучшем случае к середине второго периода. А то и вовсе к третьему. Этого позволить себе Александров не мог. И тогда он решился на единственно правильный шаг. Он покинул такси и зашагал в сторону города. Выбрав первый же по ходу движения дом, хоккеист вошел в подъезд и позвонил в ближайшую дверь. Ее открыл мужчина средних лет, у которого Александров внезапно спросил:
- Хоккей смотрите?
- Кто же его сегодня не смотрит? - искренне удивился мужчина.
- Не разрешите составить компанию? Такси заглохло на дороге, а пока на попутках до дома доберусь, половину матча пропущу.
- Нет проблем - заходите, - впустил хозяин незваного гостя в дом.
Помимо главы семейства в квартире в этот момент находились его жена и сын - мальчишка лет десяти. Именно он первым и узнал нежданного визитера:
- Папка, да это же Борис Александров!
Хозяин дома впервые пристально вгляделся в гостя и произнес:
- Точно - Александров!
- А вас как зовут? - спросил хоккеист, инкогнито которого так быстро раскрылось.
- Павел, а жену Антонина.
Хозяйка тут же засуетилась - стала предлагать хоккеисту выпить чаю.
- Спасибо большое, ничего не надо, - отнекивался Александров. - Я когда хоккей смотрю, стараюсь ни на что не отвлекаться.
Тогда хозяин дома подвинул гостю свое кресло и предложил сесть - до начала трансляции оставались считанные минуты. От этого предложения гость не стал отказываться и, удобно устроившись в кресле, уставился в экран. Слева от него на диване примостились хозяйка с сыном, а хозяин уселся на стул по правую сторону от гостя.
- Наш пацан тоже в хоккей играет, - сообщил хозяин дома, полагая, что эта информация заинтересует гостя.
И правда - тот повернул голову в сторону мальчишки и спросил:
- Тебя как зовут?
- Вова.
- В какой команде играешь?
- "Орленок". Мы на "Золотую шайбу" в этом году играли - третье место взяли, - похвалился мальчишка.
- Он у нас в нападении бегает - на левом фланге, - вновь подал голос отец мальчишки. - Хочет стать, как Харламов.
- Если хочет, значит, будет, - улыбнулся Александров. - Я ведь тоже с "Золотой шайбы" начинал и, как видите, теперь в ЦСКА играю - с самим Харламовым.
В это время на экране телевизора возникла заставка чемпионата мира в Праге и все обитатели этой квартиры вместе с незваным гостем уставились в телевизор. Трансляция началась.