14 мая 1978 года, воскресенье, Прага, возле Дворца спорта
Вернер Хорст припарковал свой "Мерседес" на стоянке у Дворца спорта и, закрыв дверцу на ключ, закурил. До начала игры было чуть больше получаса, поэтому он не торопился. Делая медленные затяжки, немец внимательно наблюдал за тем, как к стадиону толпами валит народ. Практически все люди пребывали в прекрасном настроении: во-первых, из-за уверенности в том, что их ждет увлекательнейшая ледовая баталия, а во-вторых - от предвкушения того, что победителем в этой баталии станет их родная сборная ЧССР.
Из задумчивости Хорста вывел очень приятный женский голос, внезапно раздавшийся у него за спиной:
- Мужчина, у вас не будет лишнего билетика?
Немец обернулся и увидел рядом с собой эффектную девушку в курточке нараспашку, откуда выглядывала пышная грудь.
- А вы так любите хоккей? - сверкая улыбкой, спросил немец на неплохом чешском.
- Сестра научила - она замужем за хоккеистом, - ответила девушка.
- Что же она не обеспечила вас билетом? - удивился Хорст.
- Они живут в Брно, к тому же ее муж играет в низшей лиге. Ладно, извините, что побеспокоила - мне показалось, что у такого представительного мужчины обязательно должен быть либо лишний билет, либо специальный пропуск.
И девушка собралась было уже отойти, но Хорст в последний момент взял ее за локоть:
- У меня действительно есть пропуск, по которому я могу провести еще одного человека, - сообщил он девушке.
- Вы не шутите?
- Отнюдь. Но вы забыли назвать мне свое имя.
- Эва, - и девушка первой протянула собеседнику свою ладошку.
Вместо того, чтобы пожать ее, немец ее поцеловал.
- А меня зовут Вернер, я немецкий журналист.
- То, что вы иностранец, я догадалась сразу - наши так стильно не одеваются. И руки дамам не целуют.
- Спасибо за комплимент, - поблагодарил девушку Хорст и отбросил в сторону сигарету.
После чего взял красотку под руку и повел ее к служебному входу во Дворец спорта. Он и представить себе не мог, что эта изящная особа с грудью третьего размера была лейтенантом чехословацкой госбезопасности Эвой Коралловой, которой было дано задание войти к нему в доверие и, если это удастся, не спускать с него глаз. Войти в доверие девушке удалось практически с ходу.
14 мая 1978 года, воскресенье, Прага, возле Дворца спорта
- Ну, куда же он запропастился? - озираясь по сторонам, вопрошал Богуслав Хорак.
Вместе с Франтишеком Свозилом и еще пятью ребятами из спортивной школы он уже пятнадцать минут стоял у входа во Дворец спорта и ждал появления своего отца. Но тот не объявлялся, хотя клятвенно обещал подойти к сыну за полчаса до начала игры.
- Пошли, Богуслав, а то опоздаем, - теребил друга за рукав куртки Вацлав Вилк. - А твой отец нас внутри найдет.
- Вацлав прав - пошли, - вторил приятелю Йохан Виха.
Что касается Франека, то он молчал, предпочитая не вмешиваться в ситуацию. Он единственный догадывался по какой причине отец Богуслава мог задерживаться.
Наконец, Хорак-младший не выдержал и махнул рукой: дескать, пошли за мной. И мальчишки, радостно галдя, бросились бежать во Дворец спорта.
Они быстро нашли вход на свою трибуну. Но когда стали один за другим проходить в двери, идущего последним Франека кто-то тронул за плечо. Он обернулся и увидел рядом с собой русского дипломата - Олега Ковалевского. Сделав мальчишке незаметный жест рукой, он пригласил его отойти с ним в сторонку. Когда Франек повиновался и они зашли за угол, Ковалевский поинтересовался:
- Что слышно про отца твоего приятеля?
- Мы прождали его у входа минут пятнадцать, но он так и не объявился.
- Сын не в курсе, где может пропадать его отец?
- Нет, он сам на взводе - отец обещал дать ему денег, а теперь он остался без единой кроны.
- У тебя самого деньги есть? - спросил Ковалевский.
И заметив, как замялся парень, достал портмоне и вручил Франеку три купюры, сопроводив этот жест словами:
- Купишь себе что-нибудь поесть в перерыве.
После чего, хлопнув мальчишку по плечу, Ковалевский отправился по своим делам. А Франек, сунув деньги в карман брюк, бросился догонять своих приятелей.
14 мая 1978 года, воскресенье, Прага, Высочаны
Подгоняемый полковником Гавликом, водитель минивагена гнал по улицам Праги на предельной скорости. Времени было в обрез - до начала финального матча оставалось уже меньше часа. А ведь надо было еще найти нужный адрес, отыскать в доме фотографию взрывника и вернуться во Дворец спорта.
На светофоре у перекрестка на улице Ческомаровской водитель решил не останавливаться на зеленый свет и прибавил газу. Но из-за поворота ему навстречу выскочил автобус. Пытаясь избежать столкновения, водитель минивагена резко вывернул руль вправо и врезался в столб. И хотя удар был не слишком сильным, однако все, кто находился в задней части минивагена, попадали на пол.
Выйдя вскоре из автомобиля, полковник Гавлик подошел к водителю, который стоял у столба и тер рукой ушибленный лоб.
- Надолго встали? - спросил полковник.
- Еще не знаю - надо в моторе покопаться, - пожал плечами водитель.
- Ты пока копайся, а мы пешком пойдем, чтобы времени зря не терять. Адрес, куда надо подъехать, надеюсь, помнишь?
Вместо ответа водитель кивнул головой. И полковник в сопровождении Хорака и двух своих подчиненных направились на Соколовскую, дом 12.
Шли они примерно минут пятнадцать. Найдя нужный дом, вошли внутрь и поднялись на пятый этаж. Полковник надавил на кнопку звонка и прислушался - за дверью стояла мертвая тишина. Тогда он позвонил еще раз. Однако ответ был тот же - ни звука.
- Действуй, - приказал Гавлик одному из своих подчиненных, отходя от двери.
Мужчина достал из кармана связку отмычек и, подобрав нужную, засунул ее в замок. Через несколько секунд дверь была открыта.
Первым в квартиру вошел полковник и еще с порога спросил:
- Есть кто живой?
Но ему никто не ответил. Тогда он прошел в гостиную. Там царил беспорядок: на столе лежали остатки недавней трапезы, стояли две пустые бутылки из-под пива "Старопрамен". Гавлик приказал Хораку сесть на диван, а своим людям дал задание найти в остальных комнатах любые домашние фотографии. Сам же полез в секретер, который стоял в углу. Он был завален какими-то бумагами - тетрадями и папками. Полистав некоторые из них, полковник обнаружил в них стихи, которыми, судя по всему, баловался хозяин жилища. "Он еще и поэт", - подумал про себя Гавлик, бросая очередную тетрадку на полку секретера.
В это время к нему вышел один из его подчиненных, который держал в руках толстенный семейный альбом.
- Вот, нашел в шкафу, - сообщил он полковнику.
Гавлик подозвал к себе Хорака и, передавая ему находку, приказал:
- Найди здесь своего приятеля.
И спустя несколько секунд у них было уже несколько разных фотографий Винсенка Прохазки. Выдернув их из альбома, Гавлик сунул фотографии в карман своего пиджака. В это время один из его подчиненных включил телевизор, стоявший здесь же, в гостиной. И в комнату тут же ворвался голос комментатора, который вел прямой репортаж из Дворца спорта с финального матча чемпионата мира по хоккею. Он еще не начался, но трибуны были уже переполнены и с нетерпением ждали начала этого поистине исторического поединка.
Бросив альбом на стол, Гавлик первым направился к выходу.
14 мая 1978 года, воскресенье, Прага, Дворец спорта, матч ЧССР - СССР
Перед тем как вывести команду на лед, еще находясь в раздевалке, Тихонов, как всегда обратился к команде. Был он краток:
- Ну, мальчишки, у вас есть шанс доказать, что вы самые сильные в мире. Надо сразу показать соперникам: мы вышли побеждать. У них дома, в присутствии их болельщиков, не смущаясь их чемпионским титулом, - побеждать!
Дворец спорта в тот день был переполнен до отказа. В правительственной ложе на балконе восседали несколько членов Президиума ЦК КП Чехословакии во главе с председателем правительства Любомиром Штроугалом. Они приехали на матч, твердо уверенные в том, что их ребята сегодня не упустят победу. Ведь год-то этот был вдвойне юбилейным: тут тебе и 70 лет чехословацкому хоккею, и 10 лет "Пражской весне". Упустить победу в такой год, да еще у себя дома, сборная ЧССР просто не имела права. Она и не собиралась упускать, что было видно по сосредоточенным лицам ее игроков. Задача для нее облегчалась и тем, что она могла сегодня даже проиграть, но с разницей в одну шайбу. Вполне решаемая задача для команды, которая уже забила на этом чемпионате 53 шайбы. Тем более, что на предматчевую разминку чехословацкие хоккеисты выкатились в форме темного цвета (советские были в светлой), что считалось хорошей приметой - в этой форме сборная ЧССР чаще всего выигрывала, а вот советская, наоборот, проигрывала.
Чехословацкие тренеры выставили на игру тот же состав, что и в первом матче, который, как все помнили, завершился победой сборной ЧССР 6:4. В воротах стоял все тот же Иржи Холечек, который еще до начала этого турнира официально заявил, что для него этот чемпионат последний в составе сборной. Поэтому стоял он в воротах с удесятеренным желанием сделать так, чтобы его уход выглядел красивы, а не провальным.
В первом звене у чехословаков играли защитники Иржи Бубла и Милан Кайкл, у которого в этот день был день рождения - ему исполнилось 28 лет. В нападении играли Павел Рихтер (его подменял Милан Новы), Иван Глинка (капитан команды) и Ярослав Поузар. Причем связка Бубла - Глинка была клубной - оба играли в команде химзавода из города Литвинова и составляли сильный тандем. Что называется, понимали друг друга с полуслова.
Второе звено состояло из защитников Олдржиха Махача и Мирослава Дворжака, нападающих Владимира Мартинеца, Иржи Новака и Богуслава Эбермана (иногда к игре этого звена подключался Йозеф Аугуста). В этой пятерке клубной связкой был тандем Мартинеца и Новака, игравших в пардубицкой "Тесле".
В третьем звене играли - защитники Франтишек Каберле и Ян Заичек, нападающие Мариан и Петер Штястны, а также герой предыдущей игры, автор хет-трика Франтишек Черник. Здесь в одном клубе играли братья Штястны - это был клуб "Слован" из Братиславы. Вообще, в Чехословакии считалось, что словаки не так сильно играют в хоккей, как чехи. Но тандем в лице братьев Штястны говорил об обратном - он был весьма сильным. А вместе с армейцем Черником (он был из йиглавской "Дуклы"), чехом по национальности, это звено нападения конкурировало с первым, где, кстати, в центре играл еще один словак - Иван Глинка.
Короче, в финальном матче тренеры Карел Гут и Ян Старши решили выступить по принципу "от добра добра не ищут". Они и установки своим игрокам давали почти те же: играть осмотрительно, на рожон не лезть и сбивать темп, который будет навязывать советская сборная. Заполучив в свои руки тактический план советских тренеров, наставники сборной ЧССР лишний раз убедились в том, что победить противника, исповедующего подобный план, задача вполне им посильная. Согласно этому плану, русские собирались задавить соперника своим высоким темпом игры, когда все три тройки нагнетают напряжение в каждой из своих смен. При этом одному защитнику ставилась задача поддерживать атаки тройки нападения, а другому была дана задача прикрывать тылы - выступать в роли оттянутого. В этом плане учтено было все, кроме одного - той форы в две шайбы, которая была у чехословаков. Она позволяла последним диктовать свои условия. И центральным пунктом в тактике сборной ЧССР в финале было заставить советскую команду максимально раскрыться и ловить ее на контратаках. Ведь даже одна пропущенная шайба увеличивала фору сборной ЧССР, причем весьма внушительно, учитывая надежность ее обороны.
Впрочем, и оборона сборной СССР тоже заметно подтянулась за те дни, что прошли с момента первого матча против чехословаков. В тот день Третьяк и его защитники позволили залететь в советские ворота шести шайбам. Но после того дня сборная СССР сыграла еще три матча и в общей сложности пропустила всего лишь четыре шайбы - три от канадцев и одну от шведов. Это ясно указывало на то, что оборона у русских уже не та, что была совсем недавно. И взломать ее будет не так просто как 6 мая.
В отличие от сборной ЧССР, которая подошла к финалу в том же составе, что и в день первой игры, в советской команде произошли изменения. В первом звене в центре нападения снова играл Владимир Петров. Получивший травму в матче против шведов, он пропустил две игры (с чехами и канадцами), но теперь снова был на льду. А заменявший его Александр Мальцев вернулся в третье звено, к своим неизменным партнерам-динамовцам. И в этом же звене снова играл Александр Голиков, пропустивший первую игру с чехами. То есть, все три звена советской команды выступали в своем привычном составе - в том, в котором они и были наиграны перед чемпионатом.
Когда Хорст и Эва сели на свои места, немец достал из кармана своего пиджака театральный бинокль и стал внимательно изучать противоположную трибуну - особенно его интересовали зрители, сидевшие в советских секторах. Последние были заполнены пока лишь наполовину, однако парня в зеленой ветровке среди сидевших видно не было.
- Я вам что, не понравилась? - спросила у немца Эва.
- С чего вы взяли? - отрываясь от бинокля, удивился Хорст.
- Вы кого-то еще выглядываете на трибунах.
- Ищу одного приятеля. Договорились с ним встретиться, а он не подошел.
- Зато подошла я, - сверкая ослепительной улыбкой, заметила девушка.
Немец ответил ей такой же улыбкой и спрятал бинокль в карман. Именно в этот самый момент на противоположной трибуне пробирался к своему месту парень, с забранными в хвостик волосами. Найдя нужное кресло, он опустился в него и сунул руку под расстегнутую ветровку - проверил, на месте ли коробка из-под сигар, где покоилась взрывчатка. Все было в порядке. А спустя несколько минут подтянулись и остальные советские болельщики, среди которых был и Антон.
- Привет, Лешка! - воскликнул он, увидев парня с хвостиком.
Тот представился ему под именем Алеш, которое Антон переиначил на русский манер. Они обнялись и уселись в кресла.
- Ну, что, надерут сегодня задницу наши ребята вашим? - спросил Антон, расплываясь в улыбке до ушей.
- Надерут, если ваша задница по шву не треснет, - ответил Алеш на вполне сносном русском языке.
В это время на льду уже вовсю катались хоккеисты обеих команд, делая последнюю раскатку перед игрой.
Красовский сидел в ложе прессы и наблюдал за раскаткой хоккеистов, когда рядом с ним на единственное свободное место опустился Скленарж. Они приехали во Дворец спорта вместе, но на входе чех отлучился по каким-то делам и пришел только теперь, буквально за минуту до начала игры.
- Слушай, тебя тоже всего прощупывали наши кээнбэшники? - спросил он у приятеля.
- Как и всех, - ответил Красовский.
- Никогда такого здесь еще не было, - продолжал удивляться Скленарж. - Хотя Штроугал и его соратники уже бывали на матчах нашей сборной. Что случилось сегодня?
- Может, были какие-то угрозы?
- От кого - мы же мирная страна!
- Такая мирная, что приравняла этот чемпионат чуть ли не к военным действиям. Представляю, что будет творится сегодня ночью, если ваша сборная выиграет - всенародное ликование по случаю победы над советскими оккупантами.
- Да, будем ликовать, - кивнул головой чех. - Потому что мы это заслужили. Кстати, ты тоже можешь в этом поучаствовать, не боясь за последствия.
Сказав это, Скленарж придвинулся поближе к приятелю и зашептал ему на ухо:
- Завтра рано утром тебя переправят за кордон. Я только что это узнал.
- Куда я попаду? - поинтересовался Красовский.
- Непосредственно в Мюнхен. Ты же обещал дать развернутое интервью радиостанции "Свободная Европа". Под тебя уже эфир сверстали - твое выступление назначено на среду, на девять часов вечера.
- Специально приурочили к началу программы "Время"?
- Я не знаю, поскольку время эфира выбирали другие люди. Но ты должен рассказать все: как тебя завербовали, какие давали задания и так далее. Пусть люди знают, чем занимается КГБ.
- Как будто ЦРУ занимается чем-то другим, - усмехнулся Красовский.
- В каком смысле?
- Ладно, проехали, - отмахнулся от приятеля Красовский и переключил все свое внимание на лед.
Там главный арбитр матча американец Кен Пирс встал в центр поля, чтобы вбросить шайбу и дать старт этому увлекательнейшему матчу.