- Что с тобой, Саша? - спросил Тихонов, когда хоккеист сел на лавку.
- Нога, - коротко ответил Мальцев.
Это была серьезная потеря для команды - центр третьего звена, опытный боец, достойной замены которому не было. Можно было, конечно, выпустить Юрия Лебедева, но его игра в этом звене в прошлой игре тренеров не впечатлила. "Неужели Саша не поправится?" - думал Тихонов. Он бросил взгляд в сторону скамейки запасных чехословацкой сборной и увидел, как кто-то из персонала хлопает по плечу игрока, столкнувшегося с Мальцевым. "Видимо, благодарит за то, что вывел из строя такого ценного форварда. А на что вы рассчитывали, Виктор Васильевич? Хоккей - жестокая игра!"
А матч между тем продолжался. На точке вбрасывания встали Петер Штястны и Владимир Голиков. Выиграл его чех и - вот что значит выигранное вбрасывание - шайбу тут же подхватили партнеры Штястны и бросились в атаку. Последовал мощный бросок и шайба едва не влетела в ворота, пролетев в нескольких сантиметрах от штанги. А спустя минуту, после мощной атаки сборной СССР, уже Мариан Штястны выходил один на один с Третьяком, но Голиков-младший в подкате выбил шайбу у него с крюка, свалив заодно и самого игрока. И судья Пирс усмотрел в этом нарушение правил.
- Чистый же был подкат! - крикнул судье Тихонов.
Но американец демонстративно отвернулся от советского тренера, всем своим видом показывая, что нарушение он зафиксировал правильно. Чехи снова получили прекрасную возможность сравнять счет. Естественно, они бросились в атаку и едва не забили гол. Но по-прежнему надежно в воротах стоял Третьяк. А спустя несколько секунд уже советская сборная провела молниеносную контратаку и Александр Голиков, выйдя один на один с Холечеком, решил не обводить его, а мощно "зарядить". В итоге шайба угодила во вратарские щитки.
Гавлик и Хорак стояли на площадке возле выхода на трибуну. В руках у Хорака был бинокль, который он держал у глаз и внимательно смотрел через его окуляры на один из советских секторов на противоположной трибуне. Мощные линзы бинокля прекрасно приближали лица людей - на некоторых даже были видны родинки. Ошибиться с таким чудом техники было невозможно. Однако дело было в другом - Хорак переводил бинокль от одного лица к другому, но лица Прохазки среди них не было. Судя по всему, он находился в каком-то другом секторе.
- Ну, что ты видишь? - спрашивал у наблюдателя Гавлик, сам же все свое внимание переключил на то, что творилось на льду.
- Пока только русских. Например, их знаменитого Штирлица.
Поймав недоуменный взгляд полковника, Хорак пояснил:
- Я имею в виду советского актера, который играл роль разведчика в сериале про мгновения весны.
Хорак не ошибся - на противоположной трибуне и в самом деле сидел советский Штирлиц - актер Вячеслав Тихонов, которого в Чехословакии тоже прекрасно знали. Он приехал в Прагу на премьеру чехословацкого фильма режиссера Ладислава Рихмана "Баллада о дереве и розе". Тихонов играл в нем главную роль - видного ученого-инженера Владимира Кузнецова, который приехал в Прагу на строительство метрополитена. Но эта командировка оказывается для него и встречей с прошлым - возвращением к воспоминаниям юности, когда в мае 1945-го года молодым танкистом он участвовал в боях за освобождение Праги, был ранен, попал в госпиталь, полюбил девушку Веру, спасшую ему жизнь. В этой роли снялась молодая актриса Ярослава Шаллерова.
Естественно, попав в Прагу в дни финальной игры чемпионата мира по хоккею, Тихонов, заядлый хоккейный болельщик, просто не имел права пропустить это событие.
- Мне не нужен твой Штирлиц - найди мне Прохазку! - не скрывая раздражения, заявил Гавлик.
- Его пока не видно, - последовал ответ.
- Пропустить не мог?
- С таким биноклем вряд ли.
- В таком случае меняем дислокацию - идем к следующему выходу, чтобы успеть осмотреть другую половину трибуны, - сообщил полковник и первым зашагал к выходу.
В это время, стоявший на противоположной трибуне Ковалевский, заметил в одном из рядов советского сектора зеленое пятно. Приглядевшись, он различил, что это куртка, в которую был облачен парень, по описанию очень похожий на взрывника - помимо куртки, которую до этого он держал на коленях, а теперь надел на себя, у него были длинные волосы. "Неужели нашел?" - мелькнула в голове у Ковалевского радостная мысль. Она настолько обрадовала его, что он на время даже забыл о ледовой баталии. А там между тем спираль интриги закручивалась не менее сильно, чем в деле поисков неуловимого взрывника.
Во время очередной атаки на советские ворота Александр Голиков снова нарушил правила - зацепил клюшкой чехословацкого игрока. Судья дал свисток и отправил нарушителя на скамейку - отдыхать. Сборная СССР в очередной раз осталась в меньшинстве. На лед сразу же вышли главные звенья в командах - первые. У нас петровское, у чехов - звено Ивана Глинки. Последнее тут же бросилось в атаку, переведя шайбу в советскую зону. Но организовать что-то опасное чехи не смогли - Цыганков и Фетисов вдвоем прижали шайбу к бортику за воротами Третьяка. Вбрасывание выиграл Петров, который выбросил шайбу из зоны. В это время у чехов произошла смена состава - на лед вышло третье звено. А у сборной СССР продолжало играть звено Петрова. И оно выиграло свой микро-матч, причем будучи в меньшинстве.
Все началось на 37-й минуте на синей линии, где ошибся опытный защитник Махач. Получив шайбу, он завозился с ней, пытаясь обыграть Фетисова, и не удержался на ногах. Фетисов немедленно отдал пас Петрову. Тот выкатился на ворота слева, но бросать не стал, а, уложив на лед защитника, верхом переадресовал шайбу Михайлову. Тот поймал ее рукой и, вместо того чтобы отбросить к бортику, сбросил ее себе на клюшку и снова переадресовал Петрову. И тот, не долго думая, "зарядил" по воротам Холечека. Вратарь явно был не готов к этому броску и шайба, будто бабочка, впорхнула в его ворота. Вся скамейка советской сборной вскочила со своих мест в едином порыве. То же самое сделали советские болельщики, сидевшие в разных секторах по обе стороны Дворца спорта. Появившийся на табло счет 2:0 означал, что в этом противостоянии возникла ничейная ситуация - то есть, фора, которая была у сборной ЧССР, пропала.
Виновник этого гола Махач устало опустился на скамейку. Он был буквально раздавлен случившимся. Ровно десять лет назад он пришел в сборную Чехословакии 22-летним игроком и за эти годы с ним всякое бывало. Но такого позора он никогда еще не испытывал. На родном льду, на глазах у 14 тысяч болельщиков и миллионов телезрителей он допустил роковую ошибку, которая позволила русским забить в меньшинстве шайбу, сравнявшую счет в этом противостоянии. И зачем он с ней завозился - надо было отбросить ее к противоположному бортику, где был свободный игрок. Да еще и на ногах не смог удержаться. Видимо, возраст брал свое - 32 года как-никак исполнилось месяц назад. "Все, надо вешать коньки на гвоздь, - глядя в пол, размышлял Махач. - Единственно жаль - что уходить приходится после такой ошибки".
- Ты чего загрустил, Олдри? - услышал защитник рядом с собой голос тренера Карела Гута. - Игра не закончена, приятель. Соберись, на тебя вся наша молодежь смотрит.
Эти слова дорогого стоили. Сразу захотелось выскочить на лед и совершить чудо. Но на льду в это время была первая пятерка во главе с Глинкой. Она опасно атаковала ворота Третьяка, но тому удалось отбить шайбу со своего "пятачка". Ее тут же подхватили советские хоккеисты и организовали свою атаку. Шайба попала к Балдерису, который по правому флангу вышел один на один с Холечеком и мог забить третью шайбу. Наперерез ему бросился защитник Бубла, который, понимая, что не имеет возможности остановить соперника, попросту со всей дури размахнулся и так ударил своей клюшкой по клюшке Балдериса, что та переломилась. Имеется в виду клюшка защитника. А клюшка Балдериса осталась целехонькой и он сумел-таки произвести бросок. Но теперь уже чехословацкий вратарь показал великолепное мастерство - отразил выпад нападающего. Впрочем, если бы не демарш Бублы, вполне вероятно бросок у советского игрока получился бы куда более прицельным. За эту грубость Бубла был удален на две минуты.
Пока он ехал на скамейку штрафников, Тихонов подозвал к бортику играющую пятерку и сказал:
- Ребята, вы видите, нервы у чехов на пределе. Они будут вас задирать, провоцировать. Помните нашу установку: на провокации не отвечать, наказывать голами.
Между тем трибуны встретили это удаление яростным свистом, хотя всем было очевидно, что нарушение-то явное. Просто симпатии большинства зрителей были на стороне своих соотечественников, поэтому любые их действия в глазах публики были оправданы. Тем более, что до конца второго периода оставалось чуть больше минуты и это означало, что забей русские третью шайбу, то ситуация для хозяев турнира стала бы угрожающей.
Табло отсчитывало последнюю минуту второго периода. На льду вновь было второе звено чехов, которое вместо того, чтобы защищаться, взял на вооружение нашу тактику - ринулось в атаку. Советские игроки этого явно не ожидали. К воротам Третьяка прорвался Мартинец, которого наш вратарь решил встретить за вратарской площадкой и выкатился ему навстречу. Мартинец бросил, но шайба попала в щиток нашему вратарю. В следующую секунду чехословацкий нападающий врезался в Третьяка и они оба упали на лед, а затем вкатились в ворота. Многим показалось, что и шайба отправилась туда же. Кто-то из чехов победно вскинул руки вверх и даже закричал "Го-о-л!" В ту же секунду, как по команде, этот крик подхватили и все остальные игроки сборной ЧССР, а за ними и почти весь стадион, который в едином порыве стал скандировать: "Че-хо-со-сло-вак!". Даже члены Президиума ЦК КПЧ вскочили со своих мест, восторженно аплодируя Мартинецу.
Судья Пирс видел, что шайба вместе с обоими игроками вкатилась в ворота, а затем по инерции выкатилась обратно на линию. Формально был гол. Но забит он был с нарушением - вратарь не мог зафиксировать шайбу, так как его попросту затолкнули в ворота вместе с ней. Именно это и пытался втолковать чехам судья. Но те не желали его слушать. Им нужен был гол во что бы то ни стало. Нужен как воздух. Даже гол, который был забит с нарушением правил. И чехи окружили Пирса, требуя от него засчитать взятие ворот.
- Ноу! Ноу! - категорически возражал судья.
В этом его поддерживали советские хоккеисты.
Когда стало понятно, что шайба не засчитана, мощный гул разочарования пронесся по Дворцу спорта. А спустя несколько секунд прозвучала сирена, возвестившая о том, что время второго периода истекло.
Премьер Штроугал сидел в ложе гостей и смотрел на то, как зрители покидают свое места и тянутся к выходу, чтобы перевести дух от головокружительной ледовой баталии. Рядом с ним сидел генерал Елисей Синицын, который ждал новостей от своих людей, ищущих взрывника. Собственно, Штроугал тоже ждал, но после незасчитанного гола Мартинеца всеми его помыслами завладела именно эта коллизия.
- Все-таки судья должен был засчитать этот гол, - произнес Штроугал, обращаясь к Синицыну.
- Но он был забит с нарушением - вы же видели, - возразил генерал.
- Если бы этот гол состоялся, мы бы отодвинули возможный взрыв на шаг назад.
- Извините меня, товарищ премьер, но это похоже на шантаж. А мы не должны идти на поводу у террористов.
- Но прошло уже два периода, а положительных результатов ноль - террорист не найден. Вот и получается, что единственный шанс отменить взрыв - поражение вашей команды.
- Но если следовать вашей логике, моя команда должна проиграть, а террорист остаться на свободе? Лично я выбираю другой вариант: на льду побеждает сильнейший, а мы с вами побеждаем террориста. Впереди еще целый период, поэтому давайте запасемся терпением.
- Смотри, твой отец! - воскликнул Вацлав Вилк и толкнул локтем Богуслава Хорака.
Тот посмотрел в ту сторону, куда показывал приятель, и, действительно, увидел своего отца. Тот стоял справа от их трибуны на площадке у выхода и смотрел в бинокль на трибуны противоположной стороны.
- Что это он там выглядывает? - спросил Йохан Ваха.
- Не что, а кого, - поправил приятеля Богуслав. - Может, женщину? Пойду-ка я сам у него спрошу.
И Богуслав решительно поднялся со своего места. Но Франек схватил его за руку:
- Не надо тебе к нему идти!
- Это почему? Он опоздал к началу матча, хотя клятвенно пообещал прийти и дать мне денег. А сам теперь кого-то выглядывает на трибунах!
- Ну, и пусть себе выглядывает. А деньги у меня есть, на всех хватит, - и Франек достал из кармана те самые три купюры, которые ему вручил дипломат.
- Откуда такое богатство? - удивился Хорак.
- А тебе не все равно? Главное, есть на что сходить в кафе после игры и отметить победу нашей сборной.
- Что-то я не уверен, что наши сегодня победят, - ответил Хорак, снова усаживаясь на свое место. - Я уже все горло себе сорвал, болея за них, а они даже одну шайбу забить не могут. И что с ними такое приключилось?
- Ничего, забьют - впереди у них целый период. Помнишь, как мы сами "Словану" проигрывали с таким же счетом, а в третьем периоде раскатали их в пух и прах.
- Чудило, там был "Слован", а здесь сборная СССР. Есть разница?
- А раньше ты русских в грош не ставил? - удивился Франек.
- Ты же знаешь, не люблю я их, - надулся Хорак. - Но команда у них сильная.
Франек мысленно согласился с последним определением, но развивать эту тему не стал - решил не бередить душу ни себе, ни своему приятелю.
Ковалевский стоял на площадке у выхода с трибуны и ждал появления парня в зеленой куртке. Вскоре тот появился - сосредоточенный на чем-то своем. В руках он держал полиэтиленовый пакет с эмблемой чехословацкого самосвала "Татра". В пакете явно что-то лежало. Пройдя мимо Ковалевского, парень вместе с толпой людей вышел в подтрибунное помещение. Затем свернул направо и направился в туалетную комнату. Ковалевский пристроился за ним.
В туалетной комнате парень дождался своей очереди и зашел в одну из кабинок. Все сходилось: это был последний перерыв в матче, когда у террориста оставалась единственная возможность привести в работу механизм взрывчатки. Однако задерживать взрывника в туалете было опасно - кругом были люди. А парень все никак не появлялся. Ковалевский взглянул на свои часы - оставались считанные минуты до начала третьего периода.
Наконец парень вышел из кабинки и направился к умывальнику. Затем еще какое-то время держал руки под электросушилкой. И только после этого вышел из туалета. Но не успел он пройти и нескольких шагов, как Ковалевский взял его сзади за локоть и произнес:
- Молодой человек, можно вас на минутку?
- А в чем дело? - искренне удивился парень.
Вместо ответа Ковалевский показал ему свое служебное удостоверение, после чего попросил:
- Разрешите взглянуть на содержимое вашего пакета.
- Пожалуйста, - и парень сам распахнул его перед Ковалевским, чтобы тот имел возможность в него заглянуть.
Там лежали книга и бейсболка.
- Это учебник по физике, я студент физтеха, - сообщил парень.
В это время к ним подошли двое мужчин - это были сотрудники Корпуса национальной безопасности, которые тоже обратили внимание на зеленую куртку парня. Представившись, они заглянули в удостоверение Ковалевского, отдали ему честь и, взяв парня под руки, повели его в служебное помещение, чтобы установить его личность. А Ковалевский направился к входу на трибуны.
Всю эту сцену с задержанием парня видел Винсенк Прохазка. Он как раз возвращался из соседней туалетной комнаты, где привел в действие механизм бомбы. Теперь ему достаточно было переключить тумблер на специальном устройстве, лежавшем у него в брючном кармане, чтобы бомба взорвалась. Обратив внимание на то, как двое мужчин в штатском бесцеремонно копались в пакете какого-то молодого парня в зеленой куртке, а потом повели его куда-то вдоль по коридору, Прохазка сразу догадался, что это за люди и почему они осматривали пакет парня, облаченного в куртку зеленого цвета. "Значит, не зря я вывернул свою ветровку наизнанку", - мысленно похвалил себя Прохазка. И побежал к своей трибуне, чтобы успеть к началу третьего периода. От своих планов он не собирался отступать.
В перерыве в чехословацкую раздевалку пришел один из членов ЦК КПЧ вместе с Франтишеком Непелой и передал, что все руководство республики, как и весь чехословацкий народ желает своей сборной победы. Но если даже сегодня им не удастся отстоять чемпионское звание, все равно они - герои. Вот это "все равно" и подстегнуло игроков чехословацкой сборной доказать всей стране, что они именно герои, кто бы в этом не сомневался. Такие же герои, как те, которые не побоялись выйти против советских танков в августе 1968 году. И пепел которых теперь бьется в их сердцах. Ведь против кого они сегодня сражаются на пражском льду? Костяк сборной СССР составляют представители той самой Советской Армии, которая подавляла "Пражскую весну". Это игроки клуба ЦСКА, которых сегодня на льду больше половины команды - 11 человек. А во главе их стоит тренер Виктор Тихонов. Каждый игрок чехословацкой сборной знал, что он пришел в ЦСКА из андроповского "Динамо". А шефа КГБ Юрия Андропова в Чехословакии знали все, поскольку не было ненавистнее аббревиатуры в этой стране, чем КГБ и СТБ - чехословацкая госбезопасность. Наверняка этот человек в далекой Москве смотрит сегодняшний матч и уже предвкушает победу своей команды. Значит, надо сделать все, чтобы его желание не сбылось.
- Ребята, у русских два звена теперь играют не в своих привычных составах, - сообщил игрокам Карел Гут. - Повторяется история прошлой встречи. Во втором звене через раз выходит Капустин, которого подменяет молодой Макаров, а в третьем выбыл их центр Александр Мальцев. У Лебедева, заменившего его, игра не клеится. Все эти факторы играют в нашу пользу. Поэтому, усиливайте давление, прессингуйте их по всему полю, не давайте продохнуть. Я понимаю, что и у вас силы не бесконечные, но надо собрать волю в кулак и сделать победный рывок в финале. Ведь не русские играют у себя дома, а мы с вами.
Еще не успели истечь минуты, отведенные командам для отдыха, как чехословацкие хоккеисты уже вышли на лед, показывая всем собравшимся, что им не терпится ринутся в решающее сражение. Дворец спорта встретил своих хоккеистов овацией, понимая, что эта поддержка им сейчас особенно нужна. Кто-то из зрителей даже запел песню Карела Крыла "Братишка, ты закрыл дверь?", которая была гимном чехословацкого сопротивления в августе 68-го. До хоккеистов явственно донеслись слова этой песни: "Это не чудища, а солдаты, приехали к нам в железных кибитках…" Сегодня этих солдат на льду Дворца спорта в парке имени Юлиуса Фучика олицетворяли хоккеисты ЦСКА. Донесся с трибун и другой отголосок из 68-го - клич "Вы нам танки, мы вам бранки" ("бранки" - значит, "шайбы").
Когда Тихонов провожал своих игроков из раздевалки, к нему подошел майор Костюк и сообщил:
- Судя по тому, что происходит на трибунах, ситуация накаляется. Вам, Виктор Васильевич, как и всей команде, надо быть готовыми к любой провокации.
- Вы не нагнетаете? - спросил тренер.
- Рад бы, но увы… - развел руками чекист. - Более того - возможен даже теракт, если мы победим.
- Вы предлагаете нам проиграть?
- Типун вам на язык - идите и выигрывайте, - и Костюк напутственно тронул тренера за плечо.