А Заметалин, например, усиленно уговаривал кого-нибудь из представителей прессы спросить премьера, каковы виды на урожай. Но до самого конца программы Кебич не дождался паса в аграрный сектор электорального поля и ему пришлось пасовать себе самому:
- Ну а почему никто меня не спросит, каковы виды на урожай?
Виды, как выяснилось, были неплохие, вот только урожай (уже после выборов) пришлось собирать не тому, кто сеял.
Против премьер-министра работали все и вся. Даже БНФ, наиболее разветвленная структурно партия, которая именно поэтому должна была быть и наиболее осведомленной, видел соперника не в Лукашенко, а именно в Кебиче.
Говорит Валентина Тригубович:
"Главным противником для всех в выборной кампании был Кебич. Выступая против Кебича, рассказывая, что он неправильно делает, что коммунистическая система отжила, мы получали поддержку. Даже в самых глухих деревнях, куда мы приезжали и говорили: "За кого будете голосовать?" - "Только не за Кебича!" Вот эту задачу тогда выполнили, что называется, на сто процентов: лишь бы не Кебича. И думаю, что как раз эта общая установка и дала то, что мы получили…".
Было понятно: все, кто работал против Кебича, видя в нем главного претендента, вольно или невольно помогали нашему кандидату. Даже те, кто его на дух не переносил.
Ну а больше всех ему, конечно, помогал сам Кебич с его несуразным штабом.
Три слова о финансах
Особым сектором электорального поля были предприниматели. Их голоса были не столь уж и многочисленными, но дело не в голосах, а в материальной поддержке. Дешево-то дешево, но без денег никакую кампанию не проведешь.
Я в ходе выборов 1994 года никак не соприкасался с финансовыми вопросами, посему вынужден приводить высказывания тех, кто в этом разбирается несравненно лучше меня.
Вспоминает едва ли не единственный белорусский предприниматель, которого можно было бы считать "национальным олигархом", - Александр Пупейко: "В марте 1994 года состоялось заседание клуба директоров. На нем, как мне передали, выступили Булахов и Гончар, мягко говоря, с призывом ко всем присутствующим организовать поддержку Лукашенко. В победе они не сомневались и четко заявили, что если кто-то из присутствующих не будет им помогать, то после победы тому будет плохо. Мы тогда свой выбор уже сделали, и наши люди пытались убедить - и присутствующих, и представителей команды Лукашенко - в том, что наш-то выбор для Беларуси будет получше. Не удалось… Но этот "контакт" с предвыборным штабом Лукашенко нам неоднократно аукнулся".
В одном из газетных интервью Александр Пупейко говорит о другом случае:
"У меня сложные отношения с "комсомольцами" - я называю "комсомольцами" бизнесменов - выходцев из того мира. Представитель этой группы в совершенно грубой форме обращался ко мне в 1994 году: поддерживай побеждающего на выборах Лукашенко. Мне пришлось его поставить на место".
Выбор Александра Пупейко, успешно заработавшего к тому времени не один миллион долларов, был вполне продуман:
"Мы сознательно - я, мои коллеги, мои друзья - те, кто был связан со мной всякими узами, в том числе и экономическими, - поддерживали Шушкевича. Тем не менее рациональность требовала совершения некоторых пакетных инвестиций, и ввиду того, что я имел хорошие отношения с некоторыми членами команды Кебича, мы оказывали некоторую "интеллектуальную" помощь и им… Среди кандидатов в 1994 году наиболее предпочтителен был, безусловно, Шушкевич, но если бы так разложились голоса, что был бы выбран Кебич, для Беларуси это не было бы большой трагедией, потому что у Кебич все-таки часто мыслил в правильном направлении".
Но если Пупейко все старался просчитать и руководствовался определенной логикой, как и положено бизнесмену, это вовсе не означало, что "весь бизнес" думал так же, как он.
Свидетельствует Валерий Круговой, в 1994 году - один из руководителей Первого республиканского инвестиционного фонда (ПРИФа), один из тех самых "комсомольцев", о которых упоминал Пупейко:
"Контакты у меня и у Александра Саманкова (один из совладельцев ПРИФа. - А. Ф.) были в основном с господином Булаховым. Через него с господином Гончаром. И когда началась избирательная кампания Лукашенко, эти люди передали просьбу финансово помочь. Причем не просто помочь лично, а чтобы мы привлекли тех людей, кого знали в бизнесе. Ну, мы провели пару таких негласных встреч с разными предпринимателями, было решено определенной суммой помочь. Правда, были и люди, которые сказали: "Мы этому никогда в жизни помогать не будем". Но через некоторое время тот же Булахов сказал: "Ребята, не надо; поберегите деньги для других задач - там есть кому финансировать". Поэтому я знаю, что определенные суммы сбрасывались, но это были небольшие суммы. Хотя готовились к большему объему, но нам сказали, что необязательно".
ПРИФовцы старались помочь Лукашенко - разумеется, рассчитывая на последующие дивиденды. Помогал и Александр Саманков, которому суждено было стать первым арестантом из числа лиц, причастных к президентской кампании.
"Александр Саманков принимал активное участие в кампании по избранию президента РБ на стороне Александра Лукашенко, помогая его команде решить как организационные, так и финансовые вопросы… К примеру, в числе прочих доказательств в суде фигурировал дубликат нотариально удостоверенной доверенности от 3 мая 1994 года, которой некий Николай Гуськов уполномочил Лукашенко А. Г., проживающего в дер. Рыжковичи Шкловского района, управлять автомобилем марки "ВАЗ-21091", госномер 00-58 КС без права отчуждения сроком на три года. Приглашенный в суд свидетель Гуськов Н. В., шурин Саманкова (муж сестры), подтвердил, что, действительно, на его имя из личных средств Саманкова был приобретен этот автомобиль и по просьбе Александра Гавриловича он по доверенности передал его в пользование Александра Григорьевича. Автомобиль был возвращен ему сотрудниками службы безопасности президента лишь после ареста Саманкова".
А вот что вспоминает об этом периоде Тамара Винникова, возглавлявшая тогда крупнейший коммерческий "Беларусбанк":
"За финансированием обращались вместе Иван и Леня (вероятно, неразлучные в тот период депутаты Иван Титенков и Леонид Синицын. - А. Ф.). Они не говорили о том, что просят о финансировании избирательной кампании, они просили выдать огромный кредит для фирмы, имеющей счет в другом банке. Банки в таких случаях требуют перевода счета клиента к себе, так как иначе не могут осуществлять контроль.
Когда пришел представитель фирмы, и ему было предложено перевести счет его фирмы к нам, он крайне изумился: о каком контроле может идти речь, если деньги идут на избирательную кампанию?! Ему было отказано в средствах. Позже, когда меня назначал и на пост главы Нацбанка, а Леня был категорически против, он с обидой выговаривал А. Г., что президент убирает тех, кто помог, а меня назначает, хотя я отказалась финансировать кампанию".
Об этом с Синицыным мы не говорили. По вполне понятным причинам, никаких комментариев на сей счет я от него и не ждал - есть вещи, в которых люди самим себе не признаются. А вот разъяснения по близкому поводу Леонид Синицын мне дал.
Уже по окончании выборов широко распространится слух о том, что причастным к финансированию избирательной кампании Лукашенко был бывший житель Минска, гражданин США Иосиф Левитан. Но эти слухи Леонид Синицын тщательно опровергает:
"Левитан - человек общительный - занимался бизнесом. Поскольку он общался и с нами, и со мной общался, и со многими другими, создалось ложное впечатление, что Левитан каким-то образом относится к этому делу. Конечно, нужны были деньги, естественно, об этом мы разговаривали, но помощи какой-то и поддержки ниоткуда не было, во всяком случае, со стороны Левитана не было абсолютно. Он не был игроком в этой игре".
Признаюсь, верится в это с трудом. Ведь Иосиф Левитан был фактическим хозяином того самого фонда "Наследие Чернобыля", в котором работал директором Иван Титенков. Так что внешне связь существует. Такая же, какой она была у нашего штаба, возможно, тоже внешне, с Аркадием Бородичем, Александром Кичкайло, Михаилом Чигирем… Последний - по слухам - вложил в предвыборную кампанию Лукашенко пять тысяч личных долларов, что, однако, невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть, пока сам Чигирь не внесет в эту историю ясность.
В любом случае, абсолютное большинство тех бизнесменов, кто в 1994 году встал на сторону Лукашенко, сегодня молчат, хотя, вероятно, и раскаиваются в своем выборе.
Но в 1994 году они не раскаивались. Им, как и всем нам, искренне казалось, что самое главное - свалить Кебича. И его валили. Это сейчас, десять лет спустя, все оценивается совершенно иначе, и Вячеслав Кебич предстает не только не худшим из зол, но прямо-таки отцом несостоявшейся белорусской демократии.
Простите, дорогой Вячеслав Францевич…
Кебич на самом деле был не худшим из возможных руководителей Беларуси. Он не был ни злым, ни злопамятным, был по-своему демократичен. Ему нравилось делать людям добро. Кроме того, Вячеслав Францевич, несомненно, был компетентным управленцем; вспомним, с каким уважением отзывается о Кебиче советской эпохи в своих мемуарах злой на язык Василий Леонов: "Молодой, деловой, особенно на фоне своих коллег, большинство из которых просто ничего не решали".
Даже недостатки его были продолжением его достоинств: он вполне искренне верил в порядочность людей, любил шумную компанию и помнил о человеке в первую очередь хорошее. Кроме того, воспитанник старой номенклатурной системы, Кебич привык играть по строгим правилам. Он не мог солгать в лицо народу: "Запустим заводы!". Потом ведь нужно отвечать за свои слова, а не только бросаться ими.
Однако уже первый тур голосования продемонстрировал, что приход Лукашенко на пост главы белорусского государства неизбежен, как приход ночи на смену вечеру. С огромным отрывом первое место занимает Александр Лукашенко - 42%, Вячеслав Кебич на втором - 17,4, далее идут Зенон Позняк - 12,9, Станислав Шушкевич - 9,9, Александр Дубко - 6,0, Василий Новиков - 4,2%.
По данным Общественной контрольной комиссии, Лукашенко побеждает уже в первом туре, однако его штаб не предпринимает никаких действий, чтобы оспорить объявленные Центризбиркомом результаты: в случае их официального опровержения выборы могли быть признаны недействительными, а номенклатура получила бы шанс оправиться от испуга и не допустить повторного выдвижения Лукашенко.
Я дежурил по штабному телефону обе ночи подсчета голосов - и в первом, и во втором туре. Помню, как в первую ночь нервно, наперебой, звонили наши наблюдатели с участков, пытаясь сообщить результаты. В областях, при председателях облисполкомов, дежурили депутаты Верховного Совета, в задачу которых входило предотвращение возможных фальсификаций. Штаб просил, чтобы дежурившие в областях депутаты непременно повидались с председателями облисполкомов до того, как перезвонят нам. Все перезвонили достаточно быстро. Не было лишь звонка из Могилева: никто не мог ответить, где находится руководитель области Николай Гринев. Искать его было бессмысленно, поскольку у этого "типичного представителя белорусской номенклатуры" было очевидное горе: Могилевская область избрала себе президента уже в первом туре голосования! Большинство голосов получил Александр Лукашенко.
Тут самое время сказать несколько слов о той роли, которую сыграла в поражении Вячеслава Кебича номенклатура, "верно" служивший ему государственный аппарат. Как вели себя чиновники во время предвыборной кампании. Вот что говорит Анатолий Лебедько, курировавший как депутат и член штаба Витебскую область:
"Было все: и номенклатура к нам по-разному относилась, вообще все складывалось достаточно демократично. Чиновники могли кулуарно или закулисно делать свое дело, но, по крайней мере, они шли на контакт.
По-разному шло местное начальство и на организацию наших встреч с избирателями, но, по крайней мере, никто, за малым исключением, этих встреч не срывал".
Было бессмысленно идти и на какие-либо переговоры между двумя штабами. Вспоминает Петр Кравченко:
"Суть переговоров сводилась к двухходовке: "Я президент, ты премьер". Интересно, что это были встречные предложения, и каждая из команд пыталась убедить другую, что это - единственно разумный выход из сложившейся ситуации, своеобразный компромисс. Однако для Лукашенко этого было уже мало, а для Кебича просто унизительно - быть премьером при Лукашенко".
Почему же номенклатура, государственный аппарат не смогли противостоять натиску человека, не имевшего собственной партии, не обладавшего мощной финансовой поддержкой, не опиравшегося на политическую мощь какого-либо сильного государства вне Беларуси?
Во-первых, сила государственной пропаганды была слишком велика, и чиновники не в последнюю очередь стали ее жертвами. Они все поверили в то, что Кебич победит, даже если они не будут нарушать закон и фальсифицировать выборы. И толпы избирателей, не скрывавших, за кого они голосуют, воспринимались госчиновниками как фантомы.
Вторая причина - контроль. Тогда еще никто из чиновников и подумать не мог о том, чтобы выставить с участка для голосования общественных наблюдателей - не говоря уже о наблюдателях международных! "На всех выборных участках, где можно было, сидели наблюдатели, которые были обязаны, получив протоколы, сразу позвонить и передать эти цифры в центр. Был неофициальный телефон, на который вся информация сбрасывалась. И эта система как раз и дала более достоверные сведения. С некоторых участков наблюдатели успевали дозвониться раньше, чем председатели этой комиссии в Центризбирком".
Наконец, есть и третья причина. Это общая усталость: чиновники устали от слабости власти, устали от отсутствия центра, принимающего решения за них. Об этом хорошо сказал Валерий Круговой:
"Я думаю, что этот аппарат хотел подчиниться. И, собственно, не было проблемы его подчинить. Ведь государственный аппарат всегда подчинялся - от ЦК КПСС до Кебича - и у аппарата как бы не было минуты свободной жизни. Если возьмем бизнес, даже те же газеты, прессу - у них всех было время какой-то свободы (пусть относительной), а у аппарата ее никогда не было. Это в последние дни Кебича чиновники начали немножко своеволить, когда почувствовали его личную слабость".
А вот как вспоминает о той кампании политолог Олег Богуцкий, в те времена - активист предвыборного штаба Станислава Шушкевича:
"Я сам сидел в одном из райисполкомов. Наблюдения как такового не было, да к тому же наблюдателей к процедуре подсчета не подпускали. Несмотря на то что у меня было два мандата - депутата местного совета и помощника депутата Верховного Совета, - мне было жестко сказано: мы разрешаем тебе здесь сидеть только потому, что вместе с тобой работали в горкоме комсомола, а на твои мандаты нам наплевать. Если будешь дергаться, милиция тебя выведет, а потом можешь на нас жаловаться. Проблема было в другом. Из Минска не было звонка с указанием, какой результат должен быть объявлен. Итоги не подводили до 4 утра. Все ждали, перезванивали в соседние районы. Нужна была команда, а ее не было. Только к утру расслабились, напились и дали равные цифры. Но это была только местная инициатива. Каждый дал те цифры, какие сам захотел. Кто-то дал победу Кебичу, кто-то дал примерно одинаковые итоги, а кто-то не захотел брать на себя ответственность и дал правду. Если бы Кебич решился на фальсификацию, он стал бы президентом уже в первом туре".
У чиновников еще был шанс не допустить победы Лукашенко: им было достаточно сорвать второй тур выборов. Этого очень боялись в нашем предвыборном штабе. Было видно, как нервно курил обычно спокойный Синицын, когда разговор заходил о втором туре: а вдруг Кебич снимет свою кандидатуру? Что тогда? Будет ли голосование по кандидатуре Лукашенко или рядом с его фамилией в бюллетене окажется фамилия "бронзового призера" "президентской гонки" - Зенона Позняка? Это неизбежно сработало бы на понижение явки, как и наличие в бюллетене только одной фамилии.
Но премьер оказался тельцом, обреченным на заклание. Его вели на убой - и он шел, смиренно склонив голову и не сопротивляясь.