Цирк-шапито и Юра без пальцев. А почему нет?
В начале 1989 г. в группу "Коррозия металла" вернулся убойный гитарист Рома Костыль, мы давали массу концертов и готовились к записи магнитоальбома Russian Vodka на студии SNC. В один из дней, кода я собирался на репетицию, позвонила знакомая мадам и предложила съездить на гастроли в Одессу.
– Здравствуйте, Сергей! Есть предложение съездить на гастроли в Одессу.
– Мы там уже были, Ящер и Сакс отравились: у них был понос. Но если будет не менее четырёх концертов, мы готовы выдвинутца в сторону Дерибасовской!
– Хорошо, я поговорю с мамой о четырёх шоу…
– Отлично! Ещё поговори с этой мамой о досуге и групповом пореве!
– Что?! Я не совсем поняла?
– Ну да, да, отлично!
Мама этой жирдяйки работала в Москонцерте, она прославилась тем, что организовала несколько прогарных сборных концертов, где выступили дурацкие рок-ансамбли и попсовики. На одном из таких мероприятий в ДС "Лужники" выступала "Коррозия металла", денег платили копьё, и атмосфера была полное дерьмо. Мы дико нажрались и решили шокировать публику, а также тупых участников шоу. Вощем взорвали тонну запрещённой пиротехники, вытащили баб и облили всех шампанским, в завершение коррозийный админ – Аврутин плясал голым на рояле и сломал его крышку. Аццкий угар чуть не закончился задержанием в ментовку, мы спаслись бегством.
После двух недель мозгое…ки я приехал в Москонцерт, где толстая мадама представила мне гадкова типа Юру по прозвищу Палец.
– Вот это Юра! – сказала толстая баба. – Он будет делать ваши концерты в Одессе, человек полностью наш и надёжный. Мы уже много раз мутили с ним всякие дела, и всё было нормально!
– Я Юра Палец! Меня знает пол-Одессы, и не только. Я замучу ваше шоу в цирке, будет лучший аппарат и бешеная реклама! Весь город ждёт "Коррозию", пять концертов, дорога и проживание в лучшей гостинице. А почему нет?
Пальцу из Одессы я полностью доверять не мог и потребовал подписать какой-нибудь дурацкий договор не с ним, а с Москонцертом. В конце 80-х и начале 90-х существовала система массового кидняка. Была куча душераздирающих историй, как горе-артисты пёрлись на севера или куда-то в ад, а потом концерты отменялись или их просто кидали на деньги.
Москонцерт стал изворачиватца, как болотные гадюки:
– Да ладно, Серёг, Юра отличный парень, наш кент! Подписывай с ним напрямую договор, и будет всё отлично!
– Я вас умоляю! Я устрою гастроли высший класс! Если вам так нравится, подписывайте договор с кем хотите!
– Ну, действительно, а?
– Ага, вот вы с Одессой и подписывайте, а я подпишу с вами, зёмами, Москонцертом!
Тётки были очень недовольны, пока печатали договор и ставили чекухи, они всю дорогу гундели и изливали яд:
– Ой, какой недоверчивый Паук! Прямо Абрамович, а не Троицкий…
– Юру Пальца я вижу впервые, рожа – подозрительная! А вам я полностью доверяю. Концерты в Лужниках были великолепные! Повеселились на славу…
Мы подписали договор и быстро разбежались, но вскоре намеченные сроки сорвались.
Гастроли несколько раз откладывались, а в промежутках происходили сиротские разводы по телефону:
– Здравствуйте, Сергей! Не могли бы вы купить билеты за свои деньги до Одессы и обратно, а мы потом вам отдадим. Сейчас столько дел, совершенно некогда перетца на вокзал.
– Здорова! Неплохая заготовка. Я бы купил билеты, но вчера все деньги на черепа и кости потратил, будем мутить Хеловин-шоу! Всё будет очень зловеще – море крови, ужасы, фосфорные черепа и ацкая пиротехника! Человеческие черепа щас сильно подорожали, кругом одна спекуляция…
– Ну а вы сможете взять с собой полную барабанную установку?
– Можем взять свой самовар и тульские пряники!
После длительных сиротских разводов нам наконец выдали двенадцать билетов и предоплату за один концерт. Целой оравой мы двинулись в Одессу. Состав "Коррозии" и тусовки был такой: Паук – бас-гитара, Боров – гитара, вокал, Костыль – соло-гитара, Ящер – барабаны. В техмоб и группу поддержки входили: Лысый – звук, Рассыпнов – торговля мерчендайзом, Стас и Саня Люберецкие – безопасность, карлик Чёрный Хоббит и Кирилл Люцифер – шоу, два техника – такелаж и технические работы.
На вокзале нас провожала большая КТР-туса, выпили на посошок и отчалили в сторону Дерибасовской. Всю дорогу в поезде мы читали книжки, резались в карты и немного бухали.
На Одесском вокзале "Коррозию" встретил Юра Палец и ещё какой-то тип.
– Привед, Юрок! Не узнаю Одессы! У Рабиновича сгорела дача. Ну казалось бы, какое мне дело? А всё равно приятно. Ну что, поехали в гостиницу?!
Палец мрачно поздоровался и повёл нас на привокзальную площадь, там стоял дурацкий автобус из похоронного бюро, по всей видимости нанятый за три копейки.
– А вот теперь я узнаю Одессу!
Боров достал купленную в поезде книжку и прочитал:
– "Как вам эта погода? Мы с вами, Рабинович, наверное, не сработаемся…"
С самого начала всё было подозрительно, и я стал приставать с расспросами к Пальцу:
– Ну что, Юрок? Как солидно подготовился? Гостиницу и аппаратуру хорошую арендовал или фуфло?
Юра Палец постоянно воровато оглядывался, неестественно суетился и прогонял одесские заготовки.
– Я вас умоляю! Всё будет нормально, реклама бешеная, аппаратура самая крутая в городе. Сегодня первый концерт в семь. С гостиницей пока лажа, нет свободных нумеров. Но после концерта, даю палец на отсечение, вас сразу переселят в клёвое место. В "Ореанду"!
Разбойники Саша и Стас сразу дико напряглись:
– Во-во! Одного пальца уже не хватает! Наверно, уже где-то накосячил!
Люберецкий Саша достал тесак, провёл по лезвию пальцем и, подмигнув Стасу, выдал очередную заготовку в стиле "кошмар":
– Стас! Думаю, нужно заточить нож, по всей видимости, у нас предстоит работа мясниками.
Юра Палец в ужасе отшатнулся, он, наверно, почувствовал холод гильотины и сырой земли. Все стали ржать, а Саня Люберецкий подпустил ещё жути:
– Юрок! Не переживай, всё будет очень быстро! Испугаться даже не успеешь! Чик, и уноси готовенькова!
Все снова стали ржать, мне пришлось успокоить побледневшего Пальца:
– Исаак, что ты такой грустный? Чё тебе бояться? Все же будет зае…сь? А?!
– Да! Да! Всё будет хорошо, ручаюсь!
– Ну, вот видишь! А боялся!
Через десять минут автобус подъехал к задрипанной гостинице "Цирковая" напротив вонючего одесского рынка. Кое-где висели афиши с надписью "Коррозия металла", светило весеннее солнце, чирикали воробьи (на сленге голубятников – жиндосы) и ворковали горлицы, это нас частично успокоило, и мы стали выгружать вещи. Вдруг из гостиницы выбежала целая кодла карликов, которые стали ловить такси и визжать писклявыми голосами:
– Такси! Такси!
– Сколько башляете?
– До цирка шапито трёшку платим!
– Залезай!
Примерно 20 карликов тут же набились внутрь тачки, шеф газанул и скрылся в переулок. Когда машина тронулась, из гостиницы выскочил ещё один карлик с мелкой собакой и стал кричать:
– Меня забыли, подождите! Меня! Меня!
Но машины и след простыл, тогда он сел на собаку и, как на лошади, поскакал в погоню:
– Но! Но! Эх, залётная! Гони, лошадка!
В этот момент из-под забора выскочил шелудивый кот, собака бросилась за ним в дырку под забор, забыв про седока. Карлик со всего размаха треснулся башкой об забор, упал в лужу и стал выть.
Я дал ему яблоко, а Костыль помог подняться из лужи:
– Везет же людям! Двенадцать рыл, могут за трёшку кататься!
Тем временем Юра Палец изображал кипучую деятельность:
– Так! Все нормально, сейчас я пока снял только один номер, но зато он просторный и в сталинском стиле. В этом номере жил Никита Михалков, когда снимал фильм "Рабыня любви", это только для ВИП.
Люберецкие снова дико напряглись:
– Что ж ты, сука, хочешь, чтобы вся толпа на двух койках кемарила?
– Да что вы, ребята! Там двенадцать коек, белье и все такое.
Юра Палец неестественно суетился, при этом он постоянно совал руки в карманы, чтобы Стас и Саша не видели его отрубленного пальца.
– Хер с тобой. Давай нам пока денег, а с гостиничкой разберёмся вечером. Автобус на концерт подгоняй к пяти часам.
Под пристальным взглядом Саши и Стаса я конфисковал у Юры 400 у. е., и мы отправились на третий этаж в михалковский ВИП.
Дикая картина предстала перед нашими глазами: все стены номера люкс были облуплены, тумбочки и полки были обгрызены мышами и клопами, а по стенам ползали гигантские рыжие тараканы. Тараканов было тысячи! На весь этаж был всего один туалет, причём одна кабина была с унитазом, а другая в виде деревенского сортира: говно летело вниз – ровно три этажа.
Также в кухонной комнате стояла газовая плита, от которой воняло жареной селёдкой и вонючим салом с перемешанным тухлым луком. Боров мрачно ходил по номеру и ох*евал:
– Да, приехали в сральник! Цирк есть цирк. Они привыкли к слоновьему дерьму и везде развили это дерьмо по жизни. Надо срочно произвести алкогольный антисептический процесс адаптации, иначе мы здесь просто ох…ем, кругом зараза.
– А также надо уничтожить всех тараканов! – Костыль тут же поджёг кусок газеты и стал жечь в аду самых жирных и ленивых паразитов.
Вонизм ещё больше усилился, некоторые тараканы загорелись и как бесноватые стали носиться по полу, стене, а также дико пищать:
– Пожар! Караул!
– Спасайся, кто может!
– Это напалм! Нам конец!
Мы закупили батл водки, десять бутылок дешёвого портвейна и пять банок кабачковой икры. После оригинального обеда настроение улучшилось, и мы принялись с дикой силой дубасить тараканов и капать на них расплавленной пластмассой. Саша завалил несколько рыжих – острой финкой с расстояния в десять метров. Творилась сущая битва при Тубруке:
– Мочи!
– Целая куча справа!
– Получай, гнида!
– Сильнее жги их напалмом!
– Надо ещё поджечь одну расчёску!
– Они уже под шкафом!
– Бегут! Бегут!
Вскоре битва завершилась и враг был полностью разбит, мы отрубились в беспокойном сне – мне снились орды тараканов верхом на Т-34…
Я проснулся с тоскливым чувством, что наступил вечер, а мы всё здесь. Я посмотрел на часы, было уже 17.30, а вокруг валялись пустые бутылки, мёртвые тараканы и спящая братва.
– Алё, ребята, подъём! Через полтора часа концерт! Иду ставить чайник.
– А где Палец?!
– Пока нет его.
– Надо было сразу ему распальцовку устроить!
Мы попили кофе, разного типа чай, добили батл портвейна, но Юры Пальца всё ещё не было. Часы отстукали – 18.45.
– Да, а Пальца всё нет!
– Саундчек нормальный сделать ни хера не успеем.
– Интересно, где этот мудак?
Боров достал из рюкзака книжку и зачитал одесский анекдот:
– "Сара, рыдая, говорит по телефону матери:
– Мама, уже полночь, а Абрама всё нет и нет. Он, наверное, у какой-нибудь шлюхи…
– Сарочка, зачем сразу подозревать худшее? Может, просто попал под автомобиль".
Саша достал нож и шлёпнул ещё одного таракана:
– Надо было сразу тесак наточить!
– Давайте без паники, вощемта! Будем надеятца, что произошла несанкционированная запара. Предлагаю не е*ать мозг, а, например, самоходом ломитца в цирк.
Мы собрали часть реквизита и вышли на мрачную улицу.
К счастью, Одесский цирк был недалеко от гостиницы. Ещё издали мы увидели ментовские бобики и возбуждённую толпу заклёпанного народа, которая орала и скандировала оголтелые телеги.
Мы притаились за ларьком и стали соображать, чё делать, я предложил отправить казачка на разведку:
– Значит, так, вощемта. Пусть Рассыпнов ломитца на разведку к цирку и узнает, где служебный вход. Нам, например, необходимо незаметно и минуя толпу проскочить в здание. Вощем, мы тебя ждём здесь. Да отлично, ломись!
Вскоре рекламный агент Серёга Рассыпнов вернулся с задания, он разведал и нашёл тайный вход, через который "Коррозия" пробилась в цирк. Там творилась сущая чертовщина, народ дико орал, и его не пускали в зал. Дрессированные звери врубились, что в цирк припёрлась банда каннибалов и хочет их сожрать. Обезьяны разломали клетку и забаррикадировались под куполом цирка, откуда кидались лампочками и кусками обшивки крыши.
В коридоре мы встретили директора цирка – жирного одесского коммуняку. Он тут же затараторил классические одесские васюки:
– Ну что, приехали? Ой, мама, вся Дерибасовская уже на рогах! Я вас умоляю, концерта не будет! Ваш администратор Юрий снял кассу и уехал за аппаратурой. Как сказала Софа – навсегда!
– Он такой же наш директор, как Боров ваш родной дядя!
Разбойники Саша и Стас насторожились:
– Не Боров, а слон! Не-а! Его дядя – верблюд!
– Что вы мне голову морочите?! Я хочу спросить у молодых людей: где ваш Палец? Где аппаратура?
– Вы мне, вощемта, уже начинаете нравитца! То же самое мы хотим спросить у вас!
– Аппарат должен ставить ваш Юрий! Я ничего не знаю, играйте так, на гитарах! Почему нет?
– Ты что, му…к, совсем ох…ел? Как мы тебе, например, без колонок и без барабанов будем играть?
– Мой папа был скрипач из бедной еврейской семьи! Вы артисты?! Дай вам бог славы! Ну так и лабайте! Пожалуйста, и ни в чём себе не отказывайте!
– Ладно, хорошо! Так и будем лабать. А у вас есть хоть какой-то цирковой оркестровый аппарат? Давайте мы попробуем его настроить, чтобы не сорвать первый концерт, а там разберёмся.
Снова начались классические одесские заготовки:
– Ловите ушами моих слов. Ничего я вам, волосатым, не дам! Что я с этого буду иметь? Не хотите играть без аппаратуры, значит – все, концерт отменяем. Если вам что-то не подходит, можете жаловаться в центральную прачечную. Подумаешь, какие битлы! У меня карлики и клоуны так выступают, без всякой аппаратуры!
– Е*бать-копать! Только в Одессе, например, на ровном месте – такая ху*ня бывает.
Я был в бешенстве! Стас и Саша грозно надвинулись на директора цирка:
– Слышь ты, мразота! Сучара еб*ная! Мы ща тебе залабаем Шопена, с видом на кладбище и обратно. Наверно, сам с Пальцем бабло попилил и теперь нам тут цирк устраиваешь! Щас сам тут клоуном и петухом станешь! У слона и у тигра сосать будешь…
– Караул! Милиция! – Жирдяй побагровел, покрылся громадным потом и с бешеными криками кинулся в свой кабинет. Он успел запереть стальную дверь.
В этот момент появилась старушка-уборщица и тайно сообщила, что директор продал весь государственный аппарат музкооперативу, а для бутафории поставил пустые колонки. Боров в ярости зарычал как тигр:
– Сука! Государство ограбил!
– Приведите слона! Тут петушина хочет праздника!.. Пока шли разборки, агент Рассыпнов умудрился продать около ста плакатов и значков "Коррозии металла". Но вскоре послышался недовольный гул голосов, на улице перед входом дирекция вывесила объяву: "Концерт отменяется" – толпа взорвалась проклятиями:
– Сволочи! Верните наши деньги!
– Мошенники!
Снова нарисовалась мерзкая администраторша цирка и стала визжать истерическим голосом провокационные телеги:
– Нет у нас ваших денег, они находится у директора "Коррозии" – Юры Пальца!
Вся тусовка была в дикой злобе. Кода она вошла в административный коридор, Люберцы тут же ей сделали "шляпу". На её бошку надели ведро с опилками и с помощью палки заперли в холодном предбаннике такелажного прохода.
Гул толпы с требованием денег нарастал с каждой секундой:
– Отдайте наши деньги!
– Где "Коррозия"?
– Чуваки, нас кинули!!!!
Мы врубились, что сейчас нас будут бить долго и больно. Положение создалось катастрофическое, нужно было действовать.
Но в этот момент появились менты:
– Кто здесь директора цирка избивает? Кто тут шумит?!
– А вон тот в красной шапке, который про деньги орёт! Он толпу подговаривает ограбить кассу цирка и ваши бобики поджечь, у него канистра бензина!
Менты бросились гасить толпу и ху*рить чувака в красной шапке. Пока шла мелкая заваруха, мы снова через чёрный ход выбежали на улицу и поломились в сторону гостинички:
– Давай быстрее!
– Кирилл, хватай гроб и реквизит! Ломимся в гостиницу, а там разберёмся!
Исчезновение "Коррозии" вскоре обнаружили – началась погоня.
Толпа вместе с ментами бросилась за нами, как за Остапом Бендером в деревне Новые Васюки. Опыт быстрой ориентации в чужом городе позволил нам хитрыми зигзагами быстро добежать до "Цирковой" и забаррикадироваться в номере. Через полчаса на улице стала собираться неспокойная толпа. Раздавались проклятья и дикий шум:
– Ребята, они в этой гостинице!
– Давай ломать двери!
– Пи**ы им вломить!
– Где наши деньги?!
Мы стали думать, как быть? В качестве парламентёров на стрелку выдвинулись Саша, Стас и Рассыпнов, которого подпоили для смелости. Невероятными усилиями им удалось успокоить толпу, после чего я с Боровом, Ящером и кучей плакатов вышли на улицу.
Народ дико обрадовался нашему появлению и стал скандировать, всё с точностью до наоборот:
– КО-РО-ЗИЯ! КО-РО-ЗИЯ! КО-РО-ЗИЯ!
Мне пришлось с крыльца гостиницы произнести пламенную речь:
– Привет, ребята! Как бодрость духа?
– Ура! Слава Пауку!
– Для вас сегодня, вощемта, не будет играть группа треш-могильного рока "Коррозия металла-а-а-а"!
– Ура! А мы хотим металла!
– А мы очень хотим залабать для вас "Люцифера", "Чёрный террор" и, например, "Фантом"! Но у нас украли аппаратуру, украли все ваши деньги!
Толпа дико загудела:
– Кто этот гад! Мы ему набьём е…ло!
– Эта сука – директор цирка, а также пидарюга Юра Палец, который вместе с деньгами и аппаратурой скрылся в неизвестном направлении. Но завтра мы сыграем ещё больше песен! Врубились?
– А тёлки голые и реальный ад будет?! "Рашн водку" – сыграете?
– Будет адок и Russian Vodka! Всё будет отлично!
– А залабайте щас на гитарах!
– Да! Сыграйте на гитарах!
– КО-РО-ЗИЯ! КО-РО-ЗИЯ! КО-РО-ЗИЯ!
– Слышь, Боров, опять цирковое дежавю! Про аппаратуру телеги гнать без мазы!
– Ага, цирк реальный!
– Кирилл, ломись в номер за боровской гитарой и барабан с палками притащи!
– А комбик? У нас же на батарейках всего 5 ватт. Куда гитару-то врубать будем?
– В твою жопу! Какой комбик? Ты чё, ох*ел, ломись быстрее и не е*и мозг…
Как только Кирилл Люцифер показался с гитарой, микрокомбиком и барабаном, толпа взревела и тут же началось колбасилово в адском слэме. Ящер стал мочить по барабану, а Боров орать "Люцифера"! Публике уже было всё равно, что нет аппаратуры, нет света и дыма, она, словно загипнотизированная адским волшебством, билась в экстазе и дико угорала. Когда страсти утихли, я продолжил свои телеги:
– Тусовка продолжаетца! Сегодня вощем у нас автограф-сессия, товары "Коррозии" можно приобрести у Рассыпнова!
– УАУ!