Далее репортер Пол Эллиотт спросил их о лос-анджелесской "сцене". Это было золотое время для эры глэм-метала 1980-х, когда яркий андерграундный имидж Сансет-стрип транслировался на всю страну по кабельному телевидению, и всего за год превратился из локальной декадентской наркотической контркультуры в то, что стало в Америке мейнстрим-роком.
Этот вопрос, казалось, разозлил музыкантов - возможно, потому что они знали: мутная голливудская пост-панк-сцена, которая взрастила их, уже мертва. Клубы, помогавшие им подняться, уже устарели, а дебютный альбом Guns еще даже не вышел.
Эксл сказал "Sounds", что, по его мнению, лос-анджелесская сцена клонится к закату. "Она умирает, - заявил он, - и я думаю, причина… в нас". Остальные кивали. Эксл объяснил, что когда они начали выступать в клубах в качестве хедлайнеров, они платили за аренду и звали на разогрев местные группы: Jet Boy, Faster Pussycat, L. A. Guns. "И это в некотором роде образовало сцену, на которой мы были главными. Потом мы на какое-то время прекратили выступать, чтобы записать альбом, и хедлайнерами стали другие группы. Но кое-кто из них не желал поддерживать остальных. Мы всегда старались помогать другим группам, потому что… Я хочу видеть действительно крутую рок-сцену. Я хочу иметь возможность включить радио и не блевануть оттого дерьма, которое услышу".
Эксл подчеркнул, что они снова играют с Jet Boy и Faster Pussycat. Но обе группы получили контракты на запись, "так что сейчас все еще в силе, но лишь на пару концертов. Так что вся сцена сейчас перед вами".
Иззи добавил: "Наша сцена умирает, потому что еще четыре группы подписали контракты".
Слэш тоже высказался: "Когда я думаю о лос-анджелесской сцене, мне хочется рвать и метать. Лос-Анджелес считается достаточно гейским местом, и мы слышали немало упреков от людей, которые считали нас гребаными позерами".
"Poison подложили свинью всем нам", - с грустью резюмировал Эксл. Первая лос-анджелесская группа после Crue, выпустившая альбом; первая, появившаяся на MTV, и первая настолько пустая и глупая. Poison хвалились всей Америке, что правят Сансет-стрип. "Они утверждали, что все музыканты Лос-Анджелеса тянутся за ними. Что за идиотизм!"
Группа оживленно говорила о своем альбоме. "Мы собираемся прогрессировать, - отметил Эксл, - собираемся расти. Эта запись станет демонстрацией наших возможностей. Я использую пять или шесть разных вокальных техник, так что все песни будут разными, несмотря на то, что все они хард-роковые". Эксл сказал, что за последний год он потратил более 1300 долларов на кассеты: "Все от Slayer до Wham! чтобы послушать звучание, вокал и все остальное".
Слэш лаконично заметил, что Guns - единственная настоящая рок-н-ролльная группа Лос-Анджелеса за последние десять лет: "Последними были Van Halen".
Иззи пустился в рассуждения: "Mötley Crüe играли скорее подростковый металл. Мы куда ближе к истокам, чем прочие местные группы. Единственная причина, по которой на нас навесили ярлык "плохих парней", в том, что остальные здешние музыканты - хреновы ботаники".
А как насчет сравнения с Aerosmith?
"Нас оно не смущает, - ответил Эксл. - Я считаю, Aerosmith - самая тяжелая и жесткая рок-группа Америки. Мне нравится, что с ними не хочется встретиться в темном переулке, если ты их не любишь. Я всегда хотел выйти к стране с похожим настроем".
"Sounds" завершил статью анализом группы, которую репортер назвал "самыми подлыми негодяями Лос-Анджелеса": "Борцы за выживание, любители копаться в грязи, сексисты, бездельники, негодяи… но не оригиналы. Если здесь и любят Guns N' Roses, это удивительно. Их история стара как мир, и так же бесконечна. Эти пятеро - всего лишь последние из длинного ряда плохих парней, поддерживающих великие, славные и вполне корыстолюбивые традиции. И теперь, когда дьявол вернул себе былой гламур, Guns N' Roses называют сенсацией".
Ночь в "Scream"
Апрель 1987-го. Самым модным клубом Лос-Анджелеса, если не мира, является "Scream": вереница тематических залов в холле старого отеля "Embassy" на Парк-стрит, 607, в центре города. Год назад клуб занимал один небольшой зальчик и работал вечером по понедельникам, в удачные дни собирая по пятьдесят хипстеров. Теперь он открывается в 11 вечера по выходным и вмещает до 1200 человек, причем еще тысяча ждет возможности войти снаружи на Гранд-авеню. При плате за вход в десять долларов здесь в один вечер часто играют не менее трех местных групп: Faster Pussycat, Jane's Addiction, Jet Boy, L. A. Guns. Диджей Мио Вукович крутит хард-роковые пластинки шестидесятых-семидесятых на предельной громкости: Sweet, Slade, Т. Rex, Aerosmith, Free, Steppenwolf. Часто на танцполе "Scream" звучат The Kinks. Иногда играют ретро-рок-группы Sisters of Mercy и The Cult.
Заглядывают сюда и охотники за новыми сенсациями. Из Лондона приезжал Малькольм Макларен, импрессарио Sex Pistols, чтобы посмотреть, кого можно увести отсюда. Из Нью-Йорка специально прилетал продюсер Beastie Boys Рик Рубин, чтобы провести вечер в "Scream" и увидеть концерт Guns N' Roses.
Каждую ночь "Scream" обновлял свои маленькие залы. В этот вечер были устроены музыкальные залы, видеозал, а также помещение, где не было ничего, кроме большого белого звериного черепа. В большом зале обитал ансамбль на пятьдесят душ из Уоттса, который репетировал там в течение восьми месяцев. В тату-комнату пускали только при наличии крутых татуировок. В еще одном помещении сидел человек, наряженный Иисусом, с большим крестом на спине, который просил всех входящих купить ему выпить. В другом находились большой канадский медведь с дрессировщиком. В третьем по полу ползали сотни живых скорпионов. В четвертом клиентам предлагали побрить ноги за доллар.
Также клуб представлял собой супермаркет наркотиков. В наличии имелись валиум, метаквалон, амилнитрит, много героина. Кокаин для большинства был слишком дорог, но постоянные клиенты покупали продукт под названием "Энтер-би", капли в нос с витамином В12, которые вызывали сильный прилив энергии и даже галлюцинации. Импровизированные бары в темных углах предлагали пиво любому обладателю фальшивых документов. Клуб был полон красоток, жертв моды, панков, юных проституток и различных рок-звезд - включая некоторых участников Guns, которые нехотя завернули в "Scream", поскольку Геффен требовал от них интервью в английских изданиях в преддверии поездки в Лондон.
В полночь наконец появился человек из "Time Out" ("Лондонского еженедельного гида"). По дороге в клуб его эскорт из "Geffen Records" упомянул, что группа обязательно станет очень известной и что кто-нибудь из них явно не доживет до авторских отчислений. Когда наш писец добрался до "Scream", он понял, что встречал некоторых участников Guns парой ночей раньше, в "Cathouse". В тот вечер двое из них были совсем пьяны: "У одного были волосы в стиле Марка Волана, грязное лицо и огромные ботинки. Он провел добрую часть вечера, прыгая на деревянные стулья, пока они не разлетались в щепки. У другого были длинные, спутанные желтые с черным волосы, и он сорок минут безуспешно искал свою гитару, рыдая, что не застраховал ее. Эти двое персонажей оказались Слэшем и Даффом, гитаристом и басистом Guns N' Roses".
Сразу же начались проблемы. Guns решили, что "Scream" окончательно испортился, и собрались сваливать. К тому же музыканты не на шутку боялись ненормального скинхеда по кличке Зверь и нервно размышляли, не убьет ли он их. Хитрый хапуга Слэш в первые же пять минут одолжил у репортера двадцать долларов. Он отдал их девушке, попросив принести "особого" мексиканского пива, но девушка так и не вернулась. Группа собралась уходить, но Эксл, сопровождаемый прекрасной дочерью Дона Эверли (который в Англии считался чуть ли не богом), приглашает журналиста в штаб-квартиру Guns N' Roses на следующий день, чтобы все-таки провести интервью.
Следующий день. Двадцать семь градусов и палящее солнце. Воздух наполнен смогом и дымом от горящего на Голливудских холмах кустарника. Небо скорее белесое, чем голубое.
"Вместе с десятью друзьями, роуди и групиз, они проводят дни в месте под названием Адский дом. Это замусоренное разбитое пригородное бунгало контрастирует с ухоженными домами на чистенькой улице Западного Голливуда". За время интервью, которое длится более часа, три раза приезжает полиция: один раз из-за жалобы соседа о припаркованной на лужайке машине; еще раз, чтобы предупредить, что их арестуют, если они разобьют хотя бы еще одну бутылку; и наконец, чтобы повязать Кэнди, подругу группы, которая получает выговор в машине. Наркотиков копы не находят, но одному офицеру удается записать телефон Кэнди, и он обещает позвонить.
Внутри дома Слэш отдыхает на лежащем на полу засаленном матраце. Вокруг валяются грязные шмотки, пустые бутылки, сломанные садовые стулья и всяческий мусор. Толстый, почти обнаженный роуди с грохотом валится в кресло, его голова запрокидывается назад. Он выглядел бы совсем мертвым, если бы не громкий храп. Слэш храбро ведет беседу: он недавно расстался со своей подружкой-стриптизершей, в основном из-за того, что у нее были слишком большие сиськи: "Как с такими управишься? Шлеп-шлеп-шлеп. Пришлось расстаться с ней". Также он упоминает, что девица заразила его лобковыми вшами, от которых он теперь лечится.
Приезжает Алан Нивен, описанный как "английский менеджер группы (почти как у настоящих Spinal Тар)". Нивен предупреждает, что Guns не любят Spinal Тар. Он признает, что рекорд-компания нервничает из-за группы: "Половину времени "Geffen Records" с ними носятся, а другую половину - боится их до усрачки". Он добавляет, что в прошлом году группу чуть не уволили, и музыкантам пришлось завязать с наркотиками.
На вопрос об имидже плохих парней Слэш начинает злиться и утверждает, что это не показуха, а суровая реальность. Он настаивает, что участники группы на самом деле опасны: "Нас без конца предупреждают, что на улице нам могут втюхивать разное дерьмо - наркотики и алкоголь. Уж лучше бы волновались, что мы будем втюхивать кому-нибудь дерьмо. Чувак, мы с Даффом так бухаем уже два года. Проснувшись днем к саундчеку, мы даже не можем играть, потому что перепили вчера и руки у нас трясутся, как хреновы ветряные мельницы. И что же делать? Значит, надо выпить еще, пока не придешь в норму. А на следующий день просыпаешься с какой-то сучкой и даже не знаешь ее сраного имени, и какая-то гадость течет из члена, и вся кровать мокрая от мочи, и ты говоришь сучке: "Будь так любезна, найди немного бухла и сраную пиццу".
Вскоре появляется Эксл. Слэш мимоходом, но с нескрываемой злостью, представляет его как "самого темпераментного долбаного убогого мелкого ублюдка - в мире".
Эксл начинает заигрывать с лондонской прессой, которой, как ему подсказали, нужна громкая фраза, если группа хочет добиться известности в Англии. Он заранее узнал, что англичане считают наиболее святым. Кто-то вспомнил, что они очень любят собак. И теперь Эксл выдает следующее: "Я бы хотел отметить, что питаю глубокую личную ненависть к маленьким собачкам. У меня с ними серьезные психические проблемы. Все в них говорит о том, что я должен их убить. Должен".
Это звучит не особенно умно, да и вообще не в стиле Эксла Роуза, но цитата будет опубликована и трепетно добавлена в заголовки лондонских газет два месяца спустя, когда группа приедет в Лондон.
Эксл не в настроении беседовать. На вопрос о написании песен он отвечает: "Иногда на шесть строчек уходят два года. Просто я хочу передать именно то, что я думаю. Иногда я пишу отличные слова, слышу в голове чудесную музыку и думаю: "Вот это да! Круче, чем Led Zeppelin!" Потом я прихожу домой, включаю записи и понимаю: черт, это и были Led Zeppelin".
С появлением Эксла обстановка в Адском доме обостряется. Слэш неожиданно начинает нервничать, атмосфера накаляется, и становится понятно, что Эксл со Слэшем не ладят. Продолжая интервью, "Time Out" спрашивает, кто повлиял на группу.
Слэш отвечает: "На всех нас кто-то влиял. Можно до вторника перечислять".
Кто-то замечает, что сейчас как раз вторник.
Слэш начинает перечислять: "Смотри, мы можем звучать, как AC/DC, как Mahavishnu Orchestra, как Aerosmith. Мы можем звучать, как этот парень, как его, ну тот сраный идиот, который очень быстро играет на гитаре… Во, Эл Ди Меола. Сложи это все у себя в голове, потом потряси ею вот так (трясет головой), потом сделай новую татуировку, и тогда - бах, получатся песни Guns N' Roses".
Эксл только качает головой, видя эту пьяную проповедь. В результате Слэш начинает нервничать еще больше. Он допивает бутылку "Джима Бима" и поднимается, чтобы разбить ее. В этот момент вниз по улице снова проезжают шерифы. Эксл просит Слэша не бить бутылку.
СЛЭШ: Я должен, чувак!
АЛАН НИВЕН: Блин, Слэш!
ДАФФ: Прошу, не надо…
РОУДИ: Не надо, чувак. Мне тут жить еще.
СЛЭШ: Я должен!
ЭКСЛ: Тогда кидай через улицу.
СЛЭШ: Но я хочу ее разбить.
ЭКСЛ: Нет-нет - ты здесь больше не живешь.
СЛЭШ: Прямо вот об эту стенку. Я просто хочу разбить ее.
Копы тормозят перед дверью дома. Алан Нивен бледнеет.
СЛЭШ: Только об эту маленькую стенку. Привет, стенка.
Он разбивает бутылку. Во все стороны летят осколки. Слэш, кажется, испытывает огромное облегчение. Если копы что-то и слышали, они игнорируют это и уезжают.
Статья заканчивается интересным наблюдением о Лос-Анджелесе этой весной: "И Guns, и "Scream" представляют новую музыкальную эру Лос-Анджелеса. Местные очень гордятся, что их город вышел из тени музыкальной сцены Нью-Йорка. Лондон и Манхэттен никогда не отзывались лестно об одурманенной наркотиками лос-анджелесской сцене и еще реже говорили в позитивном ключе о том, что происходит на улицах, но времена меняются. Конечно, на одном конце города вы найдете пляжи и отличный загар. Но в центре и в Западном Голливуде вас ждут маньяки с гитарами, которые могут сломать кости в двадцати местах.
Участникам группы можно сделать один самый главный комплимент. Они занимаются музыкой не ради клипов и карьеры. Они живут ею - поскольку музыка обеспечивает их бухлом и бесплатными девочками".
Единственный хороший альбом
Май 1987-го. У Guns N' Roses есть тринадцать сведенных и готовых для дебютного альбома песен. Когда они отбрасывают "You Could Be Mine", потому что она не гармонирует с остальными безжалостно тяжелыми, ритмичными хард-рок-номерами, у них остается двенадцать треков, которые компонуются в Лос-Анджелесе. Хронометраж альбома получается чуть более 58 минут.
"Welcome to the Jungle" открывает альбом заикающимся звуком гитар, напоминающим быстрый рифф "Whole Lotta Love" Led Zeppelin. Отголоски Zeppelin слышатся и в завываниях ветра, навевающих мысли о долгом путешествии в ад для металлистов. Потом начинается кач, и Эксл откровенно предлагает слушателю наркотики или "все, что тебе может быть нужно". Джунгли, из которых они родом, поставят тебя на колени, предупреждает он. Очень сексуальная девушка получает, чего хочет, и теперь пришло время заставить ее кричать. Далее, во время оргастической гитарной серенады Слэша, идет запись живого секса в студии. Проигрыш звучит успокаивающе, пока музыка не делает поворот и не начинается шумная "средняя секция" - еще одна дань уважения вихрю гитар Джимми Пейджа из "Whole Lotta Love". И затем: "Ты знаешь, где ты? Ты в джунгях, детка. Ты умрешь!" Песня завершается угрожающими репликами Эксла о насилии и стыде, предостережениями краха и неизбежности судьбы, ярким предчувствием неминуемой смерти, если безжалостные законы джунглей будут нарушены.
Первый трек альбома является попыткой GN'R обозначить себя как альфа-самцов голливудской сцены. Они взвинчивают слушателя предупреждениями о скорой смерти. Их насмешки, их угрозы, предупреждения и ужасающие пророчества одновременно и отталкивают, и притягивают на их орбиту, ведь каждый из нас - дикое отродье джунглей.
Дальше идет "It' So Easy". Эксл поет низким голосом, пока два гитариста имитируют классический грув Чака Берри в стиле ранних Rolling Stones. Текст повествует об упадничестве доступного секса и подводит к печальному напевному проигрышу. Куплеты сочатся очередными угрозами и рычащим презрением: Эксл оскорбляет девушку, требуя денег и анального секса, провоцирует драку на мокрых улицах перед ночным клубом в три утра - "Смотри, я бью тебя, / ты падаешь", - но, стоит попытаться сомкнуть руки на его шее, как он прячется за спиной огромного черного охранника, садится на заднее сиденье вульгарно-длинного лимузина и исчезает в ночи с воплем: "Все охрененно просто!"
"Nightrain" начинается с каубелла и, как в жизни, приносит быстрый кайф, который потом отдается страшной головной болью. В куплетах поется об ублюдках и сутенерах, а потом герой оказывается на на углу Сансет-стрип, под экстази, в ожидании, пока подружка купит дешевого вина. Соло Слэша - чистые Stones (эры Рона Вуда), а затем следует резкий поворот к истошным, отрывистым крикам Эксла - словно запоздалые Пейдж и Плант. После этого идут более тяжелые гитары в стиле хеви-метал (Слэш и Иззи играют фразы по очереди), которые постепенно затихают.
"Out ta Get Me" - параноидальная история Эксла о времени, проведенном в бегах: "Они ломают двери / и насилуют мои права. / Им не схватить меня". Иззи ведет ритм под ударные Стивена, а Слэш кружит вокруг них, словно шмель, и слышно, как лязгает, захлопываясь, дверь тюрьмы… Эксл кричит и хрипит в параноидальной панике, пока группа создает разухабистый фон. Текст пульсирует отчаянными сценариями погони и бегства - Эксл много лет жил с нависшими над его головой ордерами на арест. Это универсальные подростковые жалобы на то, "что копится внутри", - будь это о копах или о родителях: "Они хотят сломать меня… Я, мать их, невиновен… Так что можете отсосать!" Песня заканчивается фанфарами, и затем Эксл заключает с победной усмешкой, обращаясь ко всем тем, кто преследовал его на протяжении всей нелегкой жизни: "Подумайте над этим".