На следующий день донингтонские события попали в заголовки британских газет, и пресса сразу начала винить в произошедшем музыкантов. "The Mail on Sunday" вышла с заголовком "Самая опасная группа в мире". Год назад британская пресса приветствовала Guns N' Roses как новое олицетворение рока, а теперь газеты обвиняли группу в смерти людей. Некоторые писали, что сцена рухнула, но Guns отказывались прекратить играть, что не имело никакого отношения к правде. Никто не упомянул, что группа дважды останавливала шоу. Эти лживые обвинения и клевета тиражировались несколько дней, и Эксл начал ненавидеть прессу.
Никого не арестовали и никому не выдвинули обвинения в смерти двух мальчиков, но в 1989 году "Monsters of Rock" был отменен, и промоутерам понадобилось два года, чтобы получить лицензию от местных властей, и то лишь после того, как они ограничили количество зрителей семьюдесятью тысячами.
Guns на "конкорде" вернулись в Нью-Йорк и вновь присоединились к туру Aerosmith. Они везли из Англии новое знание, серьезную информацию, основанную на личном опыте. Не только они стали свидетелями смерти двух фанатов, ведь съемочная группа записала все на камеру.
Два месяца спустя Слэш говорил Мику Уоллу, что до сих пор страдает из-за этих смертей. "Что меня убивает больше всего: кто бы это ни был - тот, кто стоял на ком-то… Нельзя стоять на ком-то и не знать, что под тобой человек. Они были так увлечены собой и так эгоистичны, что им во что бы то ни стало хотелось оказаться поближе к сцене, и кому-то пришлось пострадать из-за этого и умереть в грязи под их ногами. - Затянувшись сигаретой, Слэш тихо закончил: - Самые ненормальные всегда в проклятых первых двадцати рядах. Они ничего не боятся".
Дафф Маккаган говорил о своих чувствах открыто: "Что бы ни говорили и ни писали о случившемся, хуже нам уже не станет. Трагедия стала для нас тяжким грузом. Нам плевать на СМИ, которые делают нас козлами отпущения. Но этот случай будет всю жизнь преследовать меня. Странно, как боль и трагедии сопровождают нашу карьеру".
Самый печальный день его жизни
Конец августа 1988-го. Guns N' Roses, выбитые из колеи происшествием в Донингтоне, отправились в Нью-Йорк, а затем в Бостон, чтобы дать три концерта рядом с родным городом возглавлявших тур Aerosmith. Guns не успели отдохнуть после Англии и были измождены до предела. Некоторые прибегли к героину, чтобы легче перенести случившееся, смену часовых поясов и безжалостный график последней части тура Aerosmith. Они в шутку гадали, кто первым сломается или умрет. На фотографиях этого периода участники группы похожи на стайку истощенных детей. Альбом Bon Jovi "New Jersey" выбил "Appetite" с первого места в чартах. Некоторые концерты Guns N' Roses в конце августа и начале сентября Стивен Тайлер счел менее впечатляющими, чем обычно. Рокер и наркоман со стажем, Стивен Тайлер отлично знал, что происходит сейчас с его оступившейся разогревающей группой.
Во время последней поездки по центру Америки - Огайо, Миссури, Теннесси - Иззи Стрэдлин пригласил английского фотографа Яна Тилтона в автобус группы. Иззи отвел репортера в туалет и чуть ли не с гордостью предложил задокументировать его экскременты, которые он хотел сохранить для потомков.
4 сентября тур вернулся в Калифорнию. Три дня спустя Guns исполнили "Welcome to the Jungle" в Голливуде на "MTV Video Music Awards" и через пару минут приняли награду в виде небольшого хромированного астронавта за "Sweet Child о' Mine", признанную "лучшим видео от нового исполнителя". Они изо всех сил старались выглядеть "изящно обдолбанными", никто не матерился, и их слова не пришлось забивать "бипами". Рейтинги шоу оказались выше, чем когда-либо. Когда несколько недель спустя вышел сингл "Paradise City", MTV поставило клип в жесткую ротацию. Молодая аудитория Guns, которая впервые могла посмотреть на себя со стороны (в цветных съемках с "Giants Stadium" и зернистых черно-белых вставках донингтонского хаоса), сделала "Paradise City" самым востребованным видео в истории MTV.
Голливуд оставался для Guns родной территорией. И теперь, как публично заявлял Дафф Маккаган, они могли достать гораздо более качественную наркоту. Во время их выступлений в Калифорнии в первой половине сентября часть группы играла под высококачественным персидским героином. Дафф наслаждался русской водкой. Эксл, по словам тех, кто с ним работал, подсел на кокаин.
Ударник Guns Стивен Адлер восхищался Стивеном Тайлером и Aerosmith и уважал их трезвость, альтернативу деградации и смерти. Но в то же время он был двадцатитрехлетней рок-звездой и порой "чуть-чуть употреблял". Тогда он тоже чуть-чуть употребил, и спустя двадцать лет вспоминает этот вечер с тоской: "В последний вечер, когда мы играли с Aerosmith в "Irvine Meadows", я катался за сценой на своем скутере. Я заехал на трап, к которому подъезжали грузовики, а потом налетел на басиста T.S.O.L. И я сказал ему… Мы ведь были знакомы, потому что я дружил с их ударником, - вот почему я одет в футболку T.S.O.L. в клипе "Sweet Child"… Короче, я ему говорю: "Привет, чувак!" Его звали Роуч. "Роуч, как жизнь? Как твои дела, мужик?" Он отвечает: "Да ничего, тусуюсь тут". Я спросил, есть ли у него билеты или пропуск.
Он сказал нет, так что я порылся в своем хипповом рюкзаке и дал ему билеты.
Ну и потом я такой: "Чем собираешься заняться?" А он мне: "Хочу вырулить наркоты". А я до этого один раз пробовал героин, с Иззи и Слэшем, и мне никогда за всю жизнь не было так хреново. Но с тех пор прошло три года, я даже не думал об этом и совсем забыл, как плохо мне было. И я говорю: "Вот, держи двадцать баксов, возьми мне тоже немного"".
Роуч вернулся с порцией для Стивена, который снюхал наркотики в туалете. Затем Стивен вспомнил про встречу, которую две группы должны были провести для голливудских журналистов, пришедших на шоу. По крайней мере Стивена не тошнило, что уже стало облегчением, но он был обдолбан донельзя.
"И когда я вошел туда, - продолжает Адлер, - Стивен Тайлер меня увидел. И потом… о боже!"
Будучи наркоманом со стажем, Тайлер сразу понял, что Стивен Адлер под героином. Он продемонстрировал Стивену свое понимание гримасой и парой неприличных жестов. Адлер успел заметить разочарование (и, возможно, зависть) на лице Тайлера, прежде чем звезда Aerosmith презрительно отвернулся.
"Ох, ребята, - говорил Стивен Адлер веб-сайту "Metal Sludge" в интервью 2006 года, - это просто… Эх… м-м-м… это был самый печальный день моей жизни".
Сентябрь 1988-го. Эпический тур Aerosmith / Guns подходил к концу. После концертов в Лос-Анджелесе Guns присоединились к Aerosmith на сцене, чтобы вместе исполнить "Mama Kin". Единственный раз две группы сыграли вместе. Роуди заявили Guns, что Aerosmith никогда не смотрели, как играет разогревающая команда. Слэш вспоминает: "Но они бывали на наших выступлениях почти каждый вечер [в конце тура]. Когда я впервые увидел, что они наблюдают за нами, мне просто башку снесло. Очень странное ощущение".
Тур закончился выступлением на крупном фестивале "Texas Jam" в Далласе. Обе группы были приглашены на фестиваль, который возглавляли INXS. Также там выступали Игги Поп и Зиги Марли. В гримерке перед шоу Aerosmith вручили Guns N' Roses подарки к окончанию тура: полный комплект окрашенных в золотой цвет алюминиевых кейсов "Halliburton", незаменимых в поездке. (Не всем подарок понравился.)
Guns были счастливы, что тур закончился. Они находились в дороге девять месяцев. "Sweet Child о' Mine" по-прежнему оставалась синглом номер один в Америке. При этом все участники ненавидели INXS и хотели сбежать с "Texas Jam". "А что нам сделают? - размышлял Иззи в гримерке. - Выгонят из тура?" Музыканты согласились на это шоу давно, и с тех пор боялись его. "Надеюсь, это станет для нас уроком, - веселился Эксл. - Не стоит играть только ради денег, потому что ничего хорошего не выйдет".
Многие хотели, чтобы Guns и дальше продолжали гастролировать. Продажи "Appetite" приближались к пяти миллионам экземпляров; группе намекнули, что диск может поставить рекорд для дебютного альбома, если группа продолжит тур. За сценой в Далласе Слэш сообщил журналу "Musician": "Промоутеры и концертные агентства хотят, чтобы мы продолжали тур. Мы получаем предложения выступать хедлайнерами в L. A. Forum", "Медисон-сквер-гарден"… но мы уже решили, что этот концерт будет последним. И голос у Эксла скоро совсем пропадет. Мы отлично проводили время, но дело вот в чем: мы устали".
Дафф неподалеку пинал мяч с дорожной командой. Стивен Адлер стучал палочками по стульям и столам, попивая сироп из маточного молочка пчел. (Он говорил британскому журналисту Полу Эллиотту, что маточное молочко повышает потенцию.) Даг Голдштейн щеголял в футболке с надписью: "Слезь с моего члена". (За пару дней до этого Эксл подошел к Голдштейну и спросил, не считают ли остальные парни, что он стал примадонной: "Я ведь не изменился, правда, Даг?" Голдштейн обнял его. "Конечно нет, - мягко ответил он. - Ты такой же засранец, как и всегда".)
Это был двадцать третий день рождения Слэша, и в гримерку доставили торт на имя Питера Коттонтейла, под которым Слэш записался в отеле. На торте была выведена глазурью надпись: "Счастливого, мать его, дня рождения тебе, ублюдок".
Guns играли вторыми, когда остатки дождя от урагана Гилберт пропитали сцену и сделали ее скользкой, словно каток. Эксл выступал в кожаной кепке, куртке из змеиной кожи и своем кожаном гульфике. После двух песен Эксл понял, что группе никого не одурачить. Продравшись сквозь криво сыгранную "Mr. Brownstone", Эксл прогнусавил: "Может, мне немного нюхнуть, а?" Он сделал пару комментариев насчет вокалиста INXS Майкла Хатчинса, но из-за гулкой акустики стадиона их было не расслышать. Когда группа отыграла половину программы, Эксл произнес: "Я прошу прощения, если я звучу, как дерьмо… но, знаете, слишком много перелетов… и слишком много кокаина [рев толпы]… Но… ВЫ, МАТЬ ВАШУ, В КУРСЕ, ГДЕ ВЫ? [Зашкаливающе громкий рев толпы.] ВЫ В ДЖУНГЛЯХ!.. И ВЫ… УМРЕТЕ!!!"
Звучало кривовато, но сработало. Сзади на трибунах девочки в футболках Guns визжали, будто фанатки Beaties, а их парни потрясали кулаками. Но если совсем откровенно, Эксл считал, что его группа плохо играет. Он кидал музыкантам гневные взгляды, шатаясь по сцене, как пьяница. Все это едва ли напоминало профессиональный концерт. "Похоже, никто сегодня не хочет играть", - бросил Эксл с отвращением. После этого он пнул сценический монитор, который отказывался работать. (Слэш после говорил: "Обычно, попадая в такие ситуации, мы очень заводимся. Мы пылаем, даже если играем не очень ровно. Но сегодня [в Далласе] этого не произошло. Мы провалились по полной программе".)
Потом началась "Sweet Child": сорок тысяч техасских фанатов пели строку "куда мы идем?" с таким религиозным рвением, будто Эксл Роуз мог дать им ответ. Потом группа прямо на сцене начала спорить. На записях концерта можно расслышать повышенные тона мимо микрофона. Наконец Guns сыграли укороченную версию "Paradise City" и помахали ручкой - отработав меньше сорока минут из положенных по контракту семидесяти пяти. Дафф разбил свою бас-гитару. Слэш подошел к микрофону и выдал длинную, насыщенную ругательствами речь, которую никто так и не понял. На бис они не вышли. За сценой один из промоутеров пробормотал: "Куда уж хуже?" Но на стадионе, на трибунах, огромная толпа все еще аплодировала Guns N' Roses и молила их сыграть еще.
У. Эксл Роуз бросает бомбу
Следующие несколько месяцев Guns N' Roses восстанавливали силы после истощения и различных степеней наркозависимости посреди жаркой лос-анджелесской осени 1988 года, которую сделали невыносимой дымные пожары на сухих холмах над Голливудом. Пламя раздул загадочный сезонный ветер Санта-Аны, который дул с востока и нагонял едкий дым на город. В Южной Калифорнии ветра долго считали вестниками неудач. Грядущие события конца 1988-го, как и начала 1989-го, подтвердят эти предсказания.
Слэш переехал в съемную квартиру. Как спикер Guns, он много времени проводил раздавая интервью журналистам, любопытным до жизни самой опасной группы в мире. "Мне нравилось, что нас любят подростки и мы все еще вроде как андеграунд, - говорил он репортеру Марку Роуланду. - Теперь мы похожи на цирк уродов для нормальных людей, чтобы они могли сказать: "Посмотри, как низко они пали! Разве это не мило?"… Но мы ведь тоже люди со своими чувствами, понимаете? Вот почему я, например, так много пью, а Эксл слетает со сраных катушек и постоянно находится в жуткой депрессии? Потому что у нас есть своя жизнь, и порой из-за этого трудно… Мы не такие уж мачо. Дафф женат. Эксл очень любит свою девушку. Но никто [в прессе] не хочет об этом слышать, потому что такое поведение не подходит "Guns N' Roses"".
Дафф вернулся к жене; они постоянно дрались. Стивен нашел себе отдельное жилище, но потом настолько обезумел от скуки, что попросил Алана Нивена взять его в качестве роуди с Great White, просто чтобы вернуться в тур - туда, где есть организованность и дисциплина. С другой стороны, "Стиви" только наполовину находился в реальности, один на один с телефоном, номер которого знали наизусть все дилеры.
Иззи жил со своей девушкой, которую группа едва знала. Как-то раз он появился на фотосессии для обложки журнала "Musician". Он пришел на своих ногах и вовремя. Недавно взорвался вместе с командой космический шаттл "Челленджер", и Иззи считал, что шансы собрать всех участников GN'R в одной комнате примерно равны шансам следующего шаттла. Дафф, Слэш и Стивен периодически звонили, чтобы узнать, явился ли Эксл. Прошло два часа. Иззи и его девушка болтали с Марком Роуландом. На вопрос, что он делал в туре, Иззи ответил, что частенько гулял по улицам чужих городов в одиночестве. "Он одиночка, - подтвердила девушка. - Он хочет купить дом в пустыне, подальше от людей".
"Сейчас я больше наслаждаюсь жизнью, - признал Иззи, когда его спросили об успехе Guns. - Я перестал все время злиться. Когда тебе нечего есть, когда наступают проблемы с наркотиками, а рядом с домом блюют алкоголики, это слегка раздражает. Теперь я могу чувствовать себя нормальным человеком. Я живу здесь десять лет, и у меня никогда не было кровати. Я только недавно купил диван, а до этого спал на полу".
Иззи упомянул, что на одном из последних концертов появился его отец. Он видел отца впервые за восемь лет. "Он подошел ко мне за сценой, не предупредив, как снег на голову. Мне понадобилась секунда или две, чтобы узнать его. Это было неожиданно, но… - Иззи решил, что хватит об этом: - Короче, я не хочу углубляться в эту тему. В смысле, за десять лет я лишь дважды бывал в Индиане. В отличие от Эксла, я не поддерживаю связь с родными. Я там уже никого и не знаю". Потом Иззи все же признал, что испытвает к этому месту теплые чувства: "Что ж, оглядываясь назад, я действительно вижу какую-то стабильность в детстве, проведенном посреди чертова кукурузного поля. "Единение с землей", - он засмеялся, - никаких проблем. Простая жизнь".
На вопрос, что думает об этом Эксл, Иззи ответил: "Ну, о его детстве и мировоззрении можно много говорить. - Иззи на секунду задумался о своем старом друге. - Он очень бескомпромиссный. Он всегда первый говорит: "К черту это"".
Прождав три часа, Иззи собрался уходить. "Я знаю этого парня [Эксла], - сказал он фотографу. - Если сейчас я не уйду и дождусь его, в следующий раз мне придется ждать его пять часов". Эксл так и не появился. Он пропустил и еще одну съемку через неделю. Не пришел на интервью. Журналисты опустили руки. "Ничего личного, - утешали они себя. - Просто он такой человек".
Но при необходимости Эксл мог быть деловым. Тогда он жил в отеле или с Эрин, но искал квартиру в безопасном здании. Он сходил на очередную промовечеринку группы и пообщался со Слэшем, что теперь было редкостью. Он записал бэк-вокал для новой пластинки ударника Eagles Дона Хенли. Он ездил присмотреть машину - чем быстрее, тем лучше. Он побывал в студии с Майком Клинком, намечая вокальные дорожки для грядущего и уже противоречивого альбома Guns. Он все время сидел на телефоне, воюя с лейблом, с менеджментом, с юристами и особенно со своей группой, чтобы "One in a Million" вошла в альбом - без цензуры.
Геффен хотел, чтобы новая запись Guns вышла до конца года, пока "Appetite" еще находился в горячей десятке и не стихла молва о крупном туре с Aerosmith. (Примерно в этот же период Алан Нивен ударил Тима Коллинза в ресторане в Беверли-Хиллз, поскольку считал, что Коллинз пытался украсть у него группу и оскорбил его лично, подарив Guns дорогие чемоданы.) Между тем, лейбл беспокоила перспектива, что часть материала на будущем альбоме может вызвать негативную реакцию, которая не стоит проблем с выпуском пластинки. Юридический отдел фирмы уже советовал Геф-фену не выпускать альбом в таком виде, как требовал Эксл Роуз. Даже участники группы серьезно сомневались в том, что предлагал Эксл.
Запись имела рабочее название "The Sex, The Drugs, The Violence, The Shoking Truth". На первой стороне присутствовали четыре песни с мини-альбома "UZI Suicide" ("Reckless Life", "Nice Boys", "Move to the City", "Mama Kin") и четыре трека, записанных во время "акустической" сессии ранее в этом году. Первой была "Patience", которую сочинил Иззи и мотив к которой насвистел Эксл, - нежная песня, обращенная к печальной женщине, включающая соло на резонаторной гитаре. В коде, которую прицепили позже, чтобы расшевелить скучную балладу, вокал Эксла нарастает с низкого металлического до почти детского крика. "Used to Love Her", песня об убийстве надоедливой подружки, напоминала веселую подделку под Eagles (написанную Иззи и Слэшем). "You're Crazy" превратилась из металлического жужжания на "Appetite" в южный рок и блюзовый ар-эн-би-джем с прекрасными гитарами.
Но "One in a Million" отличалась от прочего материала. Она начиналась, как "Jumpin' Jack Flash" Stones, - рок-ритм, мрачные аккорды и фолковое бренчание. Затем Эксл бросал первую бомбу - на грязной автобусной остановке в центре города: "Полицейские и ниггеры, убирайтесь с моего пути". Он не хотел покупать никаких цепочек из фальшивого золота. В припеве точка зрения менялась: теперь она напоминала саркастические комментарии старых друзей Эксла из Индианы, которые считали его самовлюбленным маньяком и надеялись еще разок повидаться с ним, пока он не умер.