Следующая бомба появлялась во втором куплете: "иммигранты и педики" приезжали в Америку и распространяли "какую-то сраную заразу". Падающая рок-звезда в припеве была пресыщена тем, что могли предложить 1980-е. Слэш играл соло на акустической гитаре, и затем Эксл предостерегал "радикалов и расистов", которые могли попытаться использовать образы, о которых он поет. Он называл себя обычным белым парнем из маленького городка, который дает выход своей злости. После этого "индианский" припев вновь напоминал ему, что он забрался слишком высоко, и заключал: "Возможно, когда-нибудь мы еще увидим тебя, прежде чем придется тебя оплакивать". В конце песни на одной нервной фортепианной ноте повторяется строчка "слишком высоко, слишком высоко", постепенно затихая.
Неистовая энергия и отчетливые фобии "One in a Million" беспокоили всех, включая Эксла, который, тем не менее собирался защищать песню до гробовой доски. Обычно такие треки появлялись на независимых записях наци-скинхедов или сербских дэс-метал-групп. Никто не видел смысла в том, чтобы самая известная группа Америки пропагандировала откровенный расизм, гомофобию и ксенофобию, а потом отрицала свои взгляды. Дэвид Геффен был геем. В Слэше текла черная кровь, а его отец был иммигрантом. (Он признавался английскому репортеру, что ему было стыдно, когда песню услышала его мать.) Один из братьев Даффа был женат на чернокожей женщине. (Дафф с тоской говорил, что у него есть черные члены семьи, которым не понравится новая песня.) Но Эксл стоял на своем, и даже ставил на карту свою карьеру. "One in a Million" будет закрывать альбом "GN'R Lies", без цензуры, - или никакого альбома вообще не будет.
Слэш позже вспоминал: "В этой песне есть строчка "полицейские и ниггеры"… я не хотел, чтобы Эксл ее пел. Но Эксл такой человек, что он сделает что угодно, если ему так хочется. Я знал, что песня выйдет и я ничего не могу с этим поделать". Слэш убеждал друга, что они лишь найдут себе проблем. "Бывают случаи, когда выразить свое мнение - круто, но бывает и такое, что в этом нет никакой необходимости, и тогда ты просто ищешь проблем. Намеренно лезть на рожон - не круто".
Наконец компромисс был найден: Эксл согласился заранее извиниться за песню на обложке альбома. (Позже он утверждал, что это была его идея.) Дизайн обложки напоминал низкопробный лондонский таблоид с кричащими заголовками о сексе и насилии ("Банда грабителей отстрелила Сью ноги") и даже пародией на "третью полосу" "The Sun" с голой девушкой на внутренней стороне. Естественно, Эксл написал скандальную, злобную апологию к "One in a Million":
Вас когда-нибудь несправедливо бил человек с пушкой и значком?.. Вас выгонял с заправки или из магазина тот, кто едва говорит по-английски? Надеюсь, нет, но не приставали ли к вам гомосексуалисты? Не пытались ли так называемые святоши отнять у вас заработанные честным трудом деньги? Эта песня очень простая… и я прошу прощения у тех, кто сочтет ее оскорбительной.
В качестве резюме жизненного опыта и взглядов У. Эксла Роуза (и Уильяма Брюса Бейли) апология была идеальной. Как заявление на обложке альбома - беспрецедентной. (К тому же это была не единственная эскапада на альбоме. Объясняя чувства, стоящие за женоненавистнической и сексистской "Used to Love Her", обложка гласила: "Избиению жен уже 10 000 лет".) Но такой ход успокоил юристов и маркетологов "Geffen Records", которые подписали документы, и лейбл назначил выход записи под заголовком "GN'R Lies" на начало декабря 1988 года.
Когда в начале 1989-го "One in a Million" вызвала фурор в прессе, извинения вообще никто не заметил. "Lies" добралась до 2-й строчки чарта "Billboard" и начала расходиться миллионами, уже через пару дней после выхода догнав в горячей десятке "Appetite".
Герои хард-рока
Ноябрь 1988-го. До появления "GN'R Lies", вышедшего в конце месяца, главным предметом разговоров в рок-мире был потрясающий сольный альбом Кита Ричардса "Talk Is Cheap". Большую часть 1980-х The Rolling Stones медленно умирали. Они не ездили в туры с 1982-го и даже не выпускали приличных альбомов. Когда-то священные и неприкосновенные Stones погрязли во внутренних склоках и собственной желчи. Мик Джаггер делал неуместные соло-альбомы и снимал безвкусные видео, а Кит Ричардс маялся от безделья. Наконец решившись сделать собственный альбом, Кит предстал перед публикой с тяжелой фанковой аккомпанирующей группой и прекрасным набором песен, среди которых особенно выделялась "You Don't Move Ме", откровенный выпад в сторону его бывшего партнера и "мерцающего близнеца". "Talk Is Cheap" имел ошеломительный успех и отлично продавался. Кит гастролировал по Америке и получал отличные отзывы критиков. (Однако Ричардс, широко известный Старый оракул рока, друид музыкального гения, в то время публично выражал неуважение к Guns N' Roses в антиглэмовых, антиметаллических и антирэповых комментариях, опубликованных в британской рок-прессе.) Неведомым образом дерзкий альбом Кита, метивший в его товарища по группе, пару месяцев спустя, в 1989-м, спровоцировал примирение группы - событие, которое затем повлияло и на Rolling Stones, и на Guns N' Roses.
Guns N' Roses появились на обложке 539-го номера "Rolling Stone" от 17 ноября 1988 года. Фото (сделанное в байкерском баре Нью-Джерси на рассвете, перед концертом в "Giants Stadium" прошедшим летом) демонстрировало вихри волос, рваные джинсы, татуировки и образ жизни. Заголовок гласил: "Герои хард-рока". Журнал льстиво называл группу спасителями рок-музыки: "Наконец какие-то плохие парни оказались хороши". Эксл был изображен тихим и ранимым вне сцены, едва ли не ангелом, чувствительной душой, чьи музыкальные пристрастия включали Джорджа Майкла, Фрэнка Синатру, The Raspberries, Филипа Гласа и маэстро экзистенциальных саундтреков Эннио Морриконе. Но: "На сцене, выпуская накопленную годами злость, он крайне харизматичная фигура. Он поет исступленно, надрывая связки, с невиданной энергией заводя толпу".
Слэш об Эксле: "Он совершает множество диких поступков, которые никто не понимает".
Эксл рассказывал о "новой" песне, над которой он усиленно работает, восьмиминутной балладе "November Rain". Она должна была стать важной частью следующего "настоящего" альбома Guns, и Эксл уже начал беспокоиться о качестве. "Если она не будет записана как надо, - предупреждал он мягко, - я уйду из бизнеса".
Эксл отрицал ответственность группы за гибель подростков на "Monsters of Rock". "Я не знаю, что и думать, - отвечал он. - Мы не говорили людям: "Напейтесь так, чтобы на ногах не стоять". Так что я не чувствую ответственности. Я не хотел, чтобы кто-то пострадал… Мы стремимся к абсолютно противоположному".
В конце 1988-го группа появлялась в прессе повсюду, красуясь на обложках "Circus", "Musician", "NME", "Hit Parader", "The Face", "RIP", "RAW", "Kerrang!", "Spin" и каждого рок-журнала в Европе и особенно в Японии. Эксл предупреждал читателей, что на грядущем мини-альбоме будут песни, которые "могут кого-нибудь разозлить", но он не позволит чьей-либо реакции повлиять на него: "Люди заглядывают мне через плечо и говорят: "Не знаю, стоит ли писать такие тексты, чувак. Это слишком жестко". Но мне на это плевать. Я не хочу подвергать себя самоцензуре до того, как принесу песню в группу". Также Эксл говорил, что пишет много баллад, и что следующую пластинку Guns постараются сделать максимально долгой.
О написании песен: "Слэш сидит со своей гитарой. У меня возникают какие-то идеи, пока он играет, потом мы соединяем кусочки. С Иззи мы написали много забавных вещей очень быстро, прямо из головы". Эксл также отметил, что тексты пишет сам: "Речь идет о реальных случаях, но в песни попадает лишь абстрактная версия. Я хочу рассказать о последних двух годах: о людях, которых я встретил; о ситуациях, в которые попадал".
Как он относится к успеху группы? "В данный момент мне нелегко. Требуется какое-то время, чтобы после крысиной жизни на улице научиться управлять счетами, искать жилье, покупать дома. Я подыскиваю жилье здесь [в Лос-Анджелесе] и в центре Америки, и еще я хотел бы жить в Нью-Йорке и искать идеи для песен на улицах". Главное, подчеркнул он, - "привести себя в порядок, потому что нам нужно записывать альбом, и я очень хочу сделать его. Это почти мечта. Мы станем "популярными талантливыми артистами", которых уважают люди в индустрии". Эксл также сказал, что хочет записать как можно больше песен или даже сделать двойной альбом, "так что, если с группой что-нибудь произойдет, какое-то время ее еще будут слушать… Я просто надеюсь создать такую музыку, которая останется надолго, и не важно, будут ее передавать по радио или нет. Быть частью группы, которая займет свое маленькое место в истории, - вот чего я хочу".
Под конец Эксл упоминал (в интервью "Musician"), что недавно купил заказной "корвет-стинг-рэй" с четырехцилиндровым двигателем "чеви", который, с гордостью утверждал вокалист, может делать до 290 километров в час. По крайней мере некоторые мечты сбывались.
Слэш давал большую часть интервью по телефону. Но как-то осенним утром он встретился в "Hamburger Hamlet", недалеко от Сансет, с репортером из Нью-Йорка. Гитарист заказал "отвертку" с двойной столичной и объяснил, что перешел на водку, хотя последние пять лет выпивал по бутылка "Джека Дэниелса" в день. "Я раздаю интервью с пяти утра, - пожаловался он. - Мне тут звонил человек из Бразилии. Альбому долбаных четырнадцать месяцев, а в Бразилии он недавно поднялся на седьмую строчку, в Греции - на четвертую. В сраной Голландии он около десятой позиции. Поэтому мне приходится заниматься всем этим".
Слэш бойко общался с прессой, но в 1988-м многие его заявления уже устарели: "Мы словно зеркало того, через что вынуждены проходить подростки. Реалии тинейджера: работа с девяти до пяти, или дерьмовые родители, или проблемы с копами, с законом… Так что мы не так далеки от детей, для которых играем… Рок-н-ролл - достаточно бунтарская штука: ты преступаешь закон, спишь с кем попало, напиваешься, употребляешь наркотики. Мы именно такие, и немногие на нас похожи". На вопрос о смертях в Донингтоне Слэш ответил чуть ли не с гордостью: "Большинство рок-концертов абсолютно безопасны. - Потом усмехнулся: - Мы делаем нечто большее… непредсказуемое… В этом есть немного… безрассудства".
В конце 1988-го Слэш на полном серьезе представлял Guns мятежной уличной группой, которой она когда-то и была - в 1986-м. Он не замечал, что Guns N' Roses скованы славой и их эра как представителей улицы уже закончилась. Его группа теперь редко играла "для простых подростков". Разве что они могли себе позволить билет в местный концертный зал или на гигантский футбольный стадион за городом.
К концу 1988-го у Guns было два альбома в верхней части чарта "Billboard". Они превзошли героев своего детства, Aerosmith. Да и конкуренция в этом году была убийственной: "Rattle and Hum" U2, "And Justice for All" Metallica, "Faith" Джорджа Майкла, отлично продававшийся саундтрек к "Грязным танцам", Bon Jovi, INXS, Def Leppard. Альбом Metallica "And Justice for Alb стал платиновым спустя пару дней после релиза, практически без поддержки радио и ТВ. Но Guns разрушили все так называемые тенденции и помогли музыкальному бизнесу преодолеть оторванность от улиц и непонимание фанатской психологии. Хард-рокеры Guns протолкнули старый добрый хард-рок (замешанный с глэмом и блюзом) в глотки школьников. Он заставили американский мейнстрим принять их такими, какие они есть.
Все рок-журналы проводили опросы читателей по итогам года, и Guns всякий раз побеждали как лучшая новая группа. "Мы уже не чувствуем себя новой группой, - говорил Дафф журналу "Circus". - Мы прошли через столько дерьма. Даже до выхода "Appetite" мы не чувствовали себя новой группой. Сейчас мы сталкиваемся с проблемами, возникающими у любой группы после выхода первого альбом. За исключением того факта, что он отлично продается. Это странное чувство".
В середине декабря Guns исполнили свои отложенные обязательства в Японии. Они выступили в Токио и Осаке, а также появились в музыкальных магазинах обоих городов. В Японии наркотики было не достать, и группа накачивалась виски "Сантори". В отеле Дафф и Слэш записались как братья Дерьмолюбы: Люк Дерьмолюб и Фил Дерьмолюб. Перед выступлением на арене "Budokan" в Токио группа и ее окружение были приглашены на ужин с легендарным японским промоутером концертов Седжиро Удо, который в 1964-м привез в Японию The Beaties. До этого в "Budokan", построенном как арена для боевых искусств и ревностно хранимом любителями джиу-джитсу и других единоборств, не выступала ни одна рок-группа. Тогда "Мистер Удо", как его называли западные группы, которые он продвигал, получал серьезные угрозы, но концерт Beaties все равно состоялся, и теперь "Budokan" считался одной из главных концертных площадок страны. Билеты на Guns N' Roses разошлись за полчаса. (Во время ужина Эксл попросил Удо-сана дать группе совет. Загадочный рок-гангстер из Токио мудро ответил, что для успеха крайне важны длительные отношения.) 10 декабря 1988 года Guns играли так стремительно и зажигательно, будто от этого зависела их жизнь. Совсем юные фанаты в ответ визжали чуть не до смерти. На следующий день токийская газета "Asahi Shinbun" назвала Guns лучшей группой, когда-либо посещавшей Японию. А Эксл в то же время заперся в своем номере отеля и не хотел ни с кем разговаривать.
После этого Guns сыграли два концерта в Мельбурне, Австралия. 15 декабря вступление Эксла к "Mr. Brownstone", долгий и бессвязный спич на тему наркотиков и свободной воли, показалось кое-кому пропагандой и восхвалением героиновой зависимости, что было явным нарушением правил. Один из зрителей пожаловался в полицию. На основании жалобы был выписан ордер на арест Эксла.
Следующий концерт проходил в Сиднее. Местная пресса напечатала пару глупых высказываний разогревающей группы, местных героев Kings of the Sun, на тему того, что Guns N' Roses многим обязаны австралийским рокерам Rose Tattoo. Это взбесило Эксла. Во время шоу он оскорблял Kings of the Sun, чьи верные фанаты остаток концерта освистывали Guns. Это было действительно мерзко, и в какой-то момент Эксл едва не нырнул в толпу, чтобы избить наглецов, однако Иззи схватил его за руку и велел успокоиться.
Затем Guns полетели в Новую Зеландию, чтобы дать 19 декабря концерт рядом с Оклендом. Там они узнали, что чрезмерно бдительный прокурор Мельбурна подписал ордер на арест У. Эксла Роуза за (предполагаемую) пропаганду наркотиков. Отряд полиции следил за отелем группы, чтобы арестовать Эксла, когда Guns будут проезжать Сидней по дороге домой. Маршрут возвращения группы с другого конца света был пересмотрен, чтобы обогнуть Австралию.
Глава девятая
Сумасшедшее время
Страсть к разрушению есть вместе и творческая страсть.
М. Бакунин
Состояние шока
1989-й год был трудным для Guns N' Roses: пятеро молодых музыкантов страдали от бремени славы самой опасной группы в мире. Но этот год выдался эпохальным почти для всех. Поразительный и неожиданный коллапс европейского коммунизма, начавшийся с падения Берлинской стены, стал сюрпризом для Запада. В следующие два года последовала (почти бескровная) смерть репрессивных режимов в России, Польше, Чехословакии, Болгарии и остальных странах Варшавского договора. Россия распалась на республики: Грузию, Украину, Латвию и так далее. Югославия захлебнулась в расовой войне. Все это, по словам Кита Ричардса, произошло из-за разрушительного влияния рок-н-ролла. Он утверждал, что именно культурная артиллерия синих джинсов, бэкбита и длинных волос выбросила европейский коммунизм на свалку истории. (На следующий год, когда открылись восточные границы, тысячи пилигримов из бывшего соцлагеря слетелись на могилу Джима Моррисона в Париже, чтобы отдать дань уважения падшему поэту рока. 3 июля, в годовщину его смерти, они отказывались уйти с кладбища, продолжая попойку до глубокой ночи, пока не появились копы со слезоточивым газом и дубинками.)
В герметичном мире Голливуда, где обитали Guns N' Roses, 1989-й стал годом возрождения Rolling Stones: группа, вдохновившая Guns, воссоединилась после семи лет раздоров. Дэвид Боуи собрал ужасную новую авангард-рок-группу Tin Machine. Мадонна все еще заправляла танцполами. Ее бывшие протеже, Beastie Boys, теперь набирали популярность в школах. NWA ("Ниггеры с позицией") из лос-анджелесского Комптона стали большими звездами рэпа. Great White играли хеви-метал, постоянно разъезжая по стране. New Kids on the Block возглавили хит-парады на радио. В Лос-Анджелесе был популярен альбом The Cult "Sonic Temple". Также появилась новая заводная метал-группа Skid Row: трое парней из Филадельфии, открытые Бон Джови и объединившиеся с темпераментным вокалистом из Торонто Себастьяном Бахом. В начале 1989-го на Сансет-стрип уже находились те, кто предрекал Skid Row славу следующих Guns N' Roses.
Настоящие же Guns N' Roses закончили тур и находились в состоянии шока. В январе 1989-го Эксл заставил Алана Нивена уволить большую часть дорожной команды и почти всех, кто до этого работал с группой: охрану, рабочих сцены, фотографов, стилистов. Ходили слухи, что Эксл также хотел уволить Алана Нивена, который так и не восстановился после тура с Aerosmith и теперь находился в опале у Геффена, но Эксла отговорили юристы. Джефф Фенстер, в то время работавший в отделе по работе с артистами "Geffen Records", говорил, что Эксл хотел уволить заодно и Тома Зутаута. Фенстер и прочие полагали, что Экслу требуются свежие уши со стороны лейбла, чтобы привлечь их к работе над следующим альбомом Guns. Но Зутаут помог Фенстеру получить работу в "Geffen", и Фенстер не собирался его предавать. (Также он знал, каково работать со своевольным Экслом, который, по его мнению, был гением, но абсолютно непредсказуемым.)
Так что Эксл начал год с чистки в доме. Почти все привычные лица исчезли. Первым новым сотрудником стал гитарный техник Слэша. Должность занял Адам Дэй, молодой лос-анджелесский техник, который разъезжал из тура в тур. Его наняли потому, что он работал с Джорджем Линчем из Dokken, которого Слэш ценил как музыканта. Адам Дэй не только получил работу, но и переехал в съемную квартиру Слэша в Северном Голливуде, чтобы приглядывать за Слэшем и его растущим зоопарком рептилий.